А что будет если я умру?

Оливер только и делал, что носился по этому лесу уже битый час, не зная куда податься. Он боялся остаться один. Хотя… Он уже один? Один в огромном лесу, в котором и намёка нет на присутствие кого-то другого кроме самого парня. Тёмная ночь только добавляла дров в этот огонёк страха. Блондин рвано выдохнул и на этот раз решил позвать на помощь. Но кого? Лена? Этого вредного блондина, который только и делает, что достаёт его и подкалывает? Вожатые далеко отсюда, а за ним побежал только он. Зачем? Почему он? Может вообще не стоило ехать в этот лагерь? На золотых, словно солнце, глазах появились слёзы и спустя секунду они уже стекали по щекам к подбородку, капая на землю. Мальчика охватывал ужас, страх и некая злоба. Но на что он злиться? На себя? На Лена? На свою глупость? Что же до Лена то этот парень уже на протяжении часа ищет Оливера по лесу. Даже сам уже боится, что заблудится. Но это сейчас не важно. Зачем он опять его обозвал? Знал же реакцию. — Не подумал, — почесал затылок блондин и выдохнул, осматривая очередной куст. — Где этот шпендель может быть? Лен не знал, зачем он тут. Ну, потеряется. Завтра же найдут. В этом лесу волки не водятся, и нет смысла вообще за него бояться. Зато больше убегать не будет. Но при этих вроде бы здравых мыслях в сердце больно кололо и казалось, будто оно вот-вот разорвётся прямо в груди. Может именно поэтому он тут? Совесть? Ха, наврятли. У него нет ни совести, ни сердца. Так чего он тогда боится? Что у него разорваться может? — Ничего, — тихо выдохнул блондин Лен понимая, что это чистейшая правда. Даже его сестра говорила что-то наподобие такого. А зачем иметь сердце, когда некому его показать? Некому отдать всю ту любовь, что ты готов излучать и дарить. Лен не всегда был таким. Он был добрым, честным открытым парнем, который дарил улыбку каждому прохожему и те улыбались в ответ. Голубые глаза святились счастьем и добром, излучая только тепло и показывая настоящие эмоции парня. Всё поменялось в один миг. В один миг от него ушёл смысл его жизни. Смысл того, что он так ценил. И нет, этот смысл не погиб. Он просто ушел, сказав на прощанье лишь тихое и совсем не нужное «пока». После этого глаза подростка больше не святились огнём. Если на улице шёл дождь то, сам Лен закрывался в комнате и смотрел в окно, не отрываясь, будто его гипнотизировали эти капли дождя медленно стекающие по стелу. Может Лен видел в этих каплях те слёзы, что он ронял в солнечные дни, закрывая занавески для создания мрака. Рин безумно желала помочь брату, но находила лишь способы сделать всё ещё хуже. Однажды он просто подошёл к ней, крепко обнял и сказал: — Спасибо за всё, сестрёнка. Но не надо ничего делать. Само пройдёт. И ушёл. Ушёл на три дня. Ни кто его не искал. Мальчик он самостоятельный, сам со всем справится. И ведь верно. Вернувшись, он улыбался. Не так как раньше, но улыбался. Возможно, он просто не хотел расстраивать родных своим состоянием вот и уходил тренироваться врать. Ведь он вообще не умеет врать. Возможно, учился. А может и вовсе в неприятность попал. Он же может. Выдохнув Лен огляделся. Он зашёл далеко вглубь. От туда не было видно даже света маленьких домиков, в которых они остановились с лагерем. Неужели он потерялся? Да нет. Быть такого не может. Они с друзьями и не в такие дебри заходили. — Оливер! — громко позвал мальчишку блондин, прислушиваясь к ответам. Но слышал он лишь слабые всхлипы. От них становилось не по себе. Мальчик упал? А может, ударился? А может, сейчас он вообще встать не может? Что-то заставило Лена думать о худшем, и в горле встал ком. Не понимая своего состояния, голубоглазый подросток поплёлся дальше, понимая, что с ним творится что-то странное. Неужели какой-то мальчишка на три года младше его может так повлиять на Лена? Почему сердце бьётся бешено при мысли, что с ним что-то не так? Почему ему всегда хочется быть рядом и оберегать малыша? Да, подросток над ним подшучивает и иногда даже очень обидно, но блондин таков по натуре. — Боже, Оливер, ты жив, — выдохнул голубоглазый, завидев мальчика и подбегая к нему, чтобы обнять. — Всё хорошо, маленький. Не плачь. Оливер, я же испугался. Ты с ума сошёл, мальчишка неблагоразумный? По щекам маленького мальчика текли слёзы, и он непроизвольно обнял Лена, сжимая руки в кулаки и захватывая его футболку. Носом блондин уткнулся в плечо подростку. В руках лена это маленькое тело показалось настолько хрупким, а сам ребёнок неким драгоценным алмазом. Почему ему так кажется? Почему он видит это дитё прекрасным, идеальным парнем? Он же ещё ребёнок. — Не бойся. Я больше тебя не отпущу, чудо маленькое, — голубоглазый прижал мальчишку к себе и чмокнул в макушку.