Связь

Их отношения сложно было объяснить посторонним. Они и не собирались никому ничего объяснять. Это была не совсем любовь. Это была не только дружба. Это не было родством душ и не было общим путем. Их желания были общими - жить в новом мире, мире без войн, где все способны понимать друг друга. Хоть через песни, хоть с помощью квантовых мозговых волн. Суть их связи лежала за гранью объяснимого простыми словами и вне изысканных литературных фраз. Самое большое откровение - написать письмо другому. Где можно рассказать все, о чем чувствуешь, без утайки, без каких-либо ожиданий друг от друга, с единственной целью - разделить чувства и мысли на двоих. Самая сильная физическая близость - прикоснуться к руке и обнять. Большего не требовалось, большее было бы излишним и совершенно неуместным. Идущая путем пацифизма, отказывающаяся взять в руки пистолет даже ради спасения своей жизни и жизней детей азадистанская принцесса. Курдский юноша-боец, не познавший иной жизни, кроме преисполненной сражений. Этот дуэт был до невозможности абсурден. Но, как говорится, противоположности притягиваются. И Сецуна мог слышать песнь Марины будучи совсем в другой точке земного шара. Это многого стоило. Их пути не раз пересекались за время мировых перемен, но у каждого было свое предназначение. Хоть Марина и предлагала Сецуне пойти с ней в Азадистан и перестать сражаться, в глубине души они оба знали, что это невозможно. Что редкие моменты случайных встреч - единственное, данное им судьбой. И каждый такой момент оставался глубоко в их сердцах, навсегда, сияя маленькой звездой, освещая и согревая дальнейший, казалось бы, столь одинокий путь. Они никогда на самом деле не были одиноки. Ни Марина, так и не вышедшая замуж и вырастившая в одиночку шестерых приемных детей, и благополучно отстроившая в итоге свое королевство. Ни Сецуна, ставший сначала первым Истинным Инноватором среди людей, а после вообще слившийся воедино с представителем иноземной расы жидкометаллических оборотней. Каждый из них имел куда больше, чем большинство людей. Каждый из них был уникален в своем роде. И эта уникальность позволяла им думать друг о друге и понимать друг друга даже спустя пятьдесят лет, ни минуты не сожалея о том, что могло бы быть, или что так и не произошло.