Привет родная
Ну как ты там? вышла замуж. По любви надеюсь, если да, то я порадуюсь. А если нет, то наврала, тогда я сам признаюсь Я тоже всем наврал, не счастлив просто притворяюсь. Просто надо так, надо чтоб никто не понял. Как по ночам скучаю, и письма перед сном читаю. Просто до сих пор я помню тебя. С тобой те времена, где нас было двое. Когда писал, не отвечала, а я сразу злился. Когда звонила по ночам, сильнее сердце билось. Когда кричала по ночам, а я просил быть тише. Ведь любили, а любовь даже молчание слышит. Я помню твой характер, такой упрямый и настырный, тебя тяжело приручить, родная. Я помню все твои капризы и твое личико. Вздернутый носик, ты так смешно его морщишь. Теплые глаза цвета гребанного огневиски. Я помню, как они на меня смотрели, с какой нежностью и заботой. Бледно-розовые губы, которые хочется целовать снова и снова, они до сих пор зовут меня. Они такие сладкие с привкусом ириски. Я помню твои пальцы между своими пальцами, нежные и теплые. Ты просила остаться, а мне так нравилось… Нравилось тебе быть нужным, нравилось гулять без повода. Мне нравилось греть наши руки, когда нам холодно вечерами, сидя у камина. Мне даже нравилось смотреть, как ты спишь. Мне нравилось лежать рядом, дыхание твое слышать. Теперь нас нет. О тебе совсем ничего не знаю. Во что одета, голодна ли, пристают ли парни. Как настроение не грустишь, надеюсь. Так бывает, что два сердца любящих так просто разбиваются. Мне очень жаль, я честно по тебе скучаю. Но это в прошлом. А к прошлому не возвращаются. А помнишь сорились? А помнишь как кричали друг на друга, потом любимое молчание? На этом все. Пошли уже последние строчки. Только пожалуйста не читай это письмо ночью. Я подружился с одиночеством. Уже привык. Не полюблю другую, ведь она не ты.***
Драко Малфой сидел возле камина с бокалом огневиски в руках, всматриваясь в языки огня. Лицо его было совершенно спокойным, но вот серые, грозовые глаза совершенно пусты, будто их обладатель совершенно отсутствует в комнате. Вот бы он сжег все внутри меня, — думал он. Этот красивый, опасный огонь. Слышишь, забери ее! Оставь себе. Уизли, забери её. Поттер, береги ее. Я вас всех имел, тех кто знает, как жить без всего этого дерьма! Пропади! Слышишь, пропади ты пропадом! Уйди из меня, из моих мыслей пошла вон. Вонвонвон!!! Бокал полетел в противоположную стену. Я так тебя люблю! Так люблю! Рука потянулась за палочкой — Репаро, — бокал вернулся в руку целый и невредимый. За спиной раздался стук каблучков, который приближался к нему все ближе. —Стоять! — чуть не сорвавшись на крик и не поворачивая головы. — Дафна, какого хрена ты лазила в моих вещах? Молчание длилось секунд тридцать, Малфой был настолько напряжен, что казалось прикоснись к нему и полетит сноп искр. — Я повторяю свой вопрос, какого хрена ты лазила в моих вещах? Где письмо? Его терпение заканчивалось, а она молчала. Черт, что ты молчишь. Какого хрена, зачем тебе письмо, что ты сделала с ним? Молчишь, молчи девочка, ты виновата. Ты виновата черт тебя подери… Я готов убить тебя, лишь бы не видеть. Лишь бы никогда не знать тебя. Тварь. Стоп! Я разошелся, она тут совершенно не причем, спокойно. Спасибо тебе папочка. Дафна сама страдает, ей тоже тяжело. Успокойся. Проклятый огневиски ударил в голову. Он успокоился: — Даф, я жду ответа. — сдержанно и почти расслабленно. —Драко… Напрягся, замер, прикрыл глаза. Показалось, точно показалось. Это не она, не может быть. Она больше не придет. И снова: —Драко… Резко повернул голову, встретился с её красными от слёз глазами. Искусанные губы, стоит и теребит что-то в руках. Смотрит на него своим взглядом, тем из воспоминаний, только с долей волнения. С очень большой долей волнения. Драко сглотнул ком, застрявший в горле. Осмотрел её с ног до головы еще раз, встал с кресла. —Гермиона… — спокойно, не выдать волнения. —Драко, мне кажется это твое, — протягивает ему дрожащей рукой письмо, не дела даже шага вперед. —Мне кажется, я не должна была его видеть, но оно попало ко мне…в общем… Это твоё… прости… Драко протянул руку, и взял письмо. Это оно, он узнал его. Это очередное не отправленное ей письмо, что хранились в ящике его стола, пропажу которого он обнаружил сегодня утром. Пропало оно кстати вместе с его будущей супругой. Грейнджер тем временем молча развернулась и пошла на выход, да так быстро, что еще чуть-чуть и сорвется на бег. —Стой, — проговорил Драко, как можно спокойнее. Гермиона остановилась, держась за ручку двери. Повернулась в пол оборота и подняла на него глаза, полные слез. Он стал приближаться к ней, не разрывая зрительного контакта. В её взгляде было столько эмоций, что все не прочитать, но надежда и нежность в её глазах, вот что толкнуло его идти к ней. Идти спокойно и самому пытаться не сорваться на бег, боясь, что она сейчас испариться в воздухе. Он подошел к ней прижал к себе, заглядывая в ее глаза. — Я люблю тебя Гермиона, останься со мной. — прошептал он. Она слабо улыбнулась, заглядывая в его глаза и прошептала: —Тшшш… Тише… Ты так громко думаешь. А любовь даже молчание слышит, помнишь... И это были последние слова перед таким сладким и долгожданным поцелуем, с привкусом ириски, перед такими нужными руками на своем теле и дыханием в унисон. И в этот момент они оба знали, что уже не оставят друг друга. И плевать на всех и кто, что скажет, плевать на общественное мнение, мнение Люциуса и его таких же бездушных прихлебал. Плевать на разную кровь и происхождения. Любовь никого не спрашивает. Она приходит молча.