Ещё не время

— Поспите ещё немного. Ещё не время пробуждаться.

Гробовщик видел Винсента ещё младенцем, но познакомились они лишь когда тому было пятнадцать. Это было на похоронах его матери — юный лорд, который со дня на день официально получит титул графа Фантомхайва, стоял у вырытой ямы и обнимал свою младшую сестру. Малютка Френсис, уже с самого детства проявившая сильный характер, сейчас была совершенно подавлена и плакала у брата на плече. Винсент же в полуха выслушивал соболезнования и смотрел на опущенный в яму гроб. Клаудии было всего 36 лет, но к несчастью её здоровье оставляло желать лучшего. Гробовщик подошёл к нему после погребения. — Мои соболезнования, милорд, — проговорил он скромно, сняв свою шляпу. — Благодарю, — равнодушно отозвался Винсент, но взирая на странного человека с интересом. — Должно быть, вы не узнали меня, милорд, — тот улыбнулся. — Я Гробовщик. Я был знаком с вашей матушкой и её, хм, работой. Винсент задумчиво кивнул. — Стало быть, вы устроили похороны. Если я ещё не рассчитался с вами, пожалуйста, поговорите с Танакой. Думаю, он всё… — Что вы, милорд. Я вовсе не за этим. Винсент склонил голову на бок, ожидая, что от него хотят, но Гробовщик не сразу нашёл, что же сказать мальчику. Сейчас было неподходящее время, чтобы говорить о тех делах, которые ждут Винсента после того, как он станет графом. — Если вам понадобится помощь любого рода, — проговорил Гробовщик, — прошу, обращайтесь ко мне. Поклонившись Винсенту, он возложил на могилу Клаудии букет белых лилий, после чего удалился, исчезнув в плотном сером тумане. *** Их вторая встреча произошла через четыре года. Винсент только закончил колледж, когда в недавно открытом метро нашли несколько свежих трупов. Лишь тогда юный Фантомхайв навестил Гробовщика. Гробовщик узнал его сразу. Хотя его зрение было ужасным, ему не нужно было видеть человека, чтобы понять, кто перед ним стоит. Винсента Фантомхайва было легко узнать по его лёгким шагам, по утончённому свежему аромату, а ещё — по лучам редкого солнца, которые светили за его спиной, стоило ему открыть дверь в мрачное похоронное бюро. Или же солнце Гробовщику лишь привиделось?.. — Добро пожаловать, граф, — поприветствовал его Гробовщик, ухмыляясь. — Давненько мы с вами не виделись. Ему было жаль, что из-за ужасного зрения он не мог рассмотреть черты юного графа. Он лишь улавливал стройный, невысокий силуэт, изящную трость и тонкие руки в перчатках. Он не видел ни аккуратной родинки под левым глазом, ни семейного кольца с редким синим алмазом. Но и без этого он знал, что Винсент — прекрасен словно солнце. — Чем могу помочь вам, милорд? — Пожалуй, вскрытием, сэр, — неуверенно проговорил граф. — Прошу вас, без этих формальностей. Зовите меня просто Гробовщик. Седовласый сложил пальцы в замок, наблюдая, как Винсент прохаживается вдоль стены с полками, на которых стояли банки с заспиртованными органами. — Что ж, вскрытием так вскрытием. К тому же, эти трупы были настолько безобразными, что мне пришлось попотеть, чтобы выведать у них что-либо интересное. Винсент заинтересованно склонил голову. — Сколько будет стоить информация? Гробовщик тихо рассмеялся. — Приятно работать с деловым человеком. Если бы Скотланд-Ярд с таким же уважением относился к моей работе, они бы не торчали здесь по полдня, чтобы выведать подробности. Хотя у них есть и свой неплохой патологоанатом… — Так сколько? — повторился Винсент. Гробовщик на секунду задумался. — Пожалуй, сегодня я сделаю вам стопроцентную скидку в знак нашего знакомства, юный граф. Винсент недоверчиво сощурился, но Гробовщик среагировал быстрее, чем тот успел возразить. — Не волнуйтесь, в следующий раз информация не достанется так легко. Так что же именно вас интересует? Винсент осмотрелся. Он не торопился с ответом, потому что ещё не до конца понял, как вести себя с этим странным человеком, которого и человеком-то было сложно назвать. Впрочем, если его матушка, покойная леди Клаудия, находила с ним общий язык, значит, Гробовщик был довольно ценен как информатор о делах подпольного мира. — Что ты можешь сказать о трупах? — в итоге спросил Винсент. — Они отвратительны, — Гробовщик открыл маленькую дверцу, за которой скрывалась небольшая кладовка со всякой утварью. Закатав рукава, он выудил из пыльной тьмы чайник и наполнил его водой. — От их лиц ничего не осталось, кости конечностей были переломаны… Поставив чайник на угли, он полез копаться среди кучи всевозможных приспособлений. — Но вот что странно — при таких ужасных повреждениях внутренние органы, не считая мозга, разумеется, были почти целы. Немногие внутренние кровоизлияния вполне можно объяснить кровяным давлением… Из кладовки он достал приличного вида фарфоровую чашку и блюдце. Протерев их от пыли и поставив приборы на стол, он вдруг стукнул себя по голове. — Дурная моя голова, у меня вряд ли найдётся хороший чай. Винсент неуверенно переступил с ноги на ногу. — То есть они не попали под поезд? — Может и попали, — возразил Гробовщик, всё ещё роясь в кладовке. — Наверняка попали, судя по состоянию их костей. Но попали они туда неслучайно и уже мёртвыми. — Но как можно убить человека, не навредив ему физически? — Винсент нахмурился. — Мне тоже это интересно, мой граф, мне тоже. Именно это вам и придётся выяснить, а пока могу предложить вам чашечку чёрного чая. Фантомхайв не успел отказаться, как в чашке вдруг оказался свежезаваренный чай. — Что-то ещё необычное было в этих трупах? — спросил Винсент, взяв чашку в руки и вдыхая аромат чая. К его удивлению, чай оказался совсем неплох. — Пожалуй, это всё, — ответил Гробовщик. Остальное время они просидели в тишине. Пока Винсент пил чай, Гробовщик размышлял о том, что юный граф совсем не похож на свою мать — характером, не внешне. Когда Клаудия впервые познакомилась с Гробовщиком, она не стала торговаться с ним, а просто потребовала информацию. Она любила командовать, не всегда заботясь о возможных последствиях. А Винсент был человеком деловым и расчётливым, что делало его опасным. Гробовщик не мог отделаться от мысли, что, возможно, граф и смог бы выудить из него информацию за ничто, всего лишь за своё присутствие, свою улыбку или пару незначительных вежливых фраз. Или это сам Гробовщик был слишком им восхищён? Когда Винсент ушёл, в похоронном бюро будто стало холодно. Поёжившись, Гробовщик с неким благоговением взял чашку, из которой только что пил чай граф. Задумчиво глядя на одинокие чаинки на дне чашки, он подумал, что ему следует приобрести чай получше. *** Винсент был красив. Гробовщик понял это, когда со временем мог позволить себе подходить к графу ближе положенного. А время летело быстро — казалось, лишь вчера молодой Винсент впервые пришёл к нему по делу, а сегодня он пришёл сообщить о радостном событии. Гробовщик узнал характерный звук его экипажа и сразу же поставил завариваться чай, а затем дверь открылась, и в мрачном помещении появился Винсент. Гробовщик глубоко вдохнул аромат свежести, который принёс граф. — Добро пожаловать, милорд, — поприветствовал его Гробовщик. Винсент, прислонив свою трость к стене, присел на крышку гроба, стоящего рядом с маленьким круглым столиком. Через несколько минут Гробовщик поставил на столик чашку с чаем — так у них повелось. — Здравствуй, — проговорил Винсент, сложив руки на столе. — Судя по вашему виду, граф, произошло что-то серьёзное. — Можно сказать и так. — Любопытно было бы узнать, — с улыбкой сказал Гробовщик, поставив перед графом чашку с лучшим чёрным чаем, который только смог найти в городе. — Я женюсь, — ответил Винсент. Повисла какая-то напряжённая тишина. Винсенту больше нечего было сказать, а Гробовщик не знал, что ответить. Его вечная усмешка почему-то сейчас исчезла, осталась лишь растерянность. — Что ж, — произнёс он через несколько минут тягучего молчания. — Мои поздравления. Наверное, это было единственным подходящим ответом. Ничего лучше ему в голову не пришло. Да и что ещё он мог сказать? Винсент ему не сын, его личная жизнь Гробовщика ни в коей степени не касалась. Но мысль о том, что после женитьбы граф станет приходить к нему реже обычного, почему-то сдавливала грудь. — И когда же свадьба? — спросил он. — В июле. Винсент допил чай и с лёгким звоном поставил чашку обратно на стол. *** В какой-то момент Гробовщик понял, что рано или поздно Винсент умрёт. И ему, как и всем, понадобится гроб. С юной Рейчел он познакомился, когда Винсент пригласил его в своё поместье. Хрупкая девушка со слабым здоровьем проявила далеко не девичий характер, нисколько не испугавшись чудно́го гостя, хотя Гробовщик совсем иначе представлял себе новоявленную миледи Фантомхайв. Она была красивой, под стать своему мужу, но Гробовщик знал, что и её красота увянет в мгновение ока. Ей тоже когда-нибудь понадобится гроб. Как ни странно, но Винсент продолжал заходить к нему на чай. Иногда Гробовщик смотрел на него и думал, гроб из какого дерева подошёл бы графу. Это должно было быть что-то значимое, подходящее его статусу, но в то же время Гробовщик понимал, что гроб для Винсента не должен быть вычурным. Простой, но крепкий, из прочного дерева, без излишеств и ненужных украшений. Гробовщик часто думал об этом, слушая мелодичный голос графа, а когда тот уходил, то одёргивал себя — Винсент ещё так молод. Ему совсем не время умирать. *** Через год родился Сиэль. Та зима выдалась особенно холодной, и многие люди умирали от болезней, поэтому у Гробовщика почти не было времени думать о чьём-то рождении. Он ушёл с головой в работу, даже не заметив, как прошло целых два года, пока вновь не услышал знакомый скрип повозки. — Здравствуйте, милорд. Он внезапно понял, что соскучился. *** — Холодно, — проговорил Винсент. — У тебя всегда очень холодно. Гробовщик не стал объяснять про то, что трупам необходим холод. Винсент и сам это знал, он знал также, что живые гости заходили к Гробовщику крайне редко и предпочитали уйти как можно скорее. А для графа всегда был горячий чай и весёлые истории, сплошь пропитанные чёрным юмором. — Почему за информацию ты не берёшь плату деньгами? — спросил однажды Винсент. — Это слишком просто. В этом городе мне хватает клиентов, которые платят мне за ритуальные услуги — а это далеко не самое дешёвое дело. К тому же, согласитесь, мой граф, что вы бы не заходили ко мне на чай, если бы между нами были исключительно сухие деловые отношения. Винсент задумчиво сделал глоток. — Я никогда не видел, как ты изготавливаешь гробы, — заметил он. Гробовщик усмехнулся. — Никто никогда не видел. Они просто появляются. Кстати, вам бы он тоже не помешал. Винсент воспринял это спокойно, даже улыбнулся. — Готов поспорить, тебе просто не терпится уложить меня в один из твоих так называемых уникальных гробов. Он провёл рукой по крышке того гроба, на котором сидел. Гробовщик внезапно подумал, что живой Винсент смотрелся бы в гробу очень эстетично. Словно какая-нибудь принцесса из сказки, которая ждёт волшебного поцелуя принца. Нет. Нельзя думать об этом. Винсент приличный человек, он женат, с его репутацией он просто не может… — По твоему молчанию я догадываюсь, что именно об этом ты и думаешь, Гробовщик, — с хитрой усмешкой прошептал граф. Зубами он стянул перчатку с левой руки — Гробовщик впервые увидел его бледную руку, не скрытую тёмной кожей перчатки, — и чуть откинулся назад, другой рукой держась за край крышки. Не будь Винсент Винсентом, Гробовщик бы подумал, что тот пытается его соблазнить, но… Будь оно всё проклято. — Думаю, ты хотел бы для меня простой гроб, — продолжил граф. Чуть приподнявшись, он толкнул крышку, и та с грохотом съехала и приземлилась на каменный пол. Винсент же сел в гроб, обивка которого была насыщенно-лилового цвета. — Простой, без всяких излишеств, без пошлых цветов обивки, как этот. Белый цвет. Белый подошёл бы, да? Винсент наклонился и прилёг в гроб так легко, будто примерял костюм. К сожалению, этот гроб был мал для него, так как предназначался для молодой девушки, трагично покончившей с собой из-за бросившего её жениха. Винсент закрыл глаза. — Кажется, я могу понять, почему ты спишь в одном из них. А, Гробовщик? Как я выгляжу? Повернув голову, он уставился на растерянного Гробовщика, который смотрел на него сквозь густую седую чёлку. — Вам так не терпится на тот свет, милорд? Вопрос прозвучал холодно. Гробовщик не мог больше этого выносить. Вид графа в гробу распалял, Гробовщик почувствовал, как у него покраснели кончики ушей, но он не мог позволить, чтобы это продолжалось. Винсент просто издевается над ним, проверяет. Манипулирует. Сволочь. К счастью, он образумился. Поднявшись, он вернул крышку на место, сел и надел перчатку, словно ничего только что не произошло. — Нет, — ответил он серьёзно. — Умирать я не тороплюсь. — Вот и славно, — вздохнул Гробовщик. — Кажется, вы уже допили свой чай, милорд. — Да, — ответил Винсент, поднявшись. — Всего хорошего. Он ушёл. Гробовщик со злостью пнул злосчастный гроб. Чего бы Винсент ни добивался, чего бы ни делал, чего бы ни замышлял, Гробовщик будет охранять его от смерти так долго, как только сможет. Но рано или поздно он всё равно умрёт. От пули, яда или старости — но для Гробовщика пройдёт лишь мгновение. *** — Мне нужна твоя помощь. За пределами Лондона. Гробовщик отвлёкся от своих документов. — Почему не попросите кого-нибудь другого? — Тебе действительно интересно? Гробовщик встал из-за стола. — Мне нужно что-то взять с собой? — Инструменты. На всякий случай. Возьми, что считаешь нужным. В поездке Гробовщик не задал ни одного вопроса. Он знал, что Винсент сам расскажет всё, что следует, а от него потребуется лишь какая-нибудь механическая работа, которой он занимается постоянно — вскрытие свежего трупа, например. Ехали они на север и ехали долго. Винсент даже вздремнул, и в эти пару часов Гробовщик мог любоваться его спокойной красотой. Приехали они в богом забытое место. Винсент ничего не говорил, лишь жестами показывал следовать за ним, и Гробовщик покорно шёл следом, не задавая никаких вопросов. Мало кто мог наблюдать Винсента в деле. Обычно с ним всегда был Дитрих, эта его немецкая овчарка, но в этот раз он, видимо, не смог приехать, поэтому сопровождать графа выпало Гробовщику. — Что мне нужно делать? — спросил он тихо, когда вдвоём они добрались до заброшенного домика с заколоченными окнами. — Гляди в оба, — ответил Винсент. Он тихо ступал вокруг здания, явно ища безопасный вход. — По моим сведениям, здесь сегодня никого нет, но предосторожность не помешает. Не найдя двери или какого-нибудь другого лаза, Винсент критически осмотрел заколоченное окно. Простучав доски, он взялся за ту, что казалась менее прочной, но Гробовщик положил руку ему на плечо. — Позвольте мне, милорд. Винсент покорно убрал руки и отошёл, а Гробовщик, почти не прилагая никаких усилий, с лёгкостью отодрал несколько досок. — Никогда бы не подумал… — Я не только трупы вскрываю, но и делаю гробы, мой граф. Мне ли не знать, как обращаться с этим материалом. — Действительно. Винсент достал из кармана коробок спичек и зажёг одну, слегка просунувшись в дыру окна. Когда та догорела, он бросил огарок на землю, притоптал его и полез в окно. Гробовщик последовал за ним. Послышалось чирканье спички о коробок, Винсент зажёг свечу, которую тоже достал из кармана. Стало немного светлее, и Гробовщик смог разглядеть, что внутри этого заброшенного помещения находится настоящий склад оружия. — Вот это да, — тихо проговорил Винсент, осматриваясь. Подойдя к ящикам, он осторожно провёл рукой над запасами патронов. Взяв один такой коробок, внимательно рассмотрел и осторожно положил на место. — Я и не думал, что всё окажется настолько удачно. Что же, теперь… Раздалось два выстрела. Винсент, не договорив, удивлённо взглянул на Гробовщика и упал на пол. Погасла упавшая свеча. Раздался ещё один выстрел, но Гробовщик с лёгкостью увернулся и, схватив попавшийся под руку револьвер, выстрелил в том направлении, откуда стреляли. Некто выстрелил ещё раз, наугад, а затем скрылся, явно не собираясь пытать удачу. Гробовщик приподнял Винсента, в темноте ощупав его раны. Тот сипло вздохнул и попытался приподняться. — Сообщи Танаке, что… Гробовщику показалось, что Винсент перестал дышать, но обнадёжил он себя тем, что, если бы это было так, он бы увидел киноплёнку жизни графа. Сама мысль об этом заставила его поторопиться — если Винсенту суждено было умереть здесь и сейчас, то с минуты на минуту должен был явиться жнец, чтобы забрать его душу. Гробовщик, оторвав от своего одеяния рукав, наспех перевязал раны графа и поднял его на руки, моментально переместившись на второй этаж своей похоронной лавки — сейчас было не до церемоний, и терять время было нельзя. Винсент тяжело дышал. Гробовщик на секунду замешкался — никогда раньше ему не приходилось спасать кому-то жизнь. Одно дело резать давно окоченевший труп и совсем другое — живого человека, который может чувствовать боль. Тем более если этот человек — граф Фантомхайв. Гробовщик снял сымпровизированную повязку. — Простите, милорд. Не без смущения он раздел графа по пояс и туго перебинтовал всё ещё кровоточащую рану в боку. Ей он займётся позже, но сначала нужно было извлечь пулю, застрявшую в плече. — Милорд, будет больно. Винсент медленно повернул голову в сторону, когда Гробовщик, вооружившись инструментами, склонился над ним. Винсент застонал от боли, когда тот занялся раной, стараясь вытащить застрявшую в плоти пулю. Винсент прикусил здоровую руку, зажмурившись… *** Никто никогда не бывал на втором этаже лавки Гробовщика. Там находились, если можно так выразиться, жилые помещения. Там была небольшая, чистая кухня, крохотная ванная комната и скромная спальня, которой изредка, но всё-таки пользовались. Как и всем обыкновенным людям и жнецам Гробовщику нужны были еда, отдых и сон. И всё же здесь было мало личных вещей, хотя бы потому что за многие годы жизни Гробовщик понял, что весь этот хлам ещё более недолговечен, чем человеческая жизнь. Единственными по-настоящему ценными вещами являлись медальоны, которые Гробовщик всегда носил с собой, последним из которых был медальон с именем Клаудии Фантомхайв. На простой кровати лежал Винсент. Он не приходил в сознание уже несколько дней, хотя его жизни более ничто не угрожало. Гробовщик, разумеется, сообщил Танаке и о складе оружия и о том, что граф был ранен. Он также заверил старика дворецкого, что с милордом всё в порядке, просто он ещё слишком слаб, чтобы вернуться в поместье. Гробовщик знал всё о смерти и обо всех её проявлениях. Он мог с лёгкостью вскрыть труп или сшить его обратно, собрать тело по кусочкам или определить причину смерти. Но он не знал, нормально ли то, что Винсент не приходит в себя столь долгое время. Конечно, он мог вызвать квалифицированного врача или доставить Винсента в поместье, где о нём бы должным образом позаботились, но он чувствовал свою ответственность за такое его состояние и просто не мог вернуть Винсента таким слабым. Он просто не мог вернуть его сейчас. Гробовщик сел на простой стул рядом с кроватью. Он смотрел на Винсента, ощущая, как внутри теплятся забота, нежность, восхищение, желание. Особенно сейчас, когда тот казался таким умиротворённым и даже беспомощным. Гробовщику очень хотелось наклониться, коснуться мягких губ своими, но он не мог себе этого позволить. Он лишь взял его руку в свою и поднёс к своим губам. Лишь положил голову ему на грудь и слушал, как стучит его человеческое сердце — неоспоримый признак жизни. Когда Винсент пришёл в себя, был поздний вечер, и в комнате было темно. Через небольшое окно с улицы лились сумерки и обычный вечерний шум закоулков. Гробовщик, дремавший за столом, мгновенно проснулся и подошёл к кровати. — Милорд? Винсент повернул голову на звук. — Я принесу воды, — пробормотал Гробовщик и покинул комнату. Через пару секунд он вернулся с графином воды и чистым стаканом. Присев рядом с кроватью, он помог Винсенту подняться и осторожно напоил его. — Как вы себя чувствуете, милорд? — спросил он. — Сносно, — ответил граф, осматриваясь. Несколько минут они сидели в тишине. — Спасибо, — тихо проговорил Винсент. Вздохнув, он добавил: — Я тебе по гроб жизни обязан. Гробовщик уставился на него, а потом рассмеялся. — Воистину, мой граф. Вижу, что вас уже можно отправить домой. Но пока отдыхайте, а я сообщу Танаке, что вас можно будет забрать. Винсент закрыл глаза. Через несколько минут он уже спал. Гробовщик провёл ладонью по его волосам. — Поспите ещё немного. Он опустил руку, и пальцы сами собой коснулись холодных серебряных медальонов. Он подумал даже отрезать локон волос Винсента, пока есть такая возможность, но одёрнул себя. Ему ещё совсем не время умирать. *** — Будешь играть с нами, Гробовщик? — Я пас, господа, — отмахнулся он с ухмылкой. — Боюсь, я стал бы посмешищем, если бы решился на это. Это было правдой — даже несмотря на то, что за многие годы он научился с лёгкостью, не опираясь на зрение, делать много разных и сложных вещей, бильярд был той областью, где Гробовщик не преуспел. Он отошёл в тень и сел в свободное кресло. Винсент сидел у камина и обсуждал что-то с Дитрихом — своим преданным немецким псом. Гробовщик тихонько вздохнул — хотел бы он быть на его месте. Потому что Винсент доверял Дитриху абсолютно во всём, потому что хотел видеть его рядом с собой. Гробовщику оставалось довольствоваться малым — когда Винсент приходил к нему за информацией, иногда что-то рассказывал и пил чай. Ему нравилось слушать его голос, даже если Винсент говорил мало. Нравилось чувствовать его рядом, его тепло, подобное солнечному, его спокойствие. Нравилось наблюдать за ним издалека, смотреть, как он взрослеет. Казалось бы, ещё совсем недавно Винсент лишь родился, а сегодня он уже сам отец маленького Сиэля. Как быстро летит время. Слишком быстро. Гробовщик, чтобы отвлечься от ненужных мыслей, подошёл к бильярдному столу, чтобы понаблюдать за игрой, когда открылась дверь и в комнату вошёл человек. Человек выглядел немного напуганным и растерянным. Казалось, будто он заблудился или что-то искал. Гробовщик усмехнулся, наблюдая, как незнакомец осматривает это чудно́е сборище. Наконец, собравшись с духом, он прошествовал мимо бильярдного стола, игнорируя тихие смешки и косые взгляды, и подошёл к графу. «Подумать только, что делает с людьми ваша улыбка, граф», подумал Гробовщик, глядя, как Винсент улыбнулся посетителю. Дитрих же, напротив, не был столь любезен, и когда они с Винсентом покинули комнату, несчастный барон в буквальном и переносном смыслах опустил руки. Дворецкий Танака предложил ему выпить, но тот отказался. — Не думаю, что вы появились вовремя, барон, — проговорил Гробовщик, подойдя к нему. — Кажется, да… Но я не мог не прийти, — ответил Кельвин. — Не думал, что у графа такие… Необычные друзья. — Необычные это ещё не то слово, барон, — Гробовщик хихикнул. — И всё же, вам лучше уйти. Для вашего же блага. Барон ушёл также неприметно, как и появился, а Гробовщик снова сел в кресло, что стояло в тени. Действительно, люди вокруг графа было словно мотыльки — сами летели на огонь и сами обжигались. *** Гробовщик почувствовал, что что-то не так. Лондон как будто притих, притаился. Положив труп в гроб и закрыв крышкой, Гробовщик вышел на улицу. Поздний декабрьский вечер был серым и холодным, и даже дворовые собаки не выли, попрятавшись в свои берлоги. Гробовщик нахмурился, всмотрелся в небо и одним невесомым прыжком оказался на крыше. Он прислушался — удивительная способность слышать на мили, развитая с долгими годами, но, к сожалению, он не услышал ничего примечательного, лишь несколько пьяных драк, семейные ссоры и детский плач. Его внимание привлекли жнецы. Они не заметили его, торопливо скача по лондонским крышам, направляясь на юго-восток. Гробовщик последовал за ними, оставаясь незамеченным, но в какой-то момент остановился, с высоты птичьего полёта увидев закат солнца. Это было невозможно — было уже слишком поздно, и солнце давным-давно скрылось за горизонтом. Но, тем не менее, что-то ярко светилось оранжевым светом у самой земли. В небе было темно, а в воздухе тепло, но Гробовщик почувствовал, как его словно окатили ледяной водой. Горело поместье Фантомхайвов. Гробовщик поспешил, но когда он прибыл, было уже слишком поздно. Он видел, как исчезают плёнки погибших — это жнецы собирали души и воспоминания; он слышал оглушительный треск и грохот — это обвалилась крыша, опоры которой сгорели в беспощадном огне. Он увидел на дороге рыдающую мадам Ред, свояченицу Винсента, и несколько деревенских мужичков, которые бегали вокруг и не знали, что поделать. — Гробовщик, — мадам Ред, заметив его, кинулась к нему, повиснув на шее. Её тело содрогалось от рыданий. — Гробовщик, сделай что-нибудь… Он положил руку ей на спину, аккуратно поглаживая и не отрывая глаз от огня. Он уже ничего не мог поделать. Витиеватых плёнок жизни, заметных даже в огне, уже не осталось, что означало, что все обитатели поместья были мертвы. Скорее всего, от их тел тоже ничего не осталось. Он не мог ничего с этим поделать, и им всем оставалось лишь ждать. *** Небо было серым и унылым. Дул сильный ветер и хрустел под ногами редкий снег и промёрзшая земля. Среди чёрных голых деревьев медленно двигалась чёрная процессия. От церкви до семейного кладбища, что находилось теперь уже за обугленными руинами, цепочкой шли, кутаясь в тёплые пальто, люди. Впереди ехал Гробовщик, управляя катафалком, а в катафалке — три пустых гроба. Фантомхайвов хоронили последними — сначала похоронили всех слуг, которых смогли найти. Гробовщик вспоминал обугленные тела, с которыми даже он ничего не мог сделать, не мог придать им красоту. Их похоронили в маленьких гробах, но для Фантомхайвов были изготовлены простые, но настоящие гробы. Как Гробовщик и представлял когда-то — простой, но прочный, с внутренней отделкой белого цвета, на крышке — простой металлический крест. Два больших гроба — для Винсента и Рейчел, и третий маленький — для Сиэля, ни тела, ни праха которого Гробовщик так и не обнаружил. Похороны состоялись через месяц после трагедии. Маленького Сиэля так и не нашли, заключив, что его тело сгорело настолько, что не осталось даже пепла. Гробовщик сам не был уверен в том, что малыш погиб, но всё-таки изготовил для него гроб. От Винсента же осталась горстка праха, который Гробовщик собрал в специальную урну. Найденное там же кольцо с гербом, потерявшее свою форму, но всё-таки сохранившееся, он отдал мадам Ред. После этого он отправился на поиски Сиэля, но так и не преуспел в этом деле. Гробовщик из-под чёлки наблюдал за тем, как гробы опустили в ямы. Родные и знакомые по очереди бросали на крышки промёрзшие клочки земли, и те с глухим стуком опускались на холодное дерево. Тук. Тук. Тук. Гроб был пуст, лишь немного праха было внутри. Гробовщик уже не сможет увидеть прекрасные карие глаза или очаровательную родинку. Потрогать мягкие волосы. Поцеловать тонкую руку. Это не может быть правдой. Он не должен был умереть, тем более он не должен был умереть вот так. Подул сильный ветер, подняв в воздух покрытые инеем листья. Всё вокруг зашелестело, зашуршало, завыло. Гробовщик наклонился и, зачерпнув рукой комок земли, бросил его на гроб. По холодным бледным щекам скатились горячие слёзы. Ему ещё было не время умирать.