Кто кого соблазнил? или Быть тебе, Миура Хару, соблазненной до смерти!

Миура Хару сидела в темной комнате в особняке Вонголы, тосковала и думала, что зря на все это подписалась. То есть, ее просто банально взяли на слабо, а она, дурочка, еще и подыграла. Эх… Вот зачем, скажите, зачем она поспорила с Киоко, что прям вся такая искушенная в вопросах секса, и соблазнить любого парня для нее — раз плюнуть. «Прямо-таки любого?» — хитро спросила тогда Киоко. И нет бы ей, дуре, заподозрить что-то неладное еще тогда. Так нет, она горячо начала доказывать, что вся из себя такая великая соблазнительница, что нет такого парня, который бы устоял перед ее чарами, что она соблазнит любого в два счета, что… Просто надо было меньше пить, вот и вся разгадка ее по-дурацки храброго состояния и — по этой же причине — невероятно длинного языка да чрезмерно болтливого рта. Кто же знал, чем закончатся ее посиделки с Киоко? Хару наболтала всякого спьяну, да и счастливо забыла, а ее дорогая подруга, оказывается, ничегошеньки не забыла. И решила то ли проучить, то ли проверить правду. Вот и вышел такой интересный спор, немного приправленный шантажом. Сегодня утром дома Хару еще пребывала в том же счастливом неведении, а вот днем в особняке, куда она пришла сдавать отчет, который затянула именно из-за этих посиделок-пьянки, ее поймала Киоко, отвела в какую-то пустую комнату и ласковым голосом начала излагать последние новости. — Хару, помнишь, ты говорила, что тебе под силу соблазнить любого парня? Шатенка побледнела, мысленно прокляла свой длинный язык и алкоголь, но судорожно закивала. — Так вот, предлагаю спор. Мы приготовим тебе парня — любого парня из нашей Семьи, — а ты докажешь, что не лгала и вправду умеешь соблазнять. В противном же случае все — и наши, и не наши — узнают какая ты великая соблазнительница. — последняя фраза прозвучала очень двусмысленно, заставив Миуру покраснеть пуще прежнего, и вновь проклясть свой длинный язык и лучшую подругу, которая определенно смеется над ней. Тоже мне, нашлась тут Великая Соблазнительница! — А… Э… А кто это «мы»? — пискнула Хару, продолжая корить себя и ища выходы из этой дурацкой ситуации. — Да какая разница? Но не переживай, он никому ничего не расскажет… Пока что. — и Сасагава Киоко — милая, славная и нежная девушка, по общему мнению — так же мило, славно и нежно улыбнулась. Только за улыбкой этой скрывался оскал акулы. У Скуало научилась, что ли?.. И Миуре Хару не оставалось ничего другого, кроме как согласиться. Некуда ведь бежать из эдакой ситуации. — Сегодня в особняке почти никого не будет, все на заданиях, вечером Цуна уедет на встречу, так что никто ничего не узнает, если что. — продолжала инструктаж гадкая подруга. Хотя отчего это гадкая? Сама виновата. Нечего было глупыми словами разбрасываться и заверять о невозможном. Вот и получай теперь. — Ты будешь сидеть в одной из гостевых комнат. Мы приведем жертву, выбранную совершенно случайно, так что не возмущайся, будто я все подстроила. Мне тоже интересно, а обещания надо держать. — и вновь эта двусмысленность. — Так вот, мы приведем жертву и запрем вас там, скажем… на час, да. Думаю, тебе этого времени хватит с лихвой, чтобы его соблазнить. А потом я спрошу о твоих впечатлениях и удачно ли прошло соблазнение. Хорошо? — и вновь эта милая улыбка. Хару осталось только послушно кивнуть и согласиться на эту авантюру. И теперь сидит она одна в темной комнате, ждет неизвестную жертву и сожалеет, и костерит себя, и возмущается, и… А, толку все равно никакого! Сама виновата — самой и расплачиваться, верно? Хотя могла бы в тот раз ляпнуть какую-то другую чушь, и ее дорогая подруга вряд ли бы к ней прицепилась. Хотя кто знает. И пожаловаться некому… На кровать она садиться не стала, скромно присев на стул возле окна. Оделась нарядно: новое белье, новое платье, прическа, туфли. Хотя, вроде, зачем? Не свидание ведь. Это Киоко вся такая храбрая — крутит-вертит парнями как угодно. Небось, и в постели не в одного уже была, а Хару… А Хару хранит себя для того единственного. Глупо, да? Но такая уж Хару Миура. Ведь сначала это был Цуна, но жизнь такая странная штука, что через некоторое время ей пришлось пересмотреть приоритеты. Или просто вырасти и поумнеть. А сейчас… А сейчас вот что вышло. Девушка вздохнула. Интересно, кто это будет? Было бы здорово, если это будет кто-то из знакомых парней. Киоко, конечно, предусмотрела все, но всегда ведь можно договорится, верно? Они просто посидят здесь весь этот час, а тогда наврут Киоко, что все вышло хорошо и все будут счастливы и довольны. Врать, конечно, нехорошо, но в такой ситуации выбирать не приходиться. Точно, так и сделает. В коридоре послышались легкие шаги и какой-то шаркающий звук, будто что-то волокли по полу. Хару сглотнула. Кто же это будет? Кого они притащили? Открылась дверь и в проеме нарисовалась Киоко и… Гокудера Хаято?! Так вот кто тот таинственный сообщник Сасагавы! Великая Ками, лучше сразу с моста и в реку! Правая рука Десятого Вонголы втащил чье-то тело в комнату, а тогда бросил его на кровать. Тогда язвительно глянул на притихшую Хару, ухмыльнулся и вышел из комнаты. Киоко в дверном проеме приложила палец к губам и подмигнула. Тогда медленно закрыла дверь. Щелкнул замок и послышались удаляющиеся шаги и… Эй, это был смех?! Смейтесь-смейтесь над глупой Хару. Попортила уже, небось, всех Хранителей, кроме босса, и вскоре перейдет к Варии. Вот какая у нее, оказывается, подруга. Кошмар, что за мысли?! Поняв, что скоро начнет биться головой об стенку, Миура решила все же проверить кому выпала неудачная честь быть жертвой ее пресловутого соблазнения. Медленно, очень медленно, как будто шагая на виселицу, а не к бедному парню, Хару подошла к кровати, решая, что надо начинать договариваться уже сейчас. Но только взглянув ему в лицо, девушка едва не завизжала не своим голосом и с грохотом свалилась на пол. Отползла к двери, продолжая безумным взором пялиться на кровать и человека на ней. И что с того, что глаза ему закрывала черная повязка, а сам он был связан по рукам и ногам. Эту худощавую фигуру, эту черную ауру убийцы, витающую вокруг него, это вечно хмурое и недовольное лицо ни с кем не спутаешь. Почему, ну почему в жертву ей они выбрали именно сильнейшего Хранителя Вонголы и самого ужасного человека на свете — Хибари Кею? Ни о каком соблазнение и договорах даже близко не может быть и речи! Тут бы живой остаться и убраться подальше из этой комнаты, из этого особняка, а потом вообще лучше эмигрировать в другую страну, перед тем сменив личность. Парень, тем временем, недовольно заворочался на кровати, попытался освободиться, но Гокудера вязал на совесть, поэтому бросил эти попытки и спросил: — Травоядное, что здесь происходит? — и столько холода было в одной фразе, что Хару невольно поежилась. — Почему я здесь? А вообще лучше освободи меня, и я пойду забить до смерти тех идиотов, что приволокли меня сюда. Но у девушки от страха зуб на зуб не попадал. Она страшно хотела выбраться отсюда, пытаясь открыть дверь, но та не поддавалась. От отчаяния обхватила голову руками и заскулила, как побитый щенок. — Кончай ныть. — приказ тем же холодным голосом; голову он повернул в ее сторону, но все равно ничего бы не рассмотрел. — Чертова повязка, ничего не вижу… Нас здесь заперли, верно? Хару молчала. Она только теперь поняла, что он не знает, кто здесь находиться, и если она будет молчать, то все еще, может, и обойдется. Ведь если издаст хоть малейший звук, он сразу же узнает ее, и тогда все. Конец ей. Он забьет ее до смерти и будет прав. Так что лучше молчать. Нет, можно, конечно, его освободить, но если бы это был не Хибари… Любой другой ее бы только поблагодарил (за освобождение, а не за ситуацию), а в этого ужасного человека нет виновного и невиновного — забьет до смерти всех, кто под руку попадет. Нет, лучше не рисковать. Жить еще хочется. — Я к тебе обращаюсь, травоядное. Что. Здесь. Происходит. И больше повторять не стану. Ужас как страшно! Но Хару приняла решение: она весь этот час просидит вот здесь под дверкой, а он пускай лежит себе там в приблизительной безопасности от нее. А потом уж лучше все над ней смеются, чем лежать в больнице избитой до полусмерти. Ужасная ситуация. Видя, что его не особо-то и рвутся освобождать, Хранитель Облака на какое-то время умолк, видимо, обдумывая сложившуюся ситуацию и ища хоть какие-то более-менее нормальные объяснения всей этой нелепице. А тогда, когда Хару уже немножко успокоилась, вдруг заговорил. — Ну и чего тебе от меня надо? Хару икнула от вновь накатившего страха. — Это ведь понятно, что если меня связали и заперли в комнате с каким-то травоядным, значит, этому травоядному что-то от меня нужно. И что же это? Хару, конечно, не травоядное, но возразить не осмелиться. Она не самоубийца! Вместо этого еще раз попробовала открыть дверь, и даже встала с пола, но тщетно. У-у-у, заберите ее кто-нибудь отсюда! Пожалуйста! — Глупое травоядное. Тебе предоставлен такой шанс, пока я беспомощный, а ты, вместо того, чтобы использоваться им, просто трясешься от страха. Любой другой на твоем месте уже бы воспользовался им, а ты… Зачем тогда такая трусиха, как ты, нужна Вонголе? Ты ведь бесполезная и трусливая, зачем тогда вообще ты здесь нужна? Может, лучше уйти? Нет-нет-нет, она уже раз купилась на слабо, сейчас даже слушать это не станет. Девушка потрясла головой и даже почему-то закрыла глаза ладошками. Хватит с нее всего этого. — Ты ведь хотела меня убить, да? Так что же ты медлишь? Или трусишки вроде тебя не хотят марать свои драгоценные ручки в крови? От возмущения Хару даже руки убрала от лица и громко фыркнула. Марать ручки не хочет? Да она… Да она давно уже ввязалась во все это, да у нее давно уже ручки в крови, да ей только недавно перестали сниться кошмары со всеми теми, кого она убила, да иди спроси Цуну, и он скажет тебе какой она незаменимый сотрудник, да она… Может быть, возмущалась она бы еще очень долго, если бы случайно не увидела на его лице… насмешку. Жестокую такую, как раз в его стиле, но совершенно узнанную насмешку! Он… смеется над ней? Мол, тебе тут все готовенькое преподнесли, на блюдечке с голубой каемочкой, только бери да делай что надо, а ты — с рученьками в крови — стоишь тут столбом и боишься, и возмущаешься, и думаешь как бы сбежать, в то время как другая бы на твоем месте уже бы давно сделала то, что надо! Тем более, это ведь Хибари Кея — самый опасный, но самый желанный парень для всех незамужних девушек не только Семьи, но и всего мафиозного мира, а ты тут… Откуда-то волной цунами нахлынула решимость. Очень много решимости, которая вмиг смела прочь всю нерешимость, стеснительность, стыд и иже с ними. Хару мрачно взглянула на парня на кровати и сжала кулаки. Будем считать это очередным заданием, которое обязательно нужно выполнить. И ты ошибаешься, Хибари Кея, если решил, что она хочет тебя убить. Очень сильно ошибаешься. И сейчас она тебе это докажет. Девушка подошла к кровати, по пути снимая платье и отшвыривая туфли в разные стороны. К черту все, он сам себе подписал приговор. Так же вытащила заколки с прически, и волосы свободной волной легли на плечи. Вылезла на одеяло и оседлала парня, который мигом напрягся. Но промолчал. Ну-с, с чего начнем? У Хару парней, конечно, не было именно в плане постели, но это не значит, что в вопросах секса она полный профан. Как-то раз, помниться, Хана притащила им с Киоко порно-мангу, «просвещаться», так сказать. Подруги там, конечно, чуть в обмороки не свалились от стыда и смущения, но любопытство пересилило. Да и в Интернете этой информации навалом, особенно в виде рекламы, выпрыгивающей со всех сторон — хочешь-не хочешь просветишься. Он лежал перед ней совершенно беззащитный — связанный по рукам и ногам, с повязкой на глазах. Так казалось. Но это не означало, что он не может высвободиться в два счета, и что это не какая-то его хитрая уловка, так что нужно быть на стороже. Хм, ну вот действительно, с чего бы начать? Какой-то миг Хару просто сидела и молча рассматривала парня под ней, который, как ни странно, молчал. Тогда потянулась, запустила руки в волосы и взлохматила их. Жесткие, но ощущения приятные. Тогда пальцами правой руки провела по щеке, обвела контур губ, задержалась там на миг, а тогда этими же пальцами прикоснулась к своим губам. Глаза все так же шарили по лицу, будто ища что-то, и вскоре нашли. Ухо. Которое девушка тут же прикусила, а тогда обвела языком мочку. Ммм, непередаваемые ощущения! Он на миг дернулся, но Хару уже отстранилась и с удивлением, а тогда и с интересом взглянула на парня под собой. Он до сих пор молчал. Неужели так просто разрешил ей делать с ним что угодно? Или сам заинтересовался? Что-то не вериться, не такой он человек. Но поехали дальше, раз нам разрешают! Девушка склонилась к его губам и начала нежно целовать, одновременно с этим расстегивая пуговицы рубашки. Его сердце застучало чаще, хотя на лице это никак не отобразилось. Прям железный человек. Кстати, он был только в темной рубашке и таких же брюках, но без обуви, словно его неожиданно вытащили из дома, когда он только туда вернулся и планировал просто отдохнуть. А впрочем, не ее дело. Пуговицы расстегнуты, рубашка распахнута, Хару оторвалась от одного приятного занятия, чтобы начать другое — исследование его тела. Начала с шеи, поцелуями не пропустив ни миллиметра кожи, спустилась ниже, обвела языком сначала один сосок, потом второй. Его тело будто каменное, хотя дыхание уже тяжелое, отрывочное. Но все еще молчит. Ах ты так? Шатенка неожиданно загорелась азартом. Ну ничего, она еще заставит тебя стонать, или она не Миура Хару! И началась игра с сосками. Сердце его уже едва не выпрыгивает из груди, дыхание еще более тяжелое, но все так же молчит. Терпит. Упертый какой… Мигом избавившись от белья, девушка пересела ниже, прямо на его совсем уже каменный член, который грозился вот-вот прорвать брюки, склонилась вниз, прижавшись грудью с торчащими сосками к его груди и снова взяла в плен его рот. И вот она, победа! Когда он все же не выдержал и хрипло застонал, Хару чувствовала себя на седьмом небе от счастья. Но… Что это? Почему она чувствует жар, который только усиливается? Внизу живота стало так тепло-тепло, и как будто немножко заныло, а между ног… Что это?! Девушка, тяжело дыша, села и… — Ах ты негодяй! — чуть не воскликнула она, но вовремя опомнилась. Соблазнение соблазнением, но и о безопасности не надо забывать. А все дело в том, что руки ему связали спереди, а не сзади, и теперь пальцы этих рук нагло ласкают ее влагалище. Нет, ощущения просто невероятные, и становятся все лучше с каждым движением его ловких пальцев, особенно когда они вот так скользят по клитору, но каков нахал, а? Кто ему позволял брать участие? Возмущена этим восхитительным действием, Хару сползла с его тела, пристроилась сбоку, хотя влагалище ныло, выпрашивая продолжения этого наслаждения, и снова взялась за его ухо, сначала облизав, а тогда начав посасывать, руками начав теребить его соски, а клитором тереться об его руку. Из его рта вырвалось какое-то возмущенное шипение, а тогда глухое рычание. Ага, съел, негодник? Вот тебе! Получай! Но за миг все эти мысли покинули ее голову, потому что по телу прошла волна экстаза, накрыв ее с головой, и на миг она забылась, улетев куда-то далеко. Но недолго шатенка так валялась. — Травоядное, ты чего разлеглась? Продолжай давай. — его первые хриплые слова за только времени. Хару недовольно посмотрела на Хранителя Облака. Нет, ну ты посмотри на него! Он в таком положение еще и командовать смеет! Истинный Хибари Кея. Чуть не зарычав, девушка укусила его за ухо, отчего он снова недовольно зашипел, поднялась и села. Ну, тут он прав, если уж взялась за соблазнение, то надо продолжать, а не отвлекаться на себя. Еще успеет. Сдернула с него брюки вместе с боксерами, и задумчиво уставилась на его член, который будто отдавал честь и был готов ко всему. Нет, сама она не умеет, не было практики, хотя видела несколько раз и читала тоже. Там было подробно все описано, так почему бы и не попробовать. Тем более, если так просят о продолжении. Самодовольно улыбнувшись, Хару приблизилась к члену, все внимательно осмотрела, а тогда потрогала белую капельку на кончике головки. Хибари дернулся так, будто его током ударило. Самодовольная улыбка стала шире, и девушка начала аккуратно размазывать эту капельку по всему стволу, сначала одним пальчиком, а тогда и целой ладонью. Хибари громко застонал. Девушка водила ладонью медленно, обвела яички и мошонку, а тогда темп стал нарастать. Хибари начал конвульсивно дергаться навстречу; белой жидкости стало больше. Поводив еще немножко, шатенка убрала ладонь. — Травоядное… — тяжелое дыхание. — Забью до смерти! Улыбнувшись, девушка склонилась и взяла его мощный агрегат в рот. Сначала обвела языком головку, а потом вобрала его уже полностью; руки начали теребить мошонку и яички. Что творилось с сильнейшим Хранителем в это время — не передать словами. Слышны были только его стоны и рычание. Дергался всем телом и отчаянно пытался войти поглубже. Но глубже уже не могла сама девушка. Она ему не шлюха-профессионалка, которая делает это каждый день по двадцать раз направо и налево. Поэтому, как только в горло ей брызнула какая-то гадость, девушка отшатнулась, начала тихо отплевываться (а то еще обидит) и вытирать рот. Фу, какая пакость! А она где-то читала, что женщины могут эту пакость даже глотать! Бееее! Парень обмяк и даже не шевелился. Его боевой агрегат находился в похожем стане. А вот сама она была возбуждена, тело горело, соски давным-давно затвердели, а между ног прям потоп был. Надо переходить к основному блюду и убираться отсюда прежде, чем он увидит ее и забьет до смерти. Да и час уже должен вот-вот закончиться… Поэтому девушка полезла целоваться. И он ответил. А за миг… Хару даже пискнуть не успела, как он мгновенно освободился от веревок и тут же подмял ее под себя, не прекращая поцелуя — на сей раз глубокого, дикого, страстного, от которого голова кругом и тело просто пылает. Так он все это время мог в любой момент освободится?! Хорошо хоть повязку с глаз не скинул. Но почему тогда… Додумать дальше не дали его руки, начавшие ласкать ее соски, отчего Миура выгнулась дугой и застонала ему прямо в губы. А тело плавилось под его умелыми руками. Поцелуй прервался. Чтобы начать терзать ее и без того чувствительные соски. Она стонала и хрипела, и свет кружился перед глазами, пока его руки оказались между влажных складочек и начали вытворять там такое! Она задыхалась и стремилась к нему, зная, что он точно подарит ей высшее наслаждение, однако он убрал свои руки… чтобы заменить их своим языком, и девушка чуть с ума не сошла от новых ощущений. Руки сминали простыни, бедра сами двигались навстречу его умелому языку… Но вдруг все прекратилось. Шатенка разочаровано застонала, но тут он вошел в нее. Из ее груди вырвался истошный крик, который парень закрыл поцелуем. Великая Ками, она, конечно, читала, что в первый раз бывает больно, но не настолько же! Казалось, будто низ живота раздирает на части, даже захотелось убрать оттуда его член, только чтобы не было так больно. Но брюнет подождал немного, а тогда начал осторожно двигаться, все так же не отрываясь от нее. И эта жуткая боль понемногу отступила. А когда его руки нашли ее грудь, сжали ее и начали мять, теребя при этом соски, тогда вообще все стало просто восхитительно. И захотелось еще, больше, сильнее, глубже, быстрее… Тела сгорали, чувства бурлили, движения все нарастали. Даже Хару включилась в процесс, начав двигать бедрами ему навстречу, чтобы приблизить пик, чтобы наконец развязать этот тугой узел внизу живота, чтобы не было так одуряющее жарко, чтобы… Но тут девушка выгнулась так, что, казалось, спина не выдержит и сломается, перед глазами на миг стало бело-бело, а в ушах пусто, а тогда начали взрываться фейерверки, сквозь которые она как будто слышала свой собственный крик и его победное рычание. Хибари так и остался лежать на ней, тяжело дыша и понемногу приходя, как и она, в себя. — Интересно, они уже закончили, или он забил ее до смерти и ушел домой? Или просто изнасиловал? — вдруг прозвучал из коридора за дверью голос ее… подруги? — Открывай быстрее, я хочу на это посмотреть. — командный тон. — Наверняка он жестко отымел ее. Какая же она глупая! «Я смогу соблазнить любого парня!» — перекривила она. — Пить надо меньше и не болтать чепуху. Все же ловко я придумала. Давно пора спустить ее с небес на землю. Хару дернулась как от пощечины, тогда спихнула куда-то на пол своего любовника и быстро, пока он не пришел в себя, начала искать свои вещи. Схватив белье и быстро набросив платье, она кинулась к дверям, которые как раз открывались. Чуть не сбила с ног Гокудеру и пролетела мимо ошарашенной Киоко. Плевать, как она выглядит. Плевать, что Хибари потом ее точно отыщет и отправит в больницу. Плевать, что над ней будут насмехаться… Пускай. На все плевать. В глазах застыли слезы. Киоко… Ее единственная лучшая подруга. За что?..

***

Неделю девушка не показывалась никому на глаза. Взяла отпуск в очень удивленного Цуны, и все это время просидела дома. Не могла понять почему. Почему ее лучшая подруга так поступила с ней. Было больно. Очень. Но с другой стороны это, может, и хорошо, что она показала свое истинное лицо сейчас, а не обманывала ее еще дольше. Да и все это время она не давала о себе знать, как будто ясно дала понять, что больше не желает общаться с ней, с Миурой Хару, со своей бывшей лучшей подружкой. И хочется плакать... И так тяжело… На этом фоне померкла даже боязнь Хибари и его наказания за все хорошее, что тогда произошло. Главное, он ее не нашел — и хорошо. Девушка вновь закуталась в плед и свернулась калачиком на диване в гостиной. Ничего не хотелось. Вот абсолютно. Просто лежать так и… Входная дверь распахнулась резко, будто от сильного сквозняка… или не менее сильного пинка. Хару сорвалась на ноги, не зная что делать и кого это так нахально принесло… когда наткнулась взглядом на холодные и стальные серые глаза. Знакомые такие, немножко раскосые глаза. На знакомом таком холодном и хищном лице с тонко искривленными губами. Хибари Кея. Ее случайный любовник. Он все же нашел ее. Сильнейший Хранитель Вонголы спокойно вошел внутрь дома, запер дверь, развернулся к ней и… начал расстегивать пуговицы на пиджаке. Хару выпучила глаза. Что он делает?! А он продолжал. Наконец он справился с последней пуговицей, и пиджак полетел на пол. За ним полетел галстук. И настал черед пуговиц на фиолетовой рубашке. Теперь у Хару отвисла челюсть, ибо она совершенно не понимала что здесь происходит. «Может, я просто уснула и мне все это снится? Ведь не может быть, чтобы ко мне на самом деле пришел Хибари Кея и начал на ходу раздеваться, ничего при этом не объясняя?» Но не успела шатенка и рта открыть, как Хибари — заканчивая с рубашкой — заявил: — А теперь, травоядное, настал мой черед тебя соблазнять. От неожиданности Хару икнула и плед с ее плеч упал на пол. Ну и я не скажу вам, что под этим самым пледом у нее было только нижнее белье, а глаза Хибари при этом зрелище загорелись прямо-таки дьявольскими огнями. Ох, быть тебе, Миура Хару, соблазненной до смерти!