Сер тот день, когда тебя приметил
В умиротворенном, счастливом свете.
Мерцаешь ярче,
Чем звезда,
А я? А я плачу, ни спроста.
Покинул ты меня, добрый друг,
Покинул,
В тишине, без доли сожаления
С улыбкой легкой на устах,
Что дарит юности окрас.
Каждый из нас чувствует себя виноватым, из-за недавнего происшествия в ту холодную, последнюю для нашего друга ночь, когда мы не смогли дозвониться до него. Он просто не брал трубку, а затем и вовсе отключил телефон. Это стало последней каплей. Зная его, нам пришлось немедленно собраться вместе, наспех все обговорить и отправиться четко по направлению к его квартире. В ней любой бы смог ощутить тоску и горечь, благодаря ледяной ауре, что долгое время здесь царила. Смотря на счастливые лица улыбающейся пары на многочисленных фотографиях, что располагались повсюду, на каждой стене, тумбе или комоде, хотелось улыбнуться в ответ, но осознание того, как сложилась судьба этих людей, хочется уйти и больше не возвращаться в этот дом. Я долго уговаривал его избавиться от этих вещей, что напоминали о былой любви, забыть все, что случилось в прошлом, умолял его начать жизнь заново, как бы больно и эгоистично это не звучало с моей стороны. Остальные ребята также поддерживали меня, призывая Хосока не сдаваться, прекрасно зная, что его истинное прозвище — «Хоуп» — надежда, которому он следовал до последнего, полностью оправдывая столь значимое для многих слово, что имело цену гораздо больше красного алмаза или нежного жемчуга. Этот упертый, опьяненный любовью парень, совершенно не слушал нас, закрывая уши руками. После тот, как его выпустили из больницы, мы редко виделись с ним, но звонки на его номер продолжали поступать, не ежедневно, но достаточно часто. Он просто ослаб, не хотел никого видеть, слышать, а услышать тем более. По прибытию на место, наша команда так и не обнаружила нужного нам человека, поэтому мы ринулись искать его повсюду, где только возможно: в парке, на набережной, в баре, в больницах, клубах… Да везде, черт возьми! Но, к огромному сожалению, Чона там обнаружить не удалось. — Эм. Стойте, — начал самый младший, — Наш последний разговор состоялся пару дней назад, и тогда он озвучил адрес, куда хочет отправиться, чтобы увидеть их, — он задумался на несколько секунд, явно производя в памяти отрывки из недавнего разговора, а после резко поднял указательный палец вверх. — Вспомнил! Улица Хэнбок 94… Парень тут же оказался перебит мной: — Подожди-подожди… Разве это не кладбище? — Оно самое, пошли. — Глубоким, хриплым голосом произнес Джин, после чего двинулся вперед, а мы — за ним. Честно признаться, я утомился за три часа беспрерывных поисков, да и остальные тоже маленько под-устали, но останавливаться никогда не стоит, мы на верном пути. Со скоростью света наша компания покинула транспорт и вышла на безлюдной остановке. В этом мирном, бесшумном районе, проживало совсем мало граждан, большинство из них — пожилые люди, а машины ездили с интервалом в пяти минут, поэтому неудивительно, что прохожие здесь — редкость. Мы шли в полной тишине, из-за чего мне казалось, что каждый боялся даже писк издать, чтобы не накалять довольно напряженную обстановку. — Твою мать. — послышался полушепот одного из нас. Вскоре, причина подобной реакции была опознана, таким образом заставив нас впасть в некий ступор. Затем, мы резко сорвались с места, чуть ли не падая на землю, из-за накопившегося снега на асфальте. Чуть в сторону от тротуара, образовался большой сугроб высотой в 30-40 сантиметров, из-под которого торчала лишь рыжая макушка, что так напоминала любимого друга. Все шесть пар рук принялись раскапывать человека, который, вероятно, уже не дышит, но, несмотря на это, мы верили, у нас была надежда на спасение. Увидев, в каком он состоянии, Чонгук не мог вымолвить ни слова, как и Тэхен, что встали неподалеку от нас, пока мы, старшие, проверяли его на наличие признаков жизни. Безуспешно, слишком поздно. Наши дрожащие тела опустились рядом с другом, вдыхая запах его полюбившегося адеколона. Где-то глубоко в душе, в маленьком-маленьком уголке, каждый из нас понимал, что вернуть Хоупа к той яркой, полной веселья и беззаботных улыбок жизни практически невозможно. Он был разбит, до мельчайших деталей, в прах. Даже наши слова, какими бы они не были искренними, ничего бы не помогло ему вновь подняться с колен. Этого никто не в силах признать. Мы потеряли лучшего человека, друга, брата и, конечно, надежду, что дарил любому, кто с ним сблизится. Вот такой он, Чон Хосок.***
Мы пили, много и долго, с трепетом в сердце вспоминая лучшие моменты, что связаны с Чоном. Никто не хотел его отпускать, оплакивая самыми горькими слезами, что исходили из наших красных, усталых глаз. Сном никто не бредил. Охваченная шоком, злостью, печалью, наша команда из шести человек до сих пор не могла поверить, что смерть разлучила нас с близким человеком. Больно. Чонгук, Тэхен, Чимин, Я, Хосок, Юнги, Джин — все, словно от единственной матери, всегда были братьями, неразлучны и так дружны, даже в самые мрачные дни. Кто бы мог подумать, что кто-то из нас оборвет свою линию в столь юном возрасте? Ответ очевиден.Спустя год.
Оправились мы не скоро, но страданием всегда приходит конец. Мне было легче справиться с потерей Чона, потому что Она помогла мне. Я погряз в бедности, отчаянии, ярости, голоде. Был открыт для разговоров за очередной бутылкой спиртного, с любым прохожим, мне было абсолютно все равно с кем вести беседу. Пытаясь забыться, я дал слабину. Смерть принесла жертвы в виде нашего убитого морального состояния. Теперь, позвольте рассказать о моей чудной спасительнице, что взяла меня за тиски и вытащила из мусора, в котором погряз с головы до пят. Зовут ее Лили. Мы познакомились в баре, где я чаще всего зависал с парнями, или в одиночку, заводя разговоры с такими же людьми, как она. На первый взгляд, эта девушка казалась мне обычной, без особо выраженных черт лица, одетая в своем стиле, во все черное, лишь ее короткие волосы чуть ниже плеч, имели серый оттенок, что прекрасно гармонировало с бледной кожей и широкими карими глазами. Наша беседа имела разные окраски, от самого светлого, до слишком сокровенного. Удивительно, но, увидев ее лицо, я решил, что этой особе можно доверить все, что угодно и ничего не будет рассказано на следующий день Джихо из соседнего подъезда. В чем оказался прав. Этот лучик солнца заставлял меня расплыться в широкой улыбке, а что самое интересное — смеяться. Последние события, что происходили в моей жизни, довольно сильно прогнули собственное душевное состояние. Потерявшийся во времени, сидел на месте, не работал, жил на оставшиеся 300 000 вон, пропивая последние деньги, как настоящий мудак. Я возненавидел себя, за ложь, за каждодневную ложь самому себе. Но, блещущая юностью, оптимизмом, нескончаемой энергией, взяла своей сильной рукой мою, отчего я почувствовал, что она — то, что я искал, мой маяк.Свети мне, свети всегда, двадцать четыре часа в сутки, освещай мне путь, тогда я воспылаю огнем, и зажгу для тебя весь мир.
Очаровательно. Моя жизнь круто изменилась, повернулась ко мне лицом, а не тем местом, где являлся постоянным посетителем. Наши встречи были нередки, но длинны ожидания. Смешно, но перед тем, как выйти из дома, мне приходится прихорашиваться, как девчонка, укладывать непослушные волосы, красиво одеваться и пахнуть, как мужчина, который может понравиться любой даме. Я расцвел, как никогда. Лили — мое удобрение, моя аптечка, моя жизнь. Говорят, привязываться — равносильно самоубийству, что и погубило Хосока. В то время меня посещали странные мысли: «Как? Как он мог позволить себе так пасть? », но теперь-то я понимаю его, вполне, и это пугает. Что будет дальше? Что случится со мной, если она уйдет? Нет, я не хочу даже думать об этом. После нашей очередной встречи, моя персона решила пригласить девушку в дорогой ресторан, при этом заняв деньги у Чонгука. Я ж не мажор какой-то, в самом деле, но для нее готов пойти на многое. И вот, она заходит, такая волшебная, не из этого мира, лучистая, нежная. Таю. Если раньше ее личность казалась мне не столь интересной, то сейчас — все по-другому. Хочу узнать ее ближе, желаю стать для этой женщины особенным, она заслужила счастье и я стану им. — Присаживайся, — как истинный джентльмен, отодвигаю стул для дамы, а после и сам опускаюсь на место, — я уже сделал заказ. Все, как ты любишь. — Благодарю, — нежный голос разнесся по небольшому залу слабым эхом, отчего я слегка приподнял уголки губ. — Ты удивителен, все запомнил. — Не без этого, конечно, — мы оба засмеялись. В стеснении она прикрыла рот ладонью, а мой взгляд направлен на нее, на миг умиляясь этой картине. Раньше, мое внимание бы не пало на такие обыденные вещи, что делала каждая девушка, с кем доводилось общаться, но эта… Я замечаю каждую мелочь, все, до единой детали и, признаюсь, меня это пугает. Иной, не тот, что раньше. Когда официант подал несколько блюд, Лили изменилась во взгляде, заметив, что на столе присутствует ее любимый салат и напиток, о котором она упомянула в разговоре лишь раз. Да, я сам не понимаю, как такое могло произойти, правда. Неужели мои чувства настолько… контрастны? Я тут же, будто очнулся от слишком долгого сна, осознал, что не хочу этого. Это произошло так резко, что вилка чуть ли не выскользнула из вспотевшей ладони. Не желаю повторять ошибки, что разрушили одного человека, а может и тысячи, миллионы. Уныние, это их погубило.***
Чувствую, как не катастрофически не хватает воздуха, не могу сделать даже самый короткий вздох. Не могу открыть глаза… безысходность… задыхаюсь... воздух… мне нужен воздух…
Слышу ожесточенные удары в дверь квартиры, отчего тут же распахиваю глаза и выныриваю из-под воды, что уже давно стала прохладной. Нервно хватаю ртом воздух, держась за края ванны. Я пребывал в шоке, в полнейшем шоке, а удары все продолжали поступать. Догадываюсь, кто бы это мог быть.Засранец Юнги.