Игра в безумство: обыграть безумие.

Я снова видела кошмар. Тот самый, который пережила наяву. Каждый день, снова и снова, этот сон не оставлял меня в покое. Каждый день, секунда за секундой, я продолжала сходить с ума. А кошмар следовал по пятам, не отставая ни на шаг. Даже наоборот, опережал и с безумной улыбкой терпеливо ждал. А я, задыхаясь и чувствуя, как сознание начинает плавиться, подобно огненной лаве, продолжала бежать от него, обгоняя и все мечтая оторваться от него. А вслед лишь доносился безумный, дикий, необузданный смех. Ему нравилось играть в догонялки, нравилось смотреть, как я в панике продолжаю бежать. И рада бы остановиться, но уже не могу. Пережитый страх дает о себе знать. Он подгоняет и шепчет бежать еще быстрее. А перед глазами вновь и вновь возникали старые деревянные стены, исцарапанные и пробитые. В ушах снова и снова слышались жуткие крики и завывания людей. Совершенно безумные и неконтролируемые. А кожа все ощущала на себе брызги и капли крови. Чужой ли, своей ли… не важно. Руки до сих пор чувствовали острые лезвия на запястьях, да и не только руки. Тело до сих пор помнило тугие жгуты, которые привязывали меня к стулу. А сколько боли досталось шее и ногам, когда в них втыкались острые иглы с ударной дозой препаратов… мне страшно об этом вспоминать. Остановившись, упала на колени, тяжело дыша. Все тело трясло от боли и усталости. Количество успокоительного, которое вкалывали мне, до сих пор действовало на мозг. Голова кружилась, а перед глазами все плыло. С трудом, но мне удалось подняться из грязи, которая ручьем стекала с ног и пальцев. Задрав голову, взглянула на высоченную изгородь, обрамленную шипастой проволокой. Вздрогнула, с ужасом вспомнив нечто подобное. Однако это не помешало с осторожностью и резкостью обернуться. Мне все казалось, что меня преследуют. Казалось, что если не убегу, то опять провалюсь в это безумие, из которого не выберусь уже никогда. А никогда – это слишком долгий срок. Даже для меня. Передо мной встал выбор, который бы я не пожелала ни одному человеку. Что выбрать: безумство или смерть? В последнем я нисколько не сомневалась. Но и в первом было не много правды. Я уже была сумасшедшей. Но какая-то частичка мозга все еще могла нормально и адекватно функционировать, поэтому… легко, без малейшего усилия я подпрыгнула и, на секунду зависнув, перемахнула через изгородь. Уж лучше смерть, чем бездна, из которой, я точно знаю, что, не смогу выбраться. Я не запрограммирована для данного действия. Прислушалась к себе. А внутри спокойный, холодный женский голос безразлично оповестил: “Здоровье снижено на 17%. Урон тела составляет 31%. Подвижность тела составляет 49%”. Цыкнула, внезапно почувствовав, как эти несчастные 17% дают о себе знать. Подвижность тоже огорчает, такими темпами, я вряд ли доберусь до главного. “Перейти на биологический режим?” От неожиданности вздрогнула, хотя казалось, что давным-давно должна была привыкнуть к этому голосу у себя внутри. Немного поразмыслив, подтвердила операцию. “Организм переведен на биологический режим. Операция завершена”. Внутри как всегда противно пискнуло и замолкло. А я вздохнула с облегчением и, наконец-то, смогла оглядеться. Тошима – место, пожалуй, даже отвратней, чем то, где я пробыла не один год. Небо серое, грозовое, все вокруг серое: грязные улицы, полуразрушенные здания, даже без каких-либо оттенков. Просто мрачно-серое. Кроме, так называемого, асфальта. Он бордово-красный, цвета запекшейся крови. И весь город до тошноты был пропитан этим металлическим, солоноватым запахом. Даже воздух здесь был кровяной и прогнивший. Невольно вытерла руки о рваную куртку. Ощущение крови на руках было до дрожи реальным. Интересно, я когда-нибудь смогу избавиться от этого мерзкого чувства, которое, подобно тугой веревке, все медленнее и медленнее затягивалась у меня на шее? Сжав руки в кулаки, решительно сделала пару шагов вперед, сперва неуверенных и боязненных, как шагает ребенок, едва-едва научившийся ходить, потом более твердые и решительные. Назад пути нет. Уж лучше встретиться смерть здесь, чем медленно гнить в узком пространстве и рвать на себе кожу и плоть. А смерть есть здесь. Я чувствую это. Она везде, все пропитано ее запахом. Своеобразным таким: смерть с запахом ладана. Могильная трава. Я слишком отчетливо помню его, чтобы с чем-то перепутать. Желудок резко закрутило, и я поспешила зажать ладонью рот, дабы не вырвало прямо здесь. Могильная трава с запахом гниющей плоти. Отвратительно и мерзко. Сглотнула, тем самым проглотив тошнотворный ком. Следующие шаги были менее решительными. Еле волоча ноги, я затравленным зверем оглядывалась в поисках людей. Особой встречи с ними не жаждала, но это принесло бы хоть какое-то моральное успокоение. И Тошима перестала бы казаться одним огромным кладбищем. Спина и кончики пальцев до боли знакомо защекотало. Чтобы не произошло непоправимого, торопливо запихнула руки в карманы и напрягла лопатки. Ногти впились в ладони, покрытые коркой грязи. Больно, что поделать, но зато действенно. По крайне мере это, на какое-то время, останавливает непоправимое. Шаг, еще шаг и останавливаюсь с ужасом глядя на высокие разрушенные стены домов, нижняя часть которых была живописно забрызгана кровью. Как завороженная, продолжала смотреть на багровые узоры на серых, грязных стенах. Красиво… – Ну нихуя себе! Девка! Обернулась, глядя на группу мужчин самого разного возраста и с самым разным оружием с руках. Главарь, или что-то вроде того, ухмыльнулся, многозначительно похлопывая битой по ладони. В сознании что-то щелкнуло, и все тот же женский голос спросил: “Активировать режим боя?” Мотнула головой, а сознание проскрежетало: “Отклонить”. На секунду задумавшись, голос спокойной ответил: “Команда “режим боя” отклонена. Пожалуйста, повторите попытку”. – Новенькая что ли? – со смехом полюбопытствовал еще один тип. Лысый с татуированной макушкой. – Очередная шлюха? – презрительно усмехнулся еще один, видимо самый молодой и самый наглый. – А ни че так… Симпатяжка. Молоденькая еще, совсем ребёнок... Глаз нервно задергался, но отнюдь не от его слов. В голове настойчиво продолжало звучать оповещение об активации режима боя, а я, не менее настойчиво, отклоняла его. Шлюха, да… Да, мне приходилось слышать об этом. Сюда частенько присылали женщин для развлечения, но не для игры. Никто из них не жил дольше месяца, либо убивали, либо сами совершали самоубийство. Никто не смог выдержать жестокости, к которой были способны эти животные, называвшие себя мужчинами, игроками. Мой взгляд устремился к жетонам, висящим на их шеях. И снова глаза застелила кровавая пелена. Удивленно моргнула, прогоняя наваждение. – Эй, отвечай, когда с тобой говорят, шлюха! Рука обидчика не успела отвесить пощечину и была перехвачена в каких-то жалких сантиметров от лица. – Не трогай меня, – железным, спокойным голосом отчеканила я, пальцами сжимая его запястье. – Что за нахуй? – изумленно воскликнул громила, дернувшись в сторону. – Пусти, сука! В голове вновь раздался щелчок, и все тот же настойчивый голос в голове спросил, почти что ласково: “Активировать режим боя?” “Подтверждаю”, – с какой-то мрачной торжественностью. Наступило секундное молчание, после которого послышался тихий писк, и голос радостно ответил: “Режим боя активирован. Здоровье повышено на 14%. Урон тела 12%. Подвижность тела 95%”. Послышался хруст, и болезненный вопль, после которого на губах сама собой расплылась безумная, блаженная улыбка. Хруст костей – дивный звук. А дальше сознание заволокло алой пеленой… Когда пришла в себя, в ужасе отступила, смотря на группу трупов вокруг. – Что я наделала?.. – шепчу, хватаясь окровавленными руками за голову. Белые, нет, скорее седые волосы, обзавелись алыми прядями. – Опять это произошло… Меня замутило, когда взгляд упал на оторванные конечности, пару минут назад бывшие людьми. Всюду кровь… Кровь, кровь, кровь, все в алой крови. Лужи крови текли по дорогам. Разорванная плоть и переломанные кости. Кровь была везде. Вся одежда была в ней, все тело, все руки по локоть в крови. Дрожащими пальцами обхватила свое лицо, с нарастающей паникой и неимоверным ужасом глядя на свои деяния. Невозможно! Я не могла опять это сделать… но, тем не менее, сделала… “Режим боя завершен. Пожалуйста, подтвердите команду”, – как и в тот раз этот ненавистный голос вывел меня из астрала. Молчу, не в силах ничего сказать или подумать. Глаза не могла оторвать от жуткого зрелища, совершенного мной. Моргнула, понимая, что плачу. И вновь кровавыми слезами. Глаза больно защипало, когда я принялась размазывать едкую, соленую кровь по лицу. Ноги подкосились и я упала на колени. Бинты на ногах давно пропитались грязью и кровью, да и не было в них нужды. Не выдержав, меня вырвало. Отхаркивая слюну, вытерла рот рукавом куртки. Размазанная кровь на губах теперь напоминала дикий оскал. “Пожалуйста, подтвердите команду”. Облизав резко пересохшие губы, мысленно отозвалась: “Подтверждаю”. “Команда принята”, – новый щелчок и все затихло. Поднявшись из грязи я, шатаясь, побрела вдоль мрачных и серых улиц, по кровавым дорогам. С рук и голых ног ручьями продолжали бежать грязные ручьи воды, смывая, начавшую засыхать, чужую кровь. Сплюнула ее, когда та через нос попала в глотку. Ненавижу этот вкус, но это мой постоянный напиток. И, о ужас, он пьянил хуже, чем любой наркотик. С какой-то пустотой внутри смотрю на то, как медленно втягиваются в кончики пальцем остатки темно-бордовых, почти черных жгутов. Тоже самое происходило и на спине. Какая-то тупая, приглушенная боль прошла вдоль позвоночника, когда остатки жгутов втянулись под кожу. От, и так потрепанной жизнью, куртки мало что осталось. Вздохнула, выдохнув маленькое облачко пара. Конец осени, а значит ночи стали еще холоднее. Мне никогда не была страшная минусовая температура, но единственное, что меня тревожило – дождь. Мне нельзя отказываться под ним, ни при каких условиях. Слуховые рецепторы вдруг протяжно взвыли, предупреждая об опасности. Остановившись, я нахмурилась и схватилась за виски. Что на этот раз? Однако теперь я всем телом чувствовала то, что обитало здесь. Приближение смерти. Она шла медленно, широкими, но неторопливым шагами, чеканя каждое движение. Дыхание ее было спокойным, от того и более пугающим. Я отступила на шаг, другой… и так до тех пор, пока не уперлась спиной в серую стену какого-то здания. Усмехнувшись, гордо подняла голову, устремив свой взор вдаль, откуда из темноты уже просматривалась человеческая фигура и развевающимся плащом и сталью в руках. Это оказался молодой человек лет двадцати трех-двадцати пяти в черных одеждах, то ли из кожи, то ли из латекса, с бледным, почти неживым, как мрамор лицом и… его глаза абсолютно пустые, ничего не выражающие, казались мертвыми. И все того же моего ненавистного цвета. Цвета крови. Поджав губы, гляжу на то, как он бесшумной поступью приближается ко мне, мельком окидывая взглядом разорванных трупов. Вновь смотрит на меня и, кажется, не верит. Даже несмотря на то, что я вся покрыта кровью тех людей. Во взгляде мелькает огонек любопытства, маленький, еле заметный, но живой. Острие его катаны упирается мне в горло. Невольно задерживаю дыхание, чувствуя, как по лицу вместе с водой и кровью скатывается холодный пот, который внезапно прошиб меня. Плотнее вжимаюсь в стену, разламывая пальцами каменную кладку. – Что ты такое? Не сразу сообразила, что он обратился ко мне, но… как он меня назвал? А голос у него приятный. Немного хрипловатый, равномерный и не в меру холодный. “Уровень опасности 101%. Рекомендуется активировать режим чрезвычайной ситуации”. Молчу, даже головой не в силах мотнуть. Страх, который приносили его глаза, окончательно припер меня к стене. Хмурится и повторяет свой вопрос. И снова в ответ лишь молчание. Язык уже онемел от страха, почему-то срочно захотелось обратно. И плевать, куда именно, лишь бы подальше отсюда. Подальше от этого монстра. Но погодите-ка… я ведь и сама… смеюсь, как и бывало прежде: дико, безумно, буквально выдавливая из себя звуки. Смеюсь, несмотря на то, что на шее уже багровеет рана, нанесенная катаной. Верно! Как только я могла позабыть об этом? Я ведь тоже… улыбка, как предвестник несчастий, и щелчок в голове, сопровождающийся командой: “Активировать режим боя”. И снова это пелена, и снова это безумие, протекающее по всему моему телу, агрессия и ярость наполняли каждую клеточку плоти, вплоть до самых кончиков жгутов, так вовремя появившихся из-под кожи. Катана, вошедшая в мою шею почти на половину, вылетает, как пробка, а ее обладатель пропахивает спиной всю дорогу, считая своим позвоночником все столбы и камни. Хруст и рычание, от которых по телу побежала дрожь. Безумно хохоча я, наконец, отлипла от стены. Сознание медленно покидало мою голову, а тело двигалось быстро, легко и непринужденно, будто и не было моим вовсе. Вид крови вокруг лишь раззадоривал меня, а смех все не прекращал вырываться из самой середины легких. Несмотря на легкость походки, тело заносило в сторону, заставляя идти зигзагами. Я ведь тоже монстр… С самого детства я слышала только слова: монстр, чудовище, уродка, выродок. Слышала что всех, кто окружал меня. “Не подходи к ней, она опасна!” “Не смей разговаривать с ней!” “Убирайся прочь! Пошла отсюда! Не приближайся ко мне!” “Она – чудовище!” “Убийца! Что б ты сдохла, тварь!” Я все слышала и все понимала. Ведь я действительно была монстром… Тряхнула головой, отгоняя от себя, резко навалившиеся, воспоминания. Этого еще не хватало! Жизнь и так медом не кажется, а тут хоть разбавляй. Глазам вновь вернулась чёткость, а горло, после долгого смеха нещадно болело и хрипело. Потерев шею рукой, прислушалась к доносящемуся мату. Жив? Я облегченно вздохнула: раз ругается, значит не сильно пострадал. Вот только ор о том, кто я есть и что со мной сделают, как-то не вдохновлял подойти ближе. Скорее наоборот, после слов “отымею во все щели и скальп сниму”, настроение и без этого совершенно не радужное, окончательно упало. Вместо этого я развернулась и рванула прочь, не обращая внимания на дикий вопль, типа, “я тебя найду, сука!”. Ой, парень, да тебе определенно лечиться у нас надо. Сколько я пробежала – ума не приложу, но когда остановилась, то только и делала, что пыталась привести в норму дыхание. Откашлявшись, огляделась вокруг. Судя по тому, что самое ближайшее ко мне здание выделялось на фоне всех прочих своей извращенностью и было окружено оградой, то это был центр Тошимы, куда все входили свободными, а выходили связанными по рукам и ногам, или не выходили вообще. От последней мысли погрустнела окончательно. Поджав губы, решительно перемахнула через высокую калитку, не утруждая себя таким занятием, как открывание двери. Когда вошла во внутрь, то захотелось где-нибудь отбросить коньки. Где угодно, но лишь бы не здесь. Что с этим зданием не так-то? Мне даже представить боязно, что люди могут жить в этом! Но судя по горевшим свечам – живут, да еще и с превеликим удовольствием. Ошарашенно огляделась вокруг. – Да что такое с этим местом? Ни охраны, ни людей… – пробормотала, откидывая с лица прядь грязных волос. – И куда теперь? – полюбопытствовала я у пустого коридора, который ветвился еще на несколько, а те, в свою очередь, еще на несколько. Чих получился неожиданным и очень громким. Ошарашенно вытаращив глаза и зажимая обеими руками рот, осмотрелась. Как и прежде, в ответ была лишь гробовая тишина. – Эй, девчонка, ты кто? Вздрогнула, когда передо мной из неоткуда вырос бугай с каштановыми волосами и какой-то трубой в руках. “Уровень опасности 71%”, – проинформировали меня. Сглотнула и прохрипела: – Я главного ищу. Мужчина прищурился, глядя на меня из-под нахмуренных темный бровей. – Хей, старпер, че застрял? От другого, более молодого голоса у меня свело зубы. Блондин действительно оказался моложе своего товарища, но был не менее опасен. Уровень угрозы показал целых 73%! Тут он заметил меня. – Эй, кисонька, а ты чего тут забыла? Такими темпами я забуду, как вообще дышать, не то, что нечто иное. У меня здоровье понижено, а вы тут такие… – Она к Арбитро приперлась, – грубовато, но “старпер” избавил меня от объяснений. – Где его найти? – это все, на что меня хватило. Блондин расхохотался и ткнул куда-то за мою спину. Удивленно обернулась, заметив дверь. Сюда что ль? – Эй ты, давай реще, – и меня плечом пропихнули во внутрь. Благо, что дверь была открыта. М… Мужики, что б их! – Ты кто? Тут уж я не выдержала и рыкнула: – Да вы сговорились что ли? Какого черта, у вас у всех один и тот же вопрос? Играть я пришла, ясно вам? Арбитро, если и удивился, то виду не подал, вместо этого ласково улыбнулся. – Девочка, – спокойно начал он, – думаю, ты не понимаешь, что Тошима не площадка с куклами. На кон встает твоя жизнь и крупный выигрыш… Мне пришлось перебить его заговорческий шепот. Достав из внутреннего кармана куртки, потрепанный жизнью, конверт, положила его перед мужчиной. – Думаю, что у меня достаточно причин, чтобы вступить в игру, – резче, чем следовало, ответила я. Нахмурившись, он осторожно взял конверт и ,живо распечатав, пробежал глазами по тексту. Чем больше Арбитро углублялся в чтение, тем бледнее становилось его лицо. Под самый конец он поднял на меня взгляд, значение которого я не могла передать словами. Сглотнула, ожидая своего приговора. Абсолютно молча, мужчина достал из ящика стола, который до этого был заперт на ключ, два жетона. Настала моя очередь бледнеть. Это были Джокеры. Черный и красный. Боже… – Поздравляю со вступлением в игру, – кривовато улыбнулся мужчина. Кивнула и, бросив последний косой взгляд в сторону мужчин, вышла из кабинета. Уходить не собиралась, поэтому пристроившись возле замочной скважины, прислушалась к разговору. – Че за хрень? Даже правила не объяснили, – фырчал “старпер”. – Девка в игре? Скукота-то какая… – протянул блондин. На что Арбитро лишь тихо ответил. Нет, не так, скорее приказал: – Убейте девчонку при любой возможности. Она слишком опасна для всех нас. Прикрыла глаза, ожидая нечто подобного. А все та бумажка, содержание которой, наверное, напишут и на моей могиле.

“ПСИХИАТРИЧЕСКАЯ КЛИНИКА *****. ЛИЧНОЕ ДЕЛО ПАЦИЕНТА. Имя: Кая. Возраст: 18. Диагноз: истерия, шизофрения, расстройство личности. Наблюдалось ранее: вампиризм, садизм. Уровень опасности для общества: 100%. Раса: человек. БИОЛОГИЧЕСКИЙ КИБОРГ”.