***
Пак Чимин. Парень из его университета. Та самая «общественная шлюха», которая расхаживает вальяжно по коридорам учебного заведения, прожигая каждого похотливым взглядом. И все бы ничего, его пожирают сотни взглядов, шепот, свист в след. Выкрики: — Красавчик, не хочешь язычком поработать? — Хочу конечно, милый, подойди после пар, — Чимин слащаво улыбается, послав какому-то качку воздушный поцелуй, и идет дальше. А взгляд цепляется за одного-единственного, блондина, который поцеловал его на той вечеринке. Он смотрит пристально, из-под челки, чтобы, возможно, Пак его не заметил, но Пак замечает, ярко улыбаясь. Блондин опускает голову и, вроде, краснеет даже, а Чимин сам нервничает отчего-то, ладони потеют и сердце ускоряет ход. Все бы ничего, у него безупречная репутация шлюхи, и, по слухам, он спал уже со всем университетом, и, даже, парочкой преподавателей. По слухам у него можно подцепить милый и огромный букетик различных болезней, от герпеса до сифилиса и СПИДа. По слухам, он отдается даже в университетском парке, стонет просто ахуенно, да и задница у него, почему-то, до сих пор не растраханная в щи. По слухам, он дает всем, даже просить дважды не нужно. По слухам, он та еще шлюха, а на деле… А на деле девственник, которому так нравится такое сильное внимание к своей, когда-то невзрачной, персоне. Чимин был никем. Его никто не замечал первые два месяца учебы. Тихий и необщительный парень с кучей комплексов. А потом его заметил Ким Намджун, и они, почему-то, начали встречаться. Но, оказалось, Намджуну не нужны были отношения, ему нужна была галочка в его блокнотике: «Девственники, которых я поимел». Чимин был не первым, и даже не десятым, а должен был быть сто семьдесят четвертым. Но не стал, послав Кима куда подальше, зарекаясь никогда и никому в первую встречу не говорить, что ты девственник. То, что случилось позже, перевернуло всю жизнь Чимина с ног на голову. Обиженный Ким Намджун растрепал паре своих друзей про «ахуеть какую» ночь с местной проституткой, которая дает только так, только пальчиком помани. И те повелись, рассказав другим, те третьим, и пошло, поехало. Уже через два дня на Чимина смотрели, на Чимина обращали внимание, Чимина хотели. Как-то он услышал, как в компании обсуждали, как пускали его по кругу, кончив на лицо, а Паку было все мало, мол, ненасытный малый, еще и отсосал каждому, пока дрочил. И люди ведь верили. А Чимин тогда всю пару проплакал в туалете, а на следующий день побоялся идти в университет, чтобы не услышать еще чего про «свои» похождения. А потом понял, что все же только говорят, правильно? Главное, чтобы не делали ничего, а то, что обсуждают… да и хрен с ними, Чимин никогда столько внимания не получал. С каждым днем, тогда еще двадцатилетний Пак Чимин, чувствовал себя увереннее. Походка стала свободнее, голова поднималась выше, одежда стала более…откровенной, что ли. Да, Пак полностью сменил гардероб, закупившись обтягивающими джинсами/брюками и футболками, майками, кофтами, свитерами с глубокими вырезами. Иногда даже глаза себе подводит. В первый раз, когда он увидел себя в зеркало, только тяжело вздохнул, пробормотав: «Какого хрена я творю». Его стали приглашать на тусовки, он в первый раз почувствовал себя популярной личностью, словив на себе жадные взгляды. Он чувствовал себя айдолом, самым желанным, поэтому часто облизывал губы, зарывался пальцами в волосы и смеялся громко, заливисто, запрокидывая голову, чтобы открыть обзор на красивую шею. И даже несмотря на эту репутацию, на все эти слухи и грязные подробности, которые брались не пойми откуда, Чимин чувствовал себя как никогда одиноко. Все только смотрели и обсуждали, и никто ведь не удосужился и в самом деле подкатить к нему. А тот блондин… Чимин ведь даже имени его не знает, а он… Чимин в первый раз целовался, спустя 3 года. Нервничал страшно, а после ноги подкашивались, да и разум затуманился не пойми от чего. Он хотел найти этого парня, чтобы поговорить, не важно, о чем, но не смог. Чимин ушел домой сразу же, разозлившись на самого себя. Какого черта он сделал с собой? Кто к нему вообще подойдет? С такой-то репутацией. Но этот блондин же подошел… К черту блондина! И поцелуй тот тоже к черту! — Привет, — раздается рядом низкий и хриплый голос, и Чимин оборачивается, встречаясь взглядом с тем самым блондином. — Я Мин Юнги, — парень улыбается и тянет руку. — Ч…что тебе нужно? — Чимин неуверенно смотрит на протянутую руку и не решается ее пожать. — Ну… мне интересно познакомиться с человеком, с которым я целовался, — парень усмехается, склонив голову, и Чимину это кажется очаровательным. Чертовски очаровательным. Но он смущается тут же от одного упоминания о поцелуе. — Эй, ты чего? — Юнги улыбается покрасневшим щекам и все еще протягивает руку для рукопожатия. — П…Пак Чимин, — он заикается, мямлит и вообще себя не узнает. А потом замечает целую кучу взглядов, направленных в их сторону, шепот, сплетни, окружившие их двоих, и Паку безумно стыдно. Он жмет, наконец, руку и тут же ее отпускает. Знал бы он, чего Юнги стоило просто так взять и подойти к нему. И сейчас Юнги недоумевал, глядя на обычного стесняющегося парня, которому неловко до безумия руку пожать человеку, с которым он целовался. И это «общественная давалка»? Он? Юнги готов рассмеяться в лицо каждому, кто будет так думать. — Хэй, парень, ты предохраняйся, главное, он моего брата сифом заразил! — мимо проходит какой-то неизвестный Мину сопляк, и блондин не выдерживает. Хватает парня за руку, видя, как поник Чимин, и зло смотрит ему в глаза. — Мне кажется, что твой брат пиздабол, не меньше, так что попридержи язык, понял? — шипит Мин, больно сдавливая запястье незнакомца. — Эй, я просто предостерег, он же шлюха! — парень пытается вырваться, Чимин мямлит что-то вроде «я пойду», а Юнги сжимает руку крепче. — Еще раз услышу в его сторону такую фразу — тебе не жить, понял? — совершенно спокойным голосом говорит Мин, приблизившись к парню максимально близко. — Псих какой-то, — бормочет незнакомец. — Отпусти! — Ты понял меня? — более сурово произносит он, боковым зрением замечая, как Чимин уходит, низко опустив голову. — Да понял я! — психует незнакомец, и Юнги отпускает его руку, а парень сбегает как можно скорее, снова кидая: — Псих! Юнги поспешил за Чимином, и, все же, нагнал. — Ты чего убегаешь? — Мин пытается отдышаться, и теперь ему еще больше интересно узнать этого парня, явно же, что врут люди, никакая он не шлюха, Хосок был совсем не прав, ни на грамм. — По-моему, ты уже услышал все, что нужно, — вздыхает Чимин, останавливаясь. — Я шлюха, местная давалка, подстилка, трахаюсь со всеми, кто предложит, и то, что ты меня поцеловал, и вообще, что мы целовались, не имеет никакого значения. Для меня, по крайней мере. Чимин не поднимает головы, Юнги слышит, как его голос дрожит, но через пару секунд Пак смотрит совсем нечитаемым взглядом, высоко задирая подбородок, типа пафос. — Ни на секунду не верю, — шепчет Юнги, заметив, как у Чимина дрожат губы. И то ли он хочет расплакаться, то ли улыбнуться — черт его знает. Но Мину нужно докопаться до правды. Теперь это уже спортивный интерес. — Иди ты нахуй, Мин Юнги, — шипит Чимин сквозь зубы и, разворачиваясь, уходит. «И че это сейчас было», — думает Мин, глядя в след удаляющемуся парню. — Будь с ним осторожен, паца… — смеется кто-то рядом, но не успевает договорить. — Ебало разобью, — рычит Мин, удаляясь в свою аудиторию.***
— И ты с ним просто заговорил? — Ага. — Просто подошел, сказал: «Привет», и поговорил? — Ну. — И че, он даже не предложил потрахаться? — Хосок-а, мне и на тебя наорать? — устало выдает Мин, вяло ковыряясь палочками в тарелке. — Да за что? Ну куда тебя понесло, Минни, он же шл… — Еще хоть слово — и ты мне больше не друг. — Тоже мне, — фыркает Хосок, вставая с места. — Твоя шлюшка флиртует с Намджуном, придурок, — и уходит, сложив руки на груди, громко топая. Юнги резко садится прямо, оглядывая кафетерий, и, правда, видит Чимина, о чем-то беседующим с высоким блондином. И вроде Юнги не должно это волновать, совсем не должно, но волнует, почему-то. Он встает и медленно идет в сторону Чимина, слыша много сплетен. «Намджун его первый, лол, до сих пор влюблен без памяти» «Как-то Намджун ебал его прямо в кафетерии, за третьим столом» И прочий бред, который противно слушать. — Ты от меня отстанешь когда-нибудь, м? — Юнги подходит достаточно близко, чтобы слышать тихий голос Чимина. — Нет, малыш, не отстану, ты меня очень и очень сильно обидел, — блондин ухмыляется, и Юнги хочется его эту улыбку стереть, желательно, кулаком. — А придется, — Мин встает рядом с Чимом, смело взяв его руку, а Пак вздрагивает. — Пацан, не лезь не в свое дело, — Намджун натурально скалится, а Юнги сжимает руку Чимина крепче. — Пойдем, — Юнги не сводит грозного взгляда с Джуна и тянет Чимина за руку в сторону выхода. — Ты же в курсе, что он шлюха? — кидает Нам, в надежде удивить Юнги. — А ты в курсе, что ты нихерово так сейчас нарываешься на пиздюли? Намджун скалится сильнее, а парни уходят, оставив после себя еще больше слухов.***
— Я не верю ни одному твоему слову, — спокойно говорит Мин, сложив руки на груди. — Ну зачем тебе это нужно, Юнги, а? Ты прекрасно видишь, что обо мне думают, знаешь, что я из себя представляю, но все равно лезешь ко мне! — Чимин на взводе, он раздражен и очень нервный. Ему, правда, неожиданно сильно захотелось, чтобы это все кончилось, а его репутация растворилась в никуда, но не выйдет уже. — Докажи, — хмыкает Мин, подходя к парню ближе. — Что? — у Чимина дрогнул голос, когда Юнги подошел непривычно близко. — Что все, что о тебе говорят — правда. — Хочешь меня трахнуть? Серьезно? — офигевает Пак, неверяще уставившись на Юнги. — Ну, если ты правда шлюха — для тебя не проблема раздвинуть передо мной ноги, — усмехается Мин, укладывая руки Чимину на талию. А у Чимина внутри будто бы что-то умерло. Туалет не располагает к романтике, Мин Юнги — все еще непонятный незнакомец, но так обидно. Чимин отводит глаза, бегает взглядом по помещению, стараясь отвлечься и заставить слезы отступить обратно. — Тебе как больше нравится, жестко или нежно? — севшим голосом произносит он, так и не посмотрев на Мина. Он такой же, как и все те придурки, просто решил найти другой подход, а Чимину так херово становится от самого себя. — Или просто минет? — голос уже совсем дрожит, и никак этого не скрыть. Чимин задирает голову к потолку, мысленно заставляя слезы течь обратно. Юнги обнимает, утыкаясь парню в шею, и Чимин думает, что все, точно все, прощай девственность, привет ненависть ко всему человечеству. — Вот об этом я и говорил, Чиминни, — выдыхает Мин ему в шею. — Шлюхи не стесняются целоваться, не краснеют от простого «Привет» и, тем более, не плачут, когда им предлагают переспать. Чимин всхлипывает, хотя сдерживался как мог, и слушает Юнги на максимум. — Я буду тебя от них всех защищать, хочешь? — Юнги-я… — Если ты будешь называть меня так чаще, я могу вообще каждого избить, — Чимин смотрит блондину в глаза, наконец-то, и искренне улыбается. — Господи, да зачем тебе все это, — голос все еще дрожит, и Пак не может этого контролировать. — Моя репутация… — Репутация-шмапутация… какая к черту разница? Нравишься ты мне, Чиминни, — парень всхлипывает громче, вцепляясь в плечи Юнги пальцами. — Нравлюсь? — удивленно переспрашивает Чимин. — Ага. А теперь скажи мне правду, — Мин в миг становится серьезным. — Я зарекся не говорить этого в первую встречу… — А это разве первая наша встреча? — брови Юнги забавно изгибаются, и Чимин улыбается. — П…поцелуй меня? — Чимин сам не верит, что говорит это, и тут же краснеет. — Я так и знал. Чист и невинен, как ребеночек, — Юнги довольно улыбается, запечатляя на губах Пака поцелуй. — Ну, эй… хер ли ты такой проницательный, — Чимин краснеет сильнее, опуская голову. — Будешь моим ребеночком? — выдает Юнги, а Чимин смотрит ахеревши. — Ну, то есть… — Буду, — Чимин смущается сильнее, а Юнги улыбается ярко и солнечно.