Heartless

Он часто бродил по мрачным улицам Лондона, по зеленым лесам Амазонки, по берегу Атлантического океана, по занесенным снегом городам севера. Гарри любил этот мир, любил до сумасшествия. Он обожал эти замшелые камни, столетние дубы, белые пушистые снежинки, ослепительно-яркое солнце, изумрудную траву и капельки бриллиантовой росы на ней. Он находил в каждой крупинке песка прекрасное, заслуживающее его внимание. — Ох, этот мир… — в пустоту произнес Гарри, — он идеален. Никогда я не видел ничего более совершенного, восхитительного. Тут столько прекрасного, затмевающего своей красотой любую Небесную мелочь. И как они этого не видят?! Почему не замечают всю прелесть любви и боли, скорби и забвения, ненависти и надежды? Разве это не совершенно — вбирать от мира всё, что тот способен дать? Ах, как бы я хотел уметь чувствовать столько, сколько чувствует Человек; не задумываться о высших проблемах, не сражаться за жизнь Вселенной! Окончив пылкую тираду, Гарри вздрогнул от собственного бессилия и затих. Еще пару часов он задумчиво смотрел на простирающуюся перед ним долину с сапфировой речкой и раскидистыми деревьями. Стоя на обрыве, он созерцал прекраснейший закат — путь Солнца по Небесному своду к другому края мира. Для него пара часов пролетела, как несколько мгновений. Да что там часы — дни, месяца! Для него столетие летит со скоростью света… Он с изумлением следил за зарождением жизни на Земле, с восхищением наблюдал за перерождением в Человека, восторгался великими войнами на планете, с вожделением помогал расцвету Римской империи, давал советы Ганнибалу и Цезарю, был хранителем Вашингтона. И все это время он не уставал восхищаться Человеком, его изобретениями и его природе. Вдруг небесное полотно прорезала яркая вспышка, а тишина сменилась свистом налетающего со всех сторон ветра и грохотом отголоска молнии. Гарри мельком взглянул вверх и вздохнул; отец снова призывал его, а это означало, что у него для сына есть очередное «срочное» поручение, которое сей же час должно быть выполнено. Вот так и проходила жизнь Гарри: раз за разом выполняя приказания, убивая противников Трона, время от времени убегая на Землю, чтобы хоть немного отдохнуть от Небесных разборок. Встряхнув головой, Гарри откинул все свои мысли в самый дальний уголок сознания, плотно запечатывая их на замок. Лишь на Земле он мог беспрепятственно рассуждать на какие-то темы. Только вдалеке от Небес он мог быть в безопасности. Но пора было идти, нельзя заставлять Отца долго ждать. За его спиной распростерлись белоснежные крылья, глаза загорелись изумрудным блеском, а через бледную кожу начало просвечиваться золотое сияние — это ихор*, бегущий по его венам, давал о себе знать. Над кудрявыми волосами возникло сияющее кольцо серебряного цвета, озаряющее тонкие черты лица бледным сиянием. Красные губы изогнулись в мрачной ухмылке, обнажая острые клыки и белоснежные зубы. Да, Гарри был Ангелом. Высшим Ангелом, самым приближенным к Отцу, самым могущественным и самым прекрасным из всех Небесных созданий. Ветер все усиливался, тучи практически закрыли солнце, а молнии все ярче блистали на небосводе. Гарри не удержался и закатил глаза, на что в ответ полыхнула особенно большая вспышка. За спиной кудрявого затрепетали перья, большая белая рубашка на стройном торсе развевалась на ветру. Он напрягся, взмахнул крыльями и стремительно рванул ввысь, кинув прощальный взгляд на зеленую долину. Ну что же, это он больше всего любил в своей жизни — незабываемое ощущение полета, когда ветер нещадно треплет волосы, а за спиной чувствуется вся мощь крыльев, а ты всё разгоняешься быстрее и быстрее, и вот уже каждая мышца в теле напряжена, при этом скорость равняется почти скорости звука… Гарри достиг облаков, а затем резко сложил крылья и ушел в штопор, каждой клеточкой тела ощущая невообразимую скорость свободного падения. На лице у парня играла безумная улыбка, в то время как земля всё стремительней приближалась. За несколько секунд до столкновения, Ангел резко расправил крылья и взмыл ввысь, свободно паря в ста футах над землей. Еле-еле увернувшись от молнии в этот раз и получив злобное грохотание в ответ, он направился в чертог его Отца, проклиная грозу и гром.

***

— Здравствуй, Отец, — едва ноги Гарри плавно коснулись золотого мрамора на полу Тронного зала, на него обрушилась вся тяжесть этого места. Казалось, оно слишком серьезное, неподъемное. Ангел всегда чувствовал некий дискомфорт от этого холодного помещения. — Ты хотел видеть меня? — Да, сын мой, — громоподобный голос эхом откликнулся от высоких стен зала. Посреди стоял громоздкий золотой трон, усеянный костями и ржавыми мечами — трофеями многочисленных битв. На нем восседал мужчина. Возраст его невозможно было определить по виду, и лишь печальные глаза выдавали века прожитой жизни и мудрости. Стальные серые очи пронзали насквозь, припечатывая к месту; седые волосы струились мягкими волнами до подбородка, строгие губы выражали нечто на подобии улыбки; отец никогда не позволял себе излишней мягкости и нежности в отношениях с сыном. Он лениво махнул рукой, и низшие Ангелы, приютившиеся в углу зала и, вероятно, только что сдавшие отчет о Небесной канцелярии, поспешно кланяясь то ему, то Гарри, вышли, прикрыв за собой дверь. Ну, что ж, теперь они остались одни. Парень мысленно содрогнулся, собираясь с мыслями. — Отец, я давно хотел сказать… — ангел медленно вдохнул и выдохнул, — я хочу спуститься на Землю. — Гарри, что ты такое… — между бровей у мужчины залегла обеспокоенная морщинка. — Нет, послушай! Вы, вы все, другие Ангелы, Воители, ты! Вы не хотите принимать, что в мире есть что-то, что лучше нас! Люди… они восхитительны, и ты знаешь это. Они могут всё, они чувствую всё, как им это и предназначалось, а мы не способны на это! Мы лишь жестокие, хладнокровные существа, не желающие знать, что есть что-то равноценное золотым чертогам и Небесному огню! На Земле есть много прекрасного, но ты этого не замечаешь, или, нет, ты просто видишь только то, что хочешь видеть, не взирая на все остальное! Мы считаем себя слишком непогрешимыми, хотя на самом деле на нас наложен самый страшный порок — бездушие! У нас нет сердца и души, и разница между мной и вами лишь в одном — я четко знаю, кто я, чего я хочу, на что способен, а вы в душе лишь грезите о чувствах, что дарованы Человеку и что так желанны нам! И лишь поэтому я хочу снизойти к ним и узнать это прекрасное существо поближе, ведь тогда мне, возможно, откроется секрет искренних чувств, и ты не можешь помешать мне в этом! Взбешенный Ангел резко выплюнул это в лицо отцу и теперь тяжело дышал, не отрывая пристального взгляда от его лица. Тот хмурился, обдумывая что-то. Глаза его метали молнии, а костяшки рук побелели от напряжения — так сильно тот сжал трон. Несколько минут продолжалось затишье, а потом грянула буря. — Ты хочешь опуститься до уровня наземной твари? — голос Отца был очень и очень тихим, в нём слышалась сталь. Лучше бы он накричал на Гарри, ведь никто и никогда не разговаривал так с Богом, как это сделал Ангел. — Я правильно тебя понял? — Нет, отец, — сквозь зубы процедил кудрявый, — я хочу научиться чувствовать. — Ах да, как же… — пробурчал седовласый. Он вдруг резко расслабился, кулаки разжались, а плечи слегка поникли, и напряжения как будто и не было. — Ну что ж, хорошо. — Что? — тупо переспросил Гарри. Такого исхода он точно не ожидал. — Раз ты этого действительно хочешь, и если ты знаешь, на что идешь, то я не собираюсь тебе мешать, — отец улыбнулся, но улыбка была не добрая, — но прежде я заключу с тобой пари. — Хорошо. Говори условия. — Если ты продержишься в мире людей 12 месяцев, то ты займешь мое место. А если нет, то тогда я лишу тебя всего: сил, крыльев, магии. Ни разу не проси о помощи, не поднимайся в Небеса, не пытайся смухлевать, — и тогда Трон будет твой, — Гарри знал, что отец бросил ему перчатку. Парень решил поднять ее. — Вызов принят. Встретимся через год. С этими словами Ангел распростер белоснежные крылья за спиной и вытащил короткий кинжал из серебра из-за пояса. Он зажал лезвие рукой, и на пол упало несколько каплей жидкого золота. Отец также порезал себе ладонь, и они скрепили пари священной клятвой Крови, пожав друг другу руки. — Прощай, сын, — лишь только и успел сказать мужчина, прежде чем один взмах могучих крыльев унес Гарри в другой мир. *Ихор — нетленная прозрачная кровь богов.