Who will save you now?

      Ягами Лайт сидел за столом, уставившись в ровные столбики имен, испещрившие чуть желтоватые листы тетради, и пытался понять в какой именно момент все пошло не так. По всему выходило, что его жизнь свернула куда-то не туда ещё много лет назад.       Он отлично помнил день, разделивший его жизнь на "до" и "после", но началось все гораздо раньше.       Ему было всего тринадцать, когда он начал замечать боковым зрением размытые силуэты людей. Поначалу Лайт предпочитал не обращать на них внимания. Растерянного человека посреди дороги, сквозь которого проезжали машины, он списал на переутомление перед годовыми экзаменами и дал себе слово заниматься поменьше. Пожилому мужчине в приличном костюме Ягами охотно подсказал как дойти до ближайшего храма, не понимая отчего на него так косились прохожие. Было еще несколько подобных встреч и постепенно он начал осознавать, что со всеми этими людьми было что-то не так.       Понимание того, что и дальше игнорировать происходящие невозможно, настигло его, когда он встретил у ворот школы девушку в окровавленной форме и узнал в ней сбитую пару дней назад мертвую старшеклассницу. Стоит признать, Лайт был изрядно напуган. Его картина мира дала трещину, и ему потребовалось немало времени, чтобы признать допустимой возможность существование призраков. Опрос нескольких из них и сравнение показаний с той информацией, что можно было найти об этих людях, убедили его, что он не сошёл с ума. Он действительно видел духов.       На первых порах Лайту очень нравилась его необычная способность. Он чувствовал себя особенным, не похожим на других, у него была своя собственная, настоящая тайна, совсем как у какого-нибудь книжного героя. Он гордился этим. И даже иногда, как и все мальчишки, мечтал совершить что-нибудь великое. Позже, эта тайна начала его угнетать. Невозможность поговорить с кем-либо о том, что с ним происходило, накладывалась на необходимость вести себя так, чтобы никто не заметил ничего странного, и приводила к тому, что подросток все больше замыкался в себе. Лайт старался не думать о том, что с мертвыми он общается, пожалуй, даже больше чем с живыми. Призраки стали частью его повседневной жизни. И надо отметить, не худшей ее частью.       Относительно привычный мир, в котором прогулки с приведениями уживались с повседневной рутиной обычного школьника, рухнул в тот день, когда его чуть не сожрал монстр. Обычный такой монстр с машину размером, в белой маске и с дырой в груди. При этом, подозрительно смахивающий на злобного духа из манги про девочек-волшебниц. Но точкой «невозврата», тем самым мигом, окончательно и бесповоротно изменившим его судьбу стал тот момент, та секунда, в которую между ним и чудовищем внезапно, прямо из воздуха, возниклаего мать, одетая в старинные черные одежды и с катаной в руках. Что было потом, Лайт помнил смутно. В памяти всплывали лишь отдельные отрывки того, как мама пришла вместе с ним домой, усадила на диван в гостиной, сунула в руки кружку с горячим чаем и начала свой длинный рассказ. В ходе её повествования ему довелось узнать очень многое не только об Обществе душ, о пустых и мире в целом, но и том что она сама – бывший боец второго отряда.       После того памятного эпизода жизнь Лайта Ягами завертелась бешеным водоворотом. События сменяли друг друга с немыслимой скоростью: вот он отправляется на летних каникулах к Урахаре Киске, чтобы начать свое обучение как проводника душ, вот он становится лучшим учеником Токио, выигрывает чемпионат Японии по теннису среди молодёжи, узнаёт имя своего занпакто…       Потом был шикай.       Первое высвобождение его духовного меча внесло ещё больше хаоса в его и так непростую двойную жизнь. Прежде всего, он был абсолютно бесполезен против пустых. Зато убить кого-то из живых или отправить на перерождение жителя Общества душ, в том числе и шинигами – запросто. Нужно было лишь соблюсти несколько условий: знать лицо и имя жертвы, а также, чтобы количество духовной энергии жертвы не превышало количество духовной энергии Лайта. Просто. И опасно.       В конце концов, именно шикай и стал причиной той ситуации, в которой он находился в данный момент. Из-за крайне опасных способностей его меча он оказался взят на заметку самим Сотайчо, после чего получил запрет на использование шикая до распоряжения главнокомандующего, если таковое вообще будет. С тех самых пор он числился внештатным сотрудником Готей 13.       Большая часть событий, сотрясавших Общество душ и Каракуру, никак не затронула Ягами-младшего. Да, слышал он о них предостаточно, но у него была своя жизнь и он справедливо полагал, что в дела мира мертвых ему вмешиваться не следует пока его об этом не попросят. То, что Куросаки, этот рыжий балбес, считал своим священным долгом заткнуть собою все дыры было абсолютно не его проблемой.       И вот, совсем недавно он получил свое разрешение на использование шикая. И это разрешение преследовало конкретную цель. Началась война с Вандеррейхом и действия квинси привели к тому, что баланс духовной энергии был резко и серьезно смещен в сторону Мира живых. И этот баланс нужно было восстановить. Из-за особенностей его занпакто и хорошего знания мира живых это ответственное задание поручили ему, и он должен был его выполнить. Любой ценой.       Теперь, Лайт сидел в полутемной комнате и с грустной улыбкой водил кончиками пальцев по покрытым иероглифами страницам своего шикая. Принять решение было непросто. Способов решения проблемы было несколько, но он не чувствовал в себе достаточно решимости и бессердечности, чтобы убивать невиновных, даже несмотря на то, что хорошие души отправляются в Руконгай. К тому же в Обществе душ сейчас было небезопасно . А вот души преступников отправлялись сразу в ад. Его выбор действий был очевиден. Эти люди заслуживали такой судьбы и попали бы туда рано или поздно, но несмотря на это юноша все равно чувствовал угрызения совести.       В самом низу страницы было размашисто выведено – Линд. Л. Тейлор.       И сейчас Лайт, известный всему миру как Кира, чувствовал себя абсолютно опустошенным. Он поддался на провокацию L и запаниковал. Непростительно. Он знал, что даже если умрет или окажется в тюрьме, то сможет продолжить свою работу, но вот продолжить жить своей обычной жизнью старшеклассника с матерью – домохозяйкой, любимой сестренкой, которая всегда могла поднять ему настроение, и отцом, бесконечно пропадающим на работе, у него уже не выйдет. И поэтому ему было страшно. Он не хотел менять привычный образ жизни, не хотел расставаться с семьей, не хотел умирать. Ему было всего семнадцать. Но миру были безразличны его желания или страхи. Юноша ощущал нависшую над ним тень грядущих перемен. L пообещал уничтожить его, найти и посадить за решетку, и, что гораздо хуже, детектив узнал о том, что Кира находится не просто в Японии, а конкретно в регионе Канто. И это был результат его, Лайта, ошибки.       Обдумывая все буквально через несколько минут после произошедшего и пытаясь отстраниться от мерзкого смеха и подколов своего занпакто, Ягами корил себя за то, что не обратил внимание на язык, на котором велась эта «мировая трансляция», а велась она на японском. Он сам подставился. Сам угодил в расставленную L ловушку. Что ж, тем придется работать с тем, что есть, вести войну на два фронта. Но он сможет, он справится.       Потому, что он должен.