Дом за рекой

Дом, в котором жили Учихи, стоял на берегу реки. В своих сновидениях Саске постоянно слышал её плеск, хоть и не замечал его наяву. По воде, золотой на закате и серебряной ночью, плыли розовые лепестки с окружавших дом миндальных деревьев. Сквозь сон Саске чувствовал тёплое прикосновение к своему бедру. Он вспомнил, что сейчас на самом деле середина августа, и миндаль давно отцвёл. - Он будет делать, что я скажу… - мягкий бархатный голос прозвучал над самым его ухом. Юноше снилось, что он лежит обнажённый на широкой постели, его руки прикованы к спинке, но он не боится. Скорее, происходящее кажется волнующим. - Он будет делать, что я скажу, - произнёсший это человек стоял вне поля видимости Саске. Вокруг кровати столпились какие-то люди, чьи лица не удавалось рассмотреть. Их взгляды ощупывали его тело, не пропуская ни единого изгиба. Это было стыдно, но приятно, всё равно что лежать в тёплой воде. Он ждал, что ему прикажут делать. - Саске, вставай, - кто-то шепнул прямо в его ухо. – Сколько можно спать? Юноша неохотно приоткрыл глаза, щурясь от яркого солнца. Тихий плеск волн, звучавший в его голове, умолк, изгнанный пением птиц и шёпотом листьев за окном. - Утро?.. – пробормотал он первое, что пришло на ум. - Полдень, - раздался насмешливый голос, резковатый, не похожий на первый. Саске вздохнул и закрыл глаза. - Ты его разбудить-то не можешь… - с издёвкой добавил второй говоривший. Лёгкие поцелуи щекотали его висок. Саске чувствовал, что начинает улыбаться против собственной воли. Спать становилось определённо невозможно. Открыв глаза, он увидел склонившегося над ним Итачи. - Привет, - сказал тот, касаясь волос брата и убирая непослушную прядь за ухо. Саске сонно улыбнулся в ответ, ощущая, как чьи-то пальцы скользят по его коже. Нагнувшись к лицу юноши, Итачи поцеловал его, лаская языком внутреннюю сторону губ и словно в шутку касаясь его языка. Дыхание старшего брата пахло лимоном, а во рту было сладко. - Какая идиллия, - Мадара лежал рядом на кровати, наблюдая за ними. Его ладонь поглаживала бёдра Саске, иногда задевая член. Юноша спал обнажённым, как того хотели Итачи и Мадара. Поначалу он был против, но его уговорили, ласковыми словами и мягкими увещеваниями, которым невозможно было противиться. Вскоре, как ни неприятно было в этом себе признаться, Саске понял, что ему самому это нравится - чувствовать себя беззащитным и доступным, знать, что на него смотрят и в каждый момент могут дотронуться до любого участка его тела. В комнате было жарко. Приглушённый шторами солнечный свет золотисто-сахарными пятнами ложился на мебель и деревянные доски пола. Саске потянулся к ленте на волосах брата, чтобы распустить их. Тот поймал его руку, поцеловал в центр ладони и, самостоятельно сняв ленту, тряхнул головой. Чёрные пряди рассыпались по плечам. - Так лучше? – спросил он. - Нет, - капризно сказал юноша. - Я хочу коснуться их. Саске знал, что Итачи не даст дотронуться до волос, если он не попросит разрешения. Такова была одна из любимых игр его взрослых любовников: ему не позволяли прикасаться к ним или к себе, самостоятельно двигаться и вообще как-либо контролировать процесс. Раньше ему связывали руки и иногда завязывали рот, чтобы он не мог даже умолять, но потом юноша принял правила игры, и, как оказалось, добровольное послушание нравилось им гораздо больше вынужденного. Улыбнувшись, Итачи поднёс его ладонь к своей голове, позволяя провести пальцами по шёлковым прядям. - Так? Саске напряжённо облизал губы. Во рту пересохло. Словно прочитав его мысли, Итачи спросил: - Хочешь пить? Юноша кивнул. Взяв со стола стакан, в котором был лимонад со льдом, Итачи сделал глоток, задержав жидкость во рту, склонился к брату и прижался к его губам своими. Саске почувствовал, как прохладный напиток потёк в его рот. Сладкая капля скатилась по его щеке. Юноша невольно потянулся стереть её, но Итачи прижал его руку к кровати и сам слизал жидкость. - Ещё? – спросил Итачи. Саске снова кивнул. Итачи поил его осторожно, и юноше нравилась эта забота, хоть она и сопровождалась ощущением беспомощности. Мадара наблюдал за ними из-под полуопущенных ресниц, оперев голову на согнутую в локте руку. Младший из братьев чувствовал, что от этих глаз не ускользнуло ни одно его случайное движение или неосторожный вздох. Итачи отстранился, напоследок тщательно облизав ставшие сладкими губы Саске, и загадочно посмотрел на него, словно не зная, что бы ещё такого придумать. Юноша перевёл дыхание. Он лежал под взглядами двух одетых мужчин, обнажённый и расслабленный, и от этого по всему телу разливалось приятное томление. - Может, я тоже хочу пить, - прищурившись, сказал Мадара. - Да? – насмешливо спросил Итачи и вылил немного лимонада на живот брата. Тот ахнул, когда ледяная жидкость потекла на его разгорячённую кожу. - Вперёд, - ухмыльнулся Итачи, и Мадара, недолго думая, склонился и провёл языком, собирая пахнущие лимоном капли. Юноша шумно вдохнул, мучительно выгнувшись. Итачи поглаживал его по лбу заботливыми успокаивающими движениями, как делал это раньше, когда их отношения ещё были лишены всякой чувственности, а Саске был только глупым маленьким братом. Глаза Итачи словно гипнотизировали его, затягивая в свою глубокую обволакивающую темноту. Мадара вылизывал живот молодого любовника старательно и неторопливо. Юноша дрожал от изнеможения, пытаясь сдержать стоны, но, когда горячий язык залез в маленькую аккуратную впадинку пупка, отчаянно вскрикнул от удовольствия. На коже оставались липкие следы. Всё вокруг казалось сладким: пропитанный запахом лимонада жаркий воздух, солнечные лучи, стекающие по стенам, как расплавленный сахар, и золотисто-карамельные блики света; в тонкую щель между шторами было видно, как по небу плывут облака из сахарной ваты. Когда Мадара отстранился, Саске облегчённо вздохнул, но Итачи тут же снова полил его лимонадом, от ключиц до паха, и, поставив стакан на тумбочку, вместе с Мадарой принялся слизывать жидкость. Происходящее всё больше смахивало на какую-то изощрённую пытку. Дразнящие прикосновения только усиливали возбуждение, не давая возможности получить разрядку. Саске казалось, что он вот-вот потеряет сознание от невыносимого жара, пульсирующего под кожей. Итачи и Мадаре определённо нравилось мучить его. Они вылизывали его торс, покусывая кожу и оставляя на ней засосы. Иногда сталкиваясь языками, они переходили к жадным поцелуям, пока Саске не начинал стонать, требуя к себе внимания, и тогда они возвращались к прежнему занятию, так что он уже сам не знал, что хуже: сладостная мука их ласк или те моменты, когда ему давали передышку. Закончив с лимонадом, Итачи обвёл кончиком языка сосок Саске, отчего по телу юноши прошла волна обжигающего удовольствия. Мадара, хищно улыбнувшись, склонился ко второму соску, и, втянув его в рот, осторожно прикусил. Саске всхлипнул, подаваясь им навстречу. Когда они отстранились, юноша обессилено упал на кровать, но тут же снова встрепенулся, потому что сразу два языка коснулись его напряжённого члена. Саске блаженно застонал, уже поняв, что бесполезно пытаться скрыть свою реакцию. Приподнявшись на локтях, он смотрел, как двое любовников вылизывают его возбуждённый орган от головки до основания. Их чёрные волосы липли к коже, а губы были ярко-красными и влажными. Глаза Итачи были закрыты, словно от удовольствия. Саске едва не кончил от мысли, что его брат делает это не только для того, чтобы Саске было хорошо, но и потому, что ему самому это нравится. Словно поняв состояние младшего, Итачи отстранился, а Мадара, руками раздвинув ноги Саске шире, обвёл языком его анус. Юноша рефлекторно сжался, но Мадара пока только ласкал чувствительную кожу вокруг напряжённого колечка мышц, однако, стоило Саске расслабиться, как язык сразу же проник внутрь. - Пожалуйста… Хватит меня мучить… - прошептал юноша, но ладонь брата накрыла его рот. - Молчи. Саске чувствовал себя куклой, не имеющей собственной воли марионеткой, которую дёргают за ниточки нервных окончаний. С ним могли делать всё, что хотели, а ему не позволяли даже говорить. Убедившись, что младший всё понял, Итачи убрал руку. Юноша снова всхлипнул. Итачи водил кончиками пальцев по его груди, шее, животу. Стоило Саске начать изгибаться, пытаясь продлить прикосновения или подставить другой участок кожи, как брат отнимал ладонь, заставляя юношу разочарованно стонать. Саске закусил губу в предвкушении, когда Мадара отстранился и начал наносить смазку на свои пальцы, демонстративно, чтобы юноша знал, что он собирается делать. Мадара приставил два пальца к его анусу, пока только поглаживая, но Саске всё равно невольно дёрнулся. Усмехнувшись, мужчина начал медленно вводить их. Саске тяжело дышал, едва сдерживаясь, чтобы самому не двигать бёдрами. Оба его любовника наблюдали за ним, за тем, как он принимал это постыдное удовольствие, дрожа и то и дело облизывая пересохшие губы. Через некоторое время Мадара добавил третий палец и развёл их внутри, вызвав протяжный стон. Это было немного больно и очень стыдно, но Саске нравилось, когда он так делал. Не выдержав, юноша начал насаживаться на его пальцы, хотя и помнил, как в прошлый раз за такое своеволие его усадили в кресло перед большим, во всю стену, зеркалом и заставили мастурбировать на виду у них. А в позапрошлый раз его связали и долго мучили лёгкими прикосновениями, пока он не начал плакать от этой сладкой пытки. Саске догадывался, что и теперь ему могут придумывать какое-нибудь наказание, но ничего не мог с собой поделать. Тело не слушалось его. - Нет, Саске, так не пойдёт, - разочарованно вздохнув, Мадара вытащил пальцы. - Саске, ты понимаешь, почему мы делаем это так? Всхлипнув, юноша отчаянно помотал головой. - Дело в том, что ты плохо знаешь своё тело. Ты ещё слишком юн. Ты стараешься быстрее кончить, и упускаешь вкус истинного удовольствия. Мы хотим научить тебя получать всё наслаждение от процесса. Но для этого ты должен полностью доверять нам. Хорошо? - Мадара пристально посмотрел Саске в глаза. Тот медленно кивнул. Действительно, такого, как с ними, он не испытывал никогда, хотя, едва ли Мадара говорил всю правду, которая, как подозревал юноша, заключалась в том, что им всё же нравилось издеваться над ним. - Вот и отлично, - промурлыкал Мадара, снова вводя пальцы в анус Саске. Воздух казался таким же горячим, как и удовольствие. Из всех звуков остались только дыхание и скрип кровати. Саске постарался полностью расслабиться, позволяя любовникам делать с собой всё, что они захотят, и, словно в награду за покорность, Итачи поцеловал его, страстно, покусывая его язык и не позволяя толком вдохнуть. Оторвавшись от губ брата, Итачи начал водить языком по его груди, спускаясь всё ниже, пока не добрался до его члена. Юноша вскрикнул, когда мягкие губы обхватили его плоть и влажный язык обвёл головку. Эти действия стирали мысли, оставляя только инстинкты и первобытное наслаждение. В то время как Мадара продолжал стимулировать его простату, Итачи то принимал его член глубоко в горло, то почти выпускал, дразня головку языком. Старший брат делал это уже не раз, но всё равно в происходящем Саске виделось что-то невероятное, словно он не мог до конца поверить, что Итачи способен на такое. Саске громко стонал с каждым вздохом. Чистое блаженство растекалось по всему его телу. С отчаянным криком он излился прямо брату в рот. У Саске совсем не было сил пошевелиться, когда Итачи отстранился, облизывая влажные губы. Чёрные волосы спадали ему на лицо и липли к мокрой шее. Мадара, коротко поцеловав внутреннюю сторону колена юноши, вытащил пальцы и, быстро потеряв интерес к обессилевшему любовнику, переключился на Итачи. Будто во сне, Саске смотрел, как они целуются, похожие на двух пантер, до безумия красивые и опасные. Их грубоватые ласки, их короткие поцелуи и прямолинейные прикосновения выглядели как сладкая борьба, в которой первым сдался Мадара и, уступив, лёг на постель, обнимая забравшегося на него Итачи. В их движениях и изящных сильных телах было что-то такое, от чего перехватывало дыхание и накатывало возбуждение. Саске сел на колени, неторопливо поглаживая снова наливающийся кровью член. Оседлав бёдра Мадары, Итачи стянул с себя через голову чёрную футболку. Откровенно любуясь им, Мадара с восхищением провёл руками по его бокам и животу, словно касался божества. Саске побаивался их реакции на своё поведение. Они могли продолжать игнорировать его, а могли и заметить. Их отношения были немного похожи на безумие. Замкнутость их мирка для троих, пугающая нежность и утончённая жестокость – иногда юноше хотелось бежать прочь, бежать к более нормальной жизни, но он и сам прекрасно понимал, что не сможет их оставить, не сможет прожить и дня без их прикосновений и ласк. Итачи начал тереться о пах любовника, через одежду ощущая его твёрдый член. Мадара застонал, глядя, как мужчина двигается на его бёдрах, словно они уже трахаются. Саске провёл ладонью по своему члену и с трудом удержался от стона: не стоило привлекать к себе внимание. - Итачи… хватит… а то я сейчас кончу, - прошептал Мадара, блаженно улыбаясь. С лёгкой усмешкой Итачи слез с него и принялся снимать с него брюки. На его лице появилась хищная улыбка, когда он увидел твёрдый член Мадары. Саске нравилось, когда его брат становился таким: развратным и пугающе прекрасным. Пока Итачи избавлялся от остатков одежды, Мадара переключился на его брата. - Эй, Итачи, ты только посмотри, кто за нами наблюдает, - сказал мужчина. В его тоне послышались угрожающие нотки, так что юноше стало не по себе. Приподнявшись, Мадара почти грубо схватил его за шею и толкнул на кровать лицом вниз. - А тебе всё мало, - шептал мужчина, водя горячими губами по шее и спине Саске. – Хочешь, чтобы тебя трахнули по-настоящему? От обидных слов тот застонал, уткнувшись лицом в подушку, и, не в силах контролировать себя, начал тереться членом о простыню. Резким движением Мадара перевернул Саске на спину. Он невольно попытался прикрыть возбуждённый орган, но Итачи перехватил его запястья и, крепко держа их, склонился к его паху, словно хотел получше рассмотреть. Юноша перестал сопротивляться и теперь покорно лежал на кровати, не мешая любовникам разглядывать его. Саске не двинулся, даже когда старший брат отпустил его руки и прижался своими губами к его, проникая языком глубоко в рот. Едва он отстранился, как Мадара, взяв юношу за подбородок, развернул его лицо к себе и тоже поцеловал, но по-другому, жадно, почти грубо. Итачи между тем раздвинул коленом ноги младшего и почти лёг на него. Его член ткнулся в яички Саске, скользнув ниже, упёрся в покрасневшее растянутое отверстие. Юноша судорожно вздохнул, когда головка начала проходить внутрь. Хоть остававшаяся на анусе смазка и облегчила проникновение, Саске всё равно стало немного больно. Впрочем, это только раззадорило его ещё больше. Итачи несколько раз грубо толкнулся, отчего на глазах его брата выступили слёзы, и вытащил член. Юноша разочарованно застонал. - Иди сюда, Мадара, - схватив мужчину за плечо, Итачи буквально бросил его на Саске. - Возьми его, не стесняйся. Юноша невольно отодвинулся, растерянно глядя на брата. Хотя они занимались сексом втроём регулярно, до этого дня Мадара ни разу не брал Саске – обычно это делал Итачи. Поцелуи, ласки, минет – всё это было, и не раз, но именно секса с проникновением не было. Запаниковав, Саске сжал ноги, стараясь прикрыться. - Мы ведь уже занимались этим втроём, это ничего не изменит, - мягко сказал Мадара. - Или ты меня не хочешь? Юноша посмотрел на брата, словно ища поддержки. - Эй, - Мадара провёл пальцем по щеке Саске, обращая на себя внимание. – Он не против. Теперь решение за тобой. - Если ты не хочешь, мы не будем тебя принуждать, ты понимаешь, - неожиданно заботливо сказал Итачи. – И, какое бы решение ты ни принял… ничего в наших отношениях не изменится. Мы будем любить тебя по-прежнему. После недолгого колебания, Саске снова лёг на кровать, раздвинув ноги, и призывно взглянул на Мадару. - Я… рад, - тот поцеловал его запястье. Юноша ощутил лёгкий прилив страха, когда Мадара лёг между его ног и приставил член к его анусу. - Мы любим тебя, - повторил Итачи, нежно укусив мочку уха брата. В этот момент Мадара вошёл в него, сразу на всю длину. Саске выгнулся на кровати, обхватив любовника руками. - Всё в порядке, правда? – прошептал Мадара. И, когда юноша кивнул, начал двигаться в нём неторопливо, то входя очень глубоко, то почти полностью вынимая член, чтобы потом снова целиком погрузить его. От каждого движения внутри разливался жар, и Саске казалось, что он растворится в сладкой истоме. Вдруг Мадара ахнул, и, обернувшись, прошипел: - Итачи… чёрт бы тебя побрал… Приоткрыв глаза, Саске из-за плеча любовника видел, как к нему сзади пристроился Итачи. Дыхание Мадары стало шумным и рваным. Некоторое время он не двигался, опустив голову на плечо Саске, видимо, привыкая, - всё-таки Итачи взял его без подготовки. - Что ты чувствуешь? – вдруг спросил юноша. Мадара простонал что-то невнятное. Итачи начал резко входить в него, тем самым толкая его на Саске. Казалось, Мадара уже не мог говорить и вообще соображать; его лицо приняло удивительное беззащитное выражение, и юноша, не удержавшись, коснулся губ мужчины кончиками пальцев, заставляя взять их в рот. Саске прихватил его язык, скользя по его бархатистой поверхности подушечками пальцев. Саске заметил, что руки старшего брата лежали на бёдрах Мадары, собственнически сжимая их. Это безумие длилось от силы минут десять, но юноше казалось, что прошла без малого вечность. Первым не выдержал Мадара. Он кончил с хриплыми стонами, до боли сжимая плечо Саске. Итачи аккуратно вытащил по-прежнему твёрдый член, и Мадара, всё ещё дыша открытым ртом, откатился в сторону. - Продолжим? – спросил Итачи, проводя кончиком пальца по раскрытому истекающему спермой отверстию Саске. Тот кивнул, зачарованно глядя на большой член брата. Итачи вошёл легко и сразу же начал двигаться в каком-то совершенно безумном темпе, как никогда не позволял себе. Саске обхватил ногами его бёдра, одновременно держась за его плечи, стремясь стать с ним ещё ближе. Член юноши, зажатый между ними, тёрся об их животы. По вискам мужчины текли капли пота. Чёрные длинные пряди в беспорядке спадали на лицо Саске, заставляя отворачиваться и отфыркиваться. Сам Итачи, кажется, не замечал этого. Прикрыв глаза и закусив и без того распухшую нижнюю губу, он безжалостно вколачивался в горячее плотно обхватывающее его отверстие. Саске задыхался от удовольствия, чувствуя, как двигается внутри член брата, и это совсем не казалось чем-то грязным или извращённым. Наслаждение билось в его теле обжигающими чёрными волнами, всё сильнее и сильнее. Оргазм нахлынул неожиданно и был настолько сильным, что Саске казалось, будто он умрёт. Когда он пришёл в себя, то не сразу понял, что всё ещё плачет, прижимаясь к брату, а тот шепчет ему на ухо что-то утешающе-бессмысленное. - Сейчас отдохнёшь, потом пойдём в душ… - разобрал юноша. С другой стороны к нему прижимался Мадара, гладя его ягодицы. Душный августовский полдень золотыми лепестками солнечных лучей распускался над рекой, отделяющей дом от всего остального мира, и, если бы не мерный плеск воды, Саске подумал бы, что время остановилось.