The sign of punishment

      Когда ранним утром Мэтт просыпается и слышит рядом ровное глубокое дыхание, то думает, что для него не всё еще потеряно. После смерти Электры он чуть не сорвался. Охваченный яростью, он больше всего на свете хотел разодрать глотки воинам якудзы, ощутить их горячую кровь на своих руках так же, как чувствовал её кровь, непрерывно хлещущую из раны. Он чувствует её до сих пор. Но Фрэнк тогда избавил его от безумных мыслей несколькими выстрелами с крыши соседней высотки. Тогда Сорвиголова поклялся, что никогда не убьёт.       Мэтт заваривает кофе. Аромат этого напитка стал уже как будто частью его квартиры, впитался в каждый предмет мебели, а может, и в сами стены. Пар над чашкой (обжигающий), две ложки сахара. Должно быть, солнце уже показалось над горизонтом. Он возвращается в спальню, чтобы разбудить Фрэнка, и спотыкается об его одежду, хаотично разбросанную по полу. Поднимает джинсы и бросает их на стул. Поднимает футболку и напяливает на себя. Растянутая, немного великовата. Она пахнет оружейным маслом, потом, сигаретным дымом и… Каслом. Его запах тоже впитался. Глубоко въелся в сознание и подсознание Мёрдока. Сам Касл прочно въелся в его жизнь.       Фрэнк, проснувшись, тут же замечает на нём свою футболку и мрачно язвит:       — Эээ, нет, дорогуша, она тебе не подходит. Это знак расплаты. Символ смерти. Сколько людей ты убил за последние несколько лет?       Мёрдок только вздыхает, снимает символ смерти и, скомкав его, метко бросает Фрэнку в лицо.       — Да пошёл ты, — ласково добавляет он вдогонку.       — А как же завтрак в постель?       — Ещё чего? — возмущается такой откровенной наглости адвокат.       — Ещё? Тебя.       Эта фраза вызывает у Мэтта улыбку, отбивая всякое желание сердиться и спорить. Он приближается и, наклонившись, долго и нежно целует Касла. Фрэнк смеётся и валит его на кровать рядом с собой. На кухонном столе остывает забытый кофе. ***       Этого не может быть. Это просто сон, определённо — всего лишь кошмар — он рассеется, как только первый луч солнца коснётся утренним теплом подрагивающих век, и Мэтт вновь услышит такой знакомый голос, без которого уже не представляет своей жизни. Но время идёт, минуты медленно капают в пустоту, а он не просыпается. Чувствует на коленях тяжесть безжизненного тела Фрэнка, беспомощно сжимает ещё тёплую руку. Его собственные перепачканы в крови, сочащейся из маленького круглого отверстия в груди Касла, прямо над сердцем.       Секунда, когда он услышал свист пули, а затем звук, с которым она угодила в цель, расколола его жизнь на две вселенные — «до» и «пустоту», — и они разлетелись в разные стороны со скоростью этого звука, взрываясь воспоминаниями. Смешно. Нет, ну правда, абсурд какой-то: лучший снайпер из всех, кого он знал, бывший солдат, парень со стальными яйцами — лежит сейчас вот тут абсолютно мёртвый с простреленной грудной клеткой, как будто такое вообще возможно, как будто Мёрдок должен сам справляться дальше без него. Мэтт обхватывает тело обеими руками, задирает голову вверх, к холодному безжалостному небу и тихо смеётся. «Прости меня, Господи. Прости, что так истово верил». Смех переходит в рыдания. Небо в ответ разражается ливнем. ***       Может быть, прошёл час, а может, целая вечность. Дождь перестал лить, и асфальт испаряет в нагревшийся воздух прохладную влагу. Мэтт наконец встаёт, выпрямляя затёкшие ноги, пошатываясь, идёт до ближайшего телефона. «Полиция? На такой-то улице совершено убийство. Нет, мужчина ему не знаком. Приезжайте быстрее.»       Скоро во всех новостях объявят о смерти Карателя, ночного кошмара бандитов Клинтона. Кто-то скажет, что поделом ему, другой расстроится, третий переключит канал и сразу же забудет об этом. Все будут думать, что Каратель мёртв. Но он воскреснет из пепла, чтобы воздать долг своему убийце и всем, кто причинил ему боль. Он вернётся, чтобы завершить свою миссию.       В опустевшей квартире Мэтт разворачивает мокрый, пропитанный грязью и спёкшейся кровью свёрток. Обводит пальцами рваные края отверстия над сердцем, а затем надевает на себя футболку. Она по-прежнему пахнет Каслом. Оружейным маслом, потом, сигаретным дымом. Символ смерти. Как бы он ни выглядел, последним, что увидит убийца Карателя, корчась в муках, будет знак расплаты.