Из истории освоения Нейруса. Молодые годы первого Президента.

Владимира разбудил холод: ледяной ветер прошелся по волосам, забросил за шиворот снег – пришлось проснуться. Уснул он вчера за учебниками – готовился к экзамену. Спать вообще-то не планировал, сон последнее время забывал его навещать – однако вот вчера снизошел… Теперь приходилось расплачиваться – пока он спал, ветер распахнул приоткрытое окно и набросал в комнату снега. Владимир, пошатываясь, поднялся на ноги и направился к окну. Ветер задул сильнее, словно норовя успеть произвести побольше разрушений – пораскрыл учебники, скинул со стола конспекты и даже кружку с остатками чая. Наконец, окно было закрыто, Владимир осмотрел учиненный беспорядок, смешанный теперь с беспорядком, поселившимся здесь с месяц назад – когда ушла Аня, раздраженно дернул плечом, взглянув на часы – шесть пятнадцать – убираться было некогда, да и не особенно хотелось. Свою квартиру он ненавидел. С того самого момента, как Аня уехала – точнее улетела на свою практику. Через полгода она вернется, защитит свою дипломную работу, подпишет контракт и улетит куда-нибудь на Марс. Глупо было злиться на это – ведь, действительно, ничего другого она не обещала, но он злился – может, больше на себя, чем на нее, но все же… На что он рассчитывал? Что она передумает? Что настолько полюбит его, что останется с ним на Земле? Пожалуй, нет, этого он не ждал. Но он надеялся, что она выйдет за него замуж и будет возвращаться к нему с Марса, Нептуна, или куда там ее еще забросит – семейным всегда дают отпуск между командировками – по неделе, за каждый месяц, проведенный в космосе. Но, как оказалось, у Ани планы были другие. Владимир понял это, когда она уже уехала на практику, оставив на столе свой ноутбук. Улыбнувшись ее забывчивости, он щелкнул по клавишам, собираясь выключить компьютер, прикидывая, успеет ли отвезти его Ане, до того, как она улетит. Экран ожил – оказалось, Аня не только ноут не выключила, но и из почты не вышла – сообщение «Срочно обратитесь в медицинскую комиссию» было помечено восклицательным знаком – и он его открыл. Спустя минуту, Владимир слушал долгие гудки, перебиваемые стуком его сердца. Наконец, Аня ответила: -Да, Володь, я ноут забыла, - быстро заговорила девушка. -Ань, ты беременна? Она внезапно замолчала, надолго, потом произнесла. -Нет… и, собравшись с духом, перешла в наступление, - уже нет. Это не твое дело! Не смей лазить по моей почте! Она еще что-то говорила – он не слушал. Потом вызвал такси. Отдал ей ноутбук и забрал ключ от квартиры. -Что еще я могла сделать? – сказала ему Аня, кусая губы, чтобы не разрыдаться – и при других обстоятельствах ему было бы ее жалко. -Взять академку на год… - он пожал плечами, - поздно об этом говорить… - развернулся и ушел. Сердце вместо крови разгоняло по жилам раскаленную магму, или кислоту, сжигающую его изнутри. В квартире все напоминало о ней и беззвучно задавало вопрос – неужели все, что между ними было, было ошибкой? Олег потом заверял, что оно к лучшему. -Я Светку уговорил выйти за меня, - напомнил он, - и что хорошего? -Максим, - Владимир кивнул на мальчишку рассекающему по двору на своем велосипеде. Олег промолчал – что тут скажешь? Потом, вспомнив, что должен утешать, произнес: -Найдешь ты еще свою… Искать никого не хотелось. Хотелось свернуться в клубок, заползти под диван и там тихонько умереть – как всегда при сильной боли – однако опыт уверял, что любая боль рано или поздно проходит, а лезть под диван это малодушие – и Владимир, как ни в чем не бывало ходил и на лекции и на скалодром и, тем более, на работу. Работа действительно спасала. Иногда удавалось не вспоминать Аню несколько часов подряд, а иногда и всю смену. И немного помогала учеба – во втором семестре четвертого курса было уже довольно много практики и теории и практики - пожалуй, даже к лучшему, что теперь не нужно спешить домой… Владимир смахнул со стола снег, отряхнул от него книги и конспекты, потащился в душ, дабы привести себя в порядок. Из ванной его выдернул звонок в дверь. Наспех вытеревшись, молодой человек выскочил в коридор, глянул на экран. Стратов?! Кольку он не видел больше двух лет. С тех самых пор, как, не без его помощи, оказался в подвале у наркоторговцев, что едва не стоило ему жизни. Стратова тогда за соучастие осудили на три года. Секунду Владимир размышлял – открывать ли дверь, потом решил – какого черта… Колька выглядел неважно – он здорово похудел, кожа стала серой, тонкой, словно пергаментной. Он осторожно перешагнул порог, словно не веря, что его пустили, потом произнес: -Слушай, я … это. Извиниться пришел. Владимир, поразмыслив, кивнул: -Ладно. Стратов сморщился: -Ладно?! Тебя чуть не прикончили!!! -Да, - лаконично согласился Владимир. -Но ты на меня не злишься?! – Стратов поднял на него полный изумления взгляд, - Климовцев, ты нормальный? Владимир поморщился, припоминая все ту давнюю историю, пожал плечами: -Коль, я на тебя не злюсь… потому что не уважаю. Ты о моей модели разболтал ради дозы. -Да так любой бы сделал из-за ломки! Даже ты! -Возможно, - согласился Владимир, чем сразу лишил своего бывшего друга боевого запала, - и тогда уже не уважал бы себя. Ладно, ты чего пришел? Извиняться? -Да, - хмуро произнес Стратов. -Извинился? Колька мрачно кивнул, отвернулся, открыл дверь… И Владимир тут же почувствовал, что его нельзя отпускать - поэтому, несмотря на то, что по-прежнему не испытывал ни малейшего желания видеть Кольку и говорить с ним, шагнул вперед, и схватился за дверную ручку. -Все-таки, зачем еще ты пришел? Стратов, закусив губу, отошел в угол, уперся лбом в стену. -Ты тогда не согласился, - вспомнил он. - Они собирались тебя убить, но ты не соглашался. Почему? Тебе жить не хотелось? Когда я к ним попал, то думал только о том, как выбраться живым – не потому, что такой уж трус и смертельно перепугался – просто реально жить хотел, а ты нет? Был готов умереть? -Не особо, - Владимир поморщился, - но я не хотел лепить наркоту - это не жизнь. Колька недоверчиво хмыкнул: -А что же? -Не знаю. Жизнь, это когда помогаешь другим, а дрянь всякую делать - смысл? - Лучше умереть? Владимир пожал плечами: - Умирать все равно придется – и что тогда вспомнишь, когда оглянешься? Сколько дури нахимичил? Стратов, наконец, повернулся к нему лицом - в глазах блестели слезы: - Звучит гладко. В теории - красиво, не подкопаешься. Почему же со мной не сработало? Почему я думал только как выбраться живым? Владимир лишь пожал плечами: -Не знаю, Коль. Тебе должно быть виднее. Стратов кивнул и сообщил: -Фил выходит из тюрьмы через два месяца. Как только выйдет - он попытается тебя убить и скорее всего - у него получится. - Его посадили на семь лет, - поморщился Владимир. - Ну, это не ко мне вопрос. Мое дело предупредить. А тебе лучше уехать, - Колька поморщился, - но ты ведь не уедешь, да? - он шагнул наконец за порог. Владимир взглянул на часы - до экзамена оставалось тридцать пять минут. Торопливо одевшись, он помчался в Академию. Физиология центральной нервной системы в условиях переменной гравитации предмет слишком серьезный, чтобы отвлекаться из-за всякой ерунды. Поэтому Владимир ни минуты не думал о словах Стратова. Максимум, секунд десять он о них думал. И, разумеется, уезжать никуда не собирался, потому что - КАКОГО ЧЕРТА ОН ДОЛЖЕН КУДА-ТО УЕЗЖАТЬ?! После экзамена нужно было зайти к профессору Морозову, проконсультироваться насчет Модели. Но Аркадий Георгиевич почему-то слушал крайне невнимательно, и, в конце концов, заявил, что модель необходимо срочно довести до ума и подать заявку на грант. Владимир растерянно потер шею: -Неделю назад мы говорили, что это можно сделать через год. -Обстоятельства изменились, - пояснил Морозов, - да, Модель еще сыровата, но я помогу. А заявку нужно подать в течение месяца. Молодой человек поморщился: -Какие обстоятельства? Модель не сыровата - она просто не завершена, отправлять ее на грант сейчас – обречь на проигрыш. Аркадий Георгиевич как-то странно посмотрел на него: -Ты новости смотришь? Владимир скорчил гримасу: -Разумеется. Между сменами в больнице и подготовкой к экзаменам больше делать нечего… -Значит нет, - кивнул Морозов, - на Нейрусе восстание аборигенов. Ваш курс отправляют туда через три месяца. На практику. Владимир застыл. Каждое слово профессора отозвалось в нем отдельным ударом. Таин, и Киарн, и Ботум – безмолвно возникли перед ним – какими он их запомнил ребенком – а теперь их называли аборигенами, а их борьбу за свою землю – восстанием. Аркадий Георгиевич еще что-то говорил, кажется о том, что если подать заявку на грант, ему позволят остаться, чтобы участвовать в конкурсе, но Владимир возразил: -Не нужно. Я поеду на Нейрус. -Ты не должен, - резко возразил Морозов, - ты не понимаешь? От твоей модели гораздо больше пользы, чем от тебя на Нейрусе! Если доведешь ее до ума – спасешь тысячи жизней! -Теперь ее не так сложно довести до ума, - равнодушно пожал плечами Владимир, - если что - вы с этим справитесь. -Если что?! – Морозов пристально посмотрел на него. -Если не вернусь, - спокойно пояснил молодой человек. Неторопливо шагая домой, Владимир обдумывал сегодняшний день. У него появились две очень весомые причины сбежать. У него появилась возможность это сделать - подать заявку на грант, уехать на конкурс - вероятно выиграть… Но он этого делать не собирался. Он собирался остаться, встретиться с Филом, а затем, если тот его не прикончит - лететь на Нейрус. И, если быть до конца честным, он не совсем понимал – почему собирается поступить именно так.