Вечер. Квартира Воншика.
Сегодня у Рави было хорошее настроение с самого утра. Хоть его и пытались испортить всякие Шину, нагло помыкающие парнем, Кенбины, полностью поглощенные собой и не замечающие своего друга, и Микки, слишком громко просящий еды, Рави помнил о том, что будет сегодняшним вечером, и снова заряжался позитивом. А произойти сегодня должно было долгожданное возвращение Хакёна из Японии, ну и Тэгуна, которого Воншик предпочел бы оставить в Осаке. Тем не менее предстояло хорошенько подготовиться: приготовить вкусный ужин, обязательно с шоколадным десертом, зажечь свечи, подобрать одежду, прихорошиться, спихнуть Шину к Джину с Джехваном да и настроиться морально. Микки он решил оставить у себя, зачем лишний раз тратить нервы кота и переносить его туда-сюда?
Сейчас часы показывали половину девятого. Ча должен был вернуться с минуты на минуту. Наконец, прозвучал заветный щелчок замка и дверной скрип. Резко вскочив, Рави полетел встречать своего любимого. Немного расстроившись, что его опередил какой-то там кот, он поднял голову и увидел то родное лицо, о котором грезил все два прошедших года.
— Хакён, ты вернулся! — слёзы потекли из глаз студента, а сердце бешено застучало. Не это ли счастье?
— И я скучал по тебе, Шикки, — учитель произнес это так искренне, как мог. Не хотелось ему рассказывать о своём диалоге с Тэгуном да и нужно ли? — А кто это тут у нас? Микки, ты что ли? Иди ко мне, — он наклонился, поднял и прижал к себе большого рыжего кота.
— А меня что, не надо обнимать? — наигранно-обиженно произнес Рави.
— Мы-то с тобой ещё успеем наобниматься, а вот Шину с Микки потом уйдут. Кстати, где он?
— Я его отправил к Джину.
— Хорошо.
Минута молчания воцарилась в коридоре. Рави не думал, что всё будет так. Эту встречу он себе представлял совсем по-другому.
— Я тебе ужин приготовил. Будешь?
— Конечно, только переоденусь.
Хакён направился в спальню. От неё так и веяло одиночеством. Аккуратно заправленные кровати, идеально вычищенные вещи, разложенные по своим местам. Было видно, что Воншик ждал возвращения Ча. А ждал ли этого сам Ча? Безусловно, хотелось поскорее вернуться на родную землю, в свой дом. Но он окончательно запутался и не знал, что ему делать со своим учеником. Как теперь смотреть ему в глаза? А может, вернуть всё как было до того, как он улетел в Японию? Забыть о Тэгуне, их разговоре, поцелуе. После всего этого Чон так и ничего не сказал. Да и что он должен был сказать? Им обоим необходимо было все обдумать, взрослые ведь люди. Не хотелось прекращать дружбу, а начинать встречаться, поддавшись страсти, и не уладив свои личные проблемы — глупо (хотя именно так и начались отношения Рави с Хакёном). Несмотря ни на что, Ён решил поговорить с Тэгуном завтра, после окончания всех пар. А сейчас нужно было хотя бы ненадолго наладить всё с Рави и постараться вести себя максимально правдоподобно.
— Не беспокойся, Ённи, когда-нибудь всё наладится… — попытался успокоить он сам себя, хлопая по щекам и смотря в зеркало.
Парочка ужинала в тихой и спокойной обстановке (как казалось Хакёну, Воншика же эта тишина сильно напрягала).
— Хакённи, как всё прошло? Студенты себя послушно вели? Надеюсь, никакого японца не нашел себе на замену мне?
— О чём ты, что за глупости. Хорошо потрудились, думаю, нас повысят. Извини, я очень устал и хочу спать. Всё было очень вкусно, спасибо, — Ча более не мог притворяться и нашёл себе спасение во сне. Всё решится завтра.
Тем временем, Рави задумчиво смотрел на недоеденный кусок торта и размышлял о внезапно изменившемся поведении Хакёна. Что могло этому послужить и есть ли в этом вина Воншика? Он ничего не понимал и решил лечь спать, утро вечера мудренее.
На следующий день. Кабинет английского языка.
Тэгун спокойно сидел за столом и проверял студенческие работы, как боковым зрением заметил белую макушку в дверях.
— Ты что-то хотел, Ён? Проходи, все уже ушли.
— Я тебя не отвлекаю? Поговорить хотел.
— О чём же? — Чон нервно прикусил губу, понимая, какой диалог сейчас последует.
— Ты знаешь. Я больше не могу притворяться перед Рави и сдерживать свои чувства перед тобой. Тэгунни, прошу, давай поговорим?
— А с чего ты так уверен, что притворялся перед Рави? Ённи, ты сильно запутался и начинаешь впутывать в это меня. Поверь, я тебя любил, очень сильно любил, но с тех пор утекло много воды, мои чувства остыли, осталась лишь привязанность. Я понял это ещё тогда, при нашем поцелуе. Понимаешь, я ничего не почувствовал и сильно удивился: как возможно такое, что я несколько лет взращивал любовь к тебе, а тут раз и охладел в один из самых долгожданных моментов? Я задумался, действительно ли я тебя любил всё это время и понял, что нет. Да, ты дорог мне, но лишь как друг. Прости, но тебе лучше остаться с Воншиком, тем более, он искренне тебя любит, — под конец своей длинной речи Чон устало выдохнул и в ожидании уставился в глаза собеседника.
— Я понял. Спасибо, что сказал правду. Что ж, до завтра, Тэгун, — если кому-то эти слова и могут показаться равнодушными, то только не Чону. Он вдоль и поперёк знал Ча, знал, когда тот скрывает правду и как он это делает. Если раньше он бы вывел друга на чистую воду, то сейчас не стал ему мешать и дал возможность в спокойствие и одиночестве усвоить услышанную информацию.
Набережная. 20:00.
Стройная фигура в белых брюках, чёрной рубашке и пальто под стать ей, одиноко прогуливалась по узкой дорожке набережной. Опустевшая улица, слабый свет фонарей, многочисленные звёзды, лёгкий ветер, шум волн — всё это способствовало атмосфере для размышлений. Дойдя до конца набережной и присев на скамейку, он поднял глаза на небо и залюбовался. Как ни посмотри, а звёзд становится всё больше и больше. Их много, они в большой компании, но каждая сама по себе. На самом деле, эти звёзды довольно одиноки. И если какая-нибудь звезда упадёт, то рядом с ней находящаяся не пойдет также вниз из чувства любви или преданности. Сейчас Хакён чувствовал себя небольшой звездочкой, вроде и окружённой большим количеством людей, но без истинного спутника. А может, всё это время его истинным спутником был Рави? И Хакён на самом деле лишь запутался в старых чувствах, отодвинув новые, искренние, на задний план? Разглядывая колыхающиеся волны, он стал искать для себя знаки от матери-природы. Ведь именно в такие моменты и снисходит озарение на человека. Однако, для Ча оно явно задерживалось… Или же наоборот, это знак свыше, что ему надо решить ситуацию самостоятельно? Внезапно, на плечо Хакёна упал неведомо откуда взявшийся листочек, на котором было написано:
«Люби. Вечность».
«Вечность? Возможно ли это? И даже после смерти…», — знак свыше был подан, теперь ему оставалось лишь понять, что именно он значит.
Квартира Воншика и Хакёна. 22:30.
Щелчок дверного замка мгновенно всполошил весь дом: Рави, Шину (который всё ещё жил здесь) и даже Микки — все они подскочили к двери, в ожидании уставившись на неё. Отпертая дверь явила миру растрепанные волосы, обветренные губы и красные глаза. Их владелец в полном спокойствие снял с себя одежду и обувь и прошёл на кухню.
— Шину, иди спать, я сам с ним поговорю, хорошо?
— Ты… Ладно, мне всё равно, что у вас там происходит, но если ты обидишь его, я тебе девятый круг Ада устрою, понял?
Хакён сидел на стуле, держа в руках почти пустую бутылку коньяка, очевидно решая: пить или не пить. Выглядел он мрачно и сокрушенно, будто бы только что погибли все его родственники разом. Воншик никудышно утешал людей, особенно близких, ведь больше всего он боялся ранить их неосторожным словом. Но состояние Ча просто обязывало его подойти.
— Ённи, ты как?
— Нормально. Как всегда. За всю свою «нормальную» жизнь, — всё-таки Хакён открыл бутылку и залпом осушил её содержимое.
— Что-то случилось? Может, я могу тебе помочь? — Рави не считал, что алкоголь — это выход из таких ситуаций, но останавливать страдальца не стал.
— Можешь. Скажи, любишь ли ты меня? Вот только давай без сентиментальностей. И ещё расскажи, как ты представляешь наше будущее. Честно и без церемоний.
— Люблю ли я тебя? Не думаю, что таким простым словом можно описать мои чувства к тебе. Нет, я не люблю, я нуждаюсь в тебе, как человек в кислороде, я привязан к тебе, словно подобранный пёс. Ты для меня всё: воздух, солнце, Вселенная. Я жить без тебя не могу! Если это и есть любовь, то да, я люблю тебя. Хочешь знать о нашем будущем? Зачем? Нельзя быть в нём уверенным, ведь ты не можешь знать наверняка, не упадёт ли завтра на тебя кирпич с неба. Поэтому я предпочитаю жить сегодняшним днём и наслаждаться им и тебе советую делать так же. Поверь, даже если мы сейчас что-то заранее решим на будущее, то в процессе наше решение несколько раз переменится, исходя из всего, обсуждать будущее сейчас, в настоящем, просто бессмысленно. Так что давай лучше поговорим о тебе и твоем состоянии? В данный момент меня оно волнует больше. И пожалуйста, не уходи от ответа, — закончив свою пламенную речь, Рави резко уселся за стол и вперился взглядом в Хакёна.
— Любишь, значит… Искренне любишь, я рад. И к чёрту тогда это будущее. Шикки, всё хорошо. Всё просто замечательно! — впервые за прошедшее время после возвращения из Японии на лице Ёна появилась душевная и счастливая улыбка, а сам он встал и подскочил к Воншику, душа того в тёплых объятиях.
На следующий день.
У кого-то утро начинается с будильника, у кого-то с кофе, у кого-то с проверки новостей. Утро Хакёна с Воншиком началось со злого и голодного Шину, которого желающая помириться парочка сослала спать на кухню, так ещё и выспаться не дала, а также разрывающихся от звонков телефонов обоих.
— Ённи, Воншик, вставайте! Я есть хочу! — он побил их подушкой, но те лишь отвернулись и продолжили храпеть. — Чёрт, опять Тэгун звонит, да когда он успокоится? Может, ответить, всё равно Хакён не будет ругаться… Алло?
— Ча, чёрт тебя дери, Хакён! Ты где изволил пропадать в одиннадцать часов? Мало того, сегодня будет ректорская проверка наших лекций, присутствие нас самих обязательно! Будь добр, встань с кровати, если ещё этого не сделал, и заявись в институт через тридцать минут, иначе я за себя не ручаюсь!
— Простите… Ой, трубку бросил. Нужно немедленно разбудить Хакёна! Ённи, вставай, тебе Тэгун звонил.
— Тэгунни? Что он хотел? — не разлепляя глаз, пробормотал Ча хриплым голосом.
— Он требует твоего срочного прибытия в институт, пожалуйста, вставай, он был очень строг!
— Да к чёрту этот институт, у меня выходной, я заслужил… И Тэгуна тоже к чёрту. Всё, уйди, дай поспать.
Счастливая парочка благополучно проспала до часу дня, а до сих пор не накормленный Шину ушёл к Джину, надеясь, что хотя бы там ему предоставят пищу. Рави как обычно стоял на кухне и готовил завтрак, в то время как Хакён решил посмотреть телевизор. Переключая очередную сопливую дораму, он наткнулся на новости и остановил на них свой выбор. Решая, что же надеть на сегодняшнее свидание с Воншиком, он отправился к шкафу, но вдруг остановился.
«Срочные новости! Сегодня, в половине первого дня, в экономическом институте N произошла страшная трагедия! Во время лекции английского, в кабинет через окно влетела самодельная бомба, тут же взорвавшаяся и унёсшая жизни присутствующих в аудитории студентов четвёртого курса, преподавателя Чон Тэгуна, а также ректора — Мин Юнчоля. В данный момент проводится экспертиза…»
— Тэгун… — по щекам Хакёна беспрерывно текли слёзы, он не моргая уставился в экран телевизора, а в голове смешались обрывки фраз и бесконечно повторялись:
«Страшная трагедия…унёсшая жизни… Чон Тэгун». До него не сразу дошло, что Рави вот уже пять минут пытается дозваться до него.
— Ён. Хакён! Что случилось? Почему ты плачешь? Чёрт возьми, на, выпей! — он протянул ему успокоительное, а если точнее, то буквально заставил его выпить. — А теперь отвечай, что сейчас произошло.
— Тэгун. Мой Тэгун… Он умер? Пожалуйста, скажи мне, что нет. Он не мог умереть! — Хакён сжал футболку Рави и уткнулся лицом ему в грудь, громко зарыдав. — Прошу, скажи…
Неожиданно, хватка рук ослабилась, перед глазами Ёна потемнело, а ноги стали ватными. Если бы не Воншик, то он бы упал и расшиб себе голову, но тот сумел его поймать.
Всю следующую неделю Рави провёл в запое. Во-первых, хоть с Тэгуном они так и не поладили, ему было действительно того жаль. Во-вторых, в это же время там находились его лучшие друзья — Джехван и Хонбин. И в-третьих, Хакён сбежал от него, а после оставил лишь одну смс-ку:
«Прости, мне надо побыть одному. Пожалуйста, еще раз обдумай наши отношения». И больше от него не было ни слуху, ни духу. Шину с Джину также не знали, где сейчас он может быть. Рави пил по-чёрному и даже задумывался о суициде, ведь все те, ради кого он жил, покинули его в один день. Одно из таких его размышлений прервал слабый стук в дверь. Обматерив весь свет и грубо открыв дверь, он удивлённо уставился на гостя. Это был Хакён, собственной персоной, правда уже не такой как раньше: грязные и растрёпанные волосы, синяки под красными и опухшими глазами, худощавое тело и туманный взгляд — будто бы какое-то существо вселилось в тело Ча.
— Привет. Давай поговорим?
— Заходи.
— Ты что, пил?
— А что мне оставалось делать? Был бы ты проще и звонил мне больше, то может бы и не пил.
— В общем, я здесь ненадолго. Пришёл, чтобы собрать вещи. Извини, что я так долго решался и заставлял тебя лишний раз волноваться обо мне. Всё это время я любил Тэгуна, очень сильно любил, а ты оказался лишь своеобразной заменой. Возможно, я к тебе что-то и чувствовал, но это была явно не любовь. Прости, — он собирался сделать шаг в сторону спальни, но тут же был схвачен и придавлен Воншиком к стене. Ярость в его глазах смешивалась с алкогольным опьянением, выдавая опасную смесь. Ощущение предательства любимым человеком вызвало в Рави буйного зверя, а желание оставить возлюбленного себе порождало самые извращенные и неадекватные мысли.
— Думаешь, что сможешь так легко уйти? Размечтался, дружочек. Больше я тебя никуда не пущу… — он скрутил ему руки и ударил головой о дверной косяк, вызвав потерю сознания.
Очнувшись, Хакён понял, что лежит в своей спальне, связанный по рукам и ногам. Где-то неподалёку ходил Воншик, напевая себе под нос глупую песенку. Заметив его пробуждение, он сразу же отправился в комнату. Ча не узнавал этого человека: безумный взгляд не выражал совершенно никаких чувств и смотрел будто бы сквозь него, кисти рук слегка подрагивали от предвкушения последующих действий, а недобрая улыбка явно не предвещала ничего хорошего.
— Ну что, любимый, поиграем? Всё, как ты любишь. Наручники, воск, иголки, плётка, а также ножи, для усиления эффекта. Тебе нравится?
— Прошу, остановись. Я понимаю, что заслужил, но убив меня, ты ничего не добьёшься.
— Это хорошо, что понимаешь, ведь всё равно придётся. С чего бы нам начать? Может, с плётки? — Рави резко хлестнул по голому животу Хакёна, оставив яркий след и небольшую струйку крови. — Или предпочитаешь что-то более острое? — он взял коробку с иголками, большими и маленькими, и начал поочерёдно втыкать каждую из них в нежную кожу рук жертвы. Закончив с этим и едко ухмыльнувшись, он достал горячий воск и вылил его в паховую область Хакёна. Наблюдая за страданиями лежащего, было непонятно: наслаждался этим Воншик или же просто хотел отомстить. Однако, ясно было одно: отступать он не собирался.
— Пойду пока ножики заточу, а ты лежи, отдыхай, — с этими словами Рави вышел, оставив Ча в одиночестве испытывать адские муки. Он понимал, что сегодня придёт его смерть, а у него нет ни единого шанса на спасение: сил не хватит, чтобы сбежать (зря он пропускал тренировки), Рави никак не отговорить, ведь тот был пьян, а вместе с алкоголем в нём говорили уязвленная гордость и желание мести, надеяться на удачу было глупо, помочь было некому.
— Ённи, я вернулся! Чем мы сначала займемся: кровопусканием или лишением конечности? Что тебе больше нравится? — не дождавшись ответа на вопрос, Воншик слегка провёл лезвием по руке, вызывая кровотечение. Тоже он сделал и со второй, надавив чуть сильнее.
Хакён лежал, стиснув зубы. Если он будет кричать, то может только раззадорить Кима, а этого ему не хотелось.
— А теперь, мы будем отрезать тебе по пальчику за провинность. Как думаешь, насчитается все двадцать или нет? Вот этот, — на пол полетел обрубок указательного пальца, — за то, что всё время лгал мне. Этот, — за ним последовал средний, — за мои несбывшиеся мечты. Этот будет за сокрушившиеся надежды. Что ж, что-то не идут в голову твои проступки, но я уверен, что их было много, поэтому давай-ка просто отрубим тебе сразу всё.
Месиво из плоти и крови было разбросанно по всей комнате, имея не самый лучший вид и источая не самые приятные запахи.
— Может, я поторопился? Наверное, стоило сначала поломать тебе пару косточек. Или есть занятие поинтереснее? — Рави внимательно осматривал своё поле действий, одной рукой давя на сонные артерии, а другой нежно гладя по животу. Дождавшись момента, когда Хакён начнёт задыхаться, он отпустил свою руку и страстно впился в его губы, с жадностью кусая их. Вторая его рука потихоньку спускалась вниз, оставляя после себя глубокие царапины. В ту же секунду, Воншик резко перевернул свою жертву на живот, выливая кипяток на спину, и яростно шлёпая того по ягодицам. Он развернул лицо Хакёна к себе, внимательно посмотрел тому в глаза, ухмыльнулся и, наклонившись к его уху, прошептал:
— Давай, скажи, что хочешь меня…
— Никогда… — из последних сил прошептал блондин, перед тем как отключиться.
— Предпочёл сбежать от меня, да? Ну ничего, ты ещё вернёшься, — отвернув от себя его лицо, Рави начал грубо вбиваться в хрупкое тело, даже не подозревая, что пульс лежавшего только что остановился.
Кончив внутрь и отдышавшись, Воншик брезгливо осмотрел тело перед ним. Его глаза засветились кислотно-жёлтым светом, а высунутый язык внезапно раздвоился.
— Жалкий человечишка, уже умер. Тц, никакого желания жить, к чему Бог таких на Земле держит? Поди в Рай попал. Хрен с ним, своё дело я сделал, — с этими словами вселившаяся в Рави сущность мигом покинула его через окно, а тело оставила валяться на кровати.
Спустя четыре часа.
«Господи, как же голова раскалывается…» — Воншик неохотно разлепил глаза, пытаясь понять, где он находится. Не до конца проснувшийся мозг сообщил ему, что это его спальня. Как он здесь оказался? Последнее, что Рави помнил — это пришедший к нему Хакён. Что же с ним произошло? И где сам Хакён?
Протянув руку куда-то правее от себя, он нащупал что-то нежное и холодное, будто бы кожу. Перевернувшись на спину и с трудом присев, он понял, что это нечто и есть Хакён.
— Что за чёрт?! — аккуратно перевернув его тело, он проверил пульс, дыхание, зрачки — ничто из этого не выдало признаков жизни.
— Ён… Ённи, что же с тобой произошло? Неужели это я с тобой сотворил… Как же я мог? Прости меня, — Рави легонько провёл пальцами по глубоким порезам, обвёл контур искусанных губ, к каждому синяку на теле он прикасался губами, будто бы извиняясь за нанесённые увечья.
Внезапно, в голове Воншика вспыхнуло воспоминание:
«А теперь, мы будем отрезать тебе по пальчику за провинность…»
— Нет, этого не может быть! Я этого не делал!
«Наверное, стоило сначала поломать тебе пару косточек…»
— Неправда! Это всё ложь!
«Давай, скажи, что хочешь меня…»
Последнего воспоминания он уже не выдержал и сорвался, истошно крича и рыдая, уткнувшись в макушку блондина.
— Прошу, прости, прости меня, я не контролировал себя, я не понимаю, что со мной было!
— Шик…
— Показалось? Видимо, галлюцинации пошли… Ещё немного и я сойду с ума. Надо пойти успокоиться и что-то сделать с Хакёном, иначе на запах трупа сбегутся все соседи, а с ними и полиция.
Зайдя в ванную комнату, Рави ополоснул лицо и внимательно осмотрел своё отражение. На щеке красовались свежие царапины, нос был сломан, а губа разбита.
«Странно, Хакён так не мог, сам себя я тоже вряд ли калечил… Тогда кто и, самое главное, когда?»
Решив разобраться с этим позже, он отправился за трупом. Дрожащими руками Воншик поднял хрупкое тельце и понёс его в ванную. Смывая запёкшуюся кровь со всего тела, он размышлял, как такое могло произойти и почему в его воспоминаниях нет осознанности его действий?
— Милый мой, почему же ты умер, почему вы все оставили меня здесь одного? — прикоснувшись ко лбу Ёна, Рави ощутил резкое похолодание, а до него будто бы кто-то дотронулся. Спустя минуту, он услышал странный шёпот, больше похожий на шипение. Собравшись с силами, он обернулся. От увиденного его бросило в дрожь, конечности онемели, а глаза грозились вырваться наружу.
— Ённи… — Хакён или, скорее, его дух, стоял в дверях, злобно смотря на Рави. Лицо его было мутным, одежды не было, а сам он будто бы находился в тумане. Так же внезапно, как и появился, он рассеялся, оставляя после себя поток холодного воздуха.
Решив, что пора срочно избавляться от трупа, иначе его вечно будут преследовать галлюцинации, Рави начал вспоминать возможные места для захоронения, находящиеся неподалёку. В голову пришла старая заброшенная железная дорога, недостроенная и уходящая в лес. До неё было двадцать минут пешком и пять на машине. Одолжив у своего приятеля автомобиль, Воншик немедленно отправился в путь.
Труп он решил спрятать в багажник, от греха подальше. Сам же быстро сел и изо всех сил надавил на газ, желая поскорее справиться со всем.
— Что ж, любимый, прощай, — напоследок поцеловав бледные губы, Рави засыпал тело землёй и ушёл прочь.
Приехав домой, Ким устало выдохнул. Денёк выдался не из лёгких, а теперь он ещё и не понимал, что делать дальше. Ради чего теперь ему жить? Раздавшийся дверной звонок заставил его подпрыгнуть. Кто мог прийти к нему в одиннадцать вечера, если все его лучшие друзья погибли? Посмотрев в глазок и никого там не обнаружив, он покрылся холодным потом. Неужели это всё не галлюцинации?
Рави открыл дверь, внимательно осмотрелся и прошёлся по лестничной площадке, с целью найти шутника. Никого не найдя, он вернулся обратно в квартиру. Нагнувшись, чтобы снять с себя обувь, Воншик почувствовал на себе пристальный взгляд.
— Успокойся, это всё галлюцинации, бред мозга, находящегося в глубоком шоке от произошедшего. Сейчас я подниму голову и там никого не будет, — он закрыл глаза и начал медленно подниматься. Выдохнув и собравшись с силами, Рави открыл глаза.
— Привет, Шикки, — может от трупа Воншик и избавился, но дух Хакёна никуда уходить не собирался.
— Что… Что тебе нужно от меня? Я уже извинился! Тем более, в твоей смерти нет моей вины, я этого не делал!
— Хах, — усмехнувшись над испуганным человеком, дух тут же исчез.
Для того, чтобы успокоиться, Рави включил телевизор. Выпала программа новостей.
«Сегодня, в одиннадцать часов вечера, на старой заброшенной железной дороге был обнаружен труп. Он лежал прямо на рельсах, идеально чистый и свежий. Эксперты ведут расследование, личность трупа пока что не была установлена».
— Какого его так быстро обнаружили?! Я уверен, что закопал его… — мысли Рави прервал телефонный звонок со скрытого номера.
— Алло? — услышав вместо ответа лишь шипение, он уже хотел бросить трубку, как начал разбирать слова.
— Я найду тебя… Убью… На железной дороге… Жди, — тут же связь оборвалась, а Воншик не на шутку испугался. Сколько ещё его будет преследовать этот кошмар?
Приготовившись спать, он уже и не знал, что ему ждать. Что дальше? Стук в окно и царапины по стеклу, угрозы вышибить дверь, проблемы с электричеством? Не представляя дальнейших событий, Рави плотно укутался в одеяло и накрылся им с головой.
«Мамочка, как же мне страшно…»
На следующее утро.
Воншик ощутил холодный ветер, вызывающий волны мурашек по всему телу. Потянувшись за одеялом, он нащупал лишь… Железо?
— Где я? — с трудом вставая, Рави открыл глаза и обомлел: он находился на железной дороге, привязанным ногами к рельсам.
— И чего ты добиваешься? Здесь поезда всё равно не ходят, так тебе меня не убить! — желание жить придавало языку подвешенности, а мозгам — храбрости.
— Я сам… — неведомо откуда взявшийся блондин резким движением повалил Рави и связал ему руки. — Я буду твоим поездом, который очень медленно проедется по тебе туда и обратно, смешивая тебя с землёй.
Скажи кто Воншику, что его убьёт дух убитого им его парня, перевоплотившегося в поезд, он бы прервал с этим человеком все связи, назвав умалишённым. Сейчас же ему больше всего хотелось очнуться ото сна и оказаться в своей большой и тёплой кровати, под лучами солнца. Однако, жизнь всегда восстанавливает справедливость, и за то, что ты натворил, ты получишь то же самое.
— Прощай, Ким Воншик. Ненавижу тебя… — последние слова перед тем, как человеческая фигура приняла обличие поезда и проехалась по лежащему, оставляя на рельсах кишки, кровь и мясо.
***
— Ребята, смотрите, здесь ещё один труп! Точнее, его останки…
— Чёрт, что за хрень? Срочно, вызывайте экспертов, здесь не обойтись без их помощи.
— Эй вы, там, идите сюда!
— Уже идём, шеф!
Отдалившиеся копы вернулись спустя пятнадцать минут и ошарашенно уставились на чистые рельсы: ни трупа, ни его следов, будто бы никогда здесь ничего и не было.
— Шеф, срочные новости! — к пожилому мужчине подбежал парнишка. — Недавний труп, который был найден на железной дороге, пропал из морга! Камеры наблюдения ничего не показали, за ним пристально следили, но он исчез так, будто бы и не появлялся!
— Шеф, наш труп тоже только что пропал! — к мужчине подошли полицейские среднего возраста, всё ещё озадаченные произошедшим.
— Значит так, это дело мы отменяем.
— Но шеф! — хором воскликнули все присутствующие.
— И ни слова больше! С этой мистикой я связываться не собираюсь и вам не советую, если жить хотите. Вам всё ясно?
— Есть, шеф.
***
Где-то там, в недрах Земли.
— Что, не ожидал, что сюда попадёшь? Наивно так полагать, с твоими-то грешками. Сейчас я, твоя совесть, буду тебя терзать. Итак, начнём с ножика…
***
Где-то там, на небесах.
— Странно, что ты попал сюда, за твоё-то содеяние. Впрочем, раз сам Отец пустил тебя, то я не имею права задерживать. Располагайся…
Продолжение следует…
