Глава 6
9 марта 2017 г. в 22:32
Примерно минут через сорок, когда Лаврова уже успела оформить протокол осмотра тела, Рокотов вернулся на участок. Опросив ближайших соседей, он узнал не так уж и много полезной им в работе информации — если вообще можно сказать, что хоть что-то может помочь — но даже отсутствие результата, как известно, это тоже результат.
Сложив бумаги в папку, Катя подошла к напарнику, подпирающему забор.
— Что говорят соседи?
— Мало чего, — сразу же предупредил майор. — Спасибо хоть назвать личность женщины смогли. Тарабрина Илона Михайловна, шестьдесят три года. Дочери уже сообщили, она сейчас Архангельске по каким-то делам свой фирмы — девушка владеет сетью салонов красоты. Ближайшим рейсом вылетает в Москву. Больше у погибшей близких родственников нет. Внуков не дождалась, а мужа схоронила, как говорят соседи, лет пять назад.
— Понятно, — вздохнула Катя. В голове почему-то именно сейчас появились мысли о своей собственной маме, эти её постоянные разговоры, что она уже не молодая, а внуков понянчить уж очень хочется. Где-то под сердцем неприятно заныло, и капитан попыталась отогнать все эти мысли прочь. — Тарабрина на всё лето приезжала на дачу?
— Да, она в том году на пенсию вышла. И как только окончательно потеплело, то есть, получается, где-то в начале мая или в последние дни апреля — соседи не могут точно сказать — она окончательно поселилась за городом. Свежий воздух, все дела. После многих лет работы хотела целиком и полностью посвятить себя саду и огороды, отдохнуть, так сказать, от городской суматохи. Отдохнула, блин.
— Грибник, который тело нашёл, тоже ничего сказать не может. Шёл, говорит, из леса, решил на эту улицу свернуть. Идёт себе, по сторонам смотрит — ну, знаешь, у нас ведь люди любопытные, любят сунуть нос на чужой участок. Так вот, заглянул к Тарабриной — калитка нараспашку была — а она лежит у порога. Егоров, ну, грибник наш, сразу к ней бросился. Думал, что плохо женщине стало. А у неё вся голова в крови, и пульса уже нет. Такие дела.
Тарасюк тем временем уже окончательно завершил свою работу с потерпевшей: распорядился увозить в морг для дальнейшей патологоанатомической деятельности, а сам тем временем отправился в дом в надежде, что сможет отыскать хоть какие-нибудь предметы, способные помочь в определение орудия преступления и в поисках убийцы.
— Надо со сторожем поговорить, вдруг видел что подозрительное или люди какие-нибудь чужие приходили сегодня, — продолжила двигаться дальше по плану работы Лаврова. — Ты этим займёшься. А я пообщаюсь более подробно с участковым. Не думаю, что мы узнаем от него хоть что-то полезное, но попытаться стоит.
Нил согласно кивнул, но вместо того, чтобы выполнять поручение «товарища начальника», вдруг начал целовать свою давно уже не просто коллегу по работе и соседку по кабинету. Он словно не поговорить со сторожем едва ли не на соседнюю улицу отправлялся, а на месяц уезжал на северный полюс, никак не меньше. Лишившись возможности провести время наедине в кабинете, Рокотов хотя бы так желал наверстать упущенное. Да и другого способа показать Кате, что намерен как можно скорее вернуться в Москву, а не искать ещё каких-то свидетелей-соседей, у него больше не было.
— Здравствуйте! — незнакомый женский голос послышался рядом как раз в тот момент, когда Рокотов с Лавровой уже собирались разойтись в разные стороны для беседы с участковым и сторожем. — Нам сказали, что вы занимаетесь этим убийством.
— Да, здравствуйте, — поздоровалась Катя, отмечая про себя, что оградительная лента осталась за спинами незваных гостей. Хотела уже было высказать патрульным всё что думает о них и об их работе, но решила отложить это на потом — мало ли что важное могут рассказать эти двое дачников, судя по практически не тронутым загаром лицам, приехавшие совсем недавно. — Вы можете сообщить следствию какую-то информацию по поводу убийства или личности жертвы?
— Нет, — не скрыла Швецова. — Мы, по правде сказать, вообще не были знакомы с погибшей. Сегодня только приехали, а тут такое.
— Тогда я вообще не понимаю, по какому праву вы находитесь внутри ограждения и мешаете оперативной группе работать. Будьте любезны, очистите территорию, — капитан демонстративно указала рукой в сторону бело-красной ленточки, натянутой между заборами и служебной машиной. По какой-то иронии судьбы на «линии огня» оказался один из сержантов, державших оцепление. И по одному только его перепуганному и виноватому виду можно было понять, что именно он и пропустил этих двоих. Бедный, бедный мальчик, он был ещё так молод… а потом Судьба подарила ему встречу с тётей Катей.
— Да, конечно. Просто в посёлке люди очень переживают, сами понимаете, не каждый же день убивают человек. И, как говорят, жестоко убивают.
— Кто говорит? — Лаврова чуть насторожилась, словно надеясь услышать имя преступника и в одну минуту закрыть дело.
— Люди говорят, — разочаровала капитана Швецова. — А убийство в дачном посёлке — это ведь как кража в деревне. Вроде бы, никто и подумать не мог, а злодей обязательно где-то рядом. Либо на соседей улице, либо в доме напротив.
— Женщина, вы что, самая умная? Думаете, без вас тут никто и ни в чём не разберётся? — Лаврова начала закипать, и рука Рокотова, которой он сдал её локоток, желая хоть немного успокоить, полетел ко всем чертям. Да и хозяин её мысленно отправился туда же. — Если вам заняться нечем, иди картошку окучивать. Или что там с ней делают? Поначитаются романов детективных, а потом лезут не в свои дела.
— Мне, знаете ли, убийств и на работе хватает — я детективы не читаю. И вам не советую, — как-то слишком злорадно улыбнулась Мария, что даже Синцов, всё это время стоящий рядом и то и дело переводивший взгляд с брюнетки на блондинку, поёжился. А вот от Катерины, кажется, этот ядовитый «снаряд» отлетел как пуля при рикошете. — А то, я смотрю, с людьми вы по бульварным романам учились общаться, вот так неважно и получается. Надеюсь, что убийц вы ищите лучше.
С этими словами Швецова и решила удалиться прочь, больше уже не горя желанием помочь Московским коллегам и совершенно не слушая какие-то приличные, но, наверняка, обидные слова, доносящиеся им с Синцовым в спины — вдруг стало так плевать, о чём там распинается блондинка. Какие гадости говорит. И что за вопросы вдруг захотела задать.
Опер молча шёл рядом, всё ещё не веря в реальность диалога, который он слушал несколько минут назад.
За столько лет знакомства он ни разу не видел, что Маша — его любимая Маша, такая милая и нежная — может быть такой язвой. Тихая стерва, как при каждом удобном случае говорит Лёшка Горчаков. А он не верил, думал, что общий друг просто шутит над давней подругой. А выходит, что всё это время такую себя Швецова просто не показывала Андрею. Боялась отпугнуть? Глупости, он слишком сильно в неё влюблён, чтобы отворачивать из-за таких мелочей. Не было подходящего случая? Что ж, выходит, что Синцов не вывел её из себя, как бы не поступал и что бы не говорил.
— Ну, ты, мать, даёшь! — более-менее придя в норму, подал голос Синцов. — Я только-только пришёл в себя после того, как ты едва не разрыдалась, когда столь выгодная версия разрушилась в один миг, — вспомнилось майору одну из их недавних убийств. — А ты посылаешь мне новый удар. Мне так скоро будет казаться, что я тебя совершенно не знаю.
— Да ладно тебе, Андрюша, — смущённо улыбаясь — словно была застукана за чем-то непристойным и не позволительным ни для женщины, ни для следователя прокуратуры — Маша коснулась рукой плеча друга. — Я и сама не понимаю, что на меня вдруг нашло. И чего мы только потащились сюда?
— Потому что мы с тобой окончательно здраво мыслить разучились, — отозвался Андрей, обнимая спутницу за плечи. — Услышали о трупе — сразу всё побросали, обо всём забыли и помчались. Даже забыли вспомнить, что мы в отпуске.
Маше оставалось лишь только согласиться с его словами. Они ведь и правда оба загорелись азартом, едва только соседской мальчишка сообщил о том, что женщину на другой стороне посёлка убили, и милиции уже понаехало видимо не видимо. Наверное, и правда теперь уже наверняка разучились отделять работу и отдых. Профессиональная деформация, чёрт её возьми!
Сначала собрались в «дальнюю дорогу» что совершенно удивительно не уговаривая друг друга сходить и посмотреть, а просто сошедшись во мнение, что они должны там быть, пришли на место и, продемонстрировав всегда с собой носимые «корочки» миновали ограждение… и только после этого, увидев негодование в глазах столичных коллег, сообразили — оба сразу, что интересно — что они не при исполнении, да ещё она чужой земле. Но сделанного уже не воротишь назад. Да и помогло бы это?
— Машуль, давай не будем лезть ни в это убийство, ни в любое любое преступление, которое, не дай бог, появится радом с нами во время отпуска, — предложил Андрей, всё так же осторожно прижимая женщину к себе.
— Хотела предложить тебе тоже самое, — улыбнулась в ответ, всем сердцем надеясь, что больше за время отпуска они не получат ни одного напоминания о хоть и любимой, но очень утомившей за год работе.