Психопатка

Деревянная дверь противно скрипнула, пропуская пришедшую в чертоги хауса и темноты. Половицы заскрипели, предательски оповещая о том, кто вошел в квартиру. Туфли со сломанными шпилькам полетели куда-то, но точно не на полку для обуви. Пальто упало с хрупких плеч, глухим стуком коснувшись застежкой пола. По телу прошлись мурашки, когда босые стопы ступили на холодную поверхность кафеля. Тело, точно восставшее из мертвых, поплелось в спальню, желая быть не замеченным. Каштановые волосы в нехронологическом порядке распластались по от чего-то мокрой спине, неприятно липнув к лицу. Тело подрагивает, всем существом прося о том, что бы избежать новых лекций. Только жаль, что молитвы тщетны. В темноте виднеется мускулистый силуэт, что, сгорбившись, сидит за кухонным столом, сцепив руки «замочком». Фигуру окутывает свет луны, что проскользил сквозь щель между занавесок. Золотистые волосы блестят на бледной дорожке лунного света, зеленый глаза чуть прикрыты. Было видно, как сильно мужчина напряжен. « Точно ревнивая жена, лишь скалки и тапочек не хватает » — мелькает в голове девушки. При мысли о том, как бы этот брутальный накаченный мужчина выглядел в домашних тапочках в форме зайцев, скалкой в руке, бигуди и румянах, так и хочется громко рассмеяться. Его глаза пристально уставились на Кану, точно хотели протереть дырку. От такого взгляда она поежилась, мурашки табуном пробежались по спине. Он точно хотел убить ее. Долгая, страшная пауза, от которой становилось не по себе, затянулась на столько, что, казалось, вот-вот будильник в спальне покажет на шесть часов утра. Первым тишину прервал Дреяр. — Где ты была? Кана замолчала, не зная как ответить. Чуть поразмыслив, она на одном дыхании выпалила: — Задержалась на работе, пришлось делать отчет. — На работе? — выгнул правую бровь. — Д-да. — Почему не отвечала на звонки? — Лаксус указал на телефон лежащий на тумбочке. — У меня... Он разрядился, — Альберона сглотнула. Не сказать бы чего лишнего. — Сомневаюсь, — прошептал парень. — А ты поверь… Лаксус осмотрел ее с ног до головы. Свитер, брюки, кажется ,ничего такого, но... — Я должен поверить, что ты была одета в это? Она не знает, что ответить. От нее идет запах перегара, который с патрхами выдает ее, и только подбавляет масла в огонь. — Ты пила, — это прозвучала даже не как вопрос, а как утверждение. — Чуть чуть. — Не похоже. Морщится, не хочет воспринимать, что та, которую он любит, просто так взяла, разлюбила. Не верит, не может. Измена? — Я была одна, — пьяная улыбка растянулась по побледневшему лицу. — А я и не спрашивал, — он встал, подходя к ней, и беря за подбородок, — Ты лжешь, и окружаешь меня ложью. Ты — пила, не отвечала специально, и была не одна. Прекрати врать, и просто уходи. — Да, я вру! — На глазах каштановолосой выступают слезы, — Но я смогу все исправить! Мне нужно лишь время! — С чего бы это? Когда это тебе нужно было время, чтобы подумать о том, стоит ли оставаться со мной? — Ты... — Не буду с тобой разговаривать, мне противно. Он разворачивается на носках, следуя к спальне. Вдруг по голове пришелся сильный удар, осколки разлетелись по полу, половина впилась в кожу. Глаза постепенно налились яростью, он резко развернулся, дабы преподать урок. Но только глаза уловили уходящий силуэт девушки, что движется к двери. Черт, почему сейчас так хочется смеяться? Обиделась потому, что он сказал правду? По квартире разносится истеричный смех, в котором иногда слышится одно слово. — Психопатка.