***
«Хотите, я его стукну, и он станет фиолетовым в крапинку?» Маринетт стукать для этого не требовалось. Она уже была фиолетовой и даже уже в крапинку. И дело было вот в чем. Алья черт ее дери Сезар, добрейшей души девушка, всего-навсего напомнила подруге, — через записку, конечно, — что двадцать восьмого октября любой может подойти к любому, предложить встречаться, и второй «любой» не имеет права отказаться. И, в принципе, не так важно, что сегодня на календаре, важно, что добрейшая душа пообещала Маринетт в порошок стереть, если та сегодня же не признается Адриану. Ах да, еще эта записка была прицпелена булавкой к тому самому прОклятому зонтику. И, чуть не забыла, к ней была заботливо приложена пачка таблеток валерьянки. Каждый, кто хоть раз признавался в любви, знает — это дело не простое. Это вам не зонтик у себя на голове закрыть. А если ты еще и хрупкая девушка, — и не так важно, что ты в качестве хобби, мимоходом так, спасаешь мир, — по самые ленточки на хвостиках влюбленная, то эта миссия вдвойне осложняется и становится почти невыполнимой. А бедная Мари вообще меж двух огней оказалась: первый — Алья, пригрозившая самостоятельно запихать в карман куртки Адриану пачку контрацептивов и любезно указать, что это от Маринетт, а второй — Адриан, пока не знающий, что он огонь, и потому мирно тлеющий за задачками по физике.***
Упорно молчала несчастная девушка до самого конца занятий. Вечно находилось множество причин, чтобы решить номер по алгебре, подойти к учителю и что-то спросить, сходить в школьную библиотеку, подписать тетрадку и заесть все это таблеткой валерьянки. А может даже двумя. Но вот ливень, заставший девушку при выбегании из коллежа, внес заметные коррективы в ее планы. Серый зонтик, предусмотрительно захваченных из дома, болтался на запястье и ненавязчиво напоминал о том, что стоящий в паре-тройке метров впереди исконный владелец, тоже сейчас в нем не слабо нуждается. А пачка валерьянки уже опустела окончательно. И Маринетт казалась себе сейчас до ужаса смелой, красивой и, пожалуй, даже поразительно готовой на абсолютно все. — Адриан! — окликнула она парня, до сей поры мирно рисующего что-то носком кеда по лужицам на пороге коллежа. — Адриан, я должна сказать тебе одну очень важную, ай, — ноги почему-то запутались и, кажется, оспорили, кто из них правая, а кто все-таки левая, — Вещь. Парень очень вовремя обернулся и успел-таки подхватить падающую Мари в полете и вернуть в вертикальное положение. И что самое удивительное, сделал он это настолько буднично, что дальше попросту некуда. Как будто он каждый день вот так запросто девушек ловит. Только зонтик свой не успел изловить, и тот с невозмутимым «клац» шлепнулся в какую-то лужу. — Я тебя люблю, — отчеканила Маринетт, стараясь понять, кто из двух Адрианов, маячивших сейчас перед ее глазами, все-таки настоящий. — И очень жалко, что ты не носишь галстуки, — цокнула языком девушка, наконец соединив две голограммы в одного, вроде как реального, Адриана и теперь оглядывая его шею и ворот рубашки. — П-почему? — честное слово, Адриан, даже считая Маринетт слегка чудаковатой, не думал, что это его «слегка» совсем не слегка. — Потому что мне приходится вставать на цыпочки, чтобы сделать так, — она, чтобы ненароком не промазать, облокотилась на плечи парня и прижалась своими губами к его. Немного беглый, но все же поцелуй. Теперь Сезар не к чему будет придраться, потому что программа перевыполнена, а завтра Маринетт будет уже не просто фиолетовая, и не просто в крапинку. — А еще я Ледибаг, — уверенно заявила Маринетт, отрываясь от губ не в меру ошарашенного парня, обвивая руками его шею и практически повисая на этом несчастном. — Мм… Какая прелесть, — усмехнулся Адриан и еле успел перехватить за талию медленно сползающую по нему девушку. — А я Нуар. И могу на данный момент сказать тебе только одно — пей чуточку, раза в четыре, меньше валерьянки.***
— Сезар!.. — Маринетт бухнула прямо перед растерянной подругой пустую пачку замечательного средства для храбрости и доброжелательную записочку, оставленную ей же. — Можешь следующий раз хоть что подкладывать в куртку Адриану, но на такие подвиги меня больше не толкать! — Эм… — взгляд карих глаз неуверенно переходил с разгневанной тихони на принесенные «не очень хорошие новости». — Что произошло? — Во-первых, я идиотка! Из-за тебя! Во-вторых, я вчера с легкостью переплюнула все свои неуклюжести за все семнадцать лет жизни! И снова из-за тебя! А в-третьих!.. — если честно, остановить побагровевшую девушку в полосочку гораздо проще, если вы ее парень, чем если вы ее подруга. — А в-третьих, дорогая Сезар, — так вовремя подошедший Адриан практически спас положение, — Пожалуй то, что ты собиралась мне подложить в куртку… Можешь подкладывать, я расценю, как подарок. И да, вчера было двадцать девятое. Ты немного опоздала.