Рви мои ультратонкие швы, ведь под ними засела любовь.
Когда Юнги зачем-то хочет казаться — в первую очередь для себя — сильным, Намджун думает о том, что хочет видеть его настоящим, с реальными проблемами и загонами. Хочет поддержать и позволить чувствовать себя нужным. Думает, но не говорит. Не говорит потому, что Юн наверняка не поймёт, закроется ещё больше и от Намджуна. Ким хочет, чтобы Юнги доверял ему. Не быть сильным — не значит быть слабым, думает Намджун. Но Мин этого не понимает, или не хочет понимать, упорно продолжает недоговаривать, держать всё в себе и копить эмоции, чтобы потом сильной волной выплеснуть их в одиночестве, пока никто не видит. Таких, как Юнги, называют пассивно-агрессивными.Твои слёзы мне еле видны. Твои слёзы похожи на кровь.
Всё начиналось с круга общих друзей среди совершенно незнакомых друг другу людей. Намджун и Юнги были из последних, каждый из них частенько задавался вопросом из раздела 'что я тут забыл'. Никто не помнит как, но эти двое начали общаться, создавая друг для друга зону комфорта. Через некоторое время они сблизились настолько, что в других компаниях их нередко спрашивали, вместе ли они. Оба каждый раз смеялись натянуто и отвечали отрицательно. Вечерние — с течением времени плавно перетекающие в ночные — посиделки Намджуна с Юнги не обходятся без алкоголя, что только прибавляет им охуенности. Впрочем, Намджун ещё и курит, а Юнги не прекращает беситься с этого, потому что ему противопоказано, вообще-то, но Ким, как обычно, хуй кладёт на все эти запреты, тем более, на медицину, отшучивается, мол, в конце концов, все умрём, так что без разницы как. Горячительные напитки делают Юнги более оживлённым и разговорчивым, а Намджун, кажется, делает неловкие вещи только для того, чтобы услышать смех приятеля. Потому что смех у Юнги классный, хотя бы потому, что слышать его приходится не часто. Намджун видел, как сверкают звёзды в его глазах. Когда Намджун в очередной раз выходит на открытый балкон курить — потому что в квартире Юнги не разрешает, зато шастает вместе с ним — восходное небо горит тёплыми цветами, но Юнги от этого теплее не становится. Он ёжится и мелко подрагивает, стоя босыми ногами на прохладном дереве, но упрямо продолжает стоять на месте, прикидываясь увлечённым небом. Юнги просит зачем-то включить музыку и разве что зубами не стучит, считает секунды от щелчка зажигалки, надеется отвлечься от пронизывающего холода, а Намджун курит долго, словно смакуя каждую затяжку, и Мин вдыхает глубоко промёрзлый воздух. Младший всё это время видит, как жмётся Юнги, в принципе, привычно уже, хочет согреть, поделиться теплом, но почему-то тянет, зажимая меж пальцев тлеющую сигарету. — Намджун, мне холодно, — Юн даже не смотрит на тонсена и всё ещё не собирается уходить, продолжая палить куда-то в пустоту, выпуская изо рта лёгкое облачко пара. Намджун усмехается, отточенным щелчком отбрасывает окурок подальше и выдыхает в утренний воздух табачный дым. Юнги морщится, уклоняясь от дыма, а Намджун притягивает его ближе к себе и заключает в объятия, вспоминает слова Юна о том, что он разрешил бы Намджуну такую вольность. Юнги пару секунд вообще не реагирует — прокручивает в голове случившееся и осознаёт, пытается. Чуствует сильные руки Намджуна на своей талии и тепло его тела, а ещё пахнет от него дешёвым вином, сигаретным дымом, запутавшимся в светлых волосах, и чем-то родным. Намджун действительно тёплый, Юнги перестаёт трясти от холода, он прячет замёрзший нос в ткани свитшота на груди Намджуна, только ногам всё ещё холодно, правда, Юнги готов немного потерпеть.Где мы? Что мы натворили богу назло? Песни. Утро. Минус семь, но с тобою тепло.