Миллионы итераций

Люсиэль улыбается. Эту вечеринку он ждал чертовых полтора года. С тех пор, как Рики не стало, он уже и позабыть успел, каково это: по-настоящему чувствовать себя частью RFA. Да, сидя за компьютером, он понимал, ради чего работает, но сейчас… сейчас даже в груди защемило от счастья. Непередаваемый словами восторг — вот что испытывал юноша. Да, это была не слишком грандиозная вечеринка. Да, не было сотен гостей — зал, напротив, казался теперь отвратительно пустым — но было кое-что более важное. Было то, чего так сильно не хватало Люсиэлю, Юсону, Джехи, Зену, Ви и даже Джумину. Было единение. Была радость от встречи с теми, кто дорог. Но помимо радости Люсиэль испытывал непонятное чувство тревоги и, как бы странно это ни прозвучало, тоски. Он знал, что она где-то здесь. Но не мог понять, как отыскать её в толпе гостей. Да и понимал: толку от этого мало. Все равно что пытаться подружить Джумина с Зеном. Или окончательно оттащить Юсона от «LOLOL». Или его самого — от «Honey Buddha». В каждом из этих случаев рисовался бесконечный алгоритм действий. Победа предшествует поражению — и так бесконечное число циклов, итераций… Кому как не Севену, главному хакеру всея RFA, это понимать?! Искать её в толпе — всё равно что резать себя ножом по венам. Резать — и ждать, пока кровь остановится, а раны затянутся, оставив после себя узкие полоски шрамов. А затем резать вновь. Это цикл, из которого нет выхода. Всё просто. Сейчас на сцену поднимется Юсон. На его внезапно повзрослевшем лице отчетливо читается счастье, легкое волнение и… и полное отсутствие той наивности, что когда-то была присуща Юсону. Это поразило Севена. Видеть Юсона таким настолько непривычно, что он и не знал даже, стоит ли радоваться тому, что этот лузер наконец-то хоть чуть-чуть изменился к лучшему. На самом деле радоваться вовсе не хотелось. Разве можно быть счастливым, испытывая гнетущую зависть, от которой в горле комок? Разве можно улыбаться искренне, думая лишь о том, что ты снова упустил своё счастье? Пусть даже это и не его вина, Люсиэль именно сейчас чувствовал себя полным ничтожеством. Он не испытывал ненависти к Юсону. Севен ненавидел себя. Если даже такой неудачник, как Юсон, вызвал симпатию у неё… неужели его очередь никогда не наступит? Неужели он настолько плох?.. Он видит, как Юсон спускается в зал. Ким уже нашел кого-то взглядом — и даже самому закоренелому идиоту было понятно, кого он искал. Люсиэлю повезло, что, будучи погружённым в себя, он не слушал то, что говорил Юсон. Иначе прямо сейчас пришлось бы выйти и затаиться где-нибудь дома. Чтобы не видеть того, что сейчас произойдет. Чтобы не чувствовать того, что непременно бы почувствовал. Боль. Пустота. Разочарование в себе. Юсун неловко улыбается и оказывается лицом к лицу с ней. Не узнать ее Люсиэль не смог бы. У неё бесконечно тёплая улыбка, вся её тонкая фигура говорит о прелестной нежности, абсолютной способности к сочувствию и пониманию. Она была превосходна. Идеальна. Они разговаривают, но Севен слишком далеко, чтобы расслышать, о чём. И, пожалуй, это к лучшему. Хотя, если подумать: скажи ему кто-то год-полтора назад, что он не захочет слышать голос той, кого так сильно любит, — Люсиэль наверняка не поверил бы. Скорее даже рассмеялся бы. Нервно. Но всем бы улыбался, потому что так надо. Потому что все ждут от него этих подколов, троллинга и смеха, настоящего, искреннего смеха. Ведь это Севен. Не Сэён.  — Эй, Севен! — парень вздрагивает, слыша уже знакомый женский голос где-то за спиной. Глубокий вдох — и вот уже на лице Севена яркая улыбка.  — Хей-я! — весело кричит он и машет рукой Джехи, которая уже пробиралась к нему через кучку гостей.  — Почему ты не со всеми?  — А где все? Я не видел Юсуна с того момента, как он со сцены спустился, — Севен мысленно ругал себя за то, что в очередной раз хватался за соломинку и пытался как-то оправдать себя. Не столько даже перед всеми, сколько перед самим собой. Он врал себе и даже начинал верить собственной лжи. От самого себя противно, но с этим ничего поделать было уже нельзя. — Они говорят с Ви. Господин Хан и Зен спорят насчет вина для кошек... — тут Джехи устало вздохнула и кивнула куда-то в сторону. — Идем. И Севен повиновался. Он послушно пошел за Джехи, не особенно глядя по сторонам, цепляя гостей плечами и поспешно извиняясь. Люсиэль ощущал, как к щекам приливает кровь по мере того, как шаг за шагом он становился все ближе к ней. Они наконец останавливаются. Джехи улыбается: — Думаю, Севена ты узнала... Севен поднимает глаза. — Привет-привет! — жизнерадостно говорит он, натягивая по привычке улыбку. Если подумать, он мог бы быть актёром ничуть не худшим, чем Зен. — Привет... — она улыбается, и Севен замирает. На пару мгновений ему расхотелось дышать. Ведь переписываться с ней и стоять лицом к лицу — вещи совершенно разные. Он ощущал себя мальчишкой, которому случайно подарили игрушку, о которой он мечтал, рассматривая ее на витринах магазинов. Но перед этой игрушкой ему хотелось пасть ниц. Вот только сейчас не его очередь. Опять.