Не слышу зла

Личный журнал, звездная дата 2259.83. Всегда есть кто-то, в любой группе людей, который, кажется, заставляет функционировать остальную часть группы. Я не знаю, как это происходит, но всегда есть индивид, который знает, как включить кофейник, индивид, который знает, где ключ от первого кабинета, тот, кто помнит код перезагрузки, и кто-то, кто знает, где затерялись запасные гипоспреи. То есть, человек, который исправляет то, что идет не так. Он либо знает, что делать с проблемой, либо знает, кому позвонить на ее счет. Эта персона держит включенным коммуникатор, даже когда не находится на службе, и всегда отвечает на просьбы о помощи. Она оставляет подробные инструкции, где ее можно найти в течение дня, если что-то произойдет, когда ее не будет. И есть большая вероятность, что бардак не устаканится, пока она не придет и не разберется с ним. Вообще-то, ей так даже больше нравится, потому что тогда ей не приходится разбираться с теми, кто еще хочет решить эту проблему. Этот человек пытался научить других тому, что он делает, но это ни разу не получилось сделать до конца, отчасти потому, что учитель всегда остается рядом, и ученик не получает практики самостоятельного решения проблемы. В медотсеке таким сотрудником стала ТʼЛи. Она доктор. Она прошла обучение на шести разных планетах. Она — опытный целитель. Ей восемьдесят три года, если сравнивать с людьми, то она могла бы быть вашей матерью, если бы родила вас очень рано. Все в лазарете полагаются на нее, и она не возражает. Она делает то, что врачи поручают медсестрам и то, что медсестры поручают санитарам. Когда доктора сцепляются рогами, она разнимает их. Когда они ссорятся с медсестрами, она их мирит. Когда медсестры злятся, она угощает их шоколадом. Когда санитары опаздывают на смену, она смотрит на это сквозь пальцы. Экипаж идет к ней потому, что она никогда не ворчит о том, что они пропустили обследование, когда у них болят уши. Доктора звездного флота напоминают ей о просроченных докладах потому, что она отправляет их в течение часа, даже если это был не ее пациент. Главврач приходит к ней когда сам болен, потому что она создает иллюзию, что он сам обследует себя. В службе безопасности таким человеком является Сорен. В отделе связи это Сурев. В инженерном — ТʼРена. В камбузе — Силит. Заметили последовательность? Список можно продолжить, и да, у всех них острые уши. Они вроде эльфов Санты, понимаете? Эти уши делают их всех такими надежными, и в тот день, когда я выясню почему, мне дадут за это Нобелевскую премию, и после этого список имен перестанет быть для меня проблемой. Как главный врач, я могу сказать, что у людей из этого списка есть еще кое-что общее. Они все сейчас в лазарете. У меня шестнадцать биокроватей и девятнадцать страдающих вулканцев. Та фигня, что вулканцы невозмутимы? Бред. Хотя должен признать, что вулканская версия аллергического ринита выглядит ужасно. Дополнение. Это и правда в их ушах. У людей есть аллергический ринит. У вулканцев, судя по всему, аллергический отит. Я не видел такого количества ушных инфекций с тех пор, как работал в семейной клинике в Джорджии. Второе дополнение. Я не могу держать больных членов экипажа в лазарете. Здесь просто нет места. Девятнадцать уже тут под наблюдением и еще столько же, кто не пришел сюда сам. Сегодня утром сделал объявление, чтобы выявить первые симптомы. Вместо этого я выявил девятнадцать вулканцев, которые были упрямее, чем остальные и не сообщили о болезни. До сих пор не хватает одного. Третье дополнение. ТʼЛи заслуживает какой-нибудь премии. Она два дня работала с температурой. Если бы не она, я бы до сих пор искал причину среди бактерий и вирусов. Она изолировала аллерген и передала информацию главному инженеру, который профильтровал воздух на прошлой неделе. Я думаю, что симптомы наконец-то перестанут ухудшаться.

***

Капитан Кирк медленно шел через лазарет, останавливаясь около каждой занятой кровати, чтобы поговорить с пациентом. Симптомы вулканской аллергии незаметны, если не приглядываться, но сейчас, когда Джим видел десяток членов экипажа, украдкой потиравших уши, он понимал, что это был кризис, который длился больше месяца. Он пытался не вторгаться в их личное пространство, вежливо не замечая, как они морщатся, когда отоскоп касается чувствительных воспаленных ушей. Он поступил не очень удачно, когда непроизвольно погладил по руке энсин со значком отдела этноботаники на униформе. Ей не слишком удалось сохранить нейтральное выражение на лице, и Джим не знал, что задело ее больше — отоскоп в ухе или прикосновение к руке. Джим попятился, извиняясь, и, отвернувшись, стал свидетелем гримасы на лице старшины, когда тому промывали ухо. Молодой вулканец попытался отвернуть голову, но сестра Чепел прочно удерживала ее на месте. — Боунс, — позвал Джим и направился к кабинету Маккоя. Тот растерянно помахал рукой из главного отделения. — Не знаю, что ты хочешь от меня, но все идет как и должно, — сказал Маккой, не поднимая глаз. — Опустить шторы? — предложил Джим. — Немного уважать их приватность? Я только что видел, как из уха вулканца вымыли какую-то дрянь в миску. Ты можешь что-нибудь сделать с этим? — Точно, — ответил Маккой. — Я прикажу промывать уши только когда капитан не смотрит. — Он протиснулся мимо Джима и нажал пару кнопок на соседнем терминале. Джим пошел за ним. — Их уши болят, — проныл Джим от имени пятидесяти трех вулканцев, которые не ноют. — При ушных инфекциях так и бывает, — согласился Маккой, снова проходя мимо него по пути к медицинской панели. Он ткнул кнопку и сделал заметку в ПАДДе. — Боунс… — Джим, если хочешь помочь, иди найди своего первого офицера, и скажи ему, чтобы он тащил сюда свою зеленую задницу, чтобы мы могли промыть его острые уши. Джим нахмурился. — Не делай этого. Маккой положил планшет на стол и, наконец, посмотрел на Джима. — Чего не делать? — Подколки об их физиологических отличиях… Просто не надо. Побудь хорошим для разнообразия. — Я и так хороший! — Ну побудь очень хорошим. — Джим… — Пожалуйста? Сделаешь это ради меня? Мы ведь друзья? Маккой вздохнул, но вышел в главную палату. — Сестра Чепел! — позвал он. Та тихо разговаривала со старшиной. Закончив разговор, она присоединилась к Джиму и Маккою. — Да, доктор? — Пожалуйста, занавесьте шторы вокруг кроватей. Не стоит показывать всему чертову кораблю, что вулканские луны сделаны из зеленого сыра. У Чепел дернулись губы, но она кивнула и поспешила прочь, задергивая шторы по пути. Пара санитаров подхватили идею, и спустя несколько минут все шторы были закрыты и что бы за ними не происходило, этого не было видно остальным пациентам и врачам. — Так, — сказал Маккой. — Иди за Споком и тащи его сюда. Джим шутливо отсалютовал ему и направился к каюте Спока. Спок не впустил его сразу. Когда Джим открыл дверь, он увидел Спока, сидящего в центре комнаты и сжавшего колени руками. Джим решил, что Спок просто проигнорировал его, сознательно или нет. Трудно было понять, когда тот медитировал. — Ты еще не был в лазарете? — спросил Джим, хотя уже знал ответ. Иногда стоит задавать вопросы, на которые знаешь ответ. Спок выглядел так, словно выбирал из вариантов, которые не сулили ему ничего хорошего. Их было всего два, и они требовали размышлений только если «правильный» не совпадал с «правдивым». Джим уже собрался ругаться, когда Спок тихо сказал: — Извини меня. Не мог бы ты повторить вопрос? Джим почти назвал его занудой, когда осознал, что инфицированные и воспаленные уши могли слышать не так хорошо, как здоровые. Он присел перед Споком и медленно, отчетливо, немного громче, чем обычно проговорил: — Когда ты пойдешь в лазарет? — Я не думаю, что это необходимо… — Я думаю, — перебил его Джим. Он схватил Спока за плечо и поднял его на ноги. — Пошли. — Пожалуйста, Джим… — запротестовал Спок. — Неа. Это не прокатит. Спок резко остановился у двери и Джим вспомнил, что требуется больше одного человека, чтобы заставить Спока сделать то, что он не хотел. — Почему нет? — спросил Джим. Спок разогнул спину и сцепил руки за спиной. — Я чувствую себя нехорошо, — ответил он. — Именно поэтому ты должен быть в лазарете. — Джим… — взмолился Спок. — Слушай, я знаю, тебе не нравится это признавать, но это не похоже на что-то, что пройдет само. Чем раньше мы начнем, позволим Боунсу заняться этим, тем раньше ты почувствуешь себя лучше. — Джим потянул Спока за руку. — А теперь давай. Как только они вошли в турболифт, Спок начал массировать ухо. Джим сочувственно улыбнулся и стал потирать руку Спока, пока лифт не остановился. Несколько биокроватей были пусты, и Джим оставил Спока на одной из них, когда ушел искать Маккоя. — Помни, что обещал, — прошипел Джим Боунсу, пока они шли к Споку. Маккой резко откинул занавеску. — Ладно, Спок, давай посмотрим. Он сунул отоскоп в ухо Спока и тот отпрянул. — Сиди спокойно, — проворчал Маккой и под осуждающим взглядом Кирка процедил: — пожалуйста. Джим продолжал смотреть. Маккой вздохнул и применил свои лучшие манеры. — Немного больно? — спросил он. — Чуть-чуть, — признал Спок. Джим закатил глаза, но промолчал. — Я постараюсь осторожно, — сказал Маккой. — Если я снова сделаю тебе больно, можешь пнуть капитана, хорошо? Спок посмотрел на него терпеливым взглядом. Джим по кругу массировал его спину. — Не начинайте этого в моем лазарете, — проворчал Маккой. Если бы Спок чувствовал себя хоть немного лучше, Джим бы показал доброму доктору, как «это» на самом деле выглядит. Вместо этого он просто обнял Спока за талию. — Нам нужно очистить уши, — объявил Маккой. — Я не считаю это необходимым… — начал Спок, но Маккой уже приготовил инструменты для него. — Я считаю, — ответил он, вложив сложенное полотенце в руку Спока и держа чашу у его уха. Он набрал в шприц теплой воды и, прежде чем Спок успел снова запротестовать, влил ее в слуховой проход. Спок дернулся назад, но Маккой крепко держал его. Спок закрыл глаза, словно надеясь, что это все исчезнет. Джим потер спину Спока, стараясь не смотреть на результаты процедуры. Маккой промыл правое ухо несколько раз, прежде чем перейти к левому, которое явно было поражено больше. — Хорошо, — сказал Маккой. — Ложись. — Что теперь? — спросил Джим, когда Спок откинулся на спинку кровати. Маккой перевернул его на бок и сунул под голову подушку. — Антибактериальные ушные капли, — ответил он, вводя три капли в ухо и растирая их. Спок стиснул зубы, борясь с болью. — Не смотри на меня как на черта, — сказал Маккой Джиму. — От этих капель не будет проку, если они не спустятся в ушной канал. — Он собирался продолжить, когда заметил укоризненный взгляд Джима. Закатив глаза, Маккой схватил одеяло с полки и бросил ему. — Это все? — спросил Джим. — Вы не придумали ничего лучше ушных капель? — Ушные капли — лучший способ доставить антибиотик к уху. Он должен так лежать пять минут, пока они не подействуют. Я вернусь с противовоспалительным, — сказал Маккой с преувеличенным терпением. — Когда отек спадет, боль уменьшится. Еще нам нужен гипо со стероидами и жаропонижающее. Если хочешь сделать кому-то выговор, выскажи своему дружку, что он слишком затянул с лечением. Когда Маккой ушел, Джим наклонился к Споку и откинул волосы с его лица. — Давно у тебя заболели уши? — спросил он. Спок закрыл глаза. — Я тебя не слышу, Джим. Джим прикрыл ладонью ухо Спока, переплетя пальцы другой руки с его. Он поцеловал слишком теплый висок, зная, что Спок мог понять его мысли. Спок ответил тихим вздохом. Через секунду вернулся Маккой и измерил температуру Спока. Он собирался вставить какое-то резкое замечание, но Джим встретился с ним глазами и смотрел на него, пока Маккой просто не наполнил гипо и не ввел лекарство в шею Спока. — Это от температуры, — проинформировал доктор, меняя один шприц на другой. — Должно сработать минут через пятнадцать. Это от воспаления. Отек начнет спадать примерно через двадцать минут и должен стать значительно меньше в течение четырех часов. Он сунул небольшой кусок марли в ухо Спока. Если бы Джим не держал Спока за руку, он, наверное, в жизни не заметил бы, как тот дернулся от боли, пока обрабатывали его ухо. Джим посмотрел на Маккоя. — Что? — спросил тот. — Думаешь, боли было бы меньше, если бы я предупредил его. Давай, Спок, поворачивайся другой стороной. Спок жалобно посмотрел на Джима и сдвинулся. — Боль — то, что она есть*, — просто сказал он. — А что случилось с медитацией? — спросил Джим. — Что случалось с целебным трансом? Черт, Спок, я видел, как ты залечил сломанную ногу! — Моя нога не соединяется напрямую с моим мозгом. Джим посмотрел на Маккоя, прося объяснить. Тот уже втирал капли в другое ухо Спока и вулканец даже не пытался сделать вид, что не сжимает руку Джима. Кирк потирал большим пальцем запястье вулканца и пытался игнорировать стальную хватку, сжимающую его пальцы. — Область мозга, отвечающая за концентрацию, находится прямо за левым ухом, — ответил Маккой. — Я сомневаюсь, что он сможет сейчас сосредоточиться на математическом тесте для третьеклассников. — Доктор взглянул на пойманную руку Джима и постучал по пальцам Спока. Спок понял намек и отпустил Джима. — Через сколько он почувствует себя лучше? — спросил Джим. — В течение часа, — ответил Маккой. — Пройдет несколько дней, прежде чем он придет в норму. Мы должны держать воспаление под контролем, чтобы отек сошел, как надо. Когда это произойдет, инфекция уйдет еще через пару дней. Проблема в том, что сейчас инфекция — основная причина воспаления. — Он нахмурился, глядя на Спока и немного поправил одеяло. — Эти остроухие хуже, чем маленькие дети. Джим уставился на Маккоя. — Что? — спросил тот. — Он меня сейчас не слышит. — Я слышу. Маккой просто покачал головой. — Я достаточно сочувствую гоблину. — Боунс. — Что же, это тебе меньше понравится. — Маккой вбил что-то в свой ПАДД и поднял его на уровень глаз Спока. Спок посмотрел на него, словно не понимая. — Ты это сделаешь или я, — сказал ему Маккой. — Что сделаешь? — спросил Джим. Слышал Спок Маккоя или нет, он явно понял, что тот хочет, поэтому смотрел на него с опаской. — Зачем? — спросил вулканец. Маккой поднял гипо. — Эффективнее всего в бедро, — сказал он, постукивая по предмету обсуждения. Он взглянул на Джима. — У него тридцать секунд, чтобы снять штаны, или я сделаю это за него. — Чушь собачья! — сказал Джим. — Не верю, что от гипо будет больше толку, если ты всадишь его в задницу, а не в шею! — Верь чему хочешь, Джим, мы просто отложим лечение до тех пор, пока перед твоим именем не появится слово «доктор», а потом мы это обсудим. Факт в том, что стероиды работают лучше, если их ввести внутримышечно в бедро. Время действия. Поверь мне. Я бы не смотрел на зеленые жопы всю неделю, если бы мог обойтись без этого. Спок немного поерзал под одеялом, и коротко, чопорно проинформировал Маккоя: — Я открыл часть своего бедра. Под пристальным взглядом Джима Маккой приподнял край одеяла и ввел Споку шприц — ужасную длинную иглу вместо обычного гипо — и снова накрыл его. — Мы закончили? — требовательно спросил Джим, когда Спок снова зашевелился под одеялом, вероятно, застегивая брюки. — Почти. Мне все еще нужно закрыть второе ухо. — Я не позволю поместить эту марлю ко мне в ухо, — сообщил ему Спок, садясь. — Спок, милый, у тебя нет выбора. — Маккой потянулся к нему, но вулканец уклонился. Маккой посмотрел на Джима. И Спок тоже. Видимо, каждый из них ждал, что капитан примет его сторону. Джим переводил взгляд с одного на другого, удивляясь, насколько может быть нарушено мышление Спока, если он отказывается от необходимого лечения, гадая, станет ли Маккой действительно настаивать на чем-то, что причиняет пациенту боль, если этого можно избежать. Он не мог поверить, что они заставляют его решать, кому из них он больше доверяет. — Ты можешь сделать что-нибудь, чтобы уменьшить боль? — спросил, наконец, Джим, когда Маккой потянул голову Спока к своей груди. Маккой немного смутился, потом вздохнул. — Ждите здесь. Он исчез и вернулся через минуту с бутылкой и несколькими тампонами. — Местное обезболивающее, — сказал он, капнув пару капель на тампон. — Не дергайся, Спок. Спок смотрел на него с опаской, но Джим более-менее сдерживал его. В тесном огороженном углу лазарета Споку некуда было деться. Он напрягся, когда Маккой провел тампоном по его уху, но потом Джим почувствовал, как вулканец расслабился, и понял, что это не больно. — Остатки из стоматологии. Эта та штука, которая убирает боль, если ее прыснуть на десны. Маккой терпеливо, в течение почти пяти минут вводил все больше и больше анальгетика в ухо Спока, пока не обработал все. Спок слегка поморщился, когда ввели марлю, но Джим подумал, что это скорее рефлекторно, чем от настоящей боли. Наконец Маккой похлопал Спока по плечу и сказал ему, что тот свободен, хотя Спок и не мог его слышать. Джим проводил его к каюте. Разговаривать было совершенно бессмысленно, так что Джим просто нашел пижаму Спока, отвернулся, пока тот переодевался и накрыл его одеялом до подбородка, когда тот был уже в постели. Джим наклонился, чтобы запечатлеть долгий поцелуй на лбу Спока. Несмотря на полное отсутствие выражения, Споку все-таки удавалось выглядеть несчастным. Джим взял его за руку, подержал ее минуту, а потом поднес к своему лицу. Спок покачал головой и прижал пальцы к ладони, но Джим расправил их и снова поднес к щеке. — Я не хочу, чтобы ты почувствовал мою боль, — мягко сказал Спок. Джим поцеловал кончики пальцев Спока. — Я хочу поговорить с тобой, а ты меня не слышишь. — Он положил пальцы Спока на место, примерно зная, где находятся ментальные точки. Даже без сознательного усилия Спока Джим ощутил, как их разумы потянулись друг к другу, почти инстинктивно. Спок, наконец, уступил, и они слились. Боль была жуткой и у Джима сбилось дыхание. Он почувствовал разочарование Спока тем, что тот не в состоянии справиться с этим. Джим ощутил лихорадочный озноб, мигрень, боль, спускающуюся по шее и плечам. Он чувствовал легкую панику Спока от того, что он не мог слышать и то, как он жестко напоминает себе, что это временно. Спок чувствовал вину за то, что на него потребовалось столько дополнительной работы, смущение от того, что он находится в таком ослабленном состоянии. Спок не привык болеть. Джим удержал руку Спока на месте и улыбнулся ему. Есть разница между тем, чтобы быть уязвимым и слабым. Он сосредоточил все свое внимание, чтобы убедить Спока — нет никакой слабости в том, чтобы занять время, необходимое на лечение, что он имел полное право проявить боль и страдание, и никто бы не осудил его за это так жестоко, как он сам судит себя. Спок разорвал связь и поднес пальцы Джима к своим губам. — Возможно, в этом есть определенный смысл. — В чем? — спросил Джим, идеально имитируя приподнятую бровь Спока. Спок притянул его к своей груди. — Ты должен остаться со мной, чтобы убедиться, что я выполняю указания Маккоя. Сложно сказать сейчас, но я предполагаю, что мне станет гораздо лучше задолго до того, как он меня выпишет. Мне, безусловно, будет скучно. Губы Джима изогнулись в медленной улыбке. — Тогда нам придется подыскать способ развеять твою скуку, — сказал он, скользнув рукой по бедру Спока, так чтобы не оставалось никаких сомнений в том, как он собирается решать эту задачу. Спок прикрыл глаза. — Не могу придумать лучшего метода лечения.