Девушка из Берлина: Вдова военного преступника

Мы проделывали путь по непроторенной тропе в лесу вот уже минут двадцать после того, как Эрнст оставил машину у обочины и объявил, что остаток пути придётся проделать пешком; снег для машины был слишком глубок. Я была рада, что на мне хотя бы были зимние форменные сапоги до колена, но по правде сказать, и они не спасали меня от снега, набивающегося внутрь. Ноги у меня давно насквозь промокли, и я до костей продрогла в своей тонкой шерстяной форме - единственным, что на мне было надето в отличие от мужчин, шагавших впереди в тёплых зимних пальто. Никто и слова не произнёс с тех пор, как мы покинули машину, и только хриплое карканье воронов нарушало идеальную тишину. Наконец мы вышли к небольшой поляне с озером, покрытым толстым слоем льда. - Пришли. - Эрнст остановился, чтобы достать портсигар. Райнхарт в ожидании переминался с ноги на ногу, следя за каждым его неторопливым движением. Я знала, что он надеялся, что его новый шеф разрешит ему лично меня расстрелять. Эрнст решил его не разочаровывать. - Отведите её на берег озера и пусть встанет на колени, лицом к воде. Райнхарт с радостью схватил меня за локоть и швырнул на снег перед собой. Теперь всё, что я видела, был лёд почти у самых моих колен. - Хочешь сказать что-нибудь напоследок, евреечка? - Райнхарт спросил меня с нескрываемой издёвкой в голосе. - Да. Чтоб ты ко всем чертям провалился, - ответила я, не оборачиваясь. Он фыркнул, но не тронул меня, как ни странно. - По моей команде стреляйте согласно протоколу, в затылок. - Голос Эрнста как-то не по-хорошему буднично прозвучал за моей спиной. Я услышала, как Райнхарт достаёт служебное оружие, закрыла глаза и попыталась не думать о том, что Эрнст мог в последний момент передумать на мой счёт. "Ты должна полностью мне довериться," сказал он мне всего парой часов ранее в моём доме. Я тогда протянула ему руки, чтобы он мог их связать. "Я тебе доверяю," ответила я. Доверяю своей жизнью. Но даже если ты решишь забрать её у меня, я и тогда пойму. Это всего лишь будет означать, что ты любишь своего фюрера больше меня. Но даже это не твоя вина. "Легко любить своих друзей," учила меня когда-то давно бабушка чему-то из Торы. "Но ты попробуй возлюбить своих врагов..." Я любила. Любила своего злейшего врага. - Готовы? Цельтесь. Воздух был настолько прозрачным и чистым, что я услышала не только едва слышный щелчок у своей головы, когда Райнхарт снял пистолет с предохранителя, но и как Эрнст выдыхал сигаретный дым в нескольких шагах позади. Но команды стрелять так и не последовало, только сам выстрел, одиночный и оглушающе громкий. Крохотные брызги крови запятнали девственно-белый снег передо мной, и мягкий шорох падающего в сугроб тела заставил меня медленно повернуть голову. Эрнст стоял над трупом Райнхарта, по-прежнему сжимая пистолет в кожаной перчатке. Кристально чистый снег под головой агента Гестапо медленно окрашивался бардово-красным. Я не могла заставить себя пошевелиться, пока Эрнст не шагнул ко мне и не помог мне подняться. - Испугалась? - он виновато улыбнулся мне, торопясь развязать мне руки. - Прости, я должен был заставить его поверить, что я действительно хотел тебя расстрелять. - Я знаю. - Да ты должно быть вся продрогла! - Он снял своё пальто и накинул его мне на плечи; но никакое пальто не могло согреть меня, как его руки, когда он крепко меня обнял, и мысль о том, что он всё же предпочёл меня своему фюреру. Было ужасно неправильно целовать друг друга рядом с ещё не остывшим трупом, но нам сейчас было не до приличий. - А с ним что будем делать? - я кивнула на мёртвого Райнхарта. - И как мы всё объясним Мюллеру? Он же всё знает, он нас обоих повесит... - Ничего он не сделает, если только у нас будет кто-то повлиятельнее на нашей стороне. - Кто? - Рейхсфюрер Гиммлер, например. С его любовью ко всякого рода заговорам, я ему такую историю наплету, что он проглотит её в два счёта не только с крючком, но и с леской. От тебя же требуется всего одно: скажи мне, где именно находится тело Йозефа. - А с трупом что? - я снова покосилась на Райнхарта. - Так его тут и оставим? - Да, лучше ничего не трогать. А теперь поехали к Рейхсфюреру, пока Мюллер не хватился своего покойного протеже. Он взял мою руку в свою, и мы начали пробираться по сугробам обратно к машине.