Мамочка

Но куда ты сбежишь? Домой, где про тебя забыли и давно не ждут? К соседям, что вот-вот съедут и будут жить припеваючи в другом штате? Или просто воровать и снова заиметь сюда? В психиатрическую больницу?  Такие мысли посещали Стива каждую минут его пребывания там, а по ночам ему снилась одна и также картина: "Он, мамочка и Кайла, едут, смеются, радуются жизни. То, о чем очень долго мечтал Стив - это о семье, хоть и без отца. И вот, все рушиться в один миг и единственное, что могла сказать ему мать - я хочу в туалет. После она уходит, и через пару минут три санитара гонятся за ним и после возни и драк бьют электорошокером. А просыпается он от того, что руки его скручены, а тело привязано, что-то белое покрывает его тело. Это смирительная рубашка и первое, что приходит ему в голову: "А где мамочка?" На глазах уже поступают слезы, голос дрожит от страха и он просыпается".  И так каждую ночь. После он кричит, вырывается, пытаться скалиться на глупых санитаров, что держат в руках по три укола жгучего яда.  – Они сделают из меня идиота, мама! - снова кричит Стив, словно нарывая уже почти охрипший голос, хочет достучаться до этой женщины, в другой штат, а может вообще в другую страну. Она уже третий раз не берет трубку и он, оставляя сообщение, захлебываясь от чувств минут так 12, ждет, что мама услышит и ответит на звонок.  Он простил ее.  Первые недели он плакал и не понимал, почему его любимая мамочка так поступила, пока один из санитаров, что с кривой рожей не сказал: - Она хочет для тебя лучшего, так что не сопротивляйся!  И после очередного укола он не перестал сопротивляться, а простил ее. Ведь она, как и любая другая мать, хочет хорошего образованного сына, с красивой девушкой, хорошей работой, прекрасной свадьбой и маленькими внуками. Но Стив знал, что этого всего он никогда не познает, а она не увидит, ведь вся эта жизнь, словно не для него.  Он свободен! Свободен! Свободен! Как тогда...  И все это лишь временно, до поры до времени, пока он снова не выйдет в свет и не услышит ее голос.  И вот очередной звонок снова убивает в нем всякую надежду. Оператор, что связывал их будущий разговор, вдруг говорит: "Аппарат абонента выключен или находится вне зоны действия сети". И санитар, забирая трубку, добавляет: - Извини, парень, не сегодня.   "Я, как птица в клетке, которую поймали две глупенькие девчонки и заточили в тесную, белую клетку с видом на закат, а после ушли, оставив умирать?" Стив считал дни с этой мыслью, недели, месяцы, год. Год прошел незаметно, словно его и не было вовсе. Стив идет на поправку, как думали все врачи сидя за чашечкой чая, но на самом деле, скоро его день рождения и он ждал. Ждал ее. Если Мама не приедет и не заберет его в день рождения или на следующий день, он сбежит.  Он будет бежать, неважно куда, пока не окажется на улице. Он будет бежать, пока не оторвется и не скроется где-то в тени улиц. Он будет бежать, пока не окажется на пороге любимого дома. Он больше не будет убегать, если мама ему так и не откроет... "Может быть, она боится меня?" - рассуждал он вновь мысленно, переходя на шепот, после на среднюю интонацию, а заканчивал криком и отчетными кубиками и острыми иглами в вены.  Просыпался Стив вновь в одиночестве, а ведь именно сегодня его день рождения. 16 лет. Когда ты можешь творить и другие вещи, которые нельзя в 15.  По просьбе и клятвой вести себя тихо, его подвезли к окну и оставив в компании с двумя врачами в белых халатах со шприцам за пазухой. Он стал ждать. Это окно, что выходило их его одиночки прямо на парковку, вновь будоражило память. Мозг доставал "тот счастливый момент", как будто он произошел вчера или того хуже, пару часов назад. Пройдет час, другой. Пройдет обед и ужин. Пройдут истории, события, выписки и поступления новеньких, а что же он?  Стив ждал, а уже совсем стемнело. – Может, она выехала вчера и приедет завтра? - поинтересовался он шепотом. Но ему ни кто не ответил, как и до этого, оставляя все вопросы в неведении.  Он не хотел звонить, так как боялся, что мамочка отвлекаться и попадет в аварию по дороге к нему.  Пройдет еще час и объявят отбой. Он заснет со сладкой мыслью о встрече. О том, как он поцелует ее и крепко обнимет, прижимая к самому сердцу. Как расскажет ей о всех издевательствах и процедурах, что творили с ним доктора и санитары. Как из него пытались сделать "идиота" и как он не поддался и вернулся к ней "здоровый".  И этот сладкий, упоительный сон длился до первых лучей восходящего солнца, до первого крика подъема, до криков всей больницы.  Стив ждал.  "Я свободен! Я свободен! Свободен!" Повторял он как всегда, переходя на крик, но сегодня ему не было страшно, ведь мама его заберет и они поедут домой. Он кричал что есть силы, пока его снова не обкололи и не надели белы кандалы. Затуманившейся рассудок, теплота по телу и тяжесть век победили его.  Стив заснул, бормоча главные слова: – Мама едет! Я свободен! Мама едет!.. Солнце снова садится, оставляя за собой ярко розовые и красные лучи заката.  Его ведут на смену рубашки, так как ремни на этой уже не были так крепки из-за попыток их перегрызть.  В нем было пусто.  Одиноко. Больно. Она так и не приехала. "Значит, забыла?"  - подумал он, всматриваясь в лучи одурманивающего света долгожданной свободы.  И стоило только слегка поддатому санитару заболтаться на секунду-другую, как Стив освободился из теснейших его оков.  Сейчас лишь эти мысли бились в его голове: "Бежать не останавливаясь! Бежать пока не поймают! Бежать до дома!"  Еще секунда и...  * * * На следующий день, ни о чем не подозревающей Диане придет неприметное оповещение, смешавшееся с счетами за газ, воду, свет и арендой за дом. Пройдя еще пару дней, прежде чем это отправится в мусорный бак, оно попадет ей в руки...  . . . Не прочитав и половины из-за бегающих строк в дрожащих руках, женщина падает на пол, заливаясь слезами и задыхаясь от горя, а внутренний голос кричит повторяя снова и снова: "Ваш сын Стив покончил с собой. Он выбросился в окно с шестого этажа.. Это было оповещение о смерти. О его смерти.