Начало и конец

Где же берет начало эта бесконечная запутанная история? Там, где Чеширский Кот встретил мальчика и назвал его Алисой? Или же там, где в нору провалилась девочка, потеряв руку и ногу, а главное — сердце? Все неверно. Это началось гораздо раньше, у цветка, алого, словно пламя… Алиса бежит сломя голову — так быстро, как только может. Ноги сами выбирают путь среди извилистых тропинок парка. Алиса спешит и хочет свернуть напрямик, но боится заблудиться. Она помнит только ту дорогу, по которой пришла сюда впервые и, вероятно, уйдя с нее, обратно вернуться не сможет. Тот алый цветок стоит подобной спешки — он душисто пахнет и кровавит лепестками, резко выделяясь на фоне других. Алиса хочет сорвать его — ей кажется, что только он и может украшать могилу матери. В ее восприятии цветок ярок, словно солнце, а все остальное на фоне — подобно тени. Алиса вспоминает бледное лицо матери — уже неживой. Ее кожа будто фарфоровая, а цветы, окружающие ее — белые-белые, и кажется, что эти цвета вот-вот сольются друг с другом. Алисе не нравится этот белый цвет, он выглядит неживым. И так хочется добавить красок в эту безжизненную композицию. Она трогает руками глаза и тихо смеется. Люди говорят, что в таких случаях слезы сами текут из глаз, но у нее же глаза сухие — будто ничего и не случилось. Алиса трясет головой, прогоняя дурные мысли, и бежит дальше. Когда она оказывается на месте, то видит, что рядом с цветком стоит какой-то мужчина, в его руках — листы бумаги, свернутые рулоном. Он тоже ярок и полноцветен и словно окружен сияющей аурой — именно так видит его Алиса. Мужчина вглядывается в цветок, и это странно. Как правило, люди вокруг Алисы слишком погружены в свои заботы, им некогда смотреть вокруг. Девушка медленно подходит ближе и присаживается на корточки у цветка. Ей хочется заговорить с этим человеком, но с чего начать? Алиса не знает, и потому выпаливает первое, что приходит в голову. — Красивый, правда? — говорит она и улыбается так счастливо, как только умеет. Ей совсем не грустно — с каждым бывает ведь. — Я хочу подарить его маме, — добавляет она. Мужчина обращает внимание на Алису. — У вас праздник? Уголки губ Алисы дергаются, и улыбка почти спадает с ее лица. Сделав глубокий вдох, она заставляет себя улыбнуться вновь — счастливо. Ведь ей не грустно? — Похороны, — отвечает Алиса. — Впрочем, чем похороны не праздник? Переход в лучший мир и все такое. Правда, черный цвет не слишком способствует хорошему настроению. Она прячет глаза за челкой. Плохая из нее актриса, кого только пытается убедить? А в голове Алисы лишь одна мысль: не думать об этом, улыбаться. Потому что нельзя грустить, нельзя забываться реальностью. Нельзя становится просто еще одной из безликой массы. Мужчина смотрит на нее почти безразлично. — Ясно, — все, что он говорит. Алиса поднимается, отряхивая платье. — Меня зовут Алиса Лиддел. — Льюис Кэрролл, — отвечает мужчина, просто потому, что представилась она. — Что ж, приятно познакомиться. Теперь ее улыбка настолько счастливая и солнечная, что Кэрролл слегка настораживается. Это странно — так радостно вести себя, когда умерла твоя мать. Может, та издевалась над ней? Но тогда вряд ли у Алисы менялось бы настроение, и она бы точно не пришла сюда за цветком. Что-то не так, если ребенок, только что потерявший свою маму, улыбается. Льюис внимательно смотрит на девочку: она кажется ему яркой, словно бриллиант. Полная противоположность героям его сказок. Он смотрит на листы в своих руках и хмурится. Его сказка слишком скучна, там нет сюжета, только короткие заметки. Чем же оживить текст? — Мистер Кэрролл, а что это у вас? — Алиса с любопытством косится на бумажный рулон. — Сказка, — скупо отвечает он, вздыхая. Алиса пытается подобрать слова для просьбы посмотреть, но в голову снова ничего не идет. Поэтому она лишь смотрит на Кэрролла сияющими глазами. Он это замечает сразу. — Если хочешь посмотреть, то держи. Алиса, благодарно кивнув, берет бумагу. Она читает увлеченно, и ей, похоже, нравится. На одном из листов она запинается и перечитывает строчки несколько раз. «Наверное, Алиса не понимает, что там написано», — думает Кэрролл. — Это довольно скучно, — сухо замечает Льюис. — У главного героя даже имени нет. — Он похож на моего брата, — улыбка Алисы снова тускнеет. Кэрролл внимательно следит за тем, как упорно она цепляется за свою улыбку, хотя глаза ее при этом отчаянны, как у зверька в капкане. Льюису становится очень интересно: какая необычная девочка. Зачем она так старается удержать маску благополучия? — Брата? — спрашивает он, слегка подняв бровь. — Моя мама была беременна братиком, — объясняет она. — Она просила придумать ему имя. Я не успела, а теперь это уже не нужно, поэтому они похожи. Алиса легонько вздыхает и возвращает текст. Кэрролл думает, забирая листы: «Еще и брат! Что за странная девочка». Она чувствует, что надо как-то вернуть утраченное равновесие. Этот писатель так ровен и спокоен, его лицо так безразлично, что Алиса улыбается широко, как только может. За себя и за него. — Не улыбайся, если тебе плохо, — говорит Льюис. — Мне не сложно, — говорит она и кружится. Платье надувается колоколом. — Только счастливой ты совсем не выглядишь, — замечает он. — Ну да, наверное, — соглашается Алиса. Какое-то время они молчат, разглядывая красный цветок. Его кровавый цвет действительно завораживает. — В каком мире ты бы хотела жить? — неожиданно прерывает тишину Кэрролл. Алиса удивляется вопросу и некоторое время думает, не зная, что ответить. Окружающий мир ее вполне устраивает, разве что… — В ярком, — отвечает Алиса. Она считает, единственное, чего не хватает этому миру — красок. Ярких и таких же ослепительных, как у цветка перед ней. — Я могу создать его для тебя, — говорит Кэрролл. Алиса понимает, что речь идет о книге. Это так необычно и весело! Еще никто не создавал для нее целый мир! — Правда? — сияющими глазами смотрит она на Кэрролла. Он явно в смятении: слишком уж бурно она реагирует. — Но почему вдруг? — спрашивает Алиса. — А должна быть причина? — ему не хочется говорить вслух о своей жалости к ней. Льюис чувствует, что слишком глубоко тронут ее бедой. Пожалуй, он мог бы помочь девочке убежать от реальности еще дальше. — Но ведь должен быть смысл? — Смысл? Ну да… — отстраненно отвечает Кэрролл. Алиса, склонив голову, смотрит на луковицу его часов. Льюис вынимает их из жилетного кармашка и смотрит, сколько времени. — Три часа, — отмечает он вслух, специально для Алисы. — Ой, мне пора! — восклицает она и поспешно срывает цветок. — Приходите сюда завтра! Алиса машет ему на прощанье и убегает. Смысл должен быть у всего — потому что невозможно действовать, не задумавшись, почему. Даже у красного цветка в руках Алисы был смысл. Быть может, он был создан затем, чтобы некий одинокий писатель остановился, задумавшись, рядом с ним. А может, чтобы некая девочка однажды пришла, дабы сорвать его на могилу матери. А может, это было нужно, чтобы встретились эти двое? *** Когда Алиса наряжается в черное, то уже не улыбается: это не нужно, да и выглядело бы ужасно — улыбаться на похоронах. Так нельзя, и она этому даже рада. У нее больше нет сил поддерживать эту улыбку. В дверь стучат, и Алиса говорит, что сейчас выйдет. Она в последний раз проверяет, прочно ли завязан корсет платья и нет ли складок на ровной ткани, а затем берет из вазы алый цветок и выходит. Ждали, похоже, только ее. Алиса извиняется, но ее, кажется, и не винят. Нет ничего страшного в том, что девочка немного задержалась, это нормально, хотеть подольше побыть одной после смерти матери. Алисе не очень-то хочется быть одной, но она молчит. К ней подходит старший брат —Шарлотта. Он молча подает ей руку, и она, улыбнувшись краешком губ, хватается за нее. Должно быть, среди этой толпы только Шарлотта ее и понимает. Так они идут до церкви. Там она отпускает руку брата и идет к гробу, в котором лежит тело матери. Она некоторое время всматривается в бледное лицо, а затем кладет ей в руки цветок. Так действительно гораздо лучше. Она не позволяет себе улыбнуться, лишь стремительно идет обратно к брату. — Снова собралась к тому подозрительному типу? — вновь ворчит Шарлотта. Алиса никогда не понимала, то ли он так заботится о ней, то ли ругается, как обычно. Ей кажется, что все-таки второе. Она давно уже не спорит со старшим братом — бесполезно. Алиса больше удивилась бы, увидев улыбку на его лице. Она старается выглядеть счастливой и для него тоже. Но ни радостная улыбка, ни сияющий взгляд на него не действуют. Старший всегда хмурится. — Да, — радуется она, не обращая внимания на ворчание Шарлотты. — Может, он уже написал новую главу? — Тебе ведь прописали постельный режим, — отвечает он, прекрасно зная, что сестра его не послушается. Она слишком непоседлива, слишком не любит сидеть на одном месте. Алисе не нравится лежать в постели, и лекарства ей тоже противны. «Ведь в них нет никакого толку, если они лишь откладывают смерть», — повторяет Алиса брату. Ей гораздо лучше, если она может бегать по улицам, и приходить в гости к писателю, и читать новые главы книги, которую сочиняют для нее одной. Брат, зная ее отношение к лечению, позволяет пользоваться этой предсмертной свободой. Пусть уж порадуется — ведь потом этой возможности может и не быть. — Пока, Шарлотта! — кричит Алиса на весь дом, чтобы ее точно услышали, и распахивает дверь на улицу. — Идем, Дина! Кошка довольно мурлычет и первой проскальзывает в дверь. Алиса спешит следом — Дина очень любит далеко убегать, чтобы посмотреть, сможет ли хозяйка найти ее. Шарлотта выглядывает проверить, плотно ли закрыта дверь. Алиса бежит не останавливаясь до самого дома Кэрролла. На пороге дома уже поджидает Дина. Алиса смеется и гладит ее по голове. Кошка жмурится, уютно тыкаясь головой ладонь. Алиса берет дверной молоток и стучит им, а затем пытается толкнуть створки. Кэрролл рассеян, и обычно дверь не закрыта. Так и есть, створка скрипит петлями, открывая взгляду узкий темный коридор. Алиса впускает кошку, затем входит сама и запирает за собой. — И сегодня пришла, — кивает Кэрролл вместо приветствия, выходя из комнаты. Ему не слишком нравится отношение Алисы к своему здоровью. Однажды он пожурил ее, но в ответ девочка лишь рассмеялась: «Мне не жалко здоровья, если быть здоровым означает лежать весь день в постели». На том разговор и кончился. — Здравствуйте, учитель, — улыбается она. — Как там глава? Вот еще одна странность: Алиса зовет его учителем. Поначалу очень резало слух, но сейчас Льюис уже привык. — Дописываю, — отвечает Кэрролл. Алиса снимает туфли и подходит ближе. — А можно посмотреть? — она встает на цыпочки, заглядывая в комнату. Отсюда виден лишь край стола. — Сейчас пока нет, — спокойно говорит он. Алиса надувает щеки, пытаясь показать, насколько сильно обижена, но затем снова улыбается. — Тогда я приготовлю вам чай, — и уходит на кухню. Вначале Льюис сопротивлялся, не желая, чтобы Алиса утруждала себя. Но вскоре ему пришлось смириться с ее упорством — ничего страшного ведь не произойдет, если она приготовит чай. Льюис возвращается к своему столу и продолжает писать. Алиса открывает старинный буфет. Чтобы дотянуться до вазочки с печеньем, она пододвигает табуретку и встает на нее. Головокружение, которое беспокоило ее весь день, вдруг усиливается, и Алиса тут же слезает обратно, держа вазочку в руках. Когда в глазах мутнеет, та с грохотом падает на пол, а стеклянные брызги разлетаются по кафельному полу. Алиса заходится кашлем и зажимает себе рот. В ладонях становится мокро, девушка уже понимает обреченно: это кровь. — Алиса! — слышится крик из комнаты. Должно быть, Кэрролла возвращает к реальности дребезг стекла. Уже через секунду он на кухне. — Алиса! Она слышит его голос смутно, словно учитель находится далеко-далеко. Кажется, что в легких закончился воздух. Кашель сменяется болезненными жуткими хрипами, она с силой пытается вдохнуть, но не может. Кровь стекает по рукам, капая на пол. Кровь клокочет в горле, с кашлем вырываясь оттуда. Алиса не видит ничего, кроме крови. В глазах меркнет, и Алиса в панике цепляется за все подряд, чувствуя, что ее засасывает в черный туннель. Когда приступ заканчивается, она обнаруживает, что Льюис поддерживает ее за плечи, а ее руки крепко сжимают его пиджак. — Алиса, как ты? — спрашивает он. Во взгляде учителя беспокойство. «Жаль, — думает Алиса. — Я отвлекла его от книги». — Почему я умираю? — безнадежно спрашивает Алиса, закрывая глаза. На самом деле она знает, почему — врачи давно сказали, что у нее та же болезнь, что и у матери. Но мучает вопрос: отчего Господь, если он есть, послал ей такое испытание? Она совсем не хочет умирать. Кэрролл не знает, что ответить. Он в курсе ее болезни, но Алиса хочет слышать не это. Он, хмурясь, подбирает нужные слова — как нарочно, именно в этот момент они убегают от него проворными мышами. — Я не хочу слабеть и задыхаться, не хочу всегда оставаться маленькой, — жалко улыбаясь, шепчет Алиса. — Не хочу... Из ее глаз текут слезы. Вынув платок из кармана, писатель вытирает ей щеки и помогает встать. Доводит до раковины и смывает с кровь с детских рук. — Я помогу тебе дойти до дома, — говорит он, и Алиса мотает головой, категорически отказываясь. — Не хочу домой! — Кэрролл чувствует, как она дрожит. — Я ведь еще не увидела новую главу книги учителя! Льюис все равно ведет ее к выходу. Он не хочет, чтобы ей стало еще хуже. Он позволил бы Алисе остаться в любом другом случае — кроме этого. Этого приступа более чем достаточно, считает он, чтобы девушка шла домой. — Я приду к тебе в гости, когда напишу еще главы, — только тогда Алиса соглашается и позволяет помочь себе. После приступа она не уверена, что смогла бы дойти до дома без поддержки. Вероятно, свалилась бы где–то на полпути. Алиса ведет Кэрролла по улицам, указывая, где сворачивать. Они идут долго, часто останавливаясь у скамеечек, на которых девушка отдыхает. На пороге дома их встречает Шарлотта, и поняв, что случилось, он берет сестру под руку и помогает дойти до ее комнаты, укладывает в кровать, а затем приносит лекарства. Кэрролл уходит, убедившись, что все в порядке. Потом Алиса засыпает без сил. С тех пор Алиса почти все время лежит в постели, не вставая: Шарлотта говорит, что сестра должна отдохнуть, и не позволяет ей выходить за пределы дома. Это скучно, и Алиса сначала сопротивляется, но потом она сдается. Кашель и приступы удушья отнимают силы, и она не может сражаться с решительно настроенным братом. Ладно, ведь речь идет о нескольких днях. Потом, если — когда! — поправится, она снова сможет гулять. Через пару дней приходит учитель. Он, как и обещал, приносит новые главы, сразу несколько. Алиса читает их с удовольствием, а затем с удивлением. Теперь в истории появляется мальчик — младший брат Алисы. В реальности он умер, не родившись и даже не получив имени, а в книге он живет и здравствует. Алиса счастливо улыбается, прижимая к груди рукописи. — Можешь придумать ему имя, как и хотела, — говорит Кэрролл, радуясь, что его подарок пришелся девочке по душе. Он хотел показать новые главы немного позже, но потом подумал, что раз состояние девочки такое тяжелое, лучше поскорее порадовать ее. — Обязательно придумаю! — отвечает Алиса и еще сильнее прижимает к себе листы бумаги, не желая выпускать из рук. Они для нее самое большое сокровище. Кэрролл уходит, не сказав одной вещи: ее младший брат был создан, чтобы подарить Алисе смерть. Ту, которую она примет. И когда будет причина для ее смерти, — не болезнь, а та, которая ей непременно понравится, Алиса станет счастливой. Алиса же думала, как ей назвать брата, но в голову ничего не приходило. Имя должно было быть ярким и необычным, но на ум приходили сплошь повседневные обычные имена, не подходящие для него. Ведь он не был обычным — он был ее братом. — Обязательно придумаю, — повторяет себе Алиса, вчитываясь в строчки новых глав. Алисе уже не нужны смысл и логика, она перестает различать реальность и написанное на страницах. Она живет со своим младшим братом и радуется приключениям. Она не хочет понимать, что ее нынешняя жизнь — всего лишь строки на бумаге, и что брат без имени может разговаривать только написанными словами, озвученными ее воображением. Для Алисы он жив во плоти, и нет никого дороже него. *** — Братик, а какое имя тебе нравится? — Алиса сидит в кровати, по пояс укрытая одеялом. Болезнь дает о себе знать все сильнее, и она уже почти не встает с постели. Алиса не хочет лежать, ей хочется бегать и дышать свежим воздухом, но стоит ей подняться на ноги, как она тут же падает, не в силах удержать равновесие. Ее тело становится все слабее, Алиса уже почти не может ходить. И ей совсем не нравится вынужденное безделье. — У тебя красивое имя, — отвечает брат. Не Шарлотта, а младший, самый любимый. Он почти не отходит от сестры, хоть и пытается сделать вид, что ему все равно. И Алиса точно знает, кто первым бежит помочь ей, когда она падает. — Тебе нравится имя «Алиса»? — удивляется она и тихо смеется. — Тогда, может, и ты будешь Алисой? Теперь удивляется уже он. — Но ведь Алиса — ты? Как двое могут делить одно имя на двоих? — Есть же тезки. И я не против, — улыбается она. — Это по моей вине у тебя нет имени. — Спасибо, сестренка, — улыбается он в ответ. Это немного странно, когда родственники носят одинаковые имена, но ведь ничего страшного в этом нет? Тогда Алис становится двое. Но из-за того, что имя у них одно на двоих, они теперь не могут гулять вдвоем. Если один уходит из дома, то другой должен остаться. Алиса-сестра слишком слаба, она почти не выходит из дома, она лишь иногда встает, чтобы испечь тортики учителю и брату. Алиса-брат же часто уходит и вдоволь пользуется своим именем. И Алиса-сестра ему немного завидует. В дни, когда сил у Алисы-сестры чуть больше, чем когда она печет торты, она ходит к учителю. Там она в основном сидит и ждет, когда Кэрролл закончит работать; она хотела бы чем-то заняться, но учитель ей этого не позволяет. Алиса-брат знает много про Кэрролла из уст сестры, но сам он ни разу туда не ходил — и не горит желанием, несмотря на просьбы сестры. Ему нет дела до писателя, единственное, что волнует его, так это помешанность на нем Алисы-сестры. Так они и живут — можно подумать, почти идеально. Шарлотта держит шприц дрожащими руками и смотрит в затуманенные глаза сестры. Ее улыбка — немного безумна, ее фантазии — не существуют. Она уже давно перестала подходить под определение «нормальная». — Быстрее, Шарлотта, — торопит его Алиса. Пытаясь успокоиться, он аккуратно берет ее за запястье и кладет руку на столик. Проверяет дозу жидкости в шприце и, старательно унимая дрожь, подводит иглу к вене. Она легко проходит через кожу, и жидкость с той же легкостью попадает в организм Алисы. Сегодня это не лекарство. Закончив, Шарлотта почти бегом уходит из комнаты Алисы. Захлопнув дверь, он опирается спиной о стену и скатывается вниз. — Что я делаю? — шепчет он, уткнув лицо в ладони. И сознание услужливо подсказывает, что он только что вколол сестре очередную дозу героина. Иногда Шарлотте хочется убить себя за это, иногда — убить того, кто дал ей это первый раз под видом лекарства. Этот наркотик убивает ее еще быстрее, чем нужно. И Шарлотта и рад бы прекратить, да только без него она умрет еще быстрее — от ломки. Так что выбора, в общем-то, нету. Или он просто пытается оправдать себя? Когда дверь тихо скрипит, Алиса открывает глаза и смотрит на вошедшего. — Братик! — восклицает она, увидев Алису-брата, и спешит встать с постели. Тот, увидев попытки сестры встать, тут же оказался рядом, чтобы не дать ей этого сделать. — Ты что, совсем? Не поднимайся! Он держит Алису за плечи, не давая ей пошевелиться. — Я просто хотела обнять тебя, — надув щеки, говорит она и тянется руками к шее брата. — Вот так! — она притягивает Алису к себе и падает на подушку, увлекая его за собой. Он тут же вскакивает, явно недовольный этим. — Что ты делаешь? — ворчит он, потирая шею. Девушка в ответ лишь смеется. Ведь так легко, словно сзади, прямо из позвоночника, крылья растут. Алиса щупает себя, не веря — неужто действительно белые, воздушные, щекочущие. — Ты чего? — Алиса поворачивается к братику, и они чуть не стукаются носами: он только что наклонился к ней близко-близко. — Крылья, — как-то нелепо это звучит вслух. Алиса улыбается, чувствуя странный страх и покалывание по всему телу. Ощущает дыхание брата на щеках и словно смотрит на него другими глазами. Все те же светлые волосы, голубые глаза, но щеки раскраснелись, а дыхание тяжелое. И не особенно понимая что происходит, Алиса тянется вперед, словно надеясь, что как раз после этого вырастут ее крылья и она выздоровеет, и будут еще главы, и будет целая жизнь, а не черное платье и красный цветок. Ловит губами губы брата, цепляется за хлопковые рукава рубашки, вмиг разрывая их. На мгновение Алиса открывает глаза, но только чтобы с удивлением заметить, как тает ткань в ее руках. Братик, ее любимый братик приподнимает ее ночную рубашку, и Алиса не может сдержать стона. Что происходит? Ведь только что она и не думала об этом. Его почему-то холодная рука сжимает ее грудь, а Алиса, забравшись руками под его рубашку, совершенно явно меняется. Она больше не маленькая девочка, которая любила сказки, в ее голове проносятся смущающие сцены из всех жизней, что были когда-либо, и вся Вселенная глядит на то, как ее братик снимает штаны и целует ее в шею, прежде чем ее мир расцветет. Он гладит пальцами ее груди, исследует, словно для него это так же удивительно, и увлекательно, и… потрясающе! Алиса вздрагивает, когда его руки плавно скользят по животу, хихикает, как от щекотки, и охает, когда его длинные и проворные пальцы начинают играть с ее клитором. Алиса чувствует, как внизу, между ног — «половые губы», проговаривает она про себя — становится тепло и влажно. Запыхавшийся брат становится на колени и приподнимает ее за бедра. Алиса украдкой смотрит, и это нравится ей еще больше. Его член — как, как она могла раньше его не хотеть? — исчезал из ее поля зрения, заполняя ее изнутри. Братик тяжело вздохнул, и Алиса задумалась, как, наверное, потрясающе это чувство, когда твое естество — «член», проговаривает она старательно — обволакивает это тепло и влага. От этих мыслей Алиса так возбудилась, что не могла уже ничего анализировать, а просто постанывала в такт движениям брата. Он взял ее за плечи и усадил на себя, а его член, казалось, заполнил ее всю. Алиса успела только вскрикнуть, когда это потрясающее чувство — «оргазм», вспомнила она словно из прошлой жизни — накрыло ее с головой. И Алиса провалилась в никуда — раскрыв руки и счастливо улыбаясь, она понеслась навстречу жизни. Шарлотта, слыша звуки за стеной, даже представлять не хочет, чем сейчас занята его сестра. К сожалению, воображение у него достаточно хорошее, а потому картинки с Алисой в неприличном виде то и дело встают перед глазами. Что хуже, так это с кем она это делает. Шарлотта знал наверняка — другого кандидата и быть не может. Это мог быть второй брат, с её именем. Которого видит только она. Иногда Шарлотте кажется, что сошла с ума вовсе не Алиса, а именно он. И что его сестра на самом деле права: их младший брат жив и здоров, просто он, Шарлотта, в упор не хочет замечать его существование. «Докатились», — думает он, пытаясь игнорировать стоны Алисы. *** «Младший брат убивает Алису, чтобы безраздельно владеть именем». Таким должен был быть конец, но Кэрролл разрывает его и выбрасывает. Эта смерть — не та. Алиса не примет ее. Он хватается за голову, пытаясь придумать выход. Алиса должна быть счастлива, а для этого ей нужна причина смерти. Причина, которая порадует ее не меньше, чем встреча с младшим братом. Какой же может быть эта причина? Белый Кролик, Чеширский Кот, Красная Королева… ни один из этих персонажей не может подарить Алисе смерть. Какой же? Какой же может быть причина смерти Алисы из Страны Чудес? Такая, чтобы сама Алиса была в восторге? Неужели такой не существует? Тогда Алиса из Страны Чудес покинула его. Кэрролл больше не пишет. Листы его книги разорваны и разбросаны по комнате. Алиса с сожалением подбирает множество мелких кусочков, чтобы выкинуть их. В таком виде их при всем желании не прочитаешь и не склеишь: их слишком много, не поймешь, какой откуда. Она продолжает во всем помогать Кэрроллу — невзирая на свою болезнь, она постоянно выходит из дома и идет к нему. Несколько раз Шарлотте удалось ее остановить — когда она на ходу почти теряла сознание, оставаясь на ногах лишь благодаря силе воли. Но в остальное время она шла к учителю. Он твердил: «Алиса покинула меня», и не обращал на нее внимания — она не та Алиса из Страны чудес, какая нужна ему. Алиса не понимала — как вдруг мог померкнуть настолько яркий человек? Это было странно. Это было неправильно. И Алисе это не нравилось. Алисе-брату тоже это не нравилось, но уже тем, что его сестра постоянно ходит к нему, несмотря на свое ухудшающееся с каждым днем здоровье. Еще больше ему не нравилось, что все это время он вынужден сидеть дома — уж лучше бы был рядом с ней, чтобы, если вдруг что случится, помочь ей. Алиса больше не лежит в кровати и не принимает лекарства. Ее не волнует ничего вокруг. Все, на что она обращает внимание — это Кэрролл. Даже несмотря на то, что он ее не замечает — словно просто не видит. Может быть, это сама Алиса стала серой? Страшные догадки мучают ее. Алису все чаще терзает сильный кашель, и она порой теряет сознание. Но умирать не желает —нужно увидеть конец сказки. Она не знает, что его не существует. Алиса отказывается даже думать о таком и продолжает просить Кэрролла дописать ее сказку. И всегда получает в ответ: «Алиса покинула меня». Очень скоро это стало концом Алисы. В этой смерти нет ничего необычного: о болезни знали все. Рано или поздно это должно было случиться. Лишь немногие знают, что свою смерть она ускорила сама. Младший брат Алисы пропадает, не оставив после себя и следа. «Существует ли он на самом деле?» — иногда спрашивает себя Шарлотта. Кэрролл решает забыть все и отыскать свою Алису. Таков конец этой истории — или, быть может, это ее начало?