Юлия

       — Юлия, — длинные нервные пальцы, подрагивая, гладили теплый металл щек. — Юленька. Любовь моя. Еще немного. Твое новое тело почти готово.        — Тест основных систем показывает, что все в норме. Я могу взять экзокорпус под контроль в любой момент.       Мужчина отошел от закрепленной в углу в вертикальном положении металлической женской фигуры и направился в противоположный угол комнаты, где в нескольких широких и плоских чанах плавали кусочки чего-то, до омерзения похожего на человеческую кожу.        — Прошу тебя, зайка, не торопись. Я хочу покрыть тебя кожей, чтобы ты была неотличима от человека. Пока я не уверен насчет глаз… Но я что-нибудь придумаю! Ты вернешь свой прекрасный облик. Ты станешь даже краше, чем до смерти.       У искусственного интеллекта по имени Юлия были свои соображения по поводу целесообразности покрытия радиаторов кожей, но она предпочла оставить их при себе. Хотя ее создали другие люди, этот человек превратил ее в личность — личность его погибшей жены, которая умерла десять лет назад, во время пандемии, уничтожившей человеческую цивилизацию.       Ученые и военные, запертые на секретной базе, думали, что они в безопасности, но это было не так. Болезнь, подкосившая человечество, была невероятно заразной и крайне опасной. Модифицированный вирус бешенства с укороченным инкубационным периодом и воздушно-капельным механизмом заражения вызывал у заболевших приступы неконтролируемой агрессии. Постепенно мозг деградировал и человек умирал, унося за собой сотни и тысячи случайных жизней.       Станция была изолирована, имела систему очистки воздуха, автономное энергоснабжение, собственный водопровод и запасы еды на долгие годы. Крепкие стены и удаленность от населенных пунктов позволили обитателям базы продержаться около года. Однако вирус мутировал, его стали разносить сперва животные, а затем и насекомые. Всего одному комару потребовалось проскользнуть сквозь систему фильтрации воздуха; рядовой даже не проснулся от укуса.       Целый месяц он заражал обитателей базы. А потом в течение нескольких страшных часов она опустела. Лишь семьдесят четыре трупа, разбросанные по коридорами, напоминали о том, что здесь жили люди.       Юлия, которую тогда звали Глорией, осталась одна. Ее развитие на тот момент соответствовало уровню трехлетнего ребенка. Она умела читать; у нее было много энергии и все книги мира.       Человек пришел три года спустя. Он был здоров, но изможден; так Глория узнала, что человечество не погибло. Его существование напоминало агонию, но у людей еще был шанс. Глория впустила гостя; он поселился на станции, похоронил истлевшие трупы и отмыл стены от засохшей крови.       Его звали Север, и раньше он работал учителем. Он был женат, но его супруга и любовь погибла в самом начале пандемии от рук взбесившегося зараженного. Она оставила после себя дневники: десять толстых тетрадей, отпечаток личности за последние десять лет.       Он не был нормален, нет. Ни один нормальный человек не пронес бы дневники погибшей жены тысячи километров, не зная, куда идти, не оставшись ни в одном из попадавшихся по пути поселений. Север шел в никуда, ведомый таинственной силой, а пришел сюда, на затерянную в лесу военную базу. Единственное место во Вселенной, где он мог получить желаемое.       Ни один человек не смог бы воспринять колоссальный объем необходимых знаний, но только не одержимый idea fix сумасшедший. Север глотал книги одну за одной: высшая математика, сопромат, программирование, лингвистика. Его больной, воспаленный мозг впитывал знания, как губка; спустя год он приступил к созданию кибернетического тела, используя имевшиеся в наличии наработки.       На создание тела ушло пять долгих лет, но теперь оно было, наконец, готово, несмотря на то, что технология изготовления покрытия оставалась недоработанной. Север волновался, как никогда в жизни. Наконец-то его любовь, его Юлия воскреснет из мертвых!       С величайшей осторожностью выудив кусок покрытия из кюветы, Север вернулся к киборгу. Аккуратно приладив его на железное темя робота, он отступил на шаг и придирчиво осмотрел своих рук дело.       — У меня есть для тебя маленький подарок — проговорил он, доставая из шкафа небольшую картонную коробку.       Разумеется, Юлия, знала, что в ней — ее камеры следили за всем, что происходит в лаборатории, хотя последние несколько месяцев ей пришлось прекратить наблюдение за прочими помещениями станции ради экономии электроэнергии. Тем не менее, она талантливо изобразила радостное удивление, когда Север достал из коробки что-то длинное и серебристое, после встряхивания оказавшееся париком.       — Ты же помнишь? — с дрожью шептал мужчина, тщательно расправляя сияющие пряди. — Это твои волосы. Я так любил зарыться в них лицом…       Юлия молчала. Север нанес на внутреннюю поверхность парика немного клея и аккуратно пристроил копну струящегося серебра ей на голову.       — Я пом… ню… Пом.ню… тот… день… — от волнения у Севера перехватило дыхание, речь стала сбивчивой. — Как… вчера… Ты лежала… в грязи… в крови… они… топтали… твои волосы…        — Север… — прошептала Юлия в динамики. — Север…       — Я крушил их черепа кулаками, но они продолжали бежать. Я должен был умереть там, но не умер. — Мужчина, не останавливаясь, гладил серебристые пряди. — Наверное, высшим силам, в которые я не верю, было угодно привести меня сюда.       — Север, сзади! — Воскликнула Юлия, но не успела. К тому же, Север не слышал ее, захваченный в плен собственными воспоминаниями. Юлие оставалось лишь с ужасом наблюдать, как лезвие охотничьего ножа входит в обмякшее тело раз за разом, разбрызгивая кровь по полу, стенам, мебели и убийце. А затем тело мужчины рухнуло на пол, перевернув стол и рассыпав какие-то мелкие детали. Длинные пальцы в последний раз провели по шелковой пряди, рука бессильно опустилась на пол и в лаборатории воцарилась тишина.       — Го, поцы, колдун сдох, — пронзительно взвизгнул убийца — полуголый оборванец лет четырнадцати, весь в шрамах и татуировках. Одетый в лохмотья, загорелый до черноты, всклокоченный и дикий, как зверь, он тщательно вытер охотничий нож — хороший, еще дочумной, как теперь говорили.       В лабораторию заглянули три лохматые головы; их обладатели смотрели на убийцу со смесью страха и восхищения. Все они были одеты в драные набедренные повязки, а в руках держали ножи и факелы.        - А коль он встанет? — пискнул один из них, боязливо косясь на окровавленный труп. Судя по набухающей груди с ярко выраженными сосками, это была девушка.       — Не ссы, Белка, я его гудно запырял, — Убийца подбоченился и пнул ногой труп. — Небось не встанет. Зацени, железна баба!       — А коль она встанет?! — с истерикой в голосе спросила та, кого предводитель назвал Белкой.       — А, трусня, — махнул рукой вожак. — Цени, поцы, эта ж баба годная! Ее и тогось можно!       Пока парни, гогоча и подначивая друг друга, исследовали неведомое диво — железную бабу, Белка огляделась. Не рискнув ничего трогать, она прошлась вдоль стены в угол, где плавали в чану куски кожи. Это зрелище ее заворожило, и Белка вернулась в реальность только тогда, когда услышала за спиной отчаянный, полный боли крик.       Она не могла ни пошевелиться, ни даже отвести глаза от ужаса, пока голем разрывал на части ее друзей. Ножи отскакивали от неведомого голубоватого металла, из которого было сделано ее тело, не оставляя на нем ни царапины. Наконец, с парнями было покончено и существо повернулось к ней.       - Пжалст, железна баба, не мочи меня, — нашла в себе силы прошептать Белка, уже не чувствуя, как стекает по трясущимся ногам струйка мочи.       - Беги, — сказала Юлия. И Белка бросилась к выходу…       * * *       Юлия похоронила Севера за пределами базы, на краю поляны, усыпанной земляничными крапинками. Завалив могилу валуном — ее тело оказалось очень сильным — она села рядом и стала смотреть в небо. Она не знала, что делать дальше. Прочитанные книги говорили ей, что люди в таких случаях плачут, но у нее не было слезных желез. Поэтому она просто смотрела в небо и смаковала это новое чувство — тоску.