Ночная смена

Вообще-то Бек не из тех парней, что любят полихачить на дороге, да еще и на казенном имуществе. Но чертова железяка словно живет своей жизнью. Вот и сейчас, не вписавшись в поворот из-за неисправного руля, парень на небольшой, но все же скорости, врезается в шикарную иномарку, припаркованную прямо за углом. Противный скрежет металла об металл режет слух, а чертов руль оставляет широкую царапину почти по всей длине автомобиля. Тормозит Бекхен лишь из-за того, что предплечьем сбивает зеркало заднего вида, и вылетает из седла. Худое тело больно бьется об асфальт, а мопед, тормоза которого окончательно сдохли, все еще продолжает ехать вперед, в конечном итоге врезаясь в столб. На дикий грохот сбегаются люди, но вовсе не те, которых хотел бы видеть Бек. Компания, стоявшая в нескольких метрах от него у черного входа в клуб, окружает парня, не давая возможности улизнуть. Как будто он в состоянии бежать. - Это же машина шефа, - сетует один из парней, разглядывая вмятину на боку дорогого авто, пока второй подбирает отбитое нахрен зеркало. - Ох и влетел же ты на бабки, пацан, - присвистывает тот, что стоит ближе всех к нему, грубо поднимая его за шкирку. Сопровождение из шести человек ведет насмерть перепуганного и заметно хромающего Бекхена через длинный коридор, огибая шумный зал ночного клуба, где царит веселье и пьяный угар. Тяжелая деревянная дверь распахивается перед ним, и его грубо вталкивают внутрь. Бек не сразу замечает его. Лицо, как и весь он сам, скрыто за высокой спинкой обтянутого кожей кресла. - Шеф, этот сосунок въехал на своей тарахтелке в вашу машину, - низкий поклон, прежде чем обратиться к главному. Кресло медленно разворачивается, являя миру лицо загадочного «шефа» которого все так боятся. Бекхену думалось, что там сидит старый, закоренелый бандит, лицо которого испещрено боевыми шрамами, но, кажется, кое-кто пересмотрел фильмов о якудза. Парень в кресле молод, хорош собой и, судя по выражению его лица, даже не злится. Бекхен переминается с ноги на ногу, не зная, можно ли ему вообще открывать свой рот. Лучше помолчит, пока его не спросят. - Все так плохо? - Сами поглядите, - парень в черном костюме берет пульт со стола и направляет его куда-то в стену, и та словно оживает, расходясь в разные стороны. Вперед выводятся большие мониторы, на одном из которых очень хорошо видно поврежденное авто. Парень медленно встает из кресла и проводит рукой по экрану там, где красуется глубокая царапина, словно так он что-то почувствует. - Полагаю, покраской все не обойдется? – снова он говорит со своим подчиненным. Словно Бекхена здесь и нет вовсе. - Там вмятина почти на обе двери. Нужна рихтовка, - выносит вердикт собеседник. Лишь когда хозяин авто подходит вплотную к Бекхену, тот замечает, насколько он высок. Густые черные волосы рассыпаны в вполне себе терпимом беспорядке, прикрывая уши. Без сомнения, дорогой костюм сшит на заказ – сидит как литой. Отчего-то Бекхену вспомнился его дурацкий, на размер больший, чем нужно костюм, в котором он щеголял на выпускном. Так уж вышло, что в стоковых магазинах его размера просто не нашлось. Больно мелковат. - Хи Чжон, оставь нас, - просит парень напротив, не отводя взгляд от перепуганного мальчишки. - Да, шеф,- подчиненный низко кланяется, прежде чем удалиться из кабинета. - Как тебя зовут? - Бекхен, - мямлит в ответ Бек. - Просто Бекхен? А фамилии у тебя нет? - Бен. Меня зовут Бен Бекхен, - четко проговаривает он, какого-то хрена кланяясь, что вызывает лишь улыбку парня. - Приятно познакомиться. Я – Пак Чанель, владелец этого клуба и машины, которую ты знатно попортил. Чанель говорит таким спокойным, будничным голосом, словно Бек всего-то на ногу ему наступил. Но за напускным спокойствием и миловидным, располагающим к себе личиком кроется самый настоящий дьявол. - Простите меня, я не специально! Просто мой мопед, он… чертов мопед. На нем отказали тормоза… - И поэтому ты решил тормозить об мою машину? – тон Чанеля изменился. Теперь он говорил более властно, желая получить ответы на все волнующие его вопросы. - Я же не специально, - повторил Бек. - И что? От этого моя машина исцелилась? Ты хоть знаешь, сколько она стоит? - Нет, не знаю. Я заплачу за ремонт, у моего друга СТО, он все починит. - Хочешь, чтобы я тачку за восемьсот штук баксов в ангар твоего друга загнал? - непонятно, то ли Чанель откровенно негодует, то ли насмехается над ним. - Я могу отдать деньгами или отработать, - варианты и предложения у Бекхена заканчиваются быстрее, чем их с Чанелем беседа. - Сколько лет? Где учишься, где работаешь? - Мне двадцать один и я нигде не учусь. Работаю доставщиком пиццы, - почему-то под этим внимательным взглядом мальчишке становится неуютно. - Почему не учишься? Выгнали? – нездоровый интерес Чанеля к его персоне не может не настораживать. - Сам бросил. - Почему? - Это так важно? - Отвечай на вопрос, - грубый бас подчиняет, вынуждая не спорить с его владельцем. - Не было денег заплатить за учебу. - А что, родители не помогают? - У меня нет родителей. Только бабушка, а у нее таких денег нет. - Стало быть, нищеброд ко всему прочему, - размышляет вслух Пак. Чанель удобно усаживается на край собственного стола, делая жест рукой, тем самым приглашая Бекхена присесть на удобное кресло напротив. И тому ничего не остается, кроме как принять предложение. Двигаться больно, оттого Бек хромает. - Почему хромаешь? Кто-то из парней ударил тебя? – между прочим интересуется Чанель, протягивая ему бокал чего-то спиртного. Бекхен рад бы отказаться, да боится, голова с плеч тут же слетит, поэтому молча принимает прозрачный хрусталь из его рук. - Нет! Я упал, когда… врезался в вашу машину, - Бекхен резко переводит взгляд на стакан в своих руках, в котором таят кубики льда. - Иди домой, Бекхен. Завтра я отвезу машину на станцию техобслуживания, и там мне скажут сумму нанесенного ущерба. Приходи завтра в это же время сюда, обсудим детали возникшей проблемы. Бекхену до сих пор не верится, что его не повесили на собственных кишках. Парень вскакивает из удобного кресла и едва заметно кривится от боли в бедре, и это не остается незамеченным Чанелем. Бек уже почти у двери, когда тот окликает его: - Постой. У тебя нога болит, Хи Чжон отвезет тебя домой. - Не стоит, правда, я на метро дое… - Я сказал, он отвезет тебя, - грубо перебивает Чанель и резко хватает за руку. - И не вздумай смыться из города. Я тебя найду, и ты очень пожалеешь о своем поступке. А не найду тебя, так наведаюсь в гости к бабушке. Ты все понял? Вот только теперь Бек осознал, как сильно он влип. Не то, чтобы в его голове зрел план побега, но даже если такая мысль и посетила бы его голову, то теперь он наверняка знает, чем это закончится. Чанель курит прямо в кабинете начальника станции. - Сколько? - Девятьсот долларов. Это с заменой зеркала. - Выпиши квитанцию. Пак тушит бычок о стоящий на подоконнике горшок с ночной фиалкой. - Кёниль. - Да? - Допиши еще один ноль. - Зачем, шеф? - Выполняй. - Хорошо. В назначенное время Бекхен сидит в кабинете Чанеля. Тот намеренно тянет время, стоя спиной к нему и смотря сквозь зеркальное стекло на танцующих внизу людей. Похоже, вечеринка в самом разгаре, но у них тут, в кабинете, намечается своя «атмосфера». - На столе счет, взгляни на него, – не поворачиваясь, говорит Чанель. Бек тянется за единственной бумажкой на аккуратно убранном столе и глаза его округляются. Парень крупно влип. Во рту пересыхает от непомерной суммы в американской валюте. Он просто не представляет, откуда ему взять такую сумму. - Я все отработаю. Займу у друзей. - У тебя нет таких богатых друзей, Бекхен, - осекает его Пак, поворачиваясь к нему. - Я возьму кредит. - Тебе его не дадут без поручителя. Опять мимо. Бен в отчаянии, которое отчетливо читается на его лице. Но, даже не пойди Чанель на хитрость и не припиши еще один нолик, Бекхену все равно такую сумму не осилить. - Можно мне погасить долг частично? - Можно. Бек облегченно выдыхает, но… рано радуется. - Двумя, максимум тремя платежами. Ты же не думаешь, что я буду ездить на побитой машине? Оба молча смотрят друг на друга, и, наконец, Бекхен смекает, что у Пака есть какое-то предложение, но тот его озвучивать не спешит. - У меня нет таких денег. - Я знаю. - Хотите, я буду работать на вас бесплатно? Только по вечерам. Днем мне нужно быть на работе. - Диву даюсь от твоей наглости. Мало чего машину мне разбил, так еще и свои условия выдвигаешь, – нотки возмущения слышны в спокойном голосе собеседника. - Что же вы от меня хотите? - В принципе, отчасти ты угадал. Будешь работать на меня по вечерам, пока не отработаешь долг. Месяц, не меньше. Учитывая характер твоего найма на работу, я еще довольно неплохо тебе плачу, - Чанель прикуривает сигарету, выпуская сизый дым в Бекхена. - Что я должен делать? - Отработаешь долг в моей постели. Ненавижу осень. Сезонная хандра одолевает меня. Бек отказывается верить услышанному. Нет, такого просто не бывает! Истеричный смешок срывается с его губ. - Это что, шутка такая? - Я похож на шутника? – Пак вплотную подходит к парню, останавливаясь в каких-то сантиметрах от него. По глазам Бек видит, что тот не шутит. Колокольчики в голове бьют тревогу, а во рту снова пересыхает от страха. - Нет. Я не буду этого делать. Вы меня с кем-то перепутали. Я… я не из таких. Я не гей. - Бекхен, на все интересующие меня вопросы я получил ответы вчера. Прежде чем отказываться от такого заманчивого предложения, подумал бы о бабушке. Если тебя не станет, кто позаботится о ней? Или, не дай Бог, с ней что-то вдруг случится? От бессилия Бек сжимает кулаки, но что он может поделать? Лучше бы он разбил себе голову на этом чертовом мопеде… - Обдумай все хорошенько и дай мне ответ, - Чанель медленно и без особого усилия разжимает его кулак и кладет в ладонь визитку со своим номером. Следующие два дня Бекхен не живет. Так, существует. «Предложение» тяжелым бременем лежит на хрупких плечах, клоня его к земле. Что же делать? Как быть? Чанель не похож на тех, кто шутит, он говорил вполне серьезно. Причем, как о предложении, так и о последствиях его отказа. Первый день Бекхен еще пытался делать жалкие попытки спасти свой зад, в прямом смысле этого слова. Но даже если занять денег у всех его друзей и у друзей друзей, то ему и десятой части суммы не собрать. Ночью третьего дня он заходит в комнату бабушки. Та, измотанная и уставшая спит, как всегда укрывшись двумя одеялами. Вечно она мерзнет. Женщина, лежащая на теплом полу, заменила ему и отца, и мать. Она дала ему все, что могла, но слишком быстро постарела. Бек не представляет себе жизни без нее. Он даже думать боится, что станет с бабушкой, случись с ним что-то. Ее сердце этого просто не выдержит. В глубине души он уже знает ответ, который завтра даст, но такова природа смертника – оттягивать момент, насколько это возможно. А утром следующего дня в кабинете Чанеля раздается звонок. - Я согласен. Пак не скрывает улыбки, но голос его серьезен, как и всегда: - Я пришлю адрес отеля сообщением. Будь готов сегодня ночью. Бекхен в сотый раз проверяет адрес, все еще надеясь, что он ошибся. Но нет. Все верно, он пришел туда, куда ему было сказано. На ресепшене его оповещают, в каком именно номере его ожидает гость. Ватные ноги заплетаются, но парень поднимается по ступенькам недешевого отеля и без труда находит нужную комнату. Бекхен не стучит, он просто заходит в нее, зная, какой ужас его ждет. Чанеля нигде не видно, но облегчения от этого парень не чувствует. Он видел на парковке его уже отремонтированную и до блеска отполированную машину. - Пришел? Отлично. Раздевайся, - голос доносится из ванной. Минуту Бек стоит и не шевелится, по сотому кругу прокручивая все в голове, взвешивая все за и против. А может, все-таки стоило пойти в полицию? Но, в случае невыплаты штрафа да еще и ущерба потерпевшей стороне, его обязательно посадили бы. И это еще не беря во внимание того факта, что работал он нелегально. Исход такой же, только последствия серьезнее. Вечное клеймо, занесенное в базу данных, о тюремном сроке. Лучше все же потерпеть месяц. - Ты не слышал, что я сказал? – Чанель входит в комнату в отельном халате, суша мокрые волосы полотенцем. Бен на автомате скидывает легкую куртку, явно не по сезону, и расшнуровывает кеды. Пак молча наблюдает за ним, сидя на кровати и широко расставив ноги. Футболка и джинсы аккуратно сложены на кресле рядом, а Бек стыдливо жмется к двери, стоя в один боксерах. Худой, очень худой, возможно, от недоедания. А на бедре зияет багровый синяк размером с ладонь Чанеля. Тот рукой манит его к себе. Бекхен думает, что зря он не посмотрел в инете, как это делается у мужчин. Хотя, знай он все это, от страха и носа сюда не сунул бы. - Болит? – Чанель осторожно прикасается к синяку, отмечая про себя, что тот немного припух. Парень врет, отрицательно покачивая головой. Сильная рука резко притягивает его к себе и валит на кровать рядом с собой. Лицо Чанеля слишком близко, Бек не знает, куда глаза прятать. - Если так сильно боишься, можем не делать этого сегодня. Я дам тебе отсрочку, еще один день. Тянуть некуда, это все равно произойдет. Так какая разница, сегодня или завтра? Бекхен снова отрицательно качает головой, отчего темно-красные волосы падают на глаза. Чанель хочет убрать их, но на прикосновения парень реагирует как дикий зверек – шарахается в сторону, отталкивая чужую руку. - Не бойся, я не сделаю ничего плохого, - успокаивает его Пак, медленно подминая парнишку под себя. Длинные пальцы все же убирают растрепавшиеся волосы с глаз, а губы медленно целуют шею. Бек хочет отодвинуться, но Чанель резко ставит руки по бокам от него, как бы намекая, что ловушка захлопнулась, и обратного пути нет. Одной рукой он поглаживает его бедро, аккуратно прикасаясь к синяку. Пак более чем мягок и терпим, мальчишка заводит его своей неосведомленностью и наивностью. Наглая рука начинает стягивать белье Бека, пока язык вторгается в чужой рот. Бекхен, кажется, немного расслабился, но стоило Чанелю приблизиться к его паху, как он отталкивает его от себя, пытаясь выползти из-под тяжелого тела. - Я передумал! Давай сделаем это не сегодня! – в панике кричит Бек, но Чанель ловко хватает его за щиколотку и грубо тянет назад. - Поздно. - Нет! Пусти! – парень вырывается, но Пак сильнее. Колено упирается в пах Бекхена, потирая его сквозь ткань полуопущенных боксеров. - Чего ты так испугался? Того, что у меня уже стоит, или того, что тебе это нравится? Бекхен не может ответить, паника парализует его. Все тело словно немеет, пока Чанель полностью стягивает с него белье и скидывает свой халат, под которым ничего нет. Он пытается развести ноги Бека в стороны, но тот лишь сильнее сводит колени, пока в конце концов не выдает на одном дыхании: - Свет… - Что? - Выключи. Пак уже злится, но просьбу все-таки выполняет, не забыв на обратном пути прихватить лубрикант. В темноте Бекхен, пусть и не сразу, но все же позволяет раздвинуть свои ноги. А вот растягивать его приходится буквально с боем. Мальчишка пинается и лягается, громко хныча, что ему больно. Но Чанель лишает его всех возможностей вырваться, добавляя еще один палец. Длинные фаланги касаются нежных стеночек изнутри, проходясь по простате. Это Пак понимает по тому, как Бекхен резко затихает в его руках. Влажный поцелуй получается слишком пошлым и откровенным, как для двух почти незнакомых людей. Бек старается лишний раз не шевелиться, чтобы не делать себе же больнее. Если все ограничится пальцами, то так и быть, он это переживет. - Хороший мальчик, - целует его в щеку Чанель, аккуратно доставая пальцы. - А теперь придется потерпеть. Все спокойствие Бека вмиг куда-то улетучивается, стоит услышать эту фразу, а затем он чувствует, как что-то влажное упирается в его вход. Пак медленно входит одной лишь головкой, а Бекхен уже весь сжимается, не пуская его дальше. - Расслабься. Парень правда старается, но получается это скверно. Лживый ублюдок обманом заманил его сюда, а теперь делает с ним Бог знает что! Резкий толчок – и чужой член врывается в его тело наполовину, а Бек кричит от боли, которой до сегодняшнего дня не испытывал ни разу. - Мне больно! Не надо! – он уже не может сдержать слез. Анус разрывает пульсирующей болью, а тело сверху и не думает отпускать его. - Осталось чуть-чуть, - заверяет его Пак, наваливаясь всем весом и делая еще один резкий рывок, входя до конца. От боли Бекхену сводит поясницу и становится нечем дышать. Он громко кричит, почему-то крепко обнимая Чанеля за шею, словно в нем одном видит свое спасение. Отчасти так оно и есть, вынь тот свой член из его зада. - Пожалуйста, хватит! - Прости, малыш, прости. Первый раз всегда так, - успокаивает Ель, снова целуя влажные от слез щеки. Пак хочет его, очень хочет. Но пока тот не успокоится, двигаться в нем не будет. Он облизывает маленькое ушко, прикусывая мягкую мочку уха, постепенно опускаясь к чувствительной шее. Бен все так же плачет, ему кажется, что конца этой боли не будет никогда. Но постепенно он успокаивается. Чужие руки словно унимают его боль, а теплые губы осушают горькие слезы. Пак медленно начинает двигаться в нем, стараясь не пугать его. Внутри Бекхен горячий и узкий. Он все так же крепко обнимает Чанеля за шею. Возможно, просто инстинктивно, но Паку это даже нравится. Так он хоть не отбивается. Ель двигается в нем размеренно, но сдерживаться очень трудно. Первый его стон пугает Бекхена. Тот даже глаза открывает, но, видя его блаженное лицо, понимает, что парню явно хорошо, в отличие от него. Чанель громко стонет ему на ухо, сжимая в объятиях все крепче. Под конец он ускоряется так, что Бек терпит через силу, прикусывая губу. Но лучше молчать и не портить ему этот момент, а то вдруг он решит все повторить. Дыхание Пака учащается, а толчки становятся резче, пока, наконец, он не кончает, крепко прижимаясь к худому телу. Он долго не может отдышаться. А, быть может, просто не хочет выпускать его из теплых объятий. Когда же Чанель покидает все еще узкое тело Бека, тот лежит и не шевелится, не зная, что ему делать теперь – уходить или остаться? В конце концов, он решается спросить: - Мне уйти? Ель медленно поворачивает голову к нему, и в свете неоновых огней, проникающих в окно, Бекхен видит, как тот улыбается. - Разве ночь уже закончилась? Каждый вечер Бек приходит в клуб, к черному входу, откуда его ведут на рабочее место. Он помогает бармену – у того обычно много работы, одной пары рук не хватает. Чанель приезжает к девяти часам, но каждую ночь, ближе к полуночи он приглашает Бекхена к себе в кабинет, где на большом кожаном диване тот «погашает» долг. Пак всегда начинает с прелюдий, как и сейчас. Хрупкое тело вжато в твердую дверь, настойчивые руки по-хозяйски избавляют его от ненужной одежды. Мальчишка сам тянется за поцелуем, чтобы в очередной раз забыться. Так он себя утешает. Мягкий диван прогибается под весом их тел, когда Чанель валит Бека на него. Он входит осторожно, не смотря на то, что прежде подготавливал его. Бекхен почти не боится этого, просто по привычке весь сжимается. Его стоны слышны за пределами кабинета, но это уже мало волнует их. Каждый раз Пак усмиряет его грубо, но вместе с тем нежно. Сильные руки держат крепко, но двигается он аккуратно, доставляя удовольствие и Бекхену. Ему больше нравится слушать его стоны, чем всхлипы и рыдания. Парнишка оказался на редкость страстным и очень чувствительным. Чанель едва успел прикоснуться к нему, пройдясь по члену пару раз, как он уже кончил, содрогаясь всем телом. - С этим нужно что-то делать, - улыбается Ель, снова видя на щеках Бека красный румянец. - Прости, - мямлит тот, пряча взгляд, но Пак не дает опустить голову. Целовать этого парня, пожалуй, приятнее всего. Тяжелая рука гладит вишневые волосы, медленно сжимая их в кулаке. Чанель двигает бедрами с завидной грацией и гибкостью, продолжая доставлять Бекхену удовольствие. Он всегда кончает в него, словно заявляя на него свои права. А в один из дней Пак приезжает раньше времени, встречая Бекхена у входа. Тот пританцовывает от холода, переминаясь с ноги на ногу. Руки красные от мороза, как и маленький нос. - Завтра приди пораньше. - Зачем? – удивляется Бек. - Вот завтра и узнаешь. Бекхен не знает, зачем его вызвали в четыре часа, но отпроситься с работы было нелегко. Он дергает дверь на себя, но та заперта. Не мудрено, в такое время здесь никого и быть не может. Это место оживает лишь ночью. Тихий свист колес заставляет его обернуться. На парковке с незаглушенным мотором стоит машина Чанеля. Фары «моргают» несколько раз, и парень спешит к авто. Весь продрогший и замерзший, Бек прыгает на переднее сиденье и по привычке хочет поцеловать Пака, но вовремя останавливается. - Почему так легко одет? - в лоб задает вопрос Пак. - Эта куртка не годится для такого холода. На улице уже мороз, а ты до сих пор ходишь в кедах. Бек не сразу понимает, что вообще происходит. А потом ему просто не хочется отвечать. Стыдно. - Мне не холодно, - врет малец, пряча озябшие руки. - Бекхен. Чанель просто произносит его имя, но Беку уже понятно, что без ответа его не отпустят. В конечном итоге, они всегда делают то, что хочется Паку. - Моя куртка в чистке. Я не успеваю забрать ее. - Поедем за ней сейчас. Ель знает правду, но хочет услышать ее от него. Он всегда должен говорить ему правду. Непонятно, зачем, но должен. - Нет. Там сейчас закрыто! - Бекхен, - голос меняется. Красная голова опускает стыдливый взгляд на озябшие руки. Ну вот зачем он всегда так с ним поступает? Зачем вынуждает говорить то, что Беку говорить не хочется. - У меня нет куртки, - признается парень. Теплая рука сжимает замерзшие пальцы. - Нужно было сразу сказать. Ель трогается с места настолько резко, что от визга колес у Бекхена в ушах звенит. В машине тепло и уютно. Она пахнет Чанелем. Бен так устает на работе, что засыпает, убаюканный приятной мелодией, что доносится из динамиков. А просыпается от того, что Пак нежно гладит его по щеке. - Пошли. Бекхен, конечно, догадывался, за чем они едут, но никак не думал, что будет стоять посреди фешенебельного магазина, прижимаясь к шикарно одетому Чанелю, не зная, куда себя девать. - Какую одежду ты предпочитаешь? Классику или спортивную? - Чанель, давай уйдем отсюда, - просит Бек. - Не вынуждай меня выбирать за тебя, - Пак всегда давит, но делает это ненавязчиво. - Так какую? - Спортивную. Два часа спустя они выходят из магазина, груженные брендовыми бумажными пакетами с кричащими названиями разных фирм. Бекхен чувствует себя более чем некомфортно, и он хочет сказать об этом сразу. - Чанель, у меня нет денег, чтобы заплатить за это. Мне придется… - Это премия, - прерывает его Пак. Он немного расстроен. Подарок-то от души, а Бек вон, чего о нем подумал. Вот и делай после этого добрые дела. Не умирать же мальцу от холода, в конце концов. - Спасибо. Бекхен не знает, как правильно его отблагодарить, поэтому делает то, что умеет лучше всего – целует Чанеля. Но тот не отвечает на его поцелуй. - Это не способ купить тебя, пристыдить или оплатить твои услуги. Я просто увидел мерзнущего ребенка и немного приодел его, - серьезно говорит он, поглаживая нежную щеку. Бек сгорает от стыда, но остановиться не может, равно как и не может остановить Чанеля. Мерзавец прижал парня к огромному зеркальному стеклу и имеет его так уже минут двадцать в самой что ни на есть развратной позе. Снаружи это огромное зеркало, но изнутри это все то же прозрачное стекло. Бекхен рвано дышит, хватаясь за расставленные по бокам от него руки Чанеля. Ему так хорошо, что вскоре он забывает, где они находятся, отдаваясь лишь ощущениям. Бек уже близок к тому, чтобы кончить, и, похоже, Ель чувствует это. Он пережимает его член у основания, слушая, как его малыш хнычет от неудовлетворения. - Не так быстро, - шепчет Пак на ухо, покусывая тонкую шею. В зале снаружи включают неоновый свет, и все танцующие начинают визжать и кричать от удовольствия. Бекхен активнее подается назад, насаживаясь на и без того глубоко входящего Еля. Тот несколько раз проходится по простате, от чего Бек жалобно стонет, готовый кончить, но сильная рука все еще пережимает нежный орган. - Чанель… пусти… - тонкая кисть пытается разжать пальцы, но тщетно. - Вместе, - опять шепчет Пак, входя под другим углом. Бекхену кажется, что душа покидает его тело, вздымаясь к облакам. Ноги становятся ватными, но Чанель крепко держит его поперек талии, все так же насаживая на свой член. - В зале включены неоновые лампы. Если выключить в кабинете свет, то нас будет видно всем. Бекхен в ужасе пытается повернуться к Чанелю, чтобы взглянуть ему в глаза, но тот не дает даже пошевелиться. - Я же не сказал, что сделаю это, - успокаивает он его, целуя Бека между лопаток. Бекхен мечется от наслаждения, он уже не может терпеть, и Чанель словно читает его мысли. Делая глубокие толчки, он резко размыкает сомкнутые вокруг члена пальцы, и оба кончают, как того и хотел Пак. Позже, лежа на диване, Бек перебирает пальцы любующегося его макушкой Еля. - Чанель. - Мм? - Сколько тебе лет? - Двадцать восемь. От удивления Бен бросает свое занятие и привстает на локте. - Так ты старше меня? Получается, ты мой хен. - А что тебя удивляет? Бек обратно ложится на Чанелевскую грудь. - Ты не выглядишь на свой возраст. - А на сколько я выгляжу? - Ну… как я. - На семнадцать, что ли? – смеется Чанель. - Я что, выгляжу на семнадцать? - Ты очень худой, - начинает Пак, но он знает, как Бекхену не нравится эта тема. Затрагивая ее, тот каждый раз пытается сбежать. - Уже поздно, отвези меня домой, - как всегда спешит Бек, но его притягивают обратно. Разговор еще не окончен. - Ты должен питаться правильно. - Ясно. - А не спускать все деньги на лекарства бабушки. Просто скажи, что нужно, и я помогу. - Я сам могу! – злится Бекхен, но в этот раз Чанель его не удерживает. У парня тоже есть гордость, нельзя втаптывать ее в грязь. Оба уже одеты, но Пака опять что-то не устраивает. Он забирает из рук Бека самый большой пакет и достает оттуда огромную теплую куртку. Не то чтобы он сильно переживал, но какого-то черта надевает ее на худенькое тело и застегивает до самого подбородка. Затем наступает очередь пакета с кроссовками, но Бен опережает его, выставив свободную руку вперед: - Я понял! Я сам! Мальчишка быстро натягивает на ноги новые кроссовки, а кеды отправляет в пакет, но Чанель думает иначе. Он просто выбрасывает их в мусорное ведро, чтоб малец не смог потом их забрать. - И чтоб носил, - строго напоминает Пак. Бен давно уже зашел домой, а Чанель все еще не уезжает. Он чувствует это глупое тепло, что разливается в груди, стоит только увидеть Бекхена. Но так быть не должно. То, что начиналось как обычная забава, может очень плохо закончиться для них обоих. Нельзя привязываться к людям. Они имеют свойство уходить. Всегда уходят, стоит лишь на секунду дать слабину. Слава Богу, третья неделя подходит к концу, и скоро они разойдутся своими путями. - Что ты делаешь, Чанель? Не будь идиотом, - ругает себя Пак, заводя мотор. Бекхен как и обычно стоит за барной стойкой, когда в клуб заходит Чанель. Но в этот раз он не один. Рядом с ним гордо шествует красивая девушка. Парочка проходит мимо стойки, не обращая внимания на полный непонимания взгляд Бека. А чуть позже к нему подходит один из охранников и сообщает, что сегодня шеф отпускает его пораньше. Бекхен в полном недоумении стоит на проходе, не понимая, что же происходит. Что он сделал не так? - Шеф сказал отвезти тебя домой. Пошли, – Хи Чжон тянет его к раздевалке, чтобы тот переоделся, но Бек вырывает руку и подходит к своему рабочему месту. Бармен тут же ставит перед ним поднос с двумя стаканами виски и подмигивает. - Отнеси заказ шефу. Парень мигом смекает и хватает поднос быстрее, чем охранник успевает остановить его. Бен открывает дверь без стука и на несколько секунд замирает. Девушка неземной красоты, гордо шествовавшая рядом с Чанелем, сейчас стоит на коленях и делает Паку минет. Парень быстро подходит к столу и почти швыряет поднос на деревянную столешницу, от чего тот жалобно звенит. Девушка хочет поднять голову, но рука Пака не дает ей этого сделать, вынуждая продолжать. Чанель следит за ним неотрывным взглядом с момента, как тот вошел в кабинет. Он ждал его. Бекхен пулей вылетает из клуба. Похоже, сегодня он идет домой один. Ну и что он тут делает? Пак потирает виски, словно это поможет ему упорядочить мысли. Нет, ни черта не изменилось. Он просто берет телефон и делает то, что и хотел изначально. Длинные монотонные гудки. «Ну же, подними трубку, не вынуждай меня врываться в твой дом». - Алло? - Я перед твоим домом, - на другом конце провода кладут трубку. А спустя пару минут белая дверь открывается, выпуская Бекхена. Он молча садится на переднее сиденье, не поворачиваясь к Чанелю. - Ревнуешь? – Пак как всегда прямолинеен и спокоен. - С чего бы? Мы же в любви до гроба друг другу не клялись. К тому же, мне тоже было с кем провести этот вечер, - нагло лжет Бек. Чанель с поражающей скоростью хватает его за горло, притягивая парня к себе. - Только посмей, и я обоих разотру в порошок. Бекхен, наконец, обращает на него свой взор, полный обиды и гнева. - Чего завелся так? Она что, не удовлетворила тебя? Губы старшего расплываются в улыбке. - Ревнуешь. Маленькая рука пытается разжать его пальцы, и Пак позволяет ему это, но лишь для того, чтобы за грудки притянуть поближе и впиться в сладкие губы. - На заднее сиденье, - командует Чанель и перебирается вслед за Бекхеном. Домашние спортивные штаны болтаются на худой ноге на пару с боксерами, когда Ель сажает младшего на себя верхом. Руки лезут под футболку, играя с всегда чувствительными сосочками, пока Бек расстегивает его ширинку. Он медленно опускается на его стояк, испуская стон наслаждения куда-то в губы Пака, который начинает медленно подмахивать бедрами. То, что они делают, так развратно и неправильно, что у младшего голова идет кругом. Их ведь в любой момент могут заметить патрулирующие полицейские или же простые прохожие. Но ему абсолютно все равно. Этому Чанель все же сумел научить его. Холодные руки задирают кофту повыше, и теперь уже язык ласкает торчащие соски, а ладони ложатся на ягодицы, больно сжимая их. Ель, готовый вот-вот кончить, насаживает Бека все сильнее и глубже, срывая стоны с его губ. Они словно сливаются в одно целое, становятся единым организмом, только в этот раз Паку не приходится пережимать член Бекхена, чтобы кончить одновременно. Он сам помогает ему рукой, пока тот не кончает на его рубашку. Спустя миг Чанель содрогается от оргазма. Бек обнимает его, прижимаясь всем телом, и утыкается холодным носом куда-то в шею. Чанель не хочет отпускать этого хрупкого чувственного юношу. Ни сейчас, ни потом. Ватные руки пробираются под куртку, сжимая его крепче. Вчера был последний рабочий день Бекхена. Месяц позади. Он не знает, как ему быть – идти ли на работу, которая давно уже стала не просто работой. Он опоздал на полтора часа, но ему никто так и не позвонил. Это дурной знак. Несмотря ни на что, Бек топает по давно известному маршруту. Но на входе его не пропускают. Он не хочет скандалить, но донести до тупых костоломов, что ему срочно нужно поговорить с шефом, просто невозможно. Начинается потасовка. Кто-то из парней в суматохе бьет его по лицу, разбивая бровь. А спустя несколько минут появляется Чанель. Едва завидев кровь на его лице, он тут же звереет. Нет, он не орет и даже не повышает тон, но глаза становятся бешеными, и звучит всего один вопрос: - Кто? Один из охранников выходит вперед и тут же оказывается у ног Чанеля, сбитый его сильнейшим ударом в живот. И лишь после этого он обращает внимание на перепуганного Бекхена. - Ступай домой, парень. Твой долг погашен. А сюда больше не приходи. - Постой! Нам надо поговорить! Вот теперь Пак повышает голос: - Нам не о чем говорить. Проваливай. И все. Он исчезает за железной дверью, а живой щит никогда не пропустит Бекхена внутрь. Бекхен звонит – Чанель не берет трубку. Бекхен пишет сообщения – Чанель их игнорирует. Бекхен пытается подкараулить его у черного хода, но Чанель умен. Он либо приезжает раньше, либо входит с парадного входа. А Бек тихо сходит с ума. Зачем? Зачем было говорить и делать все то, что он слышал и видел, если в конечном итоге собирался выкинуть на улицу? Для чего? Это что, новые забавы богатеев? Елю немногим лучше. Он каждый день приходит в кабинет, в котором они с Бекхеном так страстно придавались любовным утехам. Он сидит на том диване, где они лежали после бурного оргазма; он стоит перед тем окном, которого сначала так боялся Бек. Чанель не может нормально работать, не может нормально вести дела. Черт, да он даже спать не может. Все его мысли заняты этим юношей, которого он должен был отпустить. Был уговор, и он сдержит свое слово. В конце концов, это Пак втянул его в это, принудив спать с ним. Поначалу это казалось веселой и приятной забавой, но потом совершенно неожиданно переросло во что-то большее. И вот Чанель, парень двадцати восьми лет, дрочит как мальчишка от одного лишь воспоминания о нем, пытаясь унять свой сперматоксикоз. Чанель устало потирает глаза, а когда открывает их, видит перед машиной Бека. «Ну зачем? Зачем ты приходишь и мучаешь меня и себя?» - Давай поговорим. Пак ставит машину на сигнализацию и просто игнорирует Бекхена, плетущегося позади. - Почему ты просто не хочешь поговорить?! Что произошло? Я что-то сделал не так?! – в отчаянии кричит Бек. О, ну надо же, Чанель даже остановился. - Да, случилось. Ты мне надоел, сопляк. Убирайся к черту. У Бекхена внутри словно что-то оборвалось. Собираясь домой, Чанель внимательно осматривает парковку на наличие назойливой мошки по имени Бен Бекхен. Еще одна такая встреча, и его брама падет. Он больше не сможет дать ему то право выбора, которое подарил ранее. Ель просто не отпустит его. Парковка пуста, все чисто, можно идти. Чанель быстрым шагом доходит до авто, но резко останавливается – на капоте его машины лежат куртка, кроссовки и теплый свитер, что он купил Бекхену. Этот идиот пошел домой голый и босиком? - Черт тебя дери! – звереет Пак, собирая вещи с капота и закидывая их на заднее сидение. То самое, на котором он тоже занимался любовью с этим мелким засранцем. Чанелю кажется, что это карма настигла его за идиотскую выходку. Так ему и надо. Но вот Бек из-за него страдать не должен. Ель уже на полпути к его дому, но вдруг до него все доходит, и нога резко давит на педаль тормоза. Бекхен отпустил его, он больше не придет. Ни этого ли он добивался? Так куда же он сейчас мчит? - Идиот, - ругается себе под нос парень, сворачивая обратно. Бекхен больше не приходит, не звонит и не пишет. Чанель потихоньку привыкает жить без него, потому что так правильно. Этим вечером в клубе особенно шумно и многолюдно, поэтому он отправляется домой пораньше. С недавних пор его раздражает этот шум. На улице лютый мороз, но сигаретный дым словно греет изнутри. Чанель курит у черного входа, изредка о чем-то переговариваясь с парнями. - Спокойной ночи, шеф, - и низкий поклон по своему обычаю. Он почти доходит до автомобиля, когда видит его. Бекхен в своей старой легкой курточке и в каких-то кедах, с кирпичом в одной руке и с куском трубы в другой, уверенным шагом идет к Чанелю. Бек знает, что не успеет даже руку занести, как тот его «разоружит». Но ему этого и не надо. До машины остаются какие-то метры, когда этот псих резко замахивается и швыряет кирпич прямиком в лобовое стекло. В говно. Дикий грохот, и вместо ветрового стекла у Еля сплошная «паутинка». Парни мчатся к Беку, но Пак делает сигнал рукой, и те останавливаются на полпути, наблюдая за невменяемым парнем. Бекхен же уверенным шагом проходит мимо охреневшего Чанеля и начинает лупить обрубком трубы по все еще целым окнам, а потом и вовсе по чему попадет. Шум, грохот, звук бьющегося стекла и скрежета железа об железо – и все это за какие-то три минуты. Бен бьет с таким остервенением, что аж дыхания не хватает. Он словно выплескивает наружу все то, что так долго хотел, но не мог сказать Чанелю, а тот лишь молча наблюдает за ним, позволяя крушить свое авто. Наконец, Бек останавливается. Труба с характерным лязгом летит под ноги хозяина автомобиля, а сам Бекхен подходит к нему, в упор глядя дерзким взглядом прямо в глаза. - Мелкий сучонок. Ты меня достал! Чанель грубо хватает его за локоть и тащит не сопротивляющегося Бека в клуб, мимо разинувших рты парней, которые все еще не могут оторвать взгляда от разбитой в хлам машины. Чанель почти швыряет его на диван, на ходу скидывая с себя одежду. Он так зол, что даже свет не включает. Руки больно сдирают одежду с дрожащего от холода и усталости Бекхена. Он почти голый, осталась только тонкая майка, которую Чанель просто рвет на нем, а затем… сминает родные губы в поцелуе. Бек плачет как тогда, в их первый раз. Только в тот вечер боль была физическая, а теперь душевная, и она намного страшнее. Пак сгребает его в охапку и сажает на себя. Мальчишка постепенно оттаивает, ледяные руки притягивают лицо Еля ближе, но не для поцелуя. Он крепко обнимает того, кого ненавидит и любит одновременно. Того, кто подарил боль и счастье. Он больше не хочет быть один, без Чанеля. Старший жадно целует худенькое тело, признавая свое поражение, но ему абсолютно плевать, от слова совсем. Весь его мир сужается до этого хрупкого юноши, который так самозабвенно отдается ему, ни на секунду не разжимая объятий, словно боится, что Чанель снова оттолкнет его. Бекхен, вошедший в раж, больно тянет парня за волосы, запрокидывая его голову. Он замедляется до невозможного, наказывая глупого Пака, – тянется за поцелуем, но не дарит его. Чанель может сию секунду повалить младшего на спину и изнасиловать, но он не станет этого делать. Он так виноват перед ним. - Бекхен… Но тонкий пальчик ложится на его губы, давая сигнал заткнуться. А затем он целует его, садясь до упора на бедра Чанеля. Прощен. Стоны еще долго не смолкают в кабинете. А ровно в полночь включаются неоновые лампы… - Чанель. - Мм? - А сколько, ты говорил, стоит твоя машина? Старший понимает, к чему клонит Бен. Он плотнее кутает его в свое кашемировое пальто, прижимая этого чудака к сердцу. - Восемьсот тысяч долларов. - Это получается… - Бек считает на пальчиках, загибая их, - сто месяцев отработки, да? - Больше, Бекки, больше. Ты еще моральную травму не учел, расходы за судебные тяжбы. - А ты подашь на меня в суд? Господи, ну почему его голос, его лицо, его помыслы такие по-детски наивные? Чанель чувствует себя педофилом конченным, занимаясь с ним любовью. - Угу. Я засужу тебя, а если не получится, то куплю судью, и он тебя мне на пожизненное отдаст. Маленькая ручка обнимает Пака поперек талии. - Чанель. - Мм? - Я согласен. Ель поворачивается к стеклу и отчетливо видит, как девушки машут ему рукой. Суть происходящего доходит до него моментально, и, наверное, впервые в жизни он начинает дико хохотать. Бекхен искоса поглядывает на него, и, судя по тому, что Чанель еще жив, маленький засранец до сих пор не понял того, что весь клуб лицезрел его голый зад, скачущий на члене. - А ты не передумаешь? – на всякий случай уточняет Пак. - Нет, я все решил, - Бекхен уверен, как никогда. - Значит, и я тоже согласен. А вооон те девушки будут нашими свидетелями, - Ель тычет пальцем в пялящихся на них ротозеек. Комок под боком резко высовывает голову, как маленький сурикат, и тут же прячет ее обратно. - Неоновые лампы?! - Да. - Только не говори, что они все… - Ага, - голос такой довольный, словно он миллион выиграл. - Я убью тебя. Чанель, я убью тебя! – шипит Бек, боясь быть еще и услышанным. - Но для этого тебе придется встать. Готов ко второму забегу? – заливается смехом Пак, страстно целуя Бекхена.