Как бурбон

Сидя за столиком в гей-клубе далеко не второго сорта, уткнувшись в телефон, Генри ощущал себя более чем странно. С содроганием вспоминал: то, как он сошёл по изящной лестнице в окутанное запахами, сдержанной музыкой и однополыми парочками помещение; парень слышал, как с улицы раскатами грома проносились машины, а сам себе напоминал Макбета тем, что тщетно пытался выговорить «аминь», застрявшее у него в глотке. Минуты утекали сквозь пальцы быстротечно — в клубе он пробыл достаточное количество времени, о чём можно было судить по паре чашечек макиато и недопитому стакану бурбона, взять который было самой настоящей блажью. Впрочем, оценив всю тупость своего поступка (а взял он ещё и хороший виски), он позорно попросил у официанта лёд. Хоть карамельные ноты, хоть ванили — да плевать! Эту дрянь пить в неразбавленном виде невозможно.. «Я идиот», — возопил про себя Генри, констатируя свой идиотизм и дурость ситуации в целом. — Малыш, хочешь выйти? Поворкуем в уголочке? — к столику подошёл парень немногим старше самого Генри, производя впечатление человека недалёкого. Он напоминал своей одеждой петуха. Даже несмотря на воспитание, ему презрительно выдали: — Свали, а? Нерадивого пикапера сдуло если не моментально, то быстро. Генри вздохнул. Отказ зависел от того, как с ним начинали разговор. Популярность своей персоны его ничуть не удивляла, он привык к подобному ещё в колледже, правда, не со стороны мужчин. Отнюдь не с их стороны. Со звоном лёд перекатился на бок в стакане. Этот чёртов дорогущий бурбон точно горел в стеклянной таре с широкими краями, но ничуть не привлекал парня. Ни на каплю. Пить он не умел, и учиться особо не планировал. Потянувшись, стараясь особо не привлекать к себе внимание, со своего места поднялся Альфред. Прихватив любимую зажигалку от «Zippo» и пачку сигарет, мужчина собирался покинуть зал и выйти на улицу, но, чуть пройдя, остановился. Как и сидел за столиком у стены в самом углу, забившись как мышь, так и продолжал скучать один парень. Альфред невольно посмотрел на свои часы и присвистнул, что-то прикинув в уме. Усмехнувшись, он ровным шагом отмерил расстояние до столика парня и уселся прямо на диванчике напротив. — Если вы не заметили, то тут занято, — не поднимая глаз от телефона, пробурчал Генри. Это отгораживание бронёй гаджета со стороны юного субъекта выглядело дюже мило и очаровательно. Интерес рос с геометрической прогрессией. Альфред усмехнулся, кривя рот в подобии улыбки. Положив на стол сигареты и зажигалку, он переплёл пальцы в замок и начал рассматривать парня в открытую, нагло и оценивающе. На вид ему было от восемнадцати до двадцати, как предположил Альфред — ребёнком тот не выглядел, но и на взрослого не тянул; светлые, даже платиновые волосы, нос с лёгкой горбинкой. Хотелось рассмотреть больше, но парень не поднимал головы. — Ты сидишь здесь долгое время. Один, — решил привлечь к себе внимание этого холодного с виду парня Альфред. — Видел тебя на этом же месте два часа назад. — И что в этом такого? Парень поднял голову, глядя прямо на него пронзительно тёмно-серыми глазами. По телу Альфреда пронеслась приятная дрожь, отозвавшись жаром в паху. — Хороший взгляд, — хмыкнул мужчина, — но на меня такие взгляды не действуют. — Я так понимаю, вы не отстанете? — вздохнув, Генри решил убрать телефон в карман джинс. — Угадал. Догадливый какой. Альфред заливисто рассмеялся. Смех был красивый, но чуть ядовитый. Генри это не понравилось. — Тогда, пожалуй, я пойду. Всего хорошего, — и с этими словами он поднялся с дивана. — Я бы не советовал, — опасно оскалился мужчина. Генри решил уйти, бросая ненавистный бурбон и этого беспардонного мужчину, на прощание помахав рукой. Не оборачиваясь. Стоило парню отойти, как Альфред жестом показал на него бармену. Кивнув, тот обратился напрямую к охране. Генри поднялся по лесенке наверх, уже мыслями возвращаясь в свою скромную квартирку, но как бы не так. Едва он захотел пересечь двери гей-клуба, как два амбала в чёрных костюмах на входе остановили его. — Я, разве, не оплатил счёт? — вежливо поинтересовался Генри, немного закипая внутри. Эти вечер и ночь в гей-клубе его и без того порядком вывели, так ещё и это. — Вернитесь обратно, — скорее посоветовал, нежели приказал один из охранников. Генри зло зыркнул в сторону зала поверх плеча, понимая, что тот мужчина явно не так прост. Похоже, он вляпался. Засунув руки в карманы, Генри вернулся за формально свой столик. Под кривой улыбочкой мужчины рухнул обратно на диван. Довольный, Альфред встал и подсел к Генри, нагло приобняв его за талию. Приятный аромат мужского парфюма защекотал ноздри. — Неужели вам больше нечем заняться? — вздохнул парень. — Уверен, в этом клубе найдётся много тех, кто с удовольствием проведёт с вами вечер и ночь. — В этом и проблема, — мужчина усмехнулся, тут же подхватывая Генри за подбородок рукой. Их лица оказались в опасной близости. Генри мягко преградил путь к своим губам ладонью. — Уверяю вас, я не тот, с кем бы вы хотели заниматься подобным. Это мерзко. — Так ты натурал? Альфред нехотя отстранился, но не пересел. — Как же тебя тогда занесло в это место? Явно не случайно, иначе бы ты сюда не попал, — криво улыбнулся он. Впрочем, часть лоска точно сошла на нет. — Ох, вы неправильно меня поняли, — Генри догадался, что криво изъяснился и помахал перед собой рукой, отрицая. — Я не считаю отношения такого рода мерзкими. Я говорил совершенно о другом. Мужчина вопросительно выгнул бровь. — Заниматься подобным — мерзко со мной, я об этом, — парень вымученно улыбнулся. Альфред нахмурился, из-за чего его густые брови приняли причудливую форму. — Ты не гомофоб? — Нет-нет. Вовсе нет, — парень замахал перед собой руками. — Ты гей? — На девушку как объект вожделения я, к сожалению, больше никогда не посмотрю. — Значит, мужчины те-е… Но его перебили: — Но, попав в этот клуб, я убедился, что и здесь мне места нет. Я омерзителен. Но атмосфера в этом клубе отличается от того, что я слышал о подобным местах. Здесь уютно, я хорошо провёл время. — Я тебя не понимаю, — Альфред был окончательно сбит с толку. Генри вновь вымученно улыбнулся. — Ты не гомофоб, целенаправленно попал в этот клуб, но не ищешь отношений? — спросил мужчина, пытаясь хоть как-то систематизировать происходящее. — Совершенно верно, — Генри кивнул. — До прихода сюда я ещё на что-то надеялся, но нет. Я не заслуживаю даже стать подстилкой на одну ночь. Хотя нет, — он фыркнул, — на одну ночь я только и сгожусь теперь. Попользоваться и выкинуть. Альфред не сводил с парня глаз, смотря неотрывно, вдобавок ещё и как на душевнобольного. Прошла минута, две. И тут Альфред подорвался, хватая парня за руку, и потащил на выход. — Стойте!.. — Генри, не желая кричать, громко шикнул на мужчину, но всё было бесполезно. По силам он уступал ему. Альфред протащил Генри через охранников на улицу. Было ясно как день: за него уже всё решили. — Да постойте же! Прошу вас, не стоит… Но они уже были на парковке. Мужчина под неодобрительным взглядом своего спутника снял с сигнализации машину и просто забросил парня на переднее сидение. Генри чуть не вписался носом в кресло, и, пока усаживался ровно, Альфред восседал на месте водителя и заводил машину. — Передоз вежливости ещё никому не приносил добра, — усмехнулся мужчина, выворачивая на дорогу. — Зато вам её явно недостаёт, — парировал Генри. — Ты похож на обиженную мышь. Ещё и странный до одури. Генри стрельнул в наглеца взглядом, поджимая губы. Тот вёл себя слишком по-хамски и эгоистично. Это не могло не раздражать. — Что, нравлюсь? — хмыкнул Альфред. Генри опешил. — А? — Глазами меня своими пожираешь, — хохотнул Альфред. Заметив, как пассажир вспыхнул, удовлетворённо фыркнул. — Я Альфред, можно Альф или Фред. А тебя как звать, мышонок? Скукожившись на кресле, Генри, вцепившись мёртвой хваткой в ремень безопасности, пытался не смотреть на этого самого Альфреда, как тот себя назвал. Почему-то именно после намёка мужчины всё в нём выглядело превосходно: и тёмные, почти чёрные волнистые волосы, и аккуратная бородка, и эта манящая красная рубашка, виднеющаяся из-под идеально сидящего чёрного пиджака. Генри мог с уверенность сказать, что воротник расстёгнут на три пуговицы, демонстрируя ключицы и шею. Это сводило с ума, но… — Мышонок, ты чего? — Альфред обеспокоенно покосился на парня, по щекам которого текли слёзы. Поспешно остановив машину у обочины, он опустил кресло с парнем и навис над ним. — Я мерзкий… Не могу… Не имею права… — Да что с тобой? Альфред, забыв, что у него всегда холодные руки, и обхватил покрасневшее лицо парня. Сдавленно всхлипывая, Генри вывалил на мужчину свою историю. Генри увидел его случайно. В тот день преподаватель попросил зайти к нему на кафедру, чтобы обсудить тему доклада. Ничто не предвещало эту судьбоносную встречу. Зевая во весь рот, пока брёл по пустому коридору, Генри не заметил выставленную ногу. Уже вспахав носом пол, он, приподнявшись на локтях, поднял голову, тут же попав в плен карих, чуть раскосых глаз. Лицо было обычным, но… Эти тёмные омуты имели словно какую-то гипнотическую силу. — Ты же Генри Бэкстер? — приятный тембр мазнул слух. — В порядке? Помочь подняться? Генри рассеянно кивнул, чувствуя, как из носа хлещет кровь. С того дня он и стал другом Мартина Ричардса. Казалось, у этих двоих не было ничего общего: один закончил школу при католическом приходе и был хорошо воспитан, а тот, второй, как завсегдатай вечеринок был у всех на слуху. Двух других таких разных людей было сложно найти. Пользовались популярностью оба. Если по Генри сохли девушки умные и вежливые, то популярность красавца-самца Мартина была неоспорима. Книги и тусовки, кофе и алкоголь, жакеты и драные джинсы. Они были как белое и чёрное. Мартин ни с кем не встречался. Бывало, девушка на одну ночь — да и только. Однажды его увидели с парнем в отеле. Потерявший всякую надежду на взаимность с таким альфа-самцом, Генри воспрял духом и решил попытаться. Серьёзный как никогда, он попросил Мартина отойти с ним. Отчаянно краснея и теребя края рубашки, Генри предложил встречаться. Мартин, казалось, не был удивлён. Скрестив руки на груди, он ответил странным образом: — Если тебя устроит то, что физического контакта между нами не будет, но трахать я тебя буду и заниматься всяким садо-мазо, то я согласен. Генри опешил. Кровь отхлынула от полыхавших мгновение назад щёк. — Трахать… В смысле, что?.. — Да, тебя. В задницу, — Мартин, уперев руки в бока, улыбнулся. — Ты из садистов? — недоверчиво поинтересовался Генри. Мартин развёл руками. — Да, но к телу не допускаю пока парней, — ответил он ему. — Хочется попробовать, но не могу пока пересилить. По крайней мере, пока. Но игрушками трахать парней мне нравится. Помявшись с минуту, Генри, уверенный как никогда, согласился. Больше месяца Мартин как только над ним не издевался: разные страпоны, секс-машины, вибраторы, связывания, подвешивания, порка и прочее. Самое большее, что было между ними — поцелуи, но Генри и этого хватало с лихвой. Удовольствие от своей задницы он уже давно начал получать. Как-то раз Мартин позвал Генри к себе на День рождения, пообещав представить своим самым близким друзьям. Он естественно согласился — а как же иначе? Его же пригласил Мартин, а не кто-то ещё. Своему бойфренду он доверял. Настал день праздника. С подарком и в приподнятом настроении, как и полагается, Генри стоял перед дверью квартиры, которую снимал Мартин. Ничего не подозревая, он вошёл, когда его бойфренд открыл ему. Мартин представил ему двух парней и миловидную девушку их возраста. Расположившись в комнате со всеми удобствами, они выпили, и, громко включив музыку, вовсю отвели душу. Но в один момент Генри стало дурно. Чувствуя головокружение, он решил присесть. Ему становилось всё хуже и хуже, Генри уже собирался сказать об этом, как обнаружил: тело его не слушалось. На задворках мыслей заскрипели шестерёнки, всё ещё отказываясь верить. Когда двое друзей Мартина, с виду хорошие ребята, взяли его под белы рученьки со вполне понятными намерениями, Генри ужаснулся. — Как ты мог?! — не веря, он закричал на своего бойфренда, пока парни освобождали его от одежды. — Очень просто, — Мартин пожал плечами. Девушка, сидящая рядом с ним, мерзко хихикнула. — А, и да. Я соврал. С парнями у меня всё нормально. Я просто хотел проверить: удастся ли мне из натурала сделать гейскую игрушку. Под аккомпанемент смеха девушки рот Генри заткнул членом один из дружков. — О, и не думаю, — между тем продолжал Мартин, — что ты захочешь обращаться в полицию. Ребят, прикиньте: «Полиция? Меня в течение месяца трахал в зад мой бойфренд, а потом на его Дне рождения меня изнасиловали его дружки!» — круто же? Обсмеяв порядком поникшего и потерявшего веру в светлое Генри изнасиловали по кругу, «ромашкой». В ходе этого мучения он понял, что лучше получать удовольствие, и отдался процессу, догадываясь, что рано или поздно его отпустят, как наиграются. Проснувшись утром первым, Генри оделся и, даже не помывшись, прокрался к выходу из квартиры как мышь. Отчаявшись, отгородившись от всех, он больше недели провёл у себя дома, пытаясь хоть как-то прийти в себя. За время своего добровольного ареста он выяснил: больше девушки его не впечатляли ни в порно, ни в журналах, зато задница хотела чего-то определённого. И он решил проверить, убедиться в одном: гей он, или же эта сволочь Мартин был исключением, тем, кого сердце ошибочно выбрало. Генри нашёл один частный гей-клуб, и, раздобыв приглашение, решил посетить его через пару дней. — Вот такая история, — горько выдохнул Генри, пряча лицо в ладонях. — Я отвратителен. На одном уровне со шлюхами. Знаю, как лучше делать минет, или подмахивать задницей, доставляя максимум удовольствия. Разве не мерзко? Альфред смотрел в эти покрасневшие, такие серые, как грозовая туча, глаза. Чуть распухшее от рёва лицо, растрепавшиеся белёсые волосы. Такой трогательный, беззащитный. Как раз в его вкусе. Проведя языком по губам Генри, Альфред впился в них поцелуем. Жадно кусая, мешая дышать. Генри, было, взбрыкнул, но чужие губы, такие настойчивые и горячие, подавили сопротивление. Подавшись навстречу, он обвил руками шею Альфреда. …Он вздрогнул. — Генри, подъём! Моргнув, Генри словно очнулся. Переведя взгляд от приборной панели на своё плечо, на котором покоилась чья-то рука с массивным перстнем, он поднял глаза на Альфреда. Воспоминания вихрем пронеслись перед ним: гей-клуб, наглый ухажёр, утянувший его за собой, и поцелуй… Генри вспыхнул. — О. Боже. Мой! — Поздновато ты о Боге вспомнил, — криво улыбнулся Альфред. — Вылезай из машины, мы приехали. Генри послушно кивнул, и, пряча лицо, открыл дверцу. Холодный ночной воздух окутал его с головы до ног, вынуждая поёжиться. На задворках копошились мысли. Дверца со стороны водителя хлопнула; раздался писк сигнализации. Холодная ладонь обхватила руку Генри и потянула в сторону. — Идём? — Да… Они неспешно, за руки, вошли через охрану в подъезд кондоминиума. В кабине лифта Генри думал, что его сердце вырвется из груди — до того оно часто-часто билось в грудной клетке; дышалось тяжело, через ноздри и рот. Пока Альфред копошился с ключами входного замка, он смотрел куда угодно, но не на мужчину или дверь. Предстоящее не то, чтобы пугало, но определённо смущало. Генри даже не мог представить себе секс между ними. — Заходишь? — выдернул его из мыслей голос Альфреда. Генри послушно зашёл. Запах дорогого освежителя воздуха и дуба сопровождал его, пока Альфред не включил свет. Вспышка, и глазам предстал широкий уютный зал с небольшим прямоугольным столом со стульями и софой, устланной мягкими подушками; направо — белые закрытые двери, выглядящие надёжными, налево — ещё дверь, ведущая чёрти куда; если чуть пройти по залу, то у стены можно было заметить лестницу, ведущую на второй этаж апартаментов. Генри так и замер на пороге, забыв как дышать. — Где здесь… ванная? — испуганно просипел он, веселя своей реакцией мужчину. Альфред повесил на крючок для ключей связку. — Тебе какая именно? — хохотнув, мужчина прошёл в зал. — Три совмещённых санузла и один отдельный туалет. — Э-э… — растерялся Генри. — А что ближе?.. Альфред всеми силами пытался сдержаться, чтобы не заржать в голос. — Подозреваю, что ты сбежишь, оставь я тебя одного, так что вверх по лестнице. Не промахнёшься. — Ага… — пробормотал Генри. Поспешно разувшись и вскочив в лежащие на пороге тапочки (явно для гостей, боящихся наследить в этой роскоши; дальновидность Альфреда даже пугала), он понёсся в указанном направлении. Взлетев по лестнице, укрытой сдержанно-коричневым, с каким-то орнаментом ковру, Генри принялся озираться в коридоре. Сунув нос в пугающе роскошную спальню, он стал искать дальше. Промахнувшись ещё одной комнатой, на деле оказавшейся кабинетом, Генри с надеждой уставился на последнюю дверь этого этажа, сокрытую пеленой тайны. О, да! Это была ванная комната. Закрыв дверь на задвижку, Генри сел на унитаз и пригорюнился. «Ну и как мне быть?» К чему всё шло — понятно. На один раз, на постоянной основе? Да какая разница. Сам процесс с ним, с Генри, казался грязным. Альфред, будучи мужчиной шикарным и обеспеченным, заслуживал лучшего, а раз он хочет секса с ним, то стоит привести себя в порядок. Генри принял решение. Керамическая ванная с оброненным на бортике махровым халатом белого цвета, душевая… Выбор пал на последнюю. Раздевшись и сложив одежду стопкой, он отправился в душ. Чувствуя себя странно, пусть подобный ритуал и был далеко не в новинку, Генри растянул себя. Разводя пальцы внутри, чуть лаская стенки, он постыдно представлял Альфреда во всех подробностях, насколько позволяла фантазия. …Альфред начинал беспокоиться. Он успел наскоро принять душ, пригубить бокальчик вина и полить цветы на окне, но Генри так и не показался из ванной. Шум воды заглушал любые звуки, и это не могло не беспокоить. Оставалось надеяться на благоразумие парня — на самоубийцу Генри не тянул, иначе бы ещё после предательства своего бывшего распростился с жизнью. Прислонившись спиной к стене рядом с дверью в ванную, Альфред караулил Генри, нервно постукивая пальцами по сгибу локтя. Наконец шум воды стих. Знакомо скрипнула дверца душевой кабинки. Альфред принялся вслушиваться в звуки. Шлёп-шлёп-шлёп. Щелчок, и, смущённо понурив голову, Генри вышел, остановившись напротив Альфреда. Халат был слишком велик парню и забавно висел на нём, особенно в рукавах. Альфред притянул к себе Генри, утыкаясь носом в пахнущие любимым шампунем волосы. — Трахни меня? Альфред усмехнулся. — Ну, если ты просишь… Подхватив парня на руки, он потащил его в спальню. Устроившись на краю кровати, Альфред усадил Генри к себе на колени. Не цацкаясь, не сюсюкаюсь, он содрал пояс халата, отбрасывая в сторону, куда следом полетел и сам халат. Генри смущённо взирал на Альфреда сверху вниз. — Я… подготовился… Словно проверяя, мужчина огладил спину парня пятернёй, спускаясь ниже. Проведя ладонью по заднице, он резко, с особым удовольствием наблюдая за реакцией Генри, вторгся средним пальцем внутрь, проталкивая его вперёд. Вцепившись в плечи мужчины, Генри простонал. — Надо же, и правда подготовился, — хмыкнул Альфред. — Какой хороший мышонок. Он чувствовал, как ему в грудь упирается член Генри. Не вынимая пальца, Альфред потянулся к губам парня, насилуя их: то прикусывая, то лаская. Когда уже его член особенно сильно зазудел в области головки, он, нехотя разорвав поцелуй, принялся высвобождать его из боксеров. Генри недовольно зашипел, но когда между его ягодиц потёрлись, замер в предвкушении. Разведя руками упругие ягодицы, Альфред двинулся вперёд-назад, ёрзая между аппетитных полушарий. — Погоди минутку… Подтянувшись на кровати, они переместились к самому изголовью. Альфред пошарил в прикроватной тумбочке, доставая презерватив. Наскоро раскатав его по члену, развалился на спине. Глядя с усмешкой снизу на поджавшего покрасневшие губы Генри, Альфред резко, рывком, толкнулся навстречу страждущей глубине. Подмахивая бёдрами, Генри, обопрясь на бедро любовника ладонью, а другой рукой обхватив его шею, отдался ощущениям. В висках шумела кровь, голова кружилась. …Вдох-выдох. Сопя, всхлипывая, Генри мечтал кончить. — Альфред, пожалуйста… Дай мне кончить… Покрытый испариной Альфред продолжал заламывать руки Генри, перехватив пальцами основание его члена. Стоящий на карачках парень так трогательно морщился и ныл — сдержаться невозможно. Приникнув к правой лопатке парня губами, Альфред засосал с зубами кожу. — Ну уж нет. Продолжая неистово вколачиваться в Генри сзади, он прошептал ему в самое ухо: — Мы с тобой надолго, мышонок. Мы же теперь в-с-т-р-е-ч-а-е-м-с-я. В ответ Генри лишь всхлипнул, с сопением втягивая воздух в себя. О всяких глупостях он больше не думал. Все его мысли были о мужчине, таком же сладком и обжигающем. Как бурбон.