Ручейки

      Ханджи сняла очки, положила их на узкий бортик ванны и с наслаждением подставила лицо и всю себя под прохладные струи душа. По ее коже сразу же забегали мурашки — с горячей водой в месте проживания разведотряда всегда были какие-то проблемы, и Ханджи к этому давно привыкла. Ей даже нравилось — ничто так не ставит мозги на место, как холодные водные процедуры. Ханджи распустила волосы и принялась прочесывать их руками, стараясь как следует намочить. Мокрые, они казались темными, почти черными и одинокими сосульками ложились на плечи. Ханджи выдавила немного шампуня на ладонь и с наслаждением растерла его по грязным после целого дня тренировок прядям. Шампунь пах чем-то сладким, едва уловимым и будто со свежей примесью апельсина — невиданная роскошь для разведки, его сумел откуда-то притащить Леви. Конечно, он пригрозил, что засунет в глотку титану того, кто посмеет его взять без спросу, но разве Ханджи когда-нибудь волновали угрозы этого вредного гнома?       Ручейки душевой воды заботливо окутывали ее тело. Вода сбегала быстро, очерчивая выступающие ключицы, небольшую грудь и сильные ноги с развитыми икрами. Ханджи запрокинула голову и с наслаждением зажмурилась, когда холодная влага стала попадать на шею, массируя нежную кожу.       Однако, когда она потянулась за мылом, то случайно заметила его. Эрвина. Эрвин стоял за дверью и подглядывал за ней в узенькую щелочку, которую она случайно оставила, заходя сюда. На губах Ханджи заиграла лукавая ухмылка. Рука с мылом медленно очертила груди, изгибы талии, спустилась по внутренней стороне бедер к ступням. Наклонившись и изящно прогнувшись в спине, Ханджи не торопясь омывала ступни. Она знала — он смотрит. Просто не может не смотреть. Она понимает, как сейчас ему становится трудно дышать, и как он, всегда спокойный как удав командор, расстегивает верхнюю пуговицу белоснежной рубашки, чтобы хоть как-то дышать.       Ханджи поднялась выше, слегка помассировав колени, и нежно растерла слой мыльной пены по бедрам. Ее пальцы ловко гуляли по крепким мышцам, обрисовывая их контуры. Периодически, будто невзначай, они дотрагивались до самого сокровенного, совсем немного, легкими движениями.       Пробежавшись по ягодицам, руки огладили спину, посередине будто разделенную пополам глубоким шрамом, перешли на узкую талию, скользнули к ключицам и замерли в районе крепких, тренированных плеч.       Ханджи решила, что на сегодня хватит со Смита счастья. Она открыла воду, и та принялась раздевать ее, убирая с нее одежду из мыльной пены. Ручейки гладили будто чьи-то внимательные, нежные руки, открывая полоса за полосой бледную, чистую кожу.       Вдруг она услышала глухой стук открывающейся двери. Выключив воду и кое-как наспех натянув очки, цепляясь ремнями за мокрые волосы, Ханджи притворно гневно посмотрела на своего гостя. Прямо перед ней стоял Эрвин собственной персоной — Нехорошо подглядывать за девушками. — Нараспев выдала она и быстро помахала худой, бледной кистью, чтобы в лицо командора полетели прохладные брызги. — За девушками нехорошо. — Эрвин отнял у нее полотенце. — А за своей женщиной — вполне.       Он положил руку на ее правое бедро, поставил ее ногу на бортик ванной и начал медленно вытирать прозрачные прохладные капли. Ханджи почувствовала, как медленно краснеет — черт возьми, этот мужчина вечно вгоняет ее в краску. С тех пор, как начали их тайные, бурные отношения, он не переставал удивлять ее. На людях он всегда был каменной глыбой, серьезным, собранным, контролировал все эмоции, которые лишь изредка показывались на красивом лице. Когда же оказалась с ним в одной постели, то просто оторопела от того, какой дьявол сидел внутри этого человека. Внутри него было что-то ненасытное, алчное, что ночами забирало все ее силы подчистую. До громких криков, от которых срывался голос, до прочерченных на его спине кровавых полос, до трясущихся как желе ног, на которых невозможно было стоять. — Вот как оно значит. — Ухмыльнулась Ханджи, наблюдая, как ее правую ногу поставили на место, а левую забрали и прикоснулись грубой тканью полотенца. — Да, именно так. — Полотенце скользнуло вверх по бедрам и остановилось совсем рядом с промежностью, нежно коснулось половых губ и клитора. С губ Ханджи слетел сдавленный вздох, и она схватилась рукой за влажную стену. — Эрвин… — Только и смогла прохрипеть она. — Что? Вытираться после душа надо тщательно. — Касание грубой ткани в районе внутренней стороны бедер и на ягодицах — короткие, нежные, но с нажимом движения. — Фразочка в стиле Леви. — Ханджи снова всхипнула, когда ткань случайно царапнула по наливающему требовательной тяжестью клитору. — С кем поведешься. — Эрвин аккуратно, но быстро вытер насухо ее спину, живот, задержался на груди, с удовольствием ловя дрожь, проходившую по ее телу короткими разрядами. После этого попытался завязать на ее голове некое подобие тюрабана из полотенца, что у него, разумеется, не вышло. — Никогда не понимал, как женщины это делают. И да, твои волосы пахнут просто умопомрачительно. — С этими словами он отдал полотенце Ханджи и, слегка нахмурив брови, направился к выходу из ванной. — Ты куда? — Вскинулась Ханджи. Разбуженное им тело нестерпимо ныло, желая получить разрядку. — К себе. Жду тебя через десять минут. Недавно вернулся Леви, сказал, что хочет немедленно помыться. Так что советую не попадаться ему на глаза с этим, — командор кивнул на шампунь и вышел. Ханджи усмехнулась и сунула бутылочку в пакет с полотенцем и мочалкой. Пожалуй, эта штука должна остаться у нее.