Цвета и логика

Мода в четырнадцатом веке была ужасна, если честно. Эти громоздкие платья и ужасные головные уборы. Но Моргана умела и в эти жутких нарядах выглядеть великолепно. Этого никогда нельзя у неё было отнять. В девятнадцатом веке с огромной мушкой и напудренном парике она умудрялась оставаться самой прекрасной женщиной из виденных им, и это должно было его раздражать. Но он уже привык. В пятнадцатом веке она умудрилась его восхитить в грязном крестьянском платье. Он утешал себя тем, что это не Моргана. В тридцатых годах в Чикаго она смеялась хрипловатым смехом, хлестала виски и божественно танцевала степ. В двухтысячном году она покупала у него наркотики, у неё были обгрызенные ногти и нечёсаные волосы (и она умудрялась выглядеть самой прекрасной… стоп! Это не важно). Просто за пятнадцать веков он часто встречал девушек похожих на Моргану, ведьму, которую он когда-то убил. Двойники ведь явление нередкое. И эта хорошенькая брюнетка с испуганным взглядом самых прекрасных…стоп! Это не Моргана, никогда не была Морганой, Моргана умерла пятнадцать веков назад. И, в общем-то, заслужила. И эта девушка не Моргана, а это ограбление для Артура, которого он наконец-то встретил, его очень нужно не провалить, и всё должно закончиться благополучно. Встречи с Морганой никогда не заканчиваются благополучно. Все эти девушки не могли быть Морганой, они слишком разные. Моргана в пятнадцатом веке была рыжей и слегка прихрамывала (но и это не делала её не прекрасной… прекрати, я сказал). Она была проституткой и курила заправски, и никак не могла быть той Морганой. Только эти застывающие глаза, когда она спьяну напоролась на его нож… У Артура непривычно гладкий череп, нет привычных белокурых волос, и это пугает. Но Артур отважно борется с раком, у него всегда всё получается отважно, и Мерлин уверен, что он победит. Просто нужно немного денег. У Морганы очень испуганный вид, и это нормально, если ты в банке, а вооружённые бандиты наставляют на тебя пистолеты. А её глаза... Чёрт! Да какая разница, какие у неё глаза??? Да-да, по-прежнему самые прекрасные на свете. Когда-то Моргана умудрилась его покорить в грязном крестьянском платье. Но это было ненадолго, потому что он работал палачом, а она была воровкой. Моргана торопливо складывает деньги в сумку, стараясь не смотреть на оружие. Если она не сделает глупостей, у неё есть все шансы выжить. Да, ей шли даже огромные мушки и высокие парики, но, к сожалению, это не спасло её от яда, приготовленного Мерлином. Самое обидное, что яд предназначался не ей. Она просто оказалась не в том месте, и не в то время. Как сейчас, верно? Она слишком пристально смотрит на кнопку тревоги. Пожалуйста, не надо. Он сделал много ошибок после смерти Артура, работал палачом, участвовал в войнах, был гангстером (ох, Чикаго, перестрелки, пуля, случайно попавшая в брюнетку-танцовщицу с хрипловатым смехом и кошачьей грацией), чтобы заглушить чужими страданиями свою боль. Но потом он одумался. В двухтысячных он был полицейским под прикрытием, честным неподкупным парнем. Ну да, пришлось пару дней изображать наркоторговца. Моргана (не Моргана!) купила у него наркотики и умерла от передоза у него на руках, когда он набирал номер скорой, не веря, что та приедет. В его жизни иногда появлялись двойники одной ведьмы, которые иногда всегда умирали от его руки. И это было настолько часто, что в общем-то не было смысла забиваться в угол и выть в голос, ставя под угрозу всю полицейскую операцию. Он не будет стрелять, даже если она нажмёт на кнопку. Он хороший парень, которому просто нужно спасти Артура. Он не убийца, и не будет стрелять. Она не умрёт сегодня, потому что эти девушки, кем бы ни не были, всегда умирают от его руки. А он не будет стрелять. Изящные пальчики тянутся к кнопке тревоги и за несколько секунд до выстрела Мерлин понимает, что даже если он не выстрелит, это будет его вина. Потому что идея грабануть этот банк была его. Моргана умрёт сегодня, и давайте будем честными, он знал это с первой секунды, потому что на ней было грёбаное зелёное платье. На ней всегда было зелёное платье. Даже в четырнадцатом веке, когда этот цвет был не моден, во время столетней войны, когда он кинул копьё в её мужа, а попал, разумеется, в неё. И он не собирается понимать логику этих двойников, когда он убивал Моргану в первый раз, платье было чёрное, и он совсем не собирается вспоминать, что, когда он чуть её не отравил, платье было раздражающе ярко-зелёного цвета. В этом нет никакой логики, потому что тогда она выжила. В этом есть логика, потому что тогда он предал её впервые и продолжал предавать до сих пор. Мог же он не продавать эти чёртовы наркотики, не рубить ей голову, крикнуть «не пей яд». Просто если признать логику, значит, признать, что это, и правда, всегда Моргана. А он не собирается в это верить. Она тянется к кнопке тревоги и умудряется при этом еще и локон поправить этим стопроцентно моргановским выражением и посмотреть своим коронным взглядом «я ничего другого от тебя и не ожидала». Если быть честными до конца, эта чёртова Моргана, которая помнит всё, и которая нашла самый дикий и нелепый способ его наказывать. Наказывать его своей же смертью. Самый дикий и нелепый способ. И он очень действует. Но он не собирается просить прощение за то, что пытался спасти Артура. Ни в чём он не виноват. Просто убил злую ведьму, которая когда-то очень давно была его другом. Но даже если бы считал себя виноватым хоть на секундочку – как попросить прощения после пятнадцати предательств за две секунды до выстрела? Слишком поздно. Изящная ручка с ноготочками сиреневого цвета тянется к кнопке тревоги. Зелёный не единственный цвет, который всегда присутствует у двойников (у Морганы, Мерлин, хотел же быть честным). Сиреневый цвет, не логичный абсолютно, как те единственные цветы, которые он ей когда-то подарил. Сиреневый цвет как издевательское напоминание о том, что могло бы быть, если бы он не был таким трусом. Моргана всегда умела давить на больное своих врагов. Или она так хорошо разбиралась именно в нём, не важно уже. Цветы давно завяли, надежда умерла пятнадцать раз, и за две секунды не исправить уже ничего. Палец уже на кнопке, пуля уже выпущена, и взгляд этих невозможно-зелёных глаз такой оскорбительно-скучающий «я так и знала». В общем-то, она права. Мерлин ни в чём виноват. Просто убил злую ведьму, которая когда-то очень давно была его другом – и если быть честными до конца, смысла в смерти которой уже не было, так как Артур всё равно был смертельно ранен. Что можно сделать за две секунды, что бы перечеркнуть пропасть длиной в пятнадцать смертей? Шаг вперёд, наверное. Хотя идти придётся долго. И возможно всё дело в этом оскорбительно-скучающем взгляде или в недосыпе из-за ночных кошмаров о затухающих зелёных глазах или в этом чёртовом сиреневом цвете глупой надежды, но он делает шаг вперёд. Грабители смываются, напуганные его не очень-то объяснимым поступком. Изящные пальчики набирают номер скорой, которая не успеет. Самые красивые на свете глаза смотрят на него сердито и крайне удивлённо. Её можно понять. Грабитель, закрывающий жертву от своих же сообщников своим тщедушным и глупым телом, – нелогично. Если учесть, что у него ушло на это пятнадцать веков – крайне нелогично. Но до следующей встречи у них есть лет пятьдесят-семьдесят, так что у нее есть время его понять.