Вирус

Утром, когда Ханна проснулась, Меттатон снова сидел на краю кровати, закинув ногу за ногу, на этот раз уже пролистывая какую-то книгу по кулинарии. — Доброе утро, моя сладкая, — с улыбкой сказал он, увидев, что девушка открыла глаза, — как тебе спалось этой ночью? — Восхитительно, — ответила наша юная героиня с улыбкой, тихонько поднимаясь на кровати, — я даже смутно припоминаю свои сны. Немножко грустно, ведь мне снился сад у нашего дома, и Ардар. Все же, я скучаю по нему, как не крути. — Ммм, дорогая, — укоризненно посмотрел на нее робот, — это хоть и светлая, но совсем бессмысленная грусть, ведь твой брат рядом с тобой. Хотя, конечно, не нам диктовать правила для человеческих душ. — Это были хорошие сны, — с мечтательной улыбкой ответила девушка, вздыхая, — а ты что, так всю ночь и просидел с журналами? — Ну что ты, Ханна! — воскликнул Меттатон. — Я достал этот кулинарный сборник лишь несколько часов назад! Конечно же, нет, дорогая, но я вынужден, просто вынужден заканчивать свои поиски именно сейчас, ведь кое-кто не дал мне этого сделать вчера вечером. Он с хитрой и довольной улыбкой, как бы намекая, кинул взор на девушку, от чего та слегка покраснела. Она молча увела глаза, пытаясь взглянуть куда-то в сторону. — Хм, — тихонько усмехнулся робот, все также глядя на нее, — ну вот теперь я всецело узнаю свою скромницу. — У тебя хотя бы есть идеи, что выбрать? — подсела к нему ближе девушка, стараясь сменить тему разговора. — Ох, ну, конечно же, — ответил Меттатон, — еще вчера я хотел выбрать для шоу какой-нибудь легкий десерт, но после сегодняшней ночи я просто вспыхнул безумной идеей, что он должен быть обязательно из клубники, самой сочной и сладкой. Это будет просто бомба! Он снова облизнулся и соблазнительно посмотрел на свою подругу. Ханна вскочила с места, еще более смущенная его словами и действиями. Сейчас ей казалось, что она даже более красная, чем эмоциональная монстресса Цундерфла́й из жарких земель Подземелья. Меттатон тихонько захихикал, снова небрежно зажимая во рту кончик своего мизинца. — Не пытайся от меня убежать, дорогая, — проговорил он, — это бесполезно, я все равно сегодня не успокоюсь. Потому что, кажется, у кого-то появился невероятный любовник. — Меттатон! — укоризненно воскликнула Ханна, оборачиваясь и глядя на его довольное улыбающееся лицо. — Да брось, дорогая, — снова сказал он, откладывая в сторону книгу и вольно располагаясь на кровати, — ведь это же очевидно! Тебе пора повзрослеть и принять это. Ох, ну разве это не прекрасно? Он просто невероятен, ах, нет слов, одни эмоции. Эту ночь я буду помнить еще долго, очень долго. Похоже, он переплюнул даже меня! — ЭмТи! Перестань… — смущенно ответила Ханна, отворачивая лицо, — у меня температура в процессоре поднимается… — Ах, Ханна, девочка моя, — ласково сказал Меттатон, поднимаясь с постели и подходя ближе, чтобы нежно обнять свою возлюбленную за плечи, — я просто искренне радуюсь за тебя. Ведь это великолепно! Я даже не ревную, представляешь? А знаешь, почему? Я от всей души счастлив, что теперь там, где бы ты ни была сейчас, ты не одна, и рядом будет не только заботливый братец. Мы с тобой здесь вместе, день за днем, день за днем. А там ты была совсем одна, это заставляло меня немножко грустить. — Только… — Ханна немного нерешительно обняла его в ответ, — не вздумай об этом кому-то говорить… — Любовь моя, ну разве я похож на идиота? — укоризненно посмотрел на нее робот. Девушка ничего не ответила. Совсем скоро Меттатон вернулся к своей книге, чтобы, наконец, выбрать рецепт для предстоящей кулинарной передачи, а Ханна решила дочертить вчерашнюю схему, которая так и оставалась на столе. Она надела на себя свои очки, взяла в руки планшет, и с их помощью стала виртуально что-то моделировать пальцами в пустом пространстве комнаты. Девушка была занята своим конструированием, когда в соседней комнате запищал телефон. Меттатон, зная, что в такие минуты Ханну лучше не отвлекать, отложил в сторону кулинарный сборник и подошел к телефону. На линии была Андайн, которая утвердительно интересовалась, не забыла ли наша юная героиня об их сегодняшней встрече. Робот устало вздохнул, понимая, что и этот день он проведет в одиночестве, после чего корректно ответил стражнице, чтобы она ждала подругу в гости примерно через час или два. — Любовь моя, и почему я сегодня такой снисходительный, м? — с улыбкой спросил Меттатон, возвращаясь в комнату. — После вчерашнего разговора я просто обязан был сегодня взять тебя на студию. — Ты о чем? — непонимающе спросила девушка, все также проводя пальцами по воздуху. — Ханна, ты не забыла, что собиралась сегодня в гости в край водопадов? — улыбнулся робот. Она резко подняла очки на лоб, развернулась к нему и с ужасом прикрыла рот своими пальцами. — Андайн… — невольно вырвалось у нашей героини. — Это она звонила, — спокойно ответил Меттатон, усевшись на кровать и снова взяв в руки книгу, — не переживай, дорогая, я сказал ей, что ты придешь через пару часов, так что у тебя в запасе даже есть время, чтобы закончить это… Он шутливо поводил в воздухе пальцами, пытаясь иронично скопировать действия Ханны в стимпанковых очках. — Не волнуйся, на студию пойдем завтра, — снова сказал Меттатон, — сегодня ты там не особо нужна. Это будет день сплошных грязных подготовительных работ, не хуже сборки твоих изобретений. Сегодня я буду командовать, командовать, и снова раздавать указания. К тому же, мне стоит тоже сходить в гости, к Маффет. Очень придется к месту ее мастерский совет, ведь я, кажется, выбрал десерт. Но обещай мне, дорогая, что вернешься пораньше, а не так, как было позавчера. — Это же Папайрус, — с улыбкой ответила Ханна, — он ведь такой же упрямый, как и ты! Пока мы не доиграли — меня просто не выпустили за порог. — Если не секрет, то чем вы сегодня планируете заняться? — поинтересовался Меттатон. — Оружием, — немного удрученно вздохнула девушка, возвращая на глаза очки, — я обещала ей, что помогу с броней. А еще она просила меня посмотреть дизайн и разновидности оружия. Иногда мне кажется, что Андайн все еще не доверяет людям, особенно после того инцидента у Барьера, когда дочь короля… — Ох, дорогая! — укоризненно и недовольно воскликнул Меттатон. — Ну, зачем же омрачать такое восхитительное утро этими воспоминаниями?! Оно портит все послевкусие нашей замечательной предыдущей ночи… — Конечно, ты прав, — ответила тихо Ханна, — но для меня до сих пор это остается каким-то подобием кошмара. Я иногда вздрагиваю даже просто при мысли, что бы случилось, если бы тогда в Подземелье оказалась не моя тень? Не было бы уже ни меня, ни тех, кого я так сильно люблю… Это ужасно. — Не думай об этом, — подошел к ней Меттатон и нежно обнял со спины, — постарайся забыть те события, как страшный сон. Лучше так, дорогая, поверь мне. Давай оставим эти мрачные и глупые воспоминания и мысли, хорошо? Я отправлюсь на студию, а как только освобожусь, то буду на нашей с Блуки семейной ферме, как раз рядышком. Последую твоему примеру, а то я давненько не был дома у своего кузена. Да и тебя уже заждались в Ватэрфоле, дорогая. Заканчивай поскорее, а то грозный дом Андайн растерзает тебя на куски уже на самом пороге! До вечера, любовь моя! С этими словами робот покинул комнату, отправляясь по делам. А через полчаса, когда Ханна закончила с конструктором и чертежами, она быстренько переоделась и отправилась к своей воинственной и задиристой подруге в край водопадов. Звучит, наверняка, забавно, но наша теперь уже изобретательница в своих очках и удобной для работы одежде, явно была похожа на Гаечку из Спасателей, только костюм и волосы были совсем другого цвета, а еще не хватало прелестных мышиных ушек. Когда, наконец, Ханна добралась до места назначения, в первую очередь она встретилась на пороге с хозяйкой дома, которая сразу же усадила девушку за обеденный стол. Сначала подружки долго пили любимый чай Азгора, потом наша бывшая путешественница какое-то время занималась вместе с Андайн ее броней, а уже после, дело дошло и до Интернета, где девушка хотела поискать для стражницы картинки различного вида оружия и его дизайна. Для удобства и более быстрой работы, Ханна напрямую подключилась к системе домашнего компьютера Андайн через свою панель. Все было замечательно до одного единственного момента, когда в зрительной системе девушки стали мельком появляться какие-то глюки, напоминающие помехи в телевизоре. По старой людской привычке, которые до сих пор никак не угасали в ее механическом теле, Ханна просто стала тереть глаза руками. К слову, иногда ей это помогало по жизни просто убрать пыль из зрительных органов, ведь при разработке частей ее корпуса Альфис постаралась как можно реальнее воспроизвести человеческое тело. — Эй, Ханна, — окликнула ее Андайн, стоя где-то посреди комнаты, — глянь-ка сюда! Оцени! Девушка еще раз потерла пальцем глаз и с интересом развернула офисное кресло, чтобы посмотреть на подругу, которая что-то хотела ей показать. Но почему-то в комнате резко потемнело, все предметы и мебель ушли в какую-то непроглядную туманную тень, среди которой виднелась лишь фигура стражницы. Ханне показалось, что она начинает падать вместе с креслом, поэтому от страха она вскочила на ноги. Теперь вдруг оказалось так, что вокруг уже ничего не было, даже тот самый стул, на котором сейчас сидела девушка, тоже исчез. Наша героиня с ужасом осмотрелась и устремила свой взгляд на Андайн. Было очень странно, но стражница сейчас облачилась в свои латы, и это была даже не старая боевая броня, в которой она ходила по Подземелью еще до разрушения Барьера. Это был какой-то новый, более темный костюм с крылатыми наплечниками и огромным сердцем на груди. Андайн молчаливо стояла напротив, что стало немного пугать девушку. Внезапно стражница подняла лицо, и ее левый глаз, который всегда скрывала черная повязка, засиял опасным, голубым пламенем, а на лице появился угрожающий оскал. Ханна с ужасом попятилась назад, не понимая, что происходит. И тут вдруг сквозь нее прошла тонкая красная волна, которая ударила по Андайн с каким-то характерным знакомым звуком. Королевская стражница ошеломленно исказила лицо, с ужасом посмотрев на девушку. — Не может быть… — тихо сказала она, — как же так? Альфис… я подвела тебя… Ее тело медленно стало плавиться, а совсем скоро и вовсе рассыпалось в прах. Ханна не поверила своим глазам. Это был шок. Девушка превосходно понимала, что сейчас произошло, но до сих пор не могла поверить в это. Она подбежала к тому месту, на котором только что стояла монстресса. В ушах зазвенел очень монотонный, довольно неприятный и настораживающий звук, а по телу внезапно пронеслась какая-то дрожь и весьма волнительное и неприятное чувство. Ханна испуганно обернулась, чувствуя, как быстро бьется ее сердце. Снова в этой безграничной мгле стали очерчиваться силуэты, которые то появлялись, то исчезали. До ушей нашей героини донеслись отзвуки каких-то голосов, которые то слышались, то утихали. Вдруг прямо перед ней медленно стала проявляться фигура, и четкость ее становилась все яснее и яснее, а вокруг снова быстро-быстро забегали те самые помехи, которые мешали ее системному экрану несколько минут назад. Когда они утихли, Ханна с ужасом тихонько вскрикнула, прикрывая рот ладонью и отходя назад. — Ну, здравствуй, Белый Ангел, — послышался знакомый и спокойный голос, который опять вызвал дрожь в теле, — вот мы и встретились снова. Перед Ханной стояла Чара. Как и в прошлый раз, девочка по-прежнему была одета в полосатый свитер, держала в руке нож и улыбалась своей безумной и тихой улыбкой. От ужаса и шока нашей героине просто отобрало речь, она не знала, что сказать, да и говорить было глупо. — Верно, — снова заговорила девочка, не двигаясь с места, — она мертва, и да, я — твой кошмар. Сегодня я стану тем самым Ангелом Смерти, о котором говорилось в предании, и отомщу за свое поражение самым жутким образом. Давай с тобой поиграем? Она мило улыбнулась, и ее облик стал меняться прямо на глазах. Буквально через минуту перед девушкой стояло ее зеркальное отражение. Это была Ханна, такого же роста, с таким же лицом. Девушка была одета в то самое светлое платье, в котором Ханна танцевала на премьере Меттатона, это было ее любимое, мамино платье. Но волосы остались прежней длины, такие, какие были у Чары, и цвет их был белым, абсолютно белым, с легким пепельным отливом. Глаза горели красным, на щеках проступал румянец, а с лица не сходила та самая безумная улыбка, но это была Ханна, это было ее лицо. — Что это? — ужаснулась наша юная героиня. Чара подняла руку и сделала отталкивающий жест, от чего Ханну, как призрака, откинуло назад, куда-то вверх. Она действительно парила, как в невесомости, повиснув где-то под потолком. — Тебе будет лучше видно сверху, — с улыбкой сказала Чара, глядя на девушку с того места, с которого до сих пор не сходила ни на шаг, — а сейчас, давай начнем нашу игру. Я покажу тебе, что бы ты сделала со своими друзьями с самого начала. Чара в облике Ханны спокойно отправилась вперед, уверенно ступая по невидимой дорожке сквозь эту туманную бездну. За ее спиной призрачно вырисовывались картинки, которые описывали сцены прохождения пути этой душой по Подземелью от самых истоков Руин. Первый смертельный удар пришелся по Фроггиту — маленький безобидный монстр рассыпался в прах, а за ним еще один несчастный, еще и еще. Ханна с ужасом смотрела на этот кошмар, не зная, как его остановить. Она подалась вперед и обнаружила, что заключена в невидимом кубе, стенки которого не позволяли ее телу выйти за его границы. Такой прозрачный, стеклянный ящик, который даже не видно, и внутри него заточен левитирующий призрак, которым и оказалась наша героиня. Девушка лишь беспомощно стучала руками по этим незримым стенам, жалостно прося своего двойника прекратить это безумие. Но Чара не останавливалась, она даже не смотрела на свою узницу, продолжая упорно идти дальше. За спиной ее, как шлейф, тянулись и все также продолжали мелькать одна за другой ужасающие сцены. Ториэль, Папайрус, Бессмертная Андайн, которая растаяла совсем недавно у Ханны на глазах. Девушка уже не сдержала слез, закрывая лицо ладонями и продолжая молить о пощаде. — Прекрати!!! — закричала она от безысходности, но в этой пустоте ее никто не слышал. Сердце бешено колотилось, лицо было залито слезами, в легких не хватало воздуха. Но самое ужасное было еще впереди. Чара внезапно остановилась, увидев перед собой дверь, в которой показался какой-то силуэт. — Все никак не уймешься, девочка? — послышался любимый голос с характерным металлическим эхом. — Но дальше ты не ступишь и шагу! — Меттатон! — Ханна подняла лицо и посмотрела туда, откуда слышался голос. Дверь за спиной этой очерченной тени закрылась, спрятав свет, который засвечивал фигуру. Перед Чарой действительно стоял Меттатон, преграждая путь дальше, но в этот раз Ханна едва узнала своего любимого робота. Его тело было полностью модернизировано. Поменялось буквально все — дизайн, конструкция, и даже стиль прически. Теперь его яркое сердце, которое расположилось на груди, казалось, светилось еще сильнее, чем раньше, а обнаженная правая черная часть лица, что он обычно скрывал челкой, из-за своего механического несовершенства сейчас даже придавала большей опасности взгляду, нежели ранее. Робот наставил на девушку свою пушку, которая в настоящий момент была на месте его правой руки. — Уймись, дорогуша, — серьезно сказал Меттатон NEO, — ты — угроза не только Подземелью, но и людям. Я не могу позволить тебе причинить вред им и моим друзьям, поэтому дальше тебе пути нет! Брось свой нож, девочка, и уходи, пока я дарую тебе пощаду, ведь это и так щедрая награда за все твои дела. Ах, такие белые, ослепительно белые волосы… и такая черная душа! Это пепел их праха на твоих волосах… Уймись, безумная душа, и убирайся! Еще один шаг вперед, дорогуша, и я устрою тебе шоу, но для твоей души оно станет последним, обещаю тебе! Чара сделала шаг вперед, выставляя перед собой нож наготове и еще шире делая свою сумасшедшую улыбку. — Ну что же, — улыбнулся Меттатон NEO, — не говори, что я тебя не предупреждал. Он мгновенно выстрелил из пушки, но девушка умело увернулась. Робота это не удивило, и он просто сразу же послал в ее сторону град из многочисленных бомб, не переставая палить из оружия по своей светлой цели. Началась невероятная схватка, потому как девушка умудрялась нереально и ловко уходить от всех атак, пытаясь нанести Меттатону удар в ответ. Эту безграничную комнату, где проходила дуэль, от многочисленных залпов и взрывов заволокло дымом. Чара то и дело атаковала, а робот уклонялся и пытался попасть по девушке. Ханна почти затаила дыхание, наблюдая за этим безумием. Наша героиня сейчас была похожа на натянутую струну, каждую секунду опасаясь за своего возлюбленного. А роботу даже несколько раз удавалось попасть по своей цели, но каким-то волшебным образом Чара появлялась вновь и вновь из яркого свечения, которое образовывалось снова и снова на месте ее поражения. Агрессия нарастала, Меттатон все сильнее и яростнее повторял свои атаки. И вот, похоже, его сопернице надоела эта дуэль. Девушка довольно ловко пронеслась мимо робота и выпустила из руки какой-то дым. Он напоминал взрыв дымовой шашки, и Чара быстро растворилась в нем. Наш эмоциональный металлический друг настороженно стал осматриваться, сканируя своим взглядом каждый уголок комнаты. Меттатон был предельно напряжен и готов к реакции с любой стороны. Для верности он стал беспощадно палить из своей пушки в разные стороны. При такой массивной атаке было бы сложно уцелеть. — Выходи, дорогуша!!! — воскликнул робот, пытаясь перекричать грохотание, устроенное многочисленными взрывами. — Я все еще здесь! Шоу продолжается!!! Меттатон остановил пальбу, с легкой улыбкой выискивая глазами в темноте свою цель. Внезапно послышался глухой, довольно неприятный звук. Он широко раскрыл глаза, и его лицо исказилось от резкой невыносимой боли. Ханна неистово закричала в истерике, понимая, что это был звук пронзенного тела. Она стала беспомощно и неистово бить руками о невидимое стекло, заливаясь слезами. Дым постепенно стал рассеиваться, и перед роботом медленно начала проявляться Чара, протянувшая к его груди руку. Меттатон продолжал стоять на месте с ошеломленным видом. С краешка его губ потекла темная техническая жидкость. Девушка держала в руке нож, который точно по центру вошел в яркое сердце на груди ее противника. Чара по-прежнему спокойно улыбалась, глядя в розовые глаза робота. Меттатон медленно и тихо опустился на колени, а девушка присела вслед за ним, не отпуская рукоятки своего ножа. Она с каким-то внутренним удовольствием вонзила его в сердце еще глубже, после чего решила медленно покрутить лезвие вокруг своей оси. Меттатон шире раскрыл рот от боли, стараясь не кричать. Чем глубже входила внутрь острая сталь, тем сильнее создавалось внутри корпуса давление, и все больше жидкости выходило через рот. Это было похоже на какую-то пытку, от которой, по-видимому, девушка получала невероятное удовольствие. — Хватит, хватит!!! Прекрати!!! — исступленно кричала Ханна, заливаясь слезами, и все также неистово ударяя руками о невидимую границу. — Прекрати, прекрати!!! Оставь его! Умоляю! Перестань… Почему-то сейчас она была рядом с ними, наблюдая каждую деталь этой пытки, каждое движение, каждый вздох и хрип. Чара искоса посмотрела на девушку, решая, все же, подарить ей снисхождение. Она вынула нож из сердца робота и спокойно посмотрела на его измученное лицо. Тут ей в голову пришла еще одна идея, которая, как ей показалось, должна была причинить девушке еще больше боли. Чара довольно дерзко поцеловала губы Меттатона, с надменной улыбкой глядя на своего поверженного противника. Робот устало закрыл глаза с какой-то нежной улыбкой на лице. — Ханна, — тихо произнес он, не унимая улыбки, — любовь моя… Робот поднял левую руку и обнял девушку, что стояла перед ним, пытаясь притянуть ее к себе как можно ближе. Он поднял свое оружие и постарался сомкнуть за спиной Чары объятия. Девушка совсем не противилась, она победоносно и лукаво улыбнулась, искоса глядя на Ханну, которую, к сожалению, Меттатон рядом с ними не видел. Наша героиня умоляюще взглянула в красные глаза своей истязательницы, а по щекам ее все еще текли слезы. Наш металлический друг постепенно стал с силой смыкать объятия, все сильнее прижимая девушку к себе. Он настолько сильно сжал свои пальцы, что лицо Чары исказилось болью. Она с недоумением попыталась посмотреть на робота. А он открыл глаза, злостно улыбаясь своей уловке. — Шоу окончено, дорогуша, — прошипел Меттатон сквозь зубы своей оппонентке, начиная немного трястись, — умри! После этих слов раздался невероятный взрыв, и его тело разнесло на куски. Ханна схватилась за голову и закричала, пытаясь как можно сильнее закрыть свои уши руками. Комнату залило светом, а по округе пронеслась взрывная волна. Когда все утихло, и Ханна, немного оглушенная, с заплаканными глазами посмотрела перед собой, то она поняла, что вновь оказалась наверху. Посреди той безграничной и темной комнаты сиял огонек, похожий на ее любимую волшебную звезду из Подземелья. Свет был ярким и затмевал вокруг себя пространство. Когда его мерцание стихло, на этом месте снова появилась Чара в обличии Ханны, только любимое мамино белое платье оказалось потрепанным и испачканным алыми пятнами. Из уголка рта девушки тихонько текла кровь. Безумица подняла руку с ножом и небрежно утерла ею потек, с сумасшедшим взглядом и улыбкой снова делая шаг вперед. Дверь в темноте перед ней распахнулась, и Чара попала прямиком в королевский зал, где девушку уже ожидал Санс. — Нет! Нет-нет-нет!!! — снова закричала Ханна, пытаясь дозваться до своего друга. — Умоляю, услышь меня! Беги! Сааанс!!! Из-за собственного крика она не слышала, что говорил Чаре скелет, но он практически сразу же пустил в ход оружие, нанося несколько мощных ударов своими бластерами Гастэра. — Хватит, хватит, умоляю! — Ханна опять схватилась за голову, почти уже не в силах выносить весь этот бред и безумие, но Чара не останавливалась. Послышались чьи-то голоса, которые что-то невнятно вразброс говорили, как сопутствующая музыка на фоне основного шума битвы в золотом королевском зале. Ханна просто закричала, поднимая голову вверх. Внутри сжимало невероятное и неприятное чувство, которое просто хотелось вырвать из груди. Она надеялась, что крик хоть немного облегчит ее страдание. И вот, наконец, все прекратилось, особенно эти мерзкие чувства внутри. Девушку словно подхватила волна и с силой вытолкнула наружу, за пределы того невидимого куба и всего пространства, в котором она оказалась. Этот толчок заставил ее невольно податься вперед. Но тело, не имея никакого дополнительного притяжения, спустя мгновение снова вернулось назад, ударяясь спиной обо что-то мягкое. В одно мгновение картинка стала четкой — перед девушкой стояла Альфис, которая довольно испуганно и заботливо смотрела на нее вопрошающим взглядом. — А… альфис… — задыхаясь произнесла Ханна, с недоумением глядя на монстрессу. — В-все хорошо, все х-хорошо, — попыталась успокоить ее бывшая королевская ученая. Только сейчас девушка ощутила, что ее живая магическая оболочка задействовала все чувства и ощущения — наша героиня задыхалась и была мокрой от пота, от чего по коже пробегал неприятный холодок. Система показывала Ханне все параметры — сейчас ее температура была немного выше нормальной, а процессор гонял импульсы по телу, как сумасшедший. — Она в порядке, Альфис? — с недоумением спросил Меттатон, стоя слева от кушетки, на которой сейчас находилась девушка. Наша юная героиня даже не услышала ответ монстрессы, она развернулась к своему возлюбленному и сильно прижалась лицом к его поясу. Девушка и не заметила, как по щеке потекла настоящая слеза. — Ханна… — как-то растерянно произнес робот, после чего нерешительно обнял рукой ее светлые волосы. — О Боже… Альфис! Меттатон с ужасом посмотрел на монстрессу, всем своим видом выказывая страх и волнение. Его очень обеспокоило то, что волосы девушки и ее одежда были влажными, хотя воздействию воды они точно не поддавались. Процессор тоже не мог создать такого эффекта, пускай даже температура корпуса была выше обычной. В механизме просто не могло быть такой функции, иначе детали внутри тела сломались бы. Когда Меттатон увидел, что девушка еще и плачет, он просто был шокирован. У него не было слов. Он с ужасом и опасением взглянул на Альфис, нежно и заботливо прижимая руками Ханну к себе. — Н-ничего не вижу, — заикаясь ответила монстресса, разводя руками, — с-сейчас система в норме, посмотри сам. Я убрала то, что создало сбой, с ней все нормально. — И что это вообще было? — с недоумением спросила Андайн, скрестив руки на груди, также все это время находясь в комнате. — В-вирус, — ответила немного виновато Альфис, — к счастью мне удалось е-его быстро ликвидировать. С-странно, что я это упустила, не приложу ума, к-как это могло произойти… — Вирус, — как-то неопределенно произнес Меттатон, а потом резко и эмоционально повернулся к Андайн, — послушай, дорогуша! Ты вообще слышала слово «предохранитель»?! Это такая вещь, которую люди… — Меттатон! — ужасно сильно покраснев, внезапно воскликнула Альфис, пытаясь остановить робота до того, как тот случайно не сказал какую-нибудь глупость. — Кхм… — недовольно посмотрел на монстрессу робот, — я с удовольствием расскажу вам обеим все значения, в каких только можно использовать это слово! Суть, правда, у него останется одна!!! — Эй, остынь, железяка! — огрызнулась в ответ стражница. — Не ори на меня! Я не так часто пользуюсь этой дурацкой штукой, чтобы сильно в нем разбираться! Меттатон обескуражено развел руками, всем своим видом пытаясь ярко показать свое негодование. — У меня нет слов! — ошеломленно сказал он, глядя на Альфис. — У меня просто нет слов!!! — Хочешь извинений — пожалуйста, — ответила деловито стражница, — я признаю, что вина моя, но прощения я буду просить только перед девчонкой, потому что виновата я именно перед ней, а не перед тобой. А будешь орать, я тебе голову оторву! Альфис взволнованно и напряженно стала тихо махать своими коготками, безмолвно пытаясь унять нарастающее напряжение. — Что?! — возмущенно спросил Меттатон у Андайн. — Думаешь, я могу только песенки петь и драматично позировать? Я с легкостью дам тебе отпор, дорогуша, ты и глазом не моргнешь! — Хватит!!! — закричала Ханна, не выдержав их ссоры. — Хватит… если бы вы знали… если бы… если бы… Она вскочила с места и покинула комнату, на ходу утирая рукой слезы. Теперь девушка чувствовала себя по-обычному, хоть ее и продолжало еще немного трясти после такой резкой и сильной нагрузки. Но все же, наша бывшая путешественница сразу же сориентировалась и поняла, что находится дома у Альфис. Ханна стремительно поднялась на второй этаж, в комнату Меттатона. Буквально через несколько мгновений уже и сам робот был там. — Умоляю, дорогая, не сердись! — оправдательно сказал он, присаживаясь рядом. — Я ведь переживаю за тебя! Это было так глупо! У меня до сих пор нет слов. Это же банально! А она мне еще что-то в ответ перечит! А если бы ты пострадала? Ты же не просто куколка или механизм, который так легко починить — внутри тебя частица живой души, дорогая. Ох, ну насколько же нужно быть глупой, чтобы так легкомысленно и непонимающе к этому относиться? Меня это бесит! До чего же она глупа! Любовь моя, ведь это ужасно — тебе было больно! И я должен после этого просто стоять в стороне и держать язык за зубами? — Замолчи! — вырвалось невольно у девушки, когда она взялась руками за голову, а после уже спокойнее продолжила. — Прошу, пожалуйста. Мне не больно, просто я видела неистовый кошмар, и если бы вы оказались на моем месте, то никогда бы… Мне больно оттого, что вы поссорились… — Знаешь, я слышал… у людей говорят, что если рассказать о своих переживаниях, то становится легче, — он виновато прильнул к девушке, утыкаясь носом в ее светлые волосы и немного закрывая глаза, — если хочешь, то можешь рассказать мне… — Нет, — вздохнула Ханна, глядя перед собой, — я никогда и никому не покажу этого кошмара… Это слишком ужасно… — Тогда, мы можем попросить Альфис стереть это из твоей памяти, — предложил Меттатон. Ханна отрицательно покачала головой. Она на минуту застыла, видимо пряча и кодируя эти файлы где-то глубоко в своей системе, чтобы никто, даже Меттатон, не смог добраться до них. — Пусть это будет мне вечным напоминанием, — тихо сказала наша юная героиня, — чтобы я никогда не посмела свернуть с истинного пути. Никогда и ни при каких условиях. И прошу тебя, обязательно помирись с Андайн, это очень важно. А сейчас, пожалуйста, ЭмТи, обними меня… Ханна уткнулась носом в его плечо, а робот сильнее и нежнее заключил свою возлюбленную в объятия. Этой ночью наша пара осталась ночевать в доме Альфис, впрочем, как и Андайн. Меттатон весь вечер ни на шаг не отходил от девушки и повиновался каждому ее слову. Ссора с королевской стражницей быстро решилась, ведь какими бы эмоциональными не были наши герои, они оставались друзьями и не имели права разрывать этих связей, особенно после событий у Барьера. Для Ханны этот день был самым неудачным, но Меттатон постарался сделать все, чтобы поскорее успокоить девушку и развеять ее мысли. На следующий день их поглотила суета съемок кулинарного шоу. Ну, а пока за окном еще был вечер этого сумасшедшего дня, остаток которого Меттатон провел в постели, не отпуская от себя своего драгоценного Ангела. Ханна так и уснула в его объятиях, долго размышляя о тех событиях, которые ей показал вирус. Но, так или иначе, вскоре и эта тревога отступила прочь под действием времени, и все потекло привычным потоком. Шел день за днем, каждый раз принося нашей паре что-то новое, иногда даже не совсем приятное, ведь жизнь не может быть абсолютно идеальной. И несмотря на это, Ханна оставалась такой же, как и раньше — скромной светловолосой девушкой с пронзительными лазурными глазами, которая всегда была готова подарить этому миру и всем вокруг себя теплую улыбку.