Грайм-петля

Карелин быстрым и ловким движением стащил с Рэдо футболку и связал заведённые за голову руки. От шевелений пьяный парень начал потихоньку трезветь и возвращаться в реальность. Перед глазами плыли круги. Голова кружилась. Наконец удалось сфокусироваться на лице человека, который затянул на его руках узлы. Гнойный удовлетворённо посмотрел на витиеватые узелки, потом на коннектящегося с реальностью Рэдо и довольно хмыкнул. Неловко сгрёб в ладонь пальцы связанных рук, думая о чём-то своём. Холодные пальцы, холодное тело. А хочется чтобы оно было тёплым и выполняло все, даже самые наглухо больные фантазии. Карелин вытащил из коробки лезвие и медленно, с нажимом провёл им от рёбер до низа живота жертвы. От боли Никита дёрнулся и, казалось, окончательно протрезвел, ёрзая в петлях и узлах. — Гнойный, какого хуя тут происходит? — Ну, возможности поглумиться над тобой на баттле у меня не было. Должен же я хоть где-то это сделать. К тому же бухать надо меньше, сам виноват. — Ты ёбнутый, развяжи меня немедленно! — А если не развяжу, то что ты сделаешь? Попросишь спеть колыбельную, как полчаса назад в такси? Рэдо покраснел и поперхнулся. Он? Колыбельную? Сука, это сколько же надо было выпить, чтобы вешаться на шею к Карелину. Даже ругань застряла в горле граймера. Лежать связанным у себя же дома рядом с обнюханным Карелиным...Рэдо прикусил губу. Перед сном к нему часто приходили образы, в которых тощий наркоманистый юноша охаживает его кнутом, а затем душит. Пальцами или хвостовищем кнута. Но не говорить же ему об этом, в самом деле. Никита осознал, что не так уж и против перспективы побыть игрушкой в этих тонких бледных пальцах. Гнойный развязно скинул куртку и уселся рядом, прижавшишь к связанному парню бедром. И резко лизнул ухо связанного, сдавливая пальцами его шею. — Ты ведь не настолько против, как хочешь это показать? — поинтересовался Карелин, накрывая свободной рукой пах парня. Рэдо дёрнулся и смутился ещё сильнее, но возбуждение уже давало о себе знать. — Придуши меня. Кнутом. Пожалуйста, — попросил Рэдо. Карелин повёл бровью. — Какая изобретательная шлюшка. Карелин никогда не делал то, что ему говорят. По крайней мере — сразу. Он резко хлестнул парня по щеке. Рэдо зашипел от неожиданности, но больно не было. Скорее хотелось укусить эти пальцы. Что он и сделал, слегка прикусив кожу. Гнойный одобрительно посмотрел на граймера, который увлечённо вылизывал и покусывал его пальцы. Пальцы начали размеренное шевеление, будто на их месте был член. Глубоко, чтобы можно было сказать "ты берёшь по гланды". Затем влажные подушечки пальцев обводят губы по контуру. Комната начала наполняться еле слышными стонами. Гнойный расстегнул пуговицу на джинсах Рэдо и прополз пальцами под ткань белья. Горячо, очень горячо. Пальцы трахают в рот и пальцы лениво дразнят крайнюю плоть. Порез на теле набухает и сочится кровью. Карелин дышит глубже и чаще, слишком уж соблазнительная картина. Языком собирает набухшие капельки крови. Рэдо громко и развратно стонет, извиваясь в петлях. Гнойный таки схватил кнут и накинул на шею граймера петлю. — Кто бы мог подумать, что такая холодная и спокойная куколка любит дрочить с удушением, — съехидничал Слава, затянув петлю и сильнее сжав член Никиты. Хриплые стоны, срывающиеся с пышных губ, могли возбудить и мёртвого. Слава сосредоточился на удушении. Красные полосы на шее пробуждали в нём всё то дикое, что он боялся показывать тем, кто с ним спали добровольно. Левая рука сильно натянула кнут, правая просочилась и сжала основание члена. Затем резко отдёрнулась. Гнойный застегнул пуговицу, не обращая внимания на просящую касаний плоть. Затем переместился за спину Рэдо. Кнут был максимально натянут. Язык снова коснулся уха. — Мне даже касаться тебя не нужно, ты только от моего голоса кончишь, — промурлыкал Карелин, поигрывающий наручниками и затягивающий шейную петлю.