Maniac, Minseok and other hogwash

Компьютерный стол Минсока не просто так стоит у окна, не подумайте: раньше напротив жила довольно миленькая девчонка, за которой было приятно наблюдать время от времени. Ничего извращенного, лишь иногда посматривать, как она рисует что-то на мольберте, поглядывая куда-то во двор, или как пьет кофе, удобно усевшись на кухонную барную стойку. Когда Минсок впервые снял эту квартиру, то сначала столь близкое расположение окон соседних домов слегка (или не очень слегка) напрягало, но потом он свыкся, повесил миленькую синюю шторку, умостил комп у окна и начал заочно знакомиться с соседями таким вот странным способом. Можно назвать его привычку поглядывать в чужие окна вредной, но он ведь не следит за людьми, а просто во время работы-игры-проебывания-времени-за-компом смотрит на окна напротив, что в этом такого? Когда миловидная девочка выходит замуж и переезжает, Минсок даже немного расстраивается, квартира напротив пустует некоторое время, пока в нее не заселяется какой-то парень. Сначала Минсоку даже кажется, что парень обычный и совсем не примечательный, разве что отличающийся привлекательной внешностью, но не более того… Впервые Минсок начинает думать, что с новым соседом что-то не так, когда тот приводит домой девушку. Расстояние между окнами и приоткрытые шторы дают Минсоку вполне неплохой обзор, а о сериале, что мерцает на экране, на мгновение забывается. Он смотрит, как девушка нервно оглядывается, как берет из рук соседа бокал и осторожно пьет. Конечно, ничего особо примечательного не случается и после, но вдруг сосед смотрит в окно, практически в глаза Минсоку, как-то странно улыбается, пока идет к шторам, а потом резко задергивает их, заканчивая на этом интересное представление. Минсок еще некоторое время разочарованно смотрит на темные шторы чужого окна, а потом возвращается к сериалу. Шторы не раскрываются до самого дня, но, когда Минсок перестает зацикливаться на вечернем «событии», его взгляд ненароком прикипает на этот раз ко двору, по которому сосед с усилием волочит огромный черный мешок. Минсок тут же начинает прикидывать, как сильно он завис за сериалом и отходил ли ночью от стола куда-либо, вышла ли девушка из парадной напротив и в своем ли он уме, ибо: сосед тащит что-то по двору в черном непроницаемом мешке. Один. В таком мешке обычно трупы в сериалах убирают. Минсок следит за соседом, пока тот не пропадает из поля зрения, а потом с опаской переводит взгляд на зловеще зашторенное окно. Мысли о том, что здесь явно что-то не так, начинают роиться в его рыжей башке быстрее, чем бегают муравьи от воды. Впрочем, к вечеру сосед спокойно раздвигает шторы, в его квартире также чистенько и уютненько, как и было, следов насилия и крови нигде нет, да и в целом его поведение ближайшие несколько дней ничем пугающим не отличается. Минсок находит в себе силы, чтобы оторваться от компьютера и сериалов, даже выбирается в университет, где его ждет закрытие парочки неприятных хвостов. О соседе и истории с мешком постепенно забывается, все приходит в норму, но… В жизни всегда есть гребаные «но», и никто не спросит, нравятся они Минсоку или нет. Очередной вечер за компом в поисках реферата для особо упорного преподавателя заканчивается тем, что Минсок забывает нахрен о поисках, сползает со стула так, чтобы из окна соседушки его было не видно. И напряженно пялится в окно напротив. На то, как этот симпатичный, даже слегка глистовато-дрыщеватый парень рубит, мать его, мясо топором на огромной деревянной доске. Рубит упорно, так, что на его серой футболке красуются капли багровой крови, а на лбу выступает испарина, которую он тут же стирает тыльной стороной ладони. Возможно, это дерьмо вовсе не выглядело бы так устращающе, если бы, например, в прошлый раз этот чувак не тащил подозрительный пакет, если бы Минсок видел, как та девушка вышла из дома, если бы туша мяса, лежащая на разделочной доске, не выглядела такой огромной. Зачем одинокому парню покупать столько мяса??? Но он рубит и рубит эту кровавую гору, злобно скидывая нарубленные куски в такую же огромную кастрюлю. Минсок понимает, что просто наблюдать за соседом недостаточно, нужно все это дело сфотографировать, чтобы потом отправиться в полицию, или, если что, помочь расследованию засадить маньяка по самую старость. Он тянется к телефону, ругается на себя, что оставил его на зарядке, почти ползет за ним на карачках, а потом встает, чтобы успеть снять эту жестокую расправу маньяка над несчастной жертвой. Только все, как и всегда в жизни Минсока, идет вообще не по плану. Когда фокус отчетливо настраивается, на экране вместе со звонком высвечивается довольное ебло Бэкхена. Пока Минсок судорожно скидывает звонок, сосед поворачивает голову, замечает злосчастного шпиона с телефоном, быстро подходит к окну и зашторивает его. А Минсок так и стоит с бешено колотящимся сердцем, смотрит на темную штору и представляет, как мистер Маньяк разделает на своей доске его пухленькое тельце следующим. Жирную прежирную точку в убеждении незаконных пристрастий ебаного маньяка ставит очередной случай. Спустя пару недель после злополучной рубки мяса и фиаско со съемкой, когда фантазии снова затираются обычным поведением соседа, Минсок замечает, что шторы на соседском окне задвинуты уже… сутки? Обычно сосед уходит утром, возвращается ближе к вечеру, готовит, ест, что-то рисует в большом блокноте и копается в ноутбуке всегда с открытыми шторами, поэтому Минсока непривычный поворот событий крайне напрягает. И даже не потому, что следить за соседом вошло уже в привычный образ жизни. Нарушается целая традиция: смотреть, кроме как на собственный экран, особо некуда. Тосковать долго не приходится, на следующий день сосед снова выносит какие-то мешки, а Минсок решает: это точно его шанс. Минсоку кажется, что с такой скоростью он еще никогда не натягивал кеды и не несся вниз по лестнице. Когда он пулей вылетает из собственной парадной, сосед еще только заворачивает за угол, что непременно должно сыграть на руку отчаянному блюстителю правопорядка. Спустя несколько поворотов пакеты оказываются в мусорном баке, сосед быстрым шагом направляется в сторону парковки, а Минсок, словно агент из классического шпионского фильма, таится за поворотом, внимательно следя за своей жертвой. Вот сосед наконец уезжает, Минсок аккуратно вытаскивает выброшенные мешки и заглядывает внутрь. Один из них он сразу брезгливо закидывает обратно — объедки его вот вообще не интересуют, — зато вещица из второго интересует очень. Там женская бежевая куртка, если не новая, то явно бережливо сохраненная, которую не так часто носили. В голове Минсока сразу начинают крутиться шестеренки, он почти приходит к выводу, что куртку нужно забрать, отнести в полицию, может уточнить что-то про пропавших девушек или… — Эй, ты! — Голос сзади раздается слишком неожиданно, Минсок дергается, испуганно закидывает куртку обратно в бак и на всей скорости несется к парадной, оглядываясь на прихуевшего от его действий соседа. Когда Минсок залетает в квартиру, то первым делом звонит Бэкхену, чтобы впопыхах рассказать про свою находку. Бэкхен уже в курсе некоторых событий, связанных с новым соседом-потрошителем, уже в курсе, что крыша у Минсока, видимо, знатно подтекает на фоне дурацких сериалов о маньяках, каннибалах, детективах и еще хер знает ком, а еще в курсе, что его другу пора объяснить, что врачи ему обязательно помогут. И он, конечно же, тоже. Бэкхен приезжает к Минсоку сразу, неохотно соглашается на прогулку к мусорным бакам и с фэйспалмом следит, как тот роется в мусоре. — Ее нет! Он ее забрал! — Да ладно?! — Бэкхен скептически поднимает бровь, осматривает беспорядок, который устроил Минсок, пока вываливал весь хлам на асфальт, а потом снова переводит взгляд на друга. — Послушай, — Минсок понимает, что Бэкхен уже считает его сумасшедшим, но он ведь не такой, верно? — Я тебе серьезно говорю, я видел сегодня, как он выбросил женскую куртку, хотя живет один! — Может он купил ее для своей девушки, а она не подошла? Это вовсе не значит, что он… — Да нет у него никакой девушки! — А как же та? Первая? — Но она больше не приходила! — Это не значит… — Не значит, но все указывает на то, что я прав. Он забрал улику, после того, как увидел, что я ее нашел. — Возможно, что он выкинул ее сгоряча, а потом решил забрать, и увидел, как ты копаешься в его мусоре… — Это звучит бредово. — А то, что твой сосед режет людей, а потом выбрасывает их шмотки в мусор, звучит пиздец как логично. Может и не логично, соглашается Минсок, когда Бэкхен уже сотый раз повторяет это за несколькими баночками пива. Скорее всего, ошибся здесь именно Минсок, Бэкхен облегченно выдыхает, быстренько собирает свои вещички и уматывает в какие-то розовые дали навстречу новой любви, оставляя Минсока один на один со своими мыслями. Но без алкоголя все снова возвращается в старое русло, а это значит, что пора идти в ближайший магазин за алкашкой. Но Минсок не был бы Минсоком, если бы все получилось легко и спокойно. Пока он шустро скользит между стеллажей в магазине и выбирает себе что-то крепенькое, чтобы вырубило на несколько дней и сразу, впереди он замечает до боли знакомый силуэт. Его «любимый» маньячок вальяжно прогуливается вдоль полок, разговаривает с кем-то по телефону и это, блять, просто суперидеальный шанс для агента Минсока. Пораскинув пьяными извилинами, он поспешно решает, что или пан, или, как говорится, пропал, поэтому молниеносно подскакивает к соседу на такое расстояние, чтобы прослушать весь, скорее всего, криминальный разговор. И — «как всегда, так я и знал!» — оказывается прав. — Правильно ты говорил, что Крис тот еще безжалостный ублюдок, он просто сказал убрать ее, чтобы больше никогда ее не видеть, или сам сожжет ее, если придется. Не то что бы Минсок думает, что они действительно говорят о какой-то жертве — да-да, так и думает, — но ноги начинают предательски подкашиваться, внутри все сжимается от страха, а маньяк в этот момент спокойно поворачивается к полке и хватает с нее что-то, вчитываясь в состав. И вот тут нерадивому шпиону может прийти конец. Одно движение — и он увидит Минсока, который на этот раз для Минсока вполне может стать последним. Пока внутри все обрывается до уровня пяток, сосед-маньяк просто кидает заветную баночку в корзину и идет дальше. Да, конечно, Минсоку стоило бы остановиться, но он же г-е-р-о-й, а герои никогда не сдаются, они идут до конца и оказываются победителями. Вроде бы этому учат крутые американские боевики? — А знаешь, — маньяк театрально вздыхает, а Минсок успевает попрощаться с жизнью на всякий случай, — и черт с ней, жалко, конечно, что мы столько с Цинь прошли, но нужно идти вперед, она не первая и не последняя. Я сегодня даже хотел выкинуть ее лучшую курточку, но, пиздец, не смог. Помнишь, я тебе говорил про моего сумасшедшего соседа? Так вот этот… И все. Пиздец. Маньяк разворачивается, видимо, забыв что-то прихватить, и охуевше смотрит на стоящего позади него соседа. И это та еще инсталляция с очевидным названием «не ждали». Они стоят, уставившись друг на друга, пока мужской голос в трубке не начинает что-то говорить, а потом… А потом для Минсока все происходит как в тумане. Он сбегает, что-то роняет с полок, слышит в своих ушах громкое «эй, ты!» и бежит-бежит-бежит, будто сама смерть с заточенной специально на этот день косой гонится за ним по пятам. Минсок вообще не помнит, как прибегает домой, более-менее в себя он приходит уже за забаррикадированной тумбочкой дверью — словно это может помочь при открывающейся наружу двери, — и с телефоном в руках. Первое, что слышит Бэкхен с утра в трубке, это голосовое сообщение от Минсока: «Бэкхен, он меня раскрыл». Трубку он не берет, за что Бэкхен вполне оправданно хочет въебать Минсоку по морде, а вместо пар несется прямиком к нему домой, безрезультатно вдавливает кнопку звонка и дергает несчастную ручку. Тут ему в голову приходит идея воспользоваться запасным ключом, за которым приходится снова возвращаться в общежитие к их общему другу, и вот они уже вдвоем с Чанелем вваливаются в квартиру Минсока, натыкаясь на стоящую у порога тумбочку. — Что за нахуй тут происходит? — ругается Чанель, отодвигает тумбочку и направляется в комнату Минсока. И, честно признаться, заходить туда немного страшно из-за полной неизвестности. Бэкхен, как настоящий мужик, прячется за спиной Чанеля, пока тот заглядывает в комнату и во второй раз за это суматошное утро охуевает. — Ты, блядь, с ума сошел? — голос Чанеля сотрясает стены, а Минсок спокойненько продолжает спать под кроватью с наушниками в ушах. Несмотря на то, что Минсок выглядит очевидно измятым и невыспавшимся, Бэкхен с Чанелем на полном серьезе тащат его на пары. Не потому, что они изверги или отличники, а потому, что Минсоку совершенно точно нужно было отвлечься от своих больных идей, заодно невзначай зайти к университетскому психологу на перерыве. Но Бэкхен понимает, что это была непоправимая ошибка. Паззлы в голове Минсока складываются просто с неуловимой скоростью, когда Чондэ — их одногруппник — заявляет, что его бывшая девушка как сквозь землю провалилась, растоптав все его нежные чувства своим эгоистичным поступком. Минсок зачарованно смотрит на фотографию на заставке вообще-не-друга и узнает ту самую бежевую куртку, что выкинул сосед вчера. — Это он. Он убил ее. — Кто убил?.. — Чондэ в непонятках смотрит на закатившего глаза Бэкхена. — Мой сосед. Я видел эту куртку уже. — Вчера. Ты видел ее вчера, а они расстались уже недели три как. — Три недели! — Минсок вскакивает, Бэкхен еще не знает причины, но уже жалеет, что сказал это. — Три недели назад к нему приходила девушка, подожди-ка… Он снова всматривается в фотографию: девушка вроде бы похожа, а вроде и как-то иначе она выглядела, сейчас уже и не вспомнить, но Минсоку и не надо, он знает, что за девушка была у соседа. — Она тогда не вышла из его квартиры. — А ты прям сидел и смотрел, кто из нее выходит. — Нет, но… — Минсок, ты меня пугаешь. Минсок пугает сам себя, но совсем не тем, что выглядит сумасшедшим, а тем, что он чертов гений. Поэтому вечером запасается чипсами и газировкой и садится за компьютер, но это все лишь прикрытие, чтобы следить за соседом. Одно другому не мешает. Долго ждать ему не приходится, сосед вваливается в квартиру меньше чем через час, раздраженно скидывает сумку на диван и куда-то пропадает, а Минсок занимает максимально удобную позицию для слежки. Нервы у Минсока не к черту, поэтому он аж вздрагивает, когда переводит глаза на сумку. А там, блять, торчит рука, настоящая женская рука с накрашенными красными ноготками. У Минсока начинают трястись и потеть все конечности. Он хватает телефон, набирает номер полиции и быстро диктует адрес соседа. Диспетчер на том конце с сомнением переспрашивает у Минсока, не принимал ли он чего посильнее газировки, но не выслать сотрудников (к счастью Минсока) не имеет права. Минсок затаивается в своем убежище и внимательно следит за тем, как сосед, ничего не подозревая, выскакивает из душа на дверной звонок и нехотя открывает дверь. Никакого экшена не происходит, Минсок разочаровано смотрит, как сосед показывает свои документы из куртки и о чем-то говорит с полицией. Внезапно справедливость все-таки торжествует, маньяк надевает куртку и следует за сотрудниками полиции. Правда почему-то не в машину с мигалками, а прямо к парадной Минсока. И это еще страшнее. Особенно, когда раздается звонок в дверь. Минсок пропускает и половину того, что ему говорит полиция, быстро предъявляет свои документы и только смотрит на стоящего позади всей недоумевающей толпы парня. Сейчас, при столь близком зрительном контакте, Минсоку становится стыдно перед этим красавчиком за свое больное воображение. На долго его не задерживают, советуют только поменьше смотреть сериалы — где-то он это уже слышал, — и отчитывают за ложный вызов. Когда полицейские уходят, на лестничной клетке остаются только они вдвоем. Обоим максимально некомфортно и стремно. — С чего ты вообще взял, что я маньяк? — сосед театрально хмурит брови и упирает руки в бока. — Если хотел познакомиться, мог бы найти способ и поприятнее. — Да кто с тобой вообще знакомиться собирался… — Минсока такая наглость даже удивляет и немного выбивает из колеи, а все колкие ответы остаются где-то глубоко в заднице. — Лухан, кстати. — Что? — Меня так зовут. А тебя — Ким Минсок, я слышал. Так что же сподвигло тебя, Ким Минсок, вызвать наряд полиции с указанием на то, что я маньячина, которая рубит трупы прям у себя на подоконнике? — Не на подоконнике… — Минсок замолкает, потому что теперь ему реально кажется это тупизмом полнейшим, о чем он думал вообще? — У тебя есть что-нибудь выпить? — вдруг говорит Лухан и отодвигает Минсока в сторону, по-хозяйски заваливаясь в квартиру. — Ээээ… — Минсок плетется следом на собственную кухню, а потом пожимает плечами, — есть кофе, сойдет? — Не, с кофе дело не пойдет. Одевайся, пойдем в мою берлогу пить, заодно может зарублю тебя на ужин, — Лухан издает дебильный смешок, направляется прямиком в комнату, останавливается у окна и присвистывает, — реально пол квартиры видно. С моего ракурса все не так стремно казалось. — Я, пожалуй, откажусь от твоего предложения, у меня совсем нет времени… — Оставь эти бабские отмазы. Мне нужно выпить, у меня в сумке есть две бутылки отменного рома, привезенного прямо с Кубы, а еще у меня был хуевый день, но благодаря тебе он стал еще более хуевым, так что тебе его и исправлять. Кинув в Минсока лежащую на стуле толстовку, Лухан разворачивается к выходу и хватает соседа за руку, силой волоча из квартиры. Лухан ведет себя настолько уверенно, что Минсок бесхребетной амебой плетется сзади, предвкушая весь пиздец, который придется рассказать Лухану, если он снова начнет расспрашивать о причинах его идиотских поступков. А он начинает сразу, как только они усаживаются на кухне с двумя стаканчиками и бутылкой обещанного рома между ними. — Так почему маньяк? — Ты рубил огромную тушу мяса… — Это делает меня маньяком? Это, между прочим, говорит о том, что я превосходный повар, ты должен был влюбиться в меня, а не считать психом. Пожалуй, можно было бы и влюбиться, если не задумываться об остальном, — мысленно соглашается Минсок, но так он, к сожалению, не умеет, поэтому опрокидывает в себя первую стопку и морщится. — А пропавшая девушка? Она пришла, а потом пропала? — Она ушла, даже часа не просидела. — Нет, не ушла. — Ушла. — Я следил, она не уходила. — Тебе заняться в этой жизни больше нечем или… — Лухан играет бровями и широко улыбается, — это ревность? — Что за мысли у тебя вообще такие? Мы знакомы полчаса, а ты уже возомнил себе, что знаешь меня? — Минсока такое поведение Лухана возмущает сразу по нескольким причинам, самая главная из них — это страх, что все его «тайны» написаны у него на лице. — Скорее мне бы хотелось, чтобы это было правдой. Минсок краснеет, Лухан смеется, они оба опрокидывают еще по 50 и это полный, блять, пиздец. Лухан ржет как сумасшедший, когда узнает, что Минсок перерыл весь мусорный бак из-за куртки, потом едва не задыхается, когда уже повеселевший Минсок рассказывает о подслушанном вчера звонке и о руке, которую увидел. К слову сказать, милый тренажерчик для маникюра, который Лухан купил для своей помощницы, уже гордо стоит на столе рядом с начатой второй бутылкой. Минсоку хорошо, правда, он даже забывает о том, что еще несколько часов назад парень напротив был самым страшным человеком для Минсока за последнее время. Теперь он предполагает, что Лухан красивый и вполне очевидно заигрывает с ним. Да и когда еще выпадет шанс полюбоваться на такого красавчика не через два окна и улицу. Впрочем, через несколько стопок, каждая из которых для Минсока была последняя на сегодня, он оказывается во вполне очевидном лежачем положении прямо на кухонном столе и делает все, что делать сегодня никак не собирался: целуется, кусается, раздевает нависающего над ним Лухана и позволяет раздевать себя в ответ. Лухан отходит от Минсока только на несколько мгновений, чтобы занавесить шторку на своем дебильном окне, а потом снова возвращается к распластанному по столу телу, собираясь заласкать его едва ли не до смерти. И Минсок честно-честно готов быть заласканным, обласканным и все в этом духе, у него уже все откровенно твердеет и поднимается, он даже забывает, что стол — не самое комфортное место и явно не предназначен для того, что может вот-вот случиться. В голове остаются только мысли и предвкушение сумасшедшего удовольствия, когда Лухан наконец-то прекратит облизывать его соски и займется чем-то более интересным. Когда Лухан уже касается членом бедра Минсока, когда даже прикрывает глаза, зная, что сейчас будет очень хорошо… в дверь начинают неистово долбить и кричать. В этих криках смутно узнаются ни с чем не сравнимые голоса Чанеля и Бэкхена, которые угрожают вспороть «гребаному маньяку» кишки, если он сейчас же не отпустит Минсока живым и невредимым. К тому моменту, когда Лухан успевает натянуть штаны и дойти до двери, Минсок только хватается за свою футболку, потому что максимальное количество времени потратил на поиски пропавших труселей. За распахнутой прямо перед носом у Чанеля дверью нарисовывается очевидная картина маслом: красный явно не только от алкоголя, которым воняет на всю квартиру, Минсок, натягивающий футболку до колен, пока его штаны безобразно валяются под столом. — Хули ты встал, — вякает Бэкхен и выныривает из-за спины Чанеля, заглядывая в квартиру и оценивая ситуацию по шкале «ебаный в рот». — Вы трахаетесь тут, что ли? Лухан, не зная, что ему ответить, переводит взгляд на Минсока, который краснеет еще больше и кивает головой. Чанель начинает ржать, а Бэкхен закатывает глаза. — Ты, блять, хоть иногда думай о том, что тебя, мудака такого, могут искать, — Бэкхен видит, что Минсок хочет чем-то оправдаться, поэтому вскидывает руку прежде, чем тот издает хоть звук, — я, блять, примчался сюда, потому что ты, долбоеб, снова не брал трубку, смотрю, а окно твоего маньяка занавешено. Я, слышишь, я — нормальный человек, между прочим, на твою хуйню повелся. Пока Бэкхен проговаривает свою речь, снизу по лестнице начинают раздаваться шаги. К концу тирады к двери подходит… полиция. Минсок, честное слово, готов сгореть со стыда. Он едва ли не ползает по полу, собирая свои вещи и одновременно натягивая найденное, пока Лухан во второй раз за день показывает полицейским свои документы. Бэкхен и Чанель наперебой объясняют, почему вызвали полицию, а Минсок дает показания самым последним. Он сбегает из квартиры Лухана вместе с Чанелем и Бэкхеном не потому, что стыдно за обнаженку на столе — если только перед друзьями, — а потому, что стыдно за собственный ебантизм, который привел их к этому пиздецу. На следующий день Минсок впервые решает, что стоит забить на свою чудную привычку смотреть в чужие окна. Он доставил Лухану достаточно проблем и головной боли и вряд ли это можно окупить внезапным петтингом на кухонном столе. Окно занавешивается шторами, стол переезжает к другой стене, а Минсок стыдится выходить даже в магазин. Но от старых привычек избавиться не так просто, особенно тогда, когда через день на его пороге нарисовывается красавчик, который все-таки хочет закончить начатое на кухне, а еще хочет… — Два бинокля и пиво? — Минсоку смешно, Лухану тоже, но он кивает и пихает упаковку с баночками в руки Минсоку, — надо в холодильник поставить. — Ага… — баночки послушно засовываются в морозилку между пельменями и какими-то древними сосисками, Минсок плюхается за стол прямо рядом с Луханом и думает, что надо бы, наверное, расставить все точки над «i», только вот с чего начать — он еще не придумал. А Лухан придумал. Давно. Поэтому просто притягивает Минсока к себе за руку и по-хозяйски чмокает в губы, словно бы так все и должно быть. А так и должно было быть. Об этом Минсок думает, когда несколько месяцев спустя сидит в бывшей квартире одинокого Лухана (а теперь в их совместной) и смотрит из бинокля на свое старое окно, где все теперь иначе, а любимые синие шторки заменили на что-то безвкусное желтое. Там живет какая-то парочка сумасшедших девочек с кучей животных, которых видно чаще, чем самих хозяек. Пока на плите готовится еда, Минсок следит за дерущимися на чужом окне котами и думает, что им тоже просто необходима какая-нибудь живность. И нужно срочно поставить об этом в известность Лухана: «На выходных мы возьмем щенка». Лухан вздрагивает от пришедшего сообщения и вздыхает. Последний час на работе самый тяжкий, особенно, когда дома его ждет Минсок, который такой мягкий и уютный, что хочется уволиться и никогда не расставаться с ним больше, чем на несколько часов. Лухан совсем не против собаки, кошки, кролика, змеи или даже свиньи, главное, чтобы вместе и навсегда. «Большого, а может двух. И кота». «Ага, и свинью не забудь в список внести». «И свинью».