Взгляд со стороны

      К сожалению люди не могут выбирать тех, кого они будут любить. Нельзя поменять ход реки. Даже, если русло и развернут в другую сторону, приложив к этому огромные усилия, то такие изменения поведут за собой одни разрушения.       С подобными мыслями Маттсун безучастно перелистывал страницы скучного учебника, периодически бросая взгляд на впередистоящие парты. Его внимание привлекал затылок Ойкавы, иногда запрокидывающийся немного назад от приятного на слух смеха, когда кто-нибудь из его окружения рассказывал донельзя тупую шутку.       И почему он такой? Иссей никогда не понимал этой черты своего капитана. Почему он всегда смеется над глупыми шутками, почему делает комплименты тем, кто этого не заслуживает, почему улыбается учителям, которых так не любит?       Слишком вежливый, слишком обаятельный. Таким просто нельзя было родиться. Хотя бы не в одно время с Маттсуном. Будь этот Ойкава неладен.       Иссей заметил его еще на церемонии поступления. Словно в какой-то дешевой романтической дораме среди летящих лепестков сакуры Тоору стоял в своей новой школьной форме Аобы Джосай. Другие девочки-первогодки поглядывали на него с интересом, видя в нем только красивого мальчика. А вот Маттсукава знал, что это лучший связующий префектуры Мияги.       Хотя зацепил его Ойкава совсем не поэтому. Проходит третий год с их знакомства, а Иссей сам до сих пор не может понять, что ему так нравится в этом человеке. На самом деле Ойкава больше раздражает. Но это не убавляет желания прижать его лицом к себе в грудь, чтобы заглушить глупости, которые он иногда несет, и поцеловать в макушку. Теперь рост позволяет.       Когда они были первогодками, Ойкава был самым высоким. И Иссею это очень не нравилось. У него не было той силы и превосходства, которыми он мог бы привязать Тоору к себе. Правда сейчас, имея и мощь, и рост, он все равно не обладает достаточными качествами, чтобы заполучить Ойкаву. У него нет самого главного. Он не Ива-чан.       Из мыслей Маттсуна вытаскивает смех Тоору, на которого с кулаками замахнулся Иваидзуми. Если бы аса Сейджо не держали одноклассники, то затылку Ойкавы было бы несдобровать. Каждый раз, когда Хаджиме давал пендаля их капитану, Иссею хотелось подраться с ним. Если бы он был так близок с Ойкавой, то он бы его не бил. Подшучивал — да, но из физического контакта только объятия и поцелуи.       После тренировки третьегодки как всегда все вместе идут домой до определенной точки, попутно заскакивая в булочную или в кино, если их капитан, проспорив, оплачивает всем билеты. Обычно Иваидзуми и Ойкава идут впереди, а Такахиро и Матсукава держатся вдвоем позади, чтобы не перекрыть всю дорогу и дать доступ пройти другим прохожим.       Но сегодня Ойкава чем-то разозлил Хаджиме. После того громкого смеха на весь класс Иваидзуми попытался его прибить. Но у него это не вышло, и он решил довольствоваться игнорированием своего лучшего друга. Поэтому сейчас выдались те редкие минуты, когда Маттсун мог идти позади всех не с привычным ему Макки, а с Тоору. Бурлящим недовольством, надувшимся и покрасневшим от холода Тоору.       И все, что слышал Маттсун было только «Ива-чан» на фоне какого-то шума. Ойкава ногами пинал снег, жалуясь на Хаджиме, иногда специально делая голос громче, чтобы тот его услышал. Макки только посмеивался, а Иваидзуми старался не обращать на это внимания.       — Ну и чего ты дуешься на него? Сам же виноват, — сказал Иссей, выслушав тираду капитана. И, наступая на свое сердце, чтобы оно перестало так бешено биться рядом с Тоору, дает ему совет просто извиниться.       — Вот еще! В споре всегда виноваты двое, — ответил Ойкава.       — Правда, что ли? — закатывая глаза, спросил Иссей. Когда-то он сам это говорил Ойкаве во время очередных его войн с Ива-чаном. Но тогда Тоору запротестовал, заявив, что он всегда прав. — Не в этом случае, Ойкава.       Тот только фыркнул в ответ. А Матсукаву взбесило то, что Тоору так переживает какой-то глупый спор с Иваидзуми, словно от этого зависит его жизнь. Почему он столько чувств вкладывает в их колючего аса?       — Бесит? — спросил Иссей у понурившегося Ойкавы, утонувшего носом в теплом шарфе.       — Бесит, — бурчит Тоору, не поднимая головы. Маттсун замечает, что глаза его капитана на мокром месте, а руками он вцепился в свой портфель. Нет, не позволит Иссей, чтобы дорогой ему человек так переживал. Он склоняется и берет голыми руками снег, слепляя из него комок, который со всей дури швыряет прямо в затылок Иваидзуми.       — Ойкава! — орет Хаджиме, сразу повернувшись к ним, и чешет ушибленное место.       Матсукава держал уже наготове второй снежок и, только обидчик его принцессы повернулся, как он запустил снарядом ему в лицо с криком:       — Не угадал!       Тоору громко рассмеялся. Таким оглушительным хохотом можно было бы мертвого разбудить. В его смехе отсутствовали эти привычные сладкие, а иногда и притворные нотки. Но именно этот смех, подобный раскатам грома, и заставил Маттсуна улыбаться во все лицо, продолжая атаку на Иваидзуми. Нет ничего лучше, чем, когда из-за твоих шуток или выходок любимый человек начинает искренне смеяться.       На момент Иссей засмотрелся раскрасневшимся и хохочущим Ойкавой, поэтому ему в отместку тоже прилетел снежок.       Проходящие мимо люди ни за что бы не сказали, что перед ними третьегодки старшей школы, которые вот-вот поступят в университет и станут взрослыми. Так ребята разошлись в своей игре в снежки. Досталось всем, даже Макки прилично пострадал. Тоору постоянно прятался за Иссеем, которому из-за этого доставалась львиная доля снежков. Но он был совсем не против, особенно, когда Ойкава хватался за него или упирался лбом ему в спину.       Закончилось все на том, что Тоору отправил за шиворот Иваидзуми целую горку снега. После чего Хаджиме, конечно, стал с ним бороться, заваливая на сугроб. Маттсун приготовил большущий снежок и уже замахнулся, как заметил, что те двое притихли.       Иваидзуми подмял под себя Ойкаву и держал его румяные щеки в своих холодных от снега ладонях. Они были нос к носу и совсем на обращали ни на кого внимания. Тоору не вопил, не сбрасывал с себя Хаджиме. Он только вцепился ему в куртку дрожащими пальцами.       Иссей опустил руку со снежком. Казалось, что с этой рукой опустилось на самое дно и его сердце, так внезапно ударившее со всей дури в грудь, пробивая ребра.       В голове отдалось холодом. Это Такахиро мягко шлепнул Иссея снежком.       — Остынь, — только и сказал Макки, после чего стал очищать себя от снега.       Когда они расходились по домам, Ойкава пошел за Иваидзуми. Со светящейся улыбкой он попрощался с ребятами и одними губами сказал: «Спасибо», смотря на Иссея.       Каким же идиотом чувствовал себя Матсукава. Отдать любимого в руки другого. Самолично же помирить их. Потом он не раз задавался вопросом, а что, если бы он сделал все по-другому. Что, если бы ребята дошли до точки прощания все в той же гнетущей атмосфере. Если бы Иссей предложил пройтись Ойкаве, говоря ему отвлечься от этого зануды Ивы. Под итог фантазия всегда доходила до поцелуя. А после просмотра какой-нибудь романтической комедии на фон добавлялся мягкий снегопад и тусклый фонарь.       Матсукава закусывал губы, пытаясь представить, какой на вкус поцелуй Тоору. Его любимая творожная булочка? Зубная паста с прополисом? Мятный леденец? Нет, скорее он на вкус, как Ива-чан.       Иссей готов был поспорить, что Ойкава набрасывался на Хаджиме с поцелуями, когда их никто не видел. А Хаджиме же в свою очередь отвечал обычно пинками. Иногда это приводило к неприятным последствиям.       Как-то поздно вечером, когда все разбрелись по своим домам после тяжелой тренировки, Иссей, звеня ключами, отправился в их клубную комнату. Первогодок было решено отпустить, так как они и так настрадались от пыла Киетани, занимавшегося снова вместе со всеми. Поэтому последние штрихи в уборке нанес Матсукава.       Никого в раздевалке он не ожидал застать. Первое, что услышал Маттсун, как только открыл дверь, были всхлипы. Наверно, кто-то из первогодок, подумал Иссей и прошел внутрь, чтобы приободрить кохая. Все тело пробило дрожью, а в желудке стал расти ледяной ком, когда он увидел Ойкаву, прислонившегося спиной к шкафчикам. Капитан ссутулился, уткнувшись лицом в спортивную куртку от их формы. Явно не в свою, так как своя была у него на плечах.       Маттсун совсем не знал, что делать в подобной ситуации. Если неопытного первогодку можно было с легкостью похлопать по спине, дав пару дельных советов, то вот, как быть с Ойкавой — неразрешимая загадка. Внутреннее чутье подсказывало, что его стоит оставить и не трогать. Не все любят, когда к ним пристают, если они ревут навзрыд.       Но Иссей не мог так просто оставить Тоору. Сама мысль, что ему плохо, и неважно по какой причине, заставляла Маттсуна злиться. Хотелось подобно Халку рушить все вокруг, добираясь до сути проблемы, чтобы решить ее.       — Эй, — позвал Иссей и подошел к Ойкаве. Тот сразу поднял на него перепуганный взгляд. Видимо не ожидал столкнуться с кем-то. Их капитан далеко не из тех, кто любит, чтобы его видели сломленным или подавленным. Но бежать было некуда. Иссей стоял прямо перед ним.       — О, Маттсун, чего это ты тут еще торчишь? — Ойкава выдавливает из себя улыбку, делая вид, что это не он пару секунд назад икал от нехватки воздуха.       Иссей замечает, что одна щека у Тоору припухла и покраснела. Прям как его налитые слезами глаза. Без каких-либо сомнений Матсукава понимает, кто это сделал. Подавляя в себе желание прижать Тоору к шкафчикам, чтобы тот рассказал ему, что случилось, Иссей тоже старается улыбнуться. Но брови нахмурены, а уголки губ чуть вздрагивают, не желая принимать форму улыбки.       — Я уборку закончил, — отвечает Маттсун, тоже делая вид, что ничего не произошло. — Раз мы тут с тобой вдвоем остались, то пошли ко мне, а?       — Чего? — Ойкава хлопает глазами и опускает руки с зажатой курткой Иваидзуми.       — Кино посмотрим, напьемся шипучей газировки, — Маттсун поиграл бровями, заставляя Тоору улыбнуться уже искренне.       — Хах, как ты это делаешь каждый раз? — спрашивает Ойква, пытаясь своими бровями повторить тот же жест, но у него ничего не выходит.       — Давай собирайся, дома покажу, — произнес Иссей, переодеваясь в школьную форму. Ойкава согласно кивнул и стал запихивать куртку своего друга детства в портфель. На его месте Маттсун бы ее и вовсе сжег, а этот решил вернуть владельцу, хотя совершенно спокойно мог бросить куртку тут. Ничего бы с ней не случилось. Этой комнатой пользуется только волейбольный клуб.       Припрятав наконец куртку, Ойкава стянул с себя футболку. Он был повернут к Иссею спиной, поэтому тот мог без опасений на него пялиться, запечатлевая образ для одиноких ночей. Маттсун прошелся взглядом от пояса спортивных штанов до шеи, где заметил пару засосов. Они были со стороны спины, в таком месте, где просто так при обычных объятиях их не поставят. Иссей сразу отвернулся, выкидывая из головы позы, в которых Иваидзуми мог оставить такие следы Ойкаве.       Стараясь вести себя как ни в чем не бывало, Иссей подшучивал над Тоору всю дорогу. Но все это были невинные подколы, которые Ойкава тоже воспринимал с улыбкой и возвращал с лихвой.       «Из-за него ты ревешь, а из-за меня смеешься. Разве это не очевидный выбор?», — недоумевал Иссей, периодически посматривая на покрасневшую от удара щеку Ойкавы. Но следов от слез уже и не осталось. К Тоору вернулось его обычное расположение духа. Поэтому при выборе фильма, он указал на какую-то научно-фантастическую эпопею. В прошлый раз, когда квартет третьегодок устраивал подобные посиделки, Ойкава заставил всех смотреть с ним «Звездный путь». Причем это были не новые части фильма, а сериал шестидесятых годов. Иссей с сомнением прочитал рецензию на выбранное Ойкавой кино. Он надеется, что в этот раз не уснет, как от того сериала.       Тоору радостный прихлебывал виноградную газировку, иногда фырча в стакан и заливаясь смехом, когда на экране происходило что-то смешное по его мнению. Иссей же мало, что понимал. Он больше любил боевики. Правдоподобные боевики, а пришельцы с бластерами на правдоподобность не тянут. Оба сидели на полу, разбросав вокруг чипсы и напитки.       — Ойкава, — позвал Маттсун во время скучных диалогов в фильме.       — М? — отозвался тот, переводя на него взгляд.       — Может ты не захочешь поднимать эту тему, но у тебя все хорошо? — осторожно спросил Иссей. Ойкава сидел совсем рядом, так и хотелось забросить руку ему на плечо и прижать к себе. Нужно отвлечься разговором. Пусть и не самым приятным. А проблемы все равно надо решать, рано или поздно.       — Да, все замечательно, — ответил Тоору, убрав стакан с лимонадом. — Правда, если не считать того, что мы проиграли Карасуно, — это он уже сказал с усмешкой, до сих пор не веря, что его побил Кагеяма.       — Ты из-за этого…       — Нет, — перебил Ойкава. — Совсем нет. Я же говорю — все просто замечательно.       — Я вижу, — Иссей взял Тоору за подбородок и притянул к себе. — Этот красный след на щеке прям так и кричит: «Все офигенно, жизнь прекрасна».       — За дело получил, — сказал Ойкава, глядя прямо на Маттсуна. Даже бровью не повел. Иссей удивился такому росту их капитана. Случись все это на первом году старшей школы, то Ойкава бы вопил, что Ива-чан не прав, Ива-чан плохой, да как он вообще посмел.       — Эй, Ойкава, — снова позвал его Маттсун, еще больше приблизившись.       Идиотская мысль закралась в голову к Иссею. Ему захотелось показать Тоору, каким он может быть с ним, показать, что он лучше Иваидзуми в отношениях. Или хотя бы как-то намекнуть, что тот ему не безразличен. Маттсун потянулся с поцелуем к замеревшему Ойкаве.       Но еще сантиметр и на пол обрушивается бутылка с газировкой, заливая мягкий ковер сладким сиропом. Тоору словно со вздохом облегчения прокричал:       — Скорее неси тряпку!       — У тебя в рюкзаке уже есть одна тряпка! — выдал Маттсун. Он был так чертовски зол на Иваидзуми в этот момент, что не проследил за своей речью. Иссей даже и не подозревал, что эта куртка, которую подрагивающими руками сжимал Ойкава, что этот след от удара Хаджиме на его щеке, настолько сильно заденут его.       Тоору не промолвил ни слова, просто уставился на нахмуренного Иссея. Таким не часто увидишь второй номер Сейджо. Обычно Маттсукава всегда был на расслабленной волне, с легкостью ко всему относился и особо не переживал долго.       — Я не то имел в виду, — решил оправдаться Маттсун, пока не сделал еще хуже.       — Как раз то, — сказал очнувшийся Ойкава и поднялся с пола. — Слушай, Маттсун, мне пора уже идти. На завтра столько всего задали.       Иссей тоже поднялся. Про расползшееся на полу пятно все уже забыли. Недосказанность душила обоих.       — Ты ведь знаешь, я хорошо отношусь к Иваидзуми. Он отличный, но, — Иссей почесал затылок, пытаясь вывернуться перед Ойкавой хорошей стороной. Никому не хочется быть в глазах любимого человека каким-то негодяем.       — Но? Маттсун, да, я знаю, что ты уважашь Ива… Иваидзуми. И вы с ним друзья. И я знаю, почему ты себя так ведешь. Твои чувства, — Ойкава старался не смотреть на собеседника, как раз вовремя он потянулся за своим портфелем. — Поэтому перестань. От этого неловко не только тебе.       Давно пора было начать проклинать проницательность Ойкавы. То, что он говорил, не оставляло практически никакой надежды.       — Ответь мне на вопрос, — произнес Иссей, закрыв дверь, в которую пытался выйти Тоору. — Почему Иваидзуми? Вы с ним постоянно ругаетесь. Ваши отношения далеко не сахарные.       — Мы не выбираем, кого нам любить, — вздохнул Ойкава и повернулся к Иссею, облакачиваясь на дверь. Тоору решил не церемониться и не щадить ни чьи чувства, раз у них вышел откровенный разговор. Все три года с момента первого знакомства вели к этому. И Матсукава бы многое отдал, чтобы это произошло не здесь, не при таких условиях. Столь бытовая ситуация выбивала романтическую составляющую.       — А ты бы выбрал меня, если бы была такая возможность? — спросил Иссей, нависая над Ойкавой. Ему хотелось выкинуть все эти ненужные слова и просто забрать его к себе. Но осознание, что у других людей тоже есть своя жизнь и судьба, останавливало этот порыв. Они с Тоору шли совсем разными дорогами.       — Если бы была такая возможность, то ты не выбрал бы меня. Я не тот человек, которого легко любить, правда? — Ойкава улыбается одними уголками губ, а где-то внутри радуется, что им уже не нужна такая слаженность в команде, как раньше. Больше игр вместе они не сыграют, а значит можно расставить все точки. Хотя этот факт все равно больно бил.       Иссей хотел бы возразить, но Ойкава ведь был прав. Удивительно, как только Иваидзуми находил вещи, в которых Ойкава оказывался проигравшей стороной. Возможно поэтому Тоору так и тянулся к нему, не замечая, как подпаливает крылья о горящий фонарь.       Маттсун осторожно коснулся пострадавшей щеки Ойкавы, медленно примиряясь с тем, что это единственное прикосновение, которое ему позволят.       — Даже несмотря на то, как он с тобой иногда обращается, ты бы все равно хотел любить именно его? — спросил Иссей. Пальцы Ойкавы накрыли его ладонь.       — Да, — последовал короткий ответ.       На следующий день Тоору помирился с Иваидзуми. На удивление, ас Сейджо подошел к нему первый. Маттсун тогда стоял рядом с Макки, рассказывающим ему про какую-то новую песню его любимой певицы. Иссей так засмотрелся на алеющего Тоору, кинувшегося на шею к Хаджиме, что пропустил, как Такахиро пытался напеть мелодию той песни. А это могло стать прекрасной темой для сегодняшних подколов.       Для Маттсуна нет хэппиэнда, и он это прекрасно понимал. Но все равно улыбнулся, ощущая вкус губ Тоору на своих.       «Все-таки виноградная газировка».