***
Выспаться особо Крису не удалось. Разница в часовых поясах будто напоила его снотворным, отчего он весь день был сонный, а румынские коллеги с утра пораньше безуспешно пытались внушить ему, что сегодня он едет на завод местной фармацевтической компании в Яссы. Но это все пустяки, не волнуйтесь, Крис выспался в машине. Есть кое-что другое, более важное, что я обязательно должен вам рассказать. Сегодня утром Эванс нашёл на прикроватном столе, куда кинул вечером телефон, записку. Аккуратный круглый почерк с обрывка отельного блокнотика сообщал Крису что-то непонятное с кучей завитушек. Телефон его был разряжен по вине несправедливости всё той же, вам знакомой, так что пришлось узнать, что же до него хотели донести, другим способом. - Девушка, не могли бы вы перевести для меня кое-что? – Крис обратился к сонной, такой же, как он сам, девушке на ресепшн. - Конечно, мистер Эванс, - брюнетка оживилась, сморгнула сон, и взяла бумажку. Она пробежалась по ней глазами и затем уставилась на Криса, будто в записке было сказано, что Земля стоит на трёх китах-вегетарианцах, жующих ананасы, и это научно доказано. - Я не уверена, что перевод можно сказать вслух, - пролепетала она. - Тогда напишите внизу, пожалуйста, - Эвансу самому неловко стало. Вдруг в этой записке опровергался второй закон термодинамики, чего никак нельзя допустить? Но узнать, что же там нашкрябано, хотелось больше, чем ехать на этот завод, будь он проклят. Девушка вернула кусочек бумаги: - Приятного дня, мистер Эванс, вас уже ждёт машина у входа. С нетерпеливостью маленького ребёнка, распаковывающего подарок, Крис развернул листок. "Горячо выглядишь, когда спишь." Мыслительный процесс шёл медленно, как загрузка компьютера в школьных кабинетах информатики. В голове один за другим возникали вопросы: что, кто и зачем. Оборотная сторона листка ответила на один из них: "Себастиан" От этой информации легче нисколько не стало. Вопросов, наоборот, стало больше. Ответы на них Крис попытался найти, сидя в машине, но структура того момента была такова, что он уснул, а затем его взбодрили разговорами румынские коллеги, занявшие его голову проблемами производства, экспорта нистатина и испытания новых лекарств. И знаете, он подумал даже оставить ответ на записку или поискать этого ночного гостя. Но никто не давал гарантии, что сегодня он заявится снова. И вообще, искать цыгана по имени Себастиан в Румынии, по-моему, то же самое, что писать на деревню дедушке, так что миссис Эванс большая молодец, что позвонила вовремя и прервала мысленный процесс. - Привет, мам, - Крис всегда улыбался, когда разговаривал с мамой. Или сёстрами, или братом. - Как у тебя дела, милый? - Все в порядке, правда... - господи, Крису уже тридцать пять и он не обязан рассказывать маме все, - очень хочется спать. Сегодня встал рано и разница во времени порядком нервирует, - Эванс вздыхает и трёт переносицу. - Как там еда? – ну не этот ли вопрос волнует всех мам, бабушек и так далее? - Мам, в гостинице обычное европейское питание, - усталый смешок. – А гордость местной кухни – чорбы, я пробовал. Могу сказать только, что это кисло, у меня была изжога, - ему уже чёртовых тридцать пять, а мама до сих пор не пускает его в командировку, пока не убедится, что в его чемодане лежат таблетки на все случаи жизни. Так что Крис не пропадёт. - Видел там что-нибудь? - Планы оптимизации производства нистатина и диаграммы какие-то, и здание парламента определенно впечатляет, да. Как Скотт, Шонна? Карли звонила сегодня утром. - Скотт подхватил вчера простуду, опять помирать собрался, - миссис Эванс смеётся и Крис тоже, потому что знает своего брата. И вообще, он сам такой же. – У Шонны скоро отпуск, а пока сидит за бумажной работой. - Отлично, давно пора. И надень на Скотта тёплый свитер за меня, - на самом деле Кристофер заслуживает звание «Брат года». - Чем завтра заниматься будешь? - Поеду на завод в Бухаресте, а после совещания повезут в национальный музей искусств. - Привези потом фотографий. Удачи, милый, позвони завтра, - и почему-то Крис подумал, что мама готовит сейчас панкейки. - Хорошо, передавай всем привет, - Эванс нажимает на красную кнопку и убирает телефон. Потому что машина уже остановилась у бежевого кирпичного здания, длинного и с торчащими трубами. Пора инспектировать производство и его технологию, разглядывать разноцветные таблеточки и колбочки на конвейере, делиться опытом с румынскими коллегами и перенимать опыт самому. В воротах на обратном пути Крису даже вручили коробку с лекарственными средствами, которые только производила Antibiotice S. A. Теперь у него есть лекарства точно на все случаи жизни. Вернули его в гостиницу после ужина в ресторане совсем под вечер, ещё более сонного от избытка новой информации и усталости. Поэтому Крис упал на кровать, едва сняв пиджак, и уснул в сорочке и брюках. Теперь перенесёмся в завтрашний день, потому что сегодня, перешедший в спящий режим, Эванс не услышит, как посланник самой Судьбы войдёт к нему в комнату. Устраивайтесь поудобнее, пристёгивайтесь в машине времени. Я её сам изобрёл.***
Крис проснулся даже раньше будильника. Он просто лежал, закутавшись в одеяло, и ждал той самой мелодии, что стоит на будильнике по умолчанию. Он потянулся, ещё не открывая глаза, потому что ему было так тепло и хорошо, что вылезать из кровати и ехать на окраину Бухареста куда-то совсем не хотелось. И тут в его голове возникла мысль, заставившая туман в голове рассеяться, а глаза – распахнуться. Дело в том, что у Криса с памятью все отлично, и он точно помнит, что уснул вчера, не сняв сорочку и брюки. Которые, кстати говоря, аккуратно висели на вешалке на дверце шкафа. Эванс приподнялся на локтях, огляделся и не нашёл никого, кто бы мог раздеть его посреди ночи и повесить одежду. Только на тумбочке лежал маков цвет, недавно распустившийся, сорванный где-то в поле – возможно, по дороге в Яссы, вчера Крис видел усеянные маками поля – и записка, такая же, как вчера: на обрывке отельного блокнота. "Удачного дня Ложись спать пораньше С " На этот раз текст записки был безобидным, если многоуважаемый Гугл правильно перевел, а тот самый Себастиан подписался просто буквой. И, знаете, Крис понятия не имел, что и думать по этому поводу. Ничего плохого не случилось, да и переживать не из-за чего, по его меркам. Просто... Просто ситуация странная до невозможности, оттого Эванс и смеётся, перебирая лепесточки мака. Потом он даже спросил у девушки на ресепшн, нет ли у них работника по имени Себастиан. Но такового не оказалось и Крис подумал даже, что стал героем одного из любимых ужастиков Карли, и Себастиан – дух, живущий в гостиничном номере, который хочет, чтобы Крис привык к нему, а потом, сразу после этого, вытянет из него его грешную душу. Или что там духи делают? Потом его голову снова заняли другие проблемы. Снова работа: таблетки, станки, конвейеры и деловые переговоры. Это отвлекает от тех записочек, которые лежат в кармашке кошелька. Только Скотт своим гнусавым голосом напомнил Кристоферу об этом снова за ужином: - Привет, мой сопливый братишка, - Крис подпирает плечом мобильный, чтобы порезать стейк на кусочки. - Отстань, - Скотт шмыгает носом, - лучше скажи, как ты там? - Мама не рассказывала? Устал порядком, но сегодня день был посвободнее, - Крис смотрит на часы, мысленно прибавляет разницу, - Лучше бы спал, сон – лучшее лекарство. - Я и так спал весь день. Нашёл себе там страстную цыганку? Или цыгана? – Скотт говорит в нос, и из-за насморка его голос такой смешной сейчас. - Не знаю, - очередной кусочек стейка отправляется в рот. - Как это не знаешь? Это он или она? - Он, - Крису остаётся только добавить «не говори маме». - Неужели я перетянул тебя на свою сторону? – в подтверждение Скотт чихает, и наверняка, кутается сейчас в плед, - И да, как это «не знаю»? Он симпатичен тебе, но ты не уверен, что он – твоя судьба, или ты не можешь добиться его расположения? – если есть специальные женские психологи, то почему нет гейских психологов? Скотт бы вполне смог справиться с этой профессией. - Не усложняй, а, - почему-то становится стыдно, - я видел его всего раз в жизни и то в этот раз он обокрал меня. И, по-моему, он младше меня. - Если он обокрал тебя и к тому же младше... Может, ему нужен богатый папочка? – Боже, Скотт сказал это так серьёзно, что показалось, что он действительно думает об этом. - Фу, прекрати. Я видел его всего раз, и с вероятность восемьдесят девять процентов тот раз был последним, - просто Крис не представлял себе, что может быть дальше, после этих записок. И Эванс уверен, что это делает тот самый чертёнок, потому что он тогда стащил у него ключ карту от номера, наверняка перепутав с банковской картой. Скорее всего, это просто прекратится, а потом Крис уедет. И всё. Так это и случается. - Но ох уж эти одиннадцать процентов, - Скотт смеётся и тут же чихает. - Иди спать, психолог, - Крис же старший братишка. И младший на самом деле его послушался. Так что «доброй ночи» Кристофер желал уже гудкам в телефоне. Остаток вечера прошёл за бутылкой пива и просмотром баскетбола. Сначала Крис правда включил румынский канал, где, судя по всему, шли новости. Просто румынский язык звучал забавно и воскрешал воспоминания о том чертёнке. Потом Эванс переключил канал, растянутся на постели в домашних шортах, устроился поудобнее и открыл бутылку пива. Как нельзя кстати написала Скарлетт, сидевшая «на больничном». Он скинул ей пару фотографий из музея искусств, а Йоханссон снова писала что-то про гороскоп и звёзды, и судьбу, и вообще собрала всё в кучу. Закончилось все видеозвонком, который прервался, потому что Скарлетт уронила телефон. И если бы не это, Крис бы продолжал обсуждать с ней своего бывшего парня и по совместительству её босса, и не услышал бы, как открылась дверь в его номер. И тогда Эванс не придумал ничего лучше, чем притвориться заснувшим у телевизора, как будто ему пять, и в комнату зашла мама. И вообще, это правильное решение, потому что так он сможет увидеть своего ночного гостя. Когда тот вошел в спальню, аккуратно, на цыпочках, стал едва слышен звон браслетов на его руках. Крис приоткрыл глаза - чёрт побери, он был прав! Только сейчас на Себастиане (раз он сам удостоился представиться) были обычные брюки и чуть расстёгнутая, на этот раз до третьей пуговицы, белая рубашка. Видимо, платки с монистами и цепочки он берег для танцев на той брусчатой площади. Эванс наблюдал. Одним приоткрытым глазом, но наблюдал. Он просто хотел понять, что ему нужно. Если в первый раз ему нужны были деньги, то почему он не взял их, когда пробрался в гостиничный номер. Юноша выключил телевизор, и звон браслетов стал слышен более отчётливо. И наверняка он специально задел пальцами - самыми кончиками - обнаженный живот, заботливо поправляя одеяло. Крису на самом деле пришлось приложить титанические усилия, чтобы не дернуться и не открыть глаза. Запах ванили чувствуется более отчётливо, когда Себастиан присаживается на краешек кровати, проводит кончиками пальцем по щеке Криса, шепчет что-то на румынском с интонацией мамы, укладывающей ребёнка спать. Эванс только еле слышно выдыхает, держится, чтоб не открыть глаза, не шевельнуться, не спугнуть. Крис надеялся на последующий после слов поцелуй, но услышал только, как юноша вырвал страничку из блокнота на тумбочке. После этого последовали только тихие, едва слышные, шажки и скрип двери. И Эванс действительно уснул с улыбкой на лице. Потому что записку он решил оставить на завтра и буквально спал и видел, как завтра наконец-то развернёт листочек в линеечку и переведёт текст. Так что там Скарлетт говорила про судьбу?***
Знакомо это чувство предвкушения по утрам? Когда вы просыпаетесь, зная, что сегодня вас ждёт что-то особенное, и от этого вы просто не можете лежать в кровати дальше, а в животе покалывает от волнения. С этим чувством Крис проснулся сегодня задолго до того, как прозвучала мелодия будильника, и не оставаясь в тёплой постели ни минуты, встал и подошёл к столику. На нём, на своём законном месте, лежал план мероприятий на неделю и сложенный вчетверо листочек в линейку. Сначала Эванс взялся за телефон и не зря: Скарлетт уже успела настрочить ему сообщение. "Гороскоп говорит тебе быть осторожнее за рулём сегодня и не спешить давать согласие. А вечером тебя ждёт что-то особенное ;) Целую" Если я скажу, что это не то, что Крис ожидал увидеть, то я ничего не скажу. Нет, просто - сёрьезно? Эванс ожидал пожелания удачи или чего-нибудь ещё, может жалоб на жизнь в духе Йоханссон, но не чёртов гороскоп. Понять бы, что он значит. За руль он сегодня вообще не планировал садиться, но вот не спешить давать согласие... Типа, если ему на завтрак предложат овсянку, то надо подумать о пользе её для организма, прежде, чем согласиться? Ответив на сообщение, Крис наконец-то потянулся к записке. Гугл переводил коряво и вообще плохо различал в закорючках на листике румынский язык, но тем не менее донёс до Эванса, что его ночной гость назвал его «звезда моя», велел спать покрепче и пожелал удачи. И вроде Кристофер всегда считал, что далёк от романтики и этих тривиальных бабочек в животе или других чешуекрылых где-нибудь ещё, но по секрету вам скажу, что сейчас он ощутил что-то, что люди называют «сердце ёкнуло». Почему-то тепло так в груди становилось от этих записочек. А записка это ещё не все. На презентации программы интенсификации производства из нагрудного кармана пиджака Кристофера вывалилась карта таро. Карта называлась «Звезда» и изображала девушку с двумя кувшинами у озера под звёздным небом. И ведь сидя на совещании, Эванс искал в интернете её значение, пока перед ним распинались румынские коллеги. Нет, не волнуйтесь, обычно он действительно выполняет свою работу добросовестно. Просто сегодня особенный день. Карта «звезда» сулила ему, как говорит интернет всезнающий, вдохновение, важные контакты и встречи, удачу, что не маловажно, и переход к чему-то новому. Это было похоже на сообщение с кратким пересказом гороскопа от Скарлетт сегодня утром. И я не знаю, как этот румынский загадочник подобрал карту и чем он руководствовался, но важные контакты и встречи у Криса сегодня действительно были, а госпожа Удача просто следовала за ним по пятам. Это на самом деле все, что достойно моего рассказа вам, больше интересного ничего не произошло. Обычный рабочий день – хоть и со сменой обстановки – тянулся, как густой фруктовый кисель. Звонил Энтони и говорил, что сегодня на работу приехала делегация немцев, так что там бардак и все носятся вокруг немцев. Звонила миссис Эванс и говорила, что Шонна уже в отпуске, Скотт совсем расклеился со своей простудой и пишет завещание, а Карли взяла выходной на работе и поехала на природу с друзьями. Вечером после ужина Кристофер с остальными туристами выполз на улочки города. Цыган он не встретил, ничего не потерял, даже съел нечто сладкое под названием «катаиф» и купил сувениров. Удача преследовала его и на рынке: помогла избавиться от назойливой старушки-цыганки, которая хотела впарить Эвансу палочки благовоний и ещё нечто дымящееся и источающее запах, напоминающий тот, что у гадалок в шатрах. И как бы мама не хотела, еда перелёта не выдержит, так что семье Эванс придётся довольствоваться печеньем, конфетами, вином и прочими дарами щедрой Румынии. В девять часов вечера по местному времени ноутбук оповестил Криса, разлегшегося перед телевизором, о звонке от Хэйли. Лондон на связи. - Привет, Лондон на связи, - Этвелл помахала в камеру. В Англии было ещё семь часов вечера, и, видимо, она недавно пришла с работы, потому что на ней все ещё была атласная блузка с каким-то рисунком, а волосы еще не были собраны в хвост. - Бухарест тоже, - Эванс усмехается, потому что сначала хотел сказать «Нью-Йорк». – Как у тебя дела? - Смит в отпуске, я за главную и сама схожу с ума за всех, - брюнетка театрально закатила глаза. - Энтони сказал, к нам сегодня приехали немцы. Вы к нам делегацию не планируете отправить? - У нас были шведы, - она встаёт и Эванс видит кухонный стол, за которым обычно пьёт чай, бывая в Лондоне, - и ещё у нас свой человек в Китае, и знаешь что, - гремят какие-то чашки и тарелки. - Что там в Азии творится? - Со всей России собралась делегация, - Хейли возвращается за ноутбук с чашкой чая, - и отправилась в Шаньдун. Налаживают отношения с Пекином. - У них всегда с этим было неплохо, насколько я знаю. - Главное, чтобы нас вслед за русскими не отправили, вот что, - женщина делает глоток чая, - ладно, как у тебя там? - Я не люблю Азию, но мы неплохо повеселились в Сингапуре, - два года назад Америка отправила туда своих научных деятелей вместе с Англией, и Эванс был очень рад увидеть Хейли там. И тогда, если бы не Дауни, они бы действительно были вместе. Даже Скарлетт считает, что Этвелл ему подходит. Но ведь, все что ни делается, то к лучшему? - Я подписал договор о сотрудничестве с румынами. Правда, Энтони хочет выкупить их дочернюю кампанию, но, по-моему, это убыточная идея какая-то. Хоть и Европа, но оборудование там старовато. Сейчас подпишем с немцами пару бумажек и будем поставлять туда станки, - Крис не всегда говорил с ней о работе. Просто поделиться особо этим сейчас не с кем. - Правильно, пусть Маки сам разбирается. В замок Дракулы ездил? - Меня хотели затащить, но я вежливо отказался. Парк Херастрау меня впечатлил больше, - не то чтобы Эванс боялся вампиров, просто ехать туда не хотелось. - А вино там вкусное, да? – Хейли косится на часы на запястье. - Очень. Названия, правда, страшные, но на вкус прекрасное. Я куплю тебе бутылочку, если ты обещаешь прилететь в ближайшее время в Нью-Йорк. - Я помню, что ты не любишь летать, - Этвелл вымученно улыбнулась, она устала на работе, - Но я честно не знаю, когда у меня будет возможность выбраться к тебе. Ладно, рада, что у тебя все в порядке, - она вздыхает и снова улыбается, - Ещё увидимся, у меня работы много. - Пока, я всегда жду тебя, - Крис улыбнулся подруге и отсалютовал чашке с чаем, отчего женщина засмеялась. Потом Крис снова вышел на улицу, потому что вспомнил, что обещал Скарлетт бутылку трансильванской сливовицы. На улице потемнело, на Бухарест медленно опускались сумерки, стало прохладнее, туристов на улице стало меньше – все разбредались по отелями и гостиницам, и бриоши в местных кафе стали автоматически вкуснее французских. А когда Эванс добрался до гостиницы, ему позвонил Скотт. По-моему, он говорил в нос ещё больше и чихал чаще. Спрашивал опять про цыган и про то, что там на личном фронте у брата, и когда Крис начал говорить про любовь и влюбленность, употребляя сложные химические термины, Скотт, видимо, уснул. Тогда после душа Крис решил просто ждать. Он сначала смотрел телевизор, а когда короткая стрелка часов с крохотным румынским флажком на циферблате подползала к единице, Эванс выключил детектив, который показывал англоязычный канал, и просто уставился в окно. Просто завтра он улетает. Ровно в три часа у гостиницы будет стоять белый мерседес, который повезёт американского гостя в аэропорт, а без четверти восемь по местному времени у него самолёт. Тринадцатичасовой перелет с пересадкой до родного Нью-Йорка, где ждёт семья и друзья, и компания, которую они с Маки основали вместе, с нуля. И большая квартира, где вместе с Крисом живет его пёс Доджер, которого на время командировки приютила Карли. И серые, одинаковые дни. Кристоферу интересно, что будет, если он не будет спать, не будет притворяться. И хочется спросить, что этому чертёнку вообще нужно. Эванс почти потерял надежду увидеть своего цыганского принца, но в пол второго он услышал, как открывается дверь. И тогда Крис выдаёт то, к чему готовился эти двадцать минут, на которые опоздал Себастиан. - Te-am așteptat sa vina,* - на корявом румынском выдаёт американец, как учил его гугл переводчик. И затем раздался самый лучший звук, который Эванс слышал за последние три дня: Себастиан засмеялся. Громко и совершенно чисто, как ребёнок запрокидывая голову. Он успокоился, потёр глаз, чуть растирая чёрную подводку, и ответил: - Это звучит не так, - он улыбался, обнажая белые зубы, стоял совершенно расслабленно, будто пришёл к себе домой: руки в карманах штанов, чуть вздернутый вверх подбородок и взгляд из-под опущенных ресниц. - Так ты говоришь по-английски? – Крис вскидывает брови. Ну да, говоря по-английски с самого начала, он разрушил бы весь свой сексуальный ореол загадочности. - Конечно, - звучал он не без акцента, но в этом было даже какое-то очарование, - хотя очень удобно притвориться, что ты не знаешь ни единого слова, - Себастиан делает шаг навстречу Крису. - Ты меня обокрал и стащил ключ от номера. - Я думал, что это кредитка. Знаешь, иногда код пишут прямо на обороте, - румын совершенно невозмутимо пожимает плечами. С каждой репликой этого диалога они подходили ближе друг к другу на шаг. - Ты раздел меня. - Я просто хотел помочь, - кошачья полуулыбка не сходит с губ. - Ты трогал меня, - расстояние между ними становится равным растянувшейся кошке от носа до кончика хвоста. - Разве тебе не нравилось все это? – цыганская магия точно вся эта проницательность. Расстояние сокращается до кошачьего уса, и пальцы Себастиана принимаются неспешно расстегивать пуговицы на рубашке Криса. Эванс облизывает губы, даже хочет поинтересоваться, что это он делает, но блестящие серебристые глаза встречаются в полумраке с синими, и Себастиан аргументирует все происходящее: - Ты уезжаешь завтра, - им не нужны слова и ещё какие-то предлоги, потому что, пресвятой Ван Гог, они взрослые мужчины и знают, чего хотят. Ладонь Криса, большая и тёплая, ложится на щеку Себастиана. Эванс делает дюймовый шажок и окунается с головой в облако ванили и корицы. Чертёнок же нетерпеливый совсем: сразу впивается поцелуем в пухлые губы – сминает, засасывает, кусает, будто ребёнок, дорвавшийся наконец-то до любимой конфеты; расстегивает последние пуговички крисовой рубашки, и уже звенит пряжка ремня. Эванс отрывается от блестящих губ, спускается дорожкой мелких поцелуев к шее, проводит кончиком носа до уха, вдыхая сладкий запах, клацает зубами по сережке в ухе. Оставляет россыпь коротких поцелуев на шее и прикусывает бьющуюся венку. Себастиан выдыхает томно, пропускает между пальцев короткие волоски на затылке американца и льнёт к нему всем телом: вжимается бёдрами в пах – жарко, тесно, оглаживает руками широкие плечи и сведенные лопатки. Крис расстегивает оставшиеся пуговички на рубашке румына, и она легко спадает с плеч и открывает смуглую кожу. Себастиан губы кусает, и как только встречается с синими глазами взглядом, выдыхает и толкает Эванса в сторону кровати. - Какой ты прекрасный, - Себастиан падает на кровать и тянется руками к широкой груди, к кубикам пресса нависшего над ним мужчины. Крис усмехается и припадает губами к ключицам: вылизывает, прикусывает и засасывает нежную кожу, чтобы наверняка оставить следы. А Себастиан не знает куда деть руки: то взъерошивает волосы Эванса, зарывается в них рукой и рвано выдыхает, когда американец покрывает мелкими поцелуями его грудь, то впивается ноготками в крисовы плечи и тихо совсем стонет, когда тот проходится языком по соскам. Эвансу же просто тормоза срывает от того, какой этот чертёнок податливый: стоны не сдерживает и дышит рвано так, а глаза совсем темные стали; руками гладит и направляет, безмолвно просит ещё ласки; и выгибается за поцелуями, пока Крис прокладывает дорожку из поцелуев к паху. Эванс не понимает ещё, как ему повезло: этот чертёнок точно оголенный нерв, сплошная эрогенная зона – следует за каждым прикосновением, выгибаясь; такой возбужденный, горячий, точно юный совсем и стонет громко от нетерпения, когда Крис языком очерчивает головку члена. Крис ухмыляется, когда Себастиан прикрывает глаза: этот чертёнок выгибается, просит ещё, толкается бёдрами навстречу, только глаза прикрывает, чтобы не видеть, как Эванс смотрит на него тёмными, синими почти, глазами, и с членом во рту. Вылизывает его пах, целует, точно в губы, обхватывает губами головку, втягивает её и впускает член глубже, раскрывая губы, расслабляя горло, пока не утыкается носом в лобок. Себастиан комкает между пальцев простыню; не понимает, почему так горячо, что не удаётся сдержать шаткие стоны; откуда Крис знает, как надо; почему так невозможно красиво выглядят крисовы покрасневшие губы, растянутые вокруг его члена и почему так хочется их целовать прямо сейчас – припухшие и соленые от смазки. И Крис целует Себастиана мягко и ладони держит на бёдрах ласково, точно благодарит этого чертёнка за что-то, и все ещё не верит, что все это происходит: может так сложились звезды, пересеклись линии судьбы или что могла бы сказать Скарлетт, сейчас неважно – сейчас на все плевать. - Смазка, - выдыхает Эванс, открываясь от заалевших губ румына. Крис мысленно благодарит Скарлетт, которая засунула эту заветную баночку в чемодан в последнюю минуту в аэропорту. - У тебя были большие планы на эту командировку? – усмехается Себастиан, пока Эванс роется в чемодане. Крис вылавливает тюбик смазки (господи, клубничная – Скарлетт, серьезно?) из кипы рубашек и видит, кажется, самую горячую картину за свою жизнь, от которой тянет в паху: на широкой кровати лежал этот чертёнок: раскинув стройные ноги, готовый и податливый, комкая от нетерпения простыни; с алыми губами, с засосами на ключицах и блестящим от слюны ещё членом, прижимающимся к животу. Горячий, голодный. Это просто преступление, нельзя таким быть. - Моя подруга... Она сказала мне повеселиться, - Крис кусает губы, глядя на нетерпеливого совсем Себастиана; возбужденного донельзя и готового на все. - Уже люблю твою подругу, - румын улыбается Эвансу, устроившемуся у него между ног, и разводит их шире, прогибается в спине и ёрзает, двигается ближе, потому что хочется ближе, жарче и быстрее. Крис целует его снова, голодного до ласки, пока открывает тюбик смазки. Себастиан жмётся к Эвансу теснее, хватается за его плечи, потому что хочется всего и больше. - Господи, Себ, - смог выдохнуть Крис: Себастиан, растянутый и мокрый внутри, точно половину тюбика смазки вылил, мышцы податливые и от этого всего тянет больно в паху, невозможно уже совсем. Чертёнок же только довольно улыбается и, выгибаясь, насаживается на крисовы пальцы. - Совсем сумасшедший, - шепчет Крис, глядя в блестящие глаза Себастиана: заволоченные дымкой желания, мерцающие, точно в полуобморочном состоянии, массируя простату, не надавливая только. Мучает за то, что этот чертёнок такой невозможный. Проводит пальцем по губам, мягким, влажным, и те раскрываются и горячий язык касается подушечки пальца. Эванс выдыхает вымученно, закусывает губу, потому что Себастиан точно сумасшедший: не хочет больше, чтобы его мучили, не хочет ждать. Он толкает легко Криса в грудь, выползает из-под него и встаёт на колени, прогибаясь в пояснице. Тогда Крис входит в Себастиана одним плавным движением и стонет тихо от податливости мышц, от того, какой этот чертёнок скользкий внутри и горячий. Себастиан опускается на локти, прогибается сильнее и подаётся бёдрами навстречу, насаживается на твёрдый горячий член. Бессовестный совсем, сумасшедший. Стонет протяжно и комкает постельное белье, потому что это то, чего он, чёрт его дери, хотел. Крис же больше не может двигаться плавно: Себастиан насаживается и подмахивает бёдрами – ему мало, нужно быстрее, нужно ещё, и Эванс даст ему то, чего нужно, сполна. Эванс вбивается в стройное тело под собой, только руки его блуждают по телу Себастиана необычайно нежно, точно успокаивают. Крис чувствует, как перекатываются мышцы под горячей кожей, покрытой испариной, чувствует, как сжимается голодный чертёнок под ним и с его губ срываются тихие стоны. Себастиана руки уже не держат, рука Криса давит ему между лопаток и впечатывает грудью в матрас; Себ сжимает зубами простынку и комкает её же в кулаках: боится быть слишком громким, сорваться со стонов на крики. Головка члена каждый раз проходится по простате, и Себастиан сжимается, чтобы чувствовать пульсацию внутри себя, чувствовать каждую венку и слышать тихие стоны Криса. Шлепки кожи о кожу, стоны, сбитое дыхание, тихо скрипит кровать и часы в этот момент тикают совершенно точно реже, чем обычно, оспаривая законы физики. По телу обоих, по каждому нерву, проходятся точно разряды тока, и всего этого достаточно, чтобы вместе переступить границу. Только Себастиану хочется ещё видеть, чтобы совсем с ума сойти. И он знает про большое зеркало в соседней комнате номера. Они обязательно сделают это перед зеркалом, и Себастиан будет видеть, как перекатываются и сокращаются мышцы с каждым движением, как он принимает горячий член полностью, точно сделан под Криса, и как Эванс хватает алыми губами воздух. Эта фантазия становится последней каплей: Себастиан кончает с громким стоном, ноги его подкашиваются, а Крис держит его поперёк живота, прижимается сзади и целует за ухом. Тогда Себ окончательно теряется: перед глазами белые круги и он почти уверен, что всё это галлюцинация. Кончая, Крис оставляет укус на плече и возвращает Себастиана в реальность. Румын перекатывается на другой бок, только восстановив дыхание, двигается ближе к тяжело дышащему, но счастливо улыбающемуся Крису и устраивается у него под боком. - У меня тоже есть заботливые друзья, - хриплым голосом говорит Себастиан, прослеживая пальцем каждый завиток тату на ключице Эванса. – Марго недавно подарила мне розовой дилдо. - Решил пощекотать этим фактом мою фантазию? – усмехается Крис и на удивление для самого себя мягко целует Себастиана в соленый от пота висок. Тогда голодный чертёнок усаживается Крису на бёдра и шепчет ему в губы: - Возьми меня перед зеркалом, хочу просмотреть как прекрасно мы смотримся со стороны, - и губы его, чертёнка, пришедшего по крисову душу, растягиваются кошачьей улыбке. - Сумасшедший, - повторяет Эванс. И он согласен. На все. Согласен взять Себастиана перед зеркалом в соседней комнате, вылизать его полностью, сделать ему, сидящему на подоконнике, минет и ещё раз взять в душе. Но это уже совсем другая история, которую я, возможно, расскажу вам в следующий раз. Только под утро голод их утихает, и в шестом часу они уже просто лежат, осыпая друг друга ленивыми поцелуями и прикосновениями. - Мы ещё увидимся? – тихо спрашивает Крис. Наверное, и не у Себастиана вовсе, а у той силы, что вместе их свела. - Как решит судьба, - хриплым совсем голосом отвечает Себ. В завершение могу сказать, что, проснувшись, Эванс обнаружил на столике привычную записку на листе отельного блокнота. "Не забывай меня, звезда моя Себастиан" И будьте уверены - Крис не забудет. Решайте теперь, верить в судьбу или нет, траектории её движения все равно не вычислить даже с помощью уравнения Эйлера-Лагранжа для вариационных исчислений. Просто ищите во всем лучшие стороны - и все обязательно будет хорошо. *Я ждал тебя(рум.)