Помню

Мы просим, чтобы нас оставили в покое, когда нуждаемся в поддержке! Мы мечтаем, зная, что это никогда не случится! Тёмные, грозовые облака начинают сгущаться над небольшим городком Италии, Палермо. Порывистый ветер всё сильней и сильней настигал макушки деревьев. Где-то в море уже начинался шторм, предвещая продолжение на суше. Жители и туристы этого красивого и замечательного городка начинают укрываться под крышей, зная последствия этого шторма. Кажется, что замечательные улочки городка опустели, оставаясь пустынными. С высока можно подумать, что тут застыла жизнь, но всё-таки если приглядеться, то можно заметить движение. Хрупкая, невысокого ростика, молодая особа шагала по тротуару, упорно сопротивляясь ветру. Её волосы раздувало на ветру, а сгустки пыли мешали брюнетке смотреть вдаль. Тонкое, летнее платье раздувало на ветру, что даже не стесняло девушку. Обнимая себя руками, брюнетка медленно шла вдоль улицы, не смотря по сторонам. Её грустные, опечаленные, карие глаза безразлично смотрели только вперёд. Губы были плотно сомкнуты в линию, еле сдерживая крик боли. Глаза щипало от непрошенных слёз, которые она умело сдерживала в себе всю оставшуюся дорогу. — Да подожди ты! — Пытаясь увязаться за девушкой, молодой парень еле поспевал следом. — Да дай же мне всё рассказать тебе. — Наконец-то дотронувшись до её плеча, шатен останавливает её и тут же разворачивает к себе. — Что тебе? — устало взглянув на возлюбленного, тихо спрашивает она. — Ты что, так и не выслушаешь меня? — как-то потерянно спрашивает он, пытаясь взглянуть в её глаза, что были опущены. — Нет, не хочу… — пожав плечами, она дотрагивается до его руки и сбрасывает её со своего плеча. Развернувшись, брюнетка вновь начинает шагать вперёд. — Ну подожди же! — Вновь нагнав девушку, он со спины прижимает её к своей груди. — Послушай меня, пожалуйста, — шепчет он, слегка дотрагиваясь пересохшими губами её шеи. — Не надо, — приглушённый стон срывается с её губ. Вновь усмехнувшись своей победе над ней, он сильней сжимает её в своих руках, а губы начинают исследовать шею, доходя до мочки уха. — Остановись же! — быстро опомнившись, Стоессель разворачивается в его кольце из рук к нему. — Что-то не так? — Всё не так! — руки ложатся на его грудь, и резкий толчок. Пошатнувшись, Стоессель гневно смотрит на непонимающего парня. — Прошу тебя, исчезни из моей жизни! Я не люблю тебя! — отрицание и ложь слетают с её губ, а карие глаза пытаются гневно смотреть не него. — Ты лжешь, — фыркнув, быстро произносит он. — Ты же любишь меня. Сама же говорила, что сходишь с ума от меня, — самовлюблённо проговаривает он. — Да я ненавижу тебя, Бланко! Забудь меня, пожалуйста. — Смотря в его яркие, зелёные глаза, Марти начинает шагать назад, не боясь споткнуться и упасть. — Уйди и не возвращайся. Никогда. — Развернувшись, Стоессель оставляет непонимающего парня одного. Пройдя пару метров, брюнетка заворачивает и прислоняется к стене. Губы начинают предательски дрожать, а на побледневших щеках чувствуются солёные дорожки. Закрыв глаза ладонями, Стоессел до крови прикусывает губу, сдерживаясь от крика. Сердце больно разрывается от боли, а совесть начинает грызть её за ту ложь, что она сказала ему. Она так нуждалась в нём, но выбрала не ту дорогу, не те слова, что должны были быть произнесены ею. И то, чего ей так хотелось — не сбудется. Через некоторые минуты на асфальт начинают капать крупные капли воды. С несносной скоростью набирая темп, дождь усиливался. Стоя под дождём, вся промокшая, она не ощущала холода. Её слёзы мгновенно слились с холодным дождём, а сама она растворилась в ливне, из-за чего не было видно ничего. Мы ждём, когда знаем, что о нас уже забыли! Мы не ценим тех, кто рядом, пока это не потеряем! — И что теперь? — сидя в комнате, девушка медленно поглаживала подругу по голове, что покоялась на её коленях. Сама же брюнетка калачиком лежала на диване, обнимая себя руками, при этом изредка утирая прозрачные слезинки рукавом кофты. — Я…я не-не знаю-ю, — чуть заикаясь, тихо произносит та. — Он даже не остановил меня, Мечи. Я не нужна ему. Не нужна. — Глаза смотрят в одну точку, а по щекам льются градинки. — Тш, ну успокойся. Ты, отчасти, сама виновата, — спокойно произносит Ламбре, накручивая прядь волос на свои тонкие пальцы. — Я? — Оторопев, брюнетка тут же принимает сидячее положение и непонимающе смотрит на подругу. — А ничего, что твой самовлюблённый братец кинул меня, флиртовал с другими девушками, так ему ещё и по барабану я?! — Разозлившись, Стоессель встаёт с места и быстро направляется к себе в комнату. — Тин, ну подожди! — вскочив с дивана, блондинка начинает шагать за Мартиной вслед. — Я не то хотела сказать. Ну серьёзно, давай поговорим нормально. — Нагнав девушку уже в её же комнате, Мерседес опять же начинает ощущать запах терпких сигарет. — Молчи… — Выдыхая едки дым, брюнетка поворачивается к Ламбре и расслабленно начинает смотреть на неё. — Ты опять начала курить? — всё-таки спрашивает Мерседес, не унимая своё любопытство. — Я не могу больше так… — опустившись на пол, Стоессель запрокидывает голову назад, прикрывая глаза. — Что-то изменилось с его исчезновением, и это разъедает меня каждую минуту. Я так скучаю по нему. Господи, я такой дурой была тогда. Я ведь люблю его, а он… — Сделав очередную затяжку, она тушит сигарету и медленно начинает скользить глазами по блондинке, доходя до её тревожного взгляда. — Хей, всё ещё будет хорошо, Ти. — Усевшись рядом, Ламбре заключает подругу в объятья, при этом целуя в щеку. — Я же буду рядом, запомни. — Угу… Ты-то будешь, а он — нет. Наверняка, он нашёл мне замену, — грустно произносит Мартина, смотря на пепельницу, где почти закончила дымиться сигарета.

***

Мы выкидываем адреса, поглаживая конверт с письмом! Мы говорим, что подумаем, зная ответ заранее! Мы ищем что-то новое, зная, зная, что без старого не сможем жить. Привет. Я не знаю, помнишь ли ты меня, или нет. Хотя, чего это я сомневаюсь. Ты ведь помнишь меня, Детка. Я же выучил тебя, как сам себя по новой. Мне так не хватает тебя, Мартина. После того вечера в Палермо, я долго не мог свыкнуться с мыслью, что ты тогда мне сказала. Ты сказала, что не любила меня, и что я тебе противен. Много размышлял над твоими словами, Марти. И никак не мог забыть тебя. Прошло уже пол года, а я так и не встретил девушку. А всё потому, что моя душа, мой разум и моё сердце — всё это забрала ты себе, и всё это твоё. Помню нашу первую встречу, когда ты, такая тихая и скромная, вошла в кабинет химии. Помню, как искринкой загорелись твои глубокие, карие глаза, когда ты завидела меня, мальчишку шестнадцати лет. Помню наш первый поцелуй. Робкий и невинный. Первый для нас. Для наших с тобой отношений. Помню твои невесомые прикосновения по моей коже, твои мягкие губы, что будили меня по утрам. Я помню наши ссоры, разногласия, взлёты и падения. Помню наши прогулки по ночному городу, твой чарующий голос, что пленил меня. Помню поцелуи под дождём и наш первый раз. Я всё помню и ужасно хочу вернуть это назад… Никто не забыт — ничто не забыто. В сотый перечитывая это письмо, что было открыто пару минут назад, Стоессель попутно утирает слёзы ладонями. Шмыгая носом, девушка проходит к полке с фотографиями, где было множество запечатлённых Хорхе и Мартины. — Ты их не выкинула? — сзади раздаётся приглушённых голос парня, заставляя её вздрогнуть от неожиданного появления. — Это я, если не забыла. — Неуверенно шагая к ней, он даже не видел её лица. — Я ещё не забыла, — тихо произносит она, медленно поворачиваясь к нему. — Я рад. — Руки трепетно ложатся на её хрупкие плечи. Вздрогнув, брюнетка прикрывает глаза, словно окунаясь в прошлое. Воспоминания с головой накрывают её, задавая сердцу бешенный ритм. По глазам не прекращаемо катятся слёзы, а слова так и застревают в горле, не выходя за пределы. — Зачем ты пришёл? Письма мало? — стараясь говорить ровным голосом, увереннее произносит она. — Мало! Мало письма, мало объяснений, мало тебя в конце концов! — Прижав Тини к себе, Бланко медленно начинает вдыхать аромат её волос, пытаясь вновь восстановить прошлое. — Я люблю тебя. — Я… — Растерянно смотря по сторонам, она неуверенно отстраняется от него, заглядывая в родные глаза. — Мне нужно время, — шепотом произносит Стоессель. — Хорошо. — Склонившись, Хорхе оставляет мимолётный поцелуй на её мокрой щеке. — Я буду ждать сколько угодно. — Минута, и он выходит из комнаты, оставляя её одну. Может, я не плачу, но это больно. Может, я не говорю, но я чувствую. Боль — это неистовая часть нашей жизни. Боль всегда живёт в нас. Когда что-то случается, и ты, словно брошенная всеми, лежишь на полу комнаты, то понимаешь, что постепенно боль сжирает твою душу. Ты поддаёшься слабостям, теряешь контроль, и боль в это самое время побеждает. Тебе не хочется ничего, кроме как побороть это чувство, что очень сложно. И ты слабеешь, становишься опустошённой, одинокой. И в это самое мгновение ты понимаешь, что никому не нужна. От тебя всем нужно лишь то, что нужно, а то, что творится в твоей душе — не волнует никого. Лежа в полумраке комнаты на заправленной кровати, брюнетка, не вытирая слёз горечи, смотрела безразлично в потолок. Да, ответов там не найти, но было всё равно — куда смотреть. Руки были ледяными от холодного ветра, что задувал с улицы. Капли дождя громко стучали по деревянному полу небольшого балкона. Сама же Тинита не могла решиться с выбором. Рядом лежал телефон, который девушка одолжила у подруги. Да и на телефон-то было ей наплевать. Мысли были заняты другим. Звонить или нет? Этот вопрос заел у неё в мозгах, давя и давя на неё. С одной стороны она желала быть вновь с ним, а с другой она опять встанет на ту же дорогу, с которой спешила уйти. Сердце говорит одно, а разум твердит другое. Разрываясь между разногласиями, Стоессель переворачивается на бок и, свернувшись калачиком, берёт телефон и начинает писать сообщение, думая о том, что выбрала правильный путь. Так будет лучше. Прости. Она не дала сердцу покоя, заставляя его страдать от тоски и негодования. Она думает, что найдёт лучше, но её разбитое сердце всегда будет принадлежать ему, тому, кто помнит её…