Синтетика сумасшествия

У Мелани Риверс есть своя история. Она миленькая на вид голубоглазая блондинка с белоснежной кожей без изъянов. Словом – маленькая хрупкая куколка. Такая хрупкая, что можно запросто переломать ей все кости в дружеских удушливых объятиях. Она ласково улыбается, пронзая льдистыми иглами своих кукольных глаз. Ему нравится такая Мелани, очень нравится. Жаль только мамочка против. Мамочке хочется прижать куколку к себе покрепче, чтобы сломать её. Он слышит, как она шепчет с лютой ненавистью и завистью ему на ухо: «Дешёвая шлюха». Мамочка говорит, что с такими девушками нельзя общаться. И он старается, переборов нарастающее желание внутри себя. Старается не поддаваться этим изящным жестам, улыбке и дьявольским глазам фарфоровой девочки. Временами у него даже получается. Иногда голос любимой мамочки останавливает его в самый решающий момент, заставляя прикусить язык. И Норману приходится глупо улыбаться в ответ на её бесконечные расспросы. А Норме в порыве ревности хочется разодрать длинными ногтями красивое личико глупой беспардонной игрушки. Пробраться к ней под кожу, найдя истинную оболочку, и уничтожить на корню. «Типичная кукла, каких полно. Она не стоит твоего внимания», – наставляет нерадивого сына Норма. Норман не пытается её слушать, вдыхая запах сладкой карамели после ухода Мелани. Пытается смотреть на неё не дольше трёх секунд, кажущиеся ему вечностью. Делает всё возможное, чтобы мамочка сохранила ей жизнь. Получается не очень – истинные мысли и сны невозможно скрыть от Нормы. «Поверь, как только ты трахнешь её, то сразу же потеряешь интерес. Не забивай себе голову очередной пустышкой». Но Мелани Риверс припасла свою историю. Историю, о которой она порой и сама забывает. Разве что Анна напоминает девушке время от времени. Напоминает, как Мелани подожгла свою мать. Напоминает о том, как Мелани зарезала свою мачеху. Не прекращает шептать ей, как она сбежала из лечебницы, перерезав горло доверчивой дуре–медсестре. И Мелани помнит. Здесь и сейчас – это самое безопасное и неприметное место для неё, тихое и спокойное – как раз для того, чтобы решить насущные проблемы. Если не считать странного парня–фрика, управляющего старым мотелем, и его ненормальной мамаши, то она вполне комфортно себя чувствует. Анны Айверс больше нет. Разве что в качестве незримой попутчицы в собственном больном разуме. Временами она проявляет себя, пожирая нутро, как раковая опухоль. «Ошибка только в твоём мозге», – твердит себе Мелани по ночам, не переставая ощущать кожей пристальный взгляд даже под одеялом, отдающим неприятным старческим запахом. Она хочет избавиться от навязчивого чувства достать нож из кармана куртки, когда выслушивает очередные причуды Нормана. Особенно если речь заходит о его матери. Риверс решила больше не связываться с женщиной – найденный в ванне труп выпотрошенной кошки (которую девушка ненадолго приютила у себя в тайне от Нормы) не очень-то помогает наладить отношения. А после предложения Нормана «собрать и починить бедную зверушку» девушка не преминула как можно скорее избавиться от неё. Мелани отступила. Но вот Анне захотелось поквитаться с сумасшедшей старухой. Она выкуривает седьмую по счёту сигарету, выдыхая едкий дым в лицо Норме. Девушка видит выступившие на лице женщины желваки и усмехается, не отрывая свой колючий взгляд. – Вы в порядке, Норма? – притворно–ласково спрашивает Анна. Пепел сигареты сыплется на ковёр, прямо под ноги хозяйки мотеля. Запах ванили походит на жжёный сахар, неприятно липнущий к языку. Маска куколки трещит по швам, обнажая гниль сумасшествия. – Не пытайся играть со мной, девочка, – зло выплюнув в ответ, говорит Норма. – Я вижу тебя насквозь. Она выдёргивает из хрупких пальцев никотиновую палочку и подносит ко рту, затягиваясь. – Если хочешь водить, будь оригинальнее, – продолжает женщина свой короткий монолог. Цепкая рука стискивает запястье Анны, до хруста костей. Но девушка не кричит от боли, не прекращая всё так же пристально следить за дальнейшими действиями Нормы. – В этом мире либо ты сожрёшь, либо тебя. Она выворачивает руку и ставит своеобразное клеймо на коже, прижигая окурок. Анна прикусывает губу до крови, сдерживая рвущийся наружу вопль. Слёзы скапливаются в уголках глаз, что, к сожалению, не ускользает от Нормы. – Кажется, малышке пора вернуться домой к мамочке с папочкой. Удовлетворившись результатом, старуха наконец отпускает свою жертву и удаляется за кулисы. Но остался последний акт. И его главным действующим лицом желает стать Анна Айверс. Усыпить бдительность любимчика Нормы, невинно заигрывая с ним, не составило особого труда. Глупый мальчик слишком падок на красивое личико и неловкие прикосновения куколки Мелани. Ведь Анна знает, как им управлять. Теперь она – ведущая в этой игре, что ловко дёргает за ниточки–сухожилия тихони Нормана. Кофе со снотворным даёт ей возможность стащить ключи от дома Бейтсов, добавив немного огоньку к разворачивающемуся действу. Фейерверк получился отличным, почти такой же, как и в её воспоминаниях. Хотя в прошлый раз он не был запланирован. Мелани судорожно хватается за руку Анны в попытке успокоить бешено колотящееся сердце в груди. Она видит в глазах сестры лишь пламя догорающего дома и кривую ухмылку на губах. Хочет уйти, дёргая её за руку, но та не сдвигается с места и закуривает ещё одну сигарету. Анне–Мелани удаётся покинуть пепелище только после восхода солнца. Девушке кажется, будто пепел пожара оседает на его мягких лучах, отчего оно приобретает оттенок желтовато–грязного. Уезжая на хаммере, она слышит истошный вопль позади. – Я тоже умею быть оригинальной, – произносит Анна устами Мелани. Она ненадолго останавливается в ближайшем городке, смывая с себя блондинистый кукольный цвет, возвращая приятный глазу каштан. Девушка улыбается, получая ответную улыбку сестры из мира зазеркалья. Чья-то тень мелькает за окном. Брюнетка достаёт нож и готовится принять гостя. Норма(н) здесь по её душу. Но ведь сестра сможет защитить её?...