Каменные драконы

      Спальня была небольшой, девушка давно знала об этом. Семь шагов вдоль, пять шагов поперек. Ее жизнь проходила в этом монотонном размеренном хождении. Леди могла бы занять себя вышиванием, но Санса давно не чувствовала себя леди. Временами она хотела подойти к Лунной двери, открыть ее и слететь вниз, как лист с осеннего дерева.       Свадьба ее была пышной, напускной и дорогой. Девушка покорно высидела все необходимое время за столом, улыбалась шуткам и целовалась с женихом. Губы Гарри были обветренными, но не грубыми. Однако от предстоящей ночи ее бил озноб. Если бы она знала тогда, что это будет только первой каплей. В ее душе в то время расцветала пышным цветом надежда. Она давно не надеялась выйти замуж по любви, это была смешная мечта той прежней девчонки, что покинула Винтерфелл. Свадьба была лишь формальностью. Но свадьба означала Винтерфелл. Свадьба означала Север. Санса считала себя тогда прожженной интриганкой и опытной женщиной, и как же жестоко она ошибалась!       Гарольд оказался не таким, как она представляла. В их первую ночь он был настроен решительно, так что к утру у девушки болело все тело, а сидеть она могла с трудом. На все ее протесты новоиспеченный муж хохотал и утверждал, что она ломается. — Ни одна девушка передо мной не устоит, — говорил он, раздеваясь, — тебе повезло.       Сансе повезло лишь в том, что она ушла в себя в какой-то момент, вспоминая серые стены Винтерфелла, богорощу и Леди, братьев, сестру и отца. Она уговаривала себя потерпеть. Ей казалось — Винтерфелл близок, только руку протяни. Дурочка. Все премудрости, с таким трудом постигнутые ей с помощью Мизинца, вылетели у нее из головы. Боль парализовала ее волю. Муж требовал от нее покорности, но и страсти. Она же хотела выпрыгнуть в окно.       Через полгода Гарольд все чаще и чаще стал уезжать на охоту, словно наигравшись новой игрушкой. К тому времени она уже знала, как много бастардов у него в Долине. Гарольд не мог пропустить ни одной юбки, девушки же ложились с ним сами, едва завидев. Санса и вовсе не испытывала к нему теплых чувств. В сердцах он называл ее «леди Ледышка», она же молчала. Супружеские обязанности стали повинностью, неприятной, но необходимой. Постепенно, раз за разом контролируемая и понукаемая Мизинцем, девушка пыталась сделать то, чему он ее учил. — Нет, нежнее… — шептал тот, накрывая ее руки своими. — Так. И рукой крепче… Умница. А теперь ты должна обхватить губами. Глубже, детка. Еще глубже. Так.       Бейлиш никогда не причинял ей боль. Он учил ее, как переносить насилие, как облегчить муки в том или ином случае, но всякий раз, когда ее муж бывал на охоте, она с содроганием ждала лорда-протектора. Она захлебывалась от его поцелуев, но не подавала вида. Его пальцы не оставляли следов на теле, но что-то делали с ее душой. Когда он уходил, ей хотелось смыть следы его прикосновений с себя. В последнее время Мизинец стал все более и более распаляться, а ласки его становились все более извращенными.       Лорды Хартии выразились ясно. Они поддержат притязания Сансы Старк на Винтерфелл только тогда, когда она понесет ребенка Гарольда. Войско Долины было огромным, оно вполне могло высадиться в Белой гавани и штурмовать Винтерфелл, освобождая от захватчиков. Однако оно ждало рождения ею наследника. — Ты должна постараться, — шептал ей в затылок лорд-протектор, пока его бедра медленно сближались с ее, снова отстранялись и снова сближались. Распирающее чувство у нее внутри становилось привычным, пожалуй, ей даже начинало нравиться. — Гарольду нужен наследник, похожий на него малыш или малышка, а лучше оба сразу. Ведь ты постараешься, моя девочка.       А потом его семя текло по ее ногам сзади, оставляя липкие дорожки, а сам он лежал, откинувшись и прижимая ее к себе. Проваливаясь в сон, он изредка проговаривался, а Санса вся превращалась в слух: — Жду не дождусь, когда ты понесешь ребенка. Тогда я покажу тебе все то, что, по-видимому, не умеет делать твой бестолковый муж. Пока же… — он обвел ее сосок пальцем и слегка прижал. Девушка всхлипнула, прижимаясь к нему бедром. Отчего-то он всегда знал, что и как с ней нужно делать. Тело предавало ее, ноги становились ватными, — … будем довольствоваться всем остальным. Пусть глупые лордишки дерутся за свои земли, Долина в состоянии переждать это время. Станнис сколько угодно может слать свои глупые письма, а Серсея — требовать его сложить оружие. Ключ к северу совсем в другом месте…       Она знала, когда и как он засыпает. Бейлиш спал крепко, но недолго. Обычно Санса в это время вылезала из кровати и шла омывать себя. У нее всегда стояла с вечера вода в соседней комнате. Она почти перестала плакать от холода, наверное, даже могла бы спать на снегу. Вымывшись, она забиралась обратно, грея бок своего покровителя. Он любил повторять свои ласки утром, не стоило рисковать.       Этой ночью она совершила самый глупый поступок, который мог ее погубить. Ночью, не видимая никем, она прошла в покои лорда-протектора, обзавелась бумагой и чернилами и написала письмо. Трясущимися руками запечатав, она взбежала, тихая как тень, на вышку и выпустила ворона. Мейстер Колемон спал по ночам еще крепче, чем Петир Бейлиш.       Когда она вернулась, Мизинец спал в той же позе. Он наверняка знал, как она любит мыться, поэтому она, едва ополоснувшись, вернулась к нему. Мужчина закинул на нее руку, что-то шепча. Она лежала в тишине и беззвучно молилась, едва шевеля губами. Путь ворон домчится быстрее. Пусть Станнис Баратеон все узнает. Он честный человек, он должен ее вызволить из этого плена. Она догадалась по обрывкам новостей, что он занял Винтерфелл, выбив из него Рамси Болтона.       Гарри вернулся довольный, пьяный и вломился в ее покои на следующий день. Он брал ее грубо, сминая хрупкое тело, требовал подчинения злился, и раз за разом обвинял. Санса была с ним всегда покорной, мысленно представляя что-нибудь приятное вместо реальности.       Муж ушел утром, и девушка немедленно потребовала себе горячей воды. Выгнав служанку, едва та принесла кувшин, она достала глубокую чашу и заварила щепотку трав. Она тщательно скрывала ото всех свой секрет, равно как и способ, которым она смогла добыть лунный чай. У нее практически не было союзников. Она нуждалась в доме, она больше всего на свете мечтала вернуться домой. Однако незадолго до возвращения ее супруга с охоты Бейлиш снова приходил в ее спальню. Сперва она подумала, что ослышалась, но, поразмыслив, поняла, что это самая правдивая из правд.       Лорду-протектору не нужны ни она, ни ее муж. Ему нужен ее сын, которого она должна понести от Гарри. Он уберет ее мужа с дороги, едва только она разродится, а может быть даже едва окажется в тягости. Что же касается ее…. Роберту становилось все хуже и хуже, но мейстер ничего не предпринимал. Роберт должен был умереть, когда придет время. Может быть, Бейлиш убьет и ее. Мало ли женщин умирают родами? Но ее сын станет бесценным ключом сразу и к Северу, и к Долине. А Бейлиш к тому же лорд Харренхолла… Отхватить половину Семи Королевств одними лишь интригами…       Санса допускала, что Бейлиш оставит ее при себе. Он все чаще вспоминал ее мать в постели с ней. Бывало, даже называл Сансу ее именем. Она не могла рисковать. Каждый день казался ей все хуже. Небо звало ее так сильно, словно она была заперта в небесной камере, откуда, как известно, выход был один.