Беспечный ездок

Лето в Аделаиде выдалось на удивление холодным. По радио утверждали, что температура достигла исторического минимума, мистически настроенная часть населения предвкушала не много не мало конец света и чуть ли не принялась копать окопы, а более практичные граждане закупались теплыми носками и перчатками из шерсти кенгуру, уже не брезгуя этим обычно скорее туристическим материалом. Вилли топтался, переступая с ноги на ногу, уже около получаса. Как и всегда, друг неприлично опаздывал: может, задержался в университете, может, встал в пробку. Но скорее попросту потерялся во времени и где-то завис. Кайл Оуэнс никогда не отличался особой пунктуальностью, такова уж была его натура, и оставалось только смириться. Но, как ни старайся, смирение отказывало парню, и без того бывшему не самым терпеливым человеком, прямо пропорционально тому, как краснел нос и до боли леденели кончики пальцев. С моря дуло холодно и влажно, усугубляя и без того не самые приятные ощущения. И какие только идиоты считают, что жить у воды приятнее, нежели в сухом и пыльном мегаполисе? Вилли готов был лично окунуть каждого из них головой в залив Сент-Винсент, а потом отправить гулять по заледеневшим улицам, где гулко звенело в трубах от ветра. Юноша быстро облизал губы. Из-за мороза они потрескались и болели, когда Вилли невольно их покусывал. Он пару раз подпрыгнул, пытаясь согреться, затем потянулся за мобильным телефоном, чтобы позвонить нерадивому товарищу и выплеснуть накопившуюся агрессию хотя бы вербально, но это уже не понадобилось. На горизонте замаячила знакомая нескладная фигура, пытающаяся привлечь к себе внимание взмахами непомерно длинных и тощих рук, похожих на лопасти ветряной мельницы. Кайл бежал так, будто за ним гнался сам Сатана, хотя необходимости в этом уже не было. Приблизившись к другу, юноша остановился и, согнувшись в три погибели, попытался отдышаться. - Оуэнс, бля! – возмущенно изрек Вилли, скрещивая руки на груди и всем своим видом выражая крайнюю степень недовольства. – Тебя только за смертью посылай! Ты где был? - Извини, - все еще хватая воздух ртом, прохрипел юноша и поправил на носу очки. – Задержали в университете. Семинар по английской литературе перешел в горячий спор с взаимными оскорблениями, изречениями в духе: «Шекспир – лох» и применением рукоприкладства, - Кайл позволил себе слегка ухмыльнуться. - Страх и ненависть на филфаке, - совершенно не впечатленный услышанным Вилли закатил глаза и кивнул в сторону припаркованного неподалеку мотоцикла. – Надень шлем, мы уже опоздали везде, где только можно, - стоило Оуэнсу повернуться к другу спиной, как тот отвесил ему внушительный пинок под зад и мерзко захихикал. - Остин! – возмущенно воскликнул Кайл, прикрывая ладонью пострадавшую филейную часть. – Это было больно! - Это было для профилактики. Чтоб не повадился каждый раз так опаздывать, - невозмутимо откликнулся Вилли и слегка хохотнул. – Ты же не омега, все равно эта часть тела тебе особо не понадобится, - молодой мужчина вытащил из рюкзака собственный шлем и сел за руль. *** Они познакомились еще в начальной школе, когда семья Кайла переехала в Аделаиду из какого-то маленького военного городка, бывшего одним из ее пригородов – отца мальчика перевели по службе. Вилли Остин уже тогда заслужил себе репутацию бесконечно грубого и дерзкого мальчишки, которому закон не писан, поэтому папа всячески поддерживал зарождавшуюся дружбу с Оуэнсом, который вел себя тихо и спокойно, был вежлив и учился всегда на «отлично». Правда, его восторг быстро угас. Кайл не торопился менять нового друга в лучшую сторону, напротив – сам моментально из замкнутого тихони превратился в главного задиру и хулигана школы. В старших классах его отцу пришлось не раз вытаскивать закадычных товарищей из передряг, когда, хлебнув лишнего, они оказывались в самых неожиданных местах, а один раз даже попали в полицейский участок. Папы Кайла и Вилли об этом так и не узнали, но Малкольм и сам смог надрать задницы двум обнаглевшим мальчишкам, да так, что сесть на них не представлялось возможным еще дня три. В свое время он получил военное образование, затем долгие годы служил в Военно-Воздушных Силах Австралии – ему было несложно напомнить сыну о том, что его ждет и чью судьбу придется повторить, если подобное повторится еще хоть раз. Вилли испугался уже за компанию. С тех пор они с Кайлом не пили ничего крепче пива, да и вообще одумались, к собственному удивлению обнаружив, что такими темпами завалят итоговые экзамены и не смогут поступить даже в самый завалящийся институт, в каком учатся одни неудачники. Последний год оба провели за учебниками, завистливо вздыхая при виде одноклассников, для которых эта пора была куда более веселой и беззаботной. Страдания или старания, они не могли точно охарактеризовать, какое слово подходит больше, были вознаграждены. Вилли и Кайл поступили в Аделаидский университет, по праву считающийся одним из лучших в стране, и с молчаливого разрешения Малкольма стремительно вернулись к разгульному образу жизни, правда, теперь стараясь несколько поумерить свой пыл, чтобы не нарваться на неприятности. Кайл, всегда бывший немного со странностями, хоть и был альфой, избрал для себя чисто «омежий» филологический факультет, где мгновенно прижился и стал своим парнем. На данный момент он уже оканчивал магистратуру и не собирался останавливаться на достигнутом. Что до Вилли, он никогда не питал к науке особого интереса. Случайным образом его выбор пал на социологию, куда он и направился, чтобы не огорчать папу, который грезил о том, чтобы сын получил хорошее образование. Четыре года он проучился через пень-колоду, а затем поспешно покинул стены альма матер, чтобы не возвращаться уже никогда. Вилли не хотел жить той жизнью, что предполагала пребывание в четырех стенах. Чем дольше он находился там, тем сильнее ненавидел себя. Парню казалось, что он буксует на месте и не приносит никакой пользы, только еще несколько лишних лет висит на шее у родителей. Вместо этого он предпочел заняться тем, к чему всегда лежала душа. Остин решил стать профессиональным гонщиком. Точнее, это было чем-то, что высшие силы предопределили за него. На первые гонки Вилли притащил Кайл: друг сорвал глотку доказывать, что Остину стоит попробовать и он будет полным придурком, если откажется. «Ты гоняешь как псих по всему городу, игнорируя правила движения, - убеждал Оуэнс – Тебя ни разу не поймали полицейские, хотя нарушаешь ты будь здоров. Так почему бы всем не показать, что, черт побери, у тебя получается лучше всего?». «Действительно. Почему бы и нет» - неожиданно решил для себя ранее отпиравшийся Вилли и внес свое имя в список участвовавших. Победивший получал немалые деньги в качестве призовых, так что рискнуть стоило. Парень в тот раз, конечно, не победил. Пришел третьим и получил какие-то копейки в качестве утешительного приза. Но дух соревнований, сумасшедшая гонка, ветер в ушах… Все это накрепко врезалось Вилли в память. На следующий день он проснулся совсем другим человеком, прекрасно осознающим, что нашел свое признание, без которого существование кажется пресным и скучным. Когда ему дали вкусить немного такой жизни, кому же захочется пойти работать в какую-нибудь контору? Вилли усмехнулся приятным воспоминаниям и прибавил газу. Дорога была пустынной, поэтому юноша мог не бояться врезаться в кого-то. - Ты кретин, Остин! – перекрикивая шумящий в ушах ветер, простонал Кайл. Он крепко обнимал друга за талию, уже не беспокоясь по поводу того, что это выглядит двусмысленно: главным сейчас было не свалиться с мотоцикла. – Куда ты опять помчался? Нас точно арестуют! Вилли откровенно расхохотался в ответ на такую наивность. - Пусть сначала догонят! Его накрыла эйфория. Чувство скорости действовало на парня как наркотик: он не боялся ни полиции, ни того, что они могут попасть в аварию. Сумасшедшая езда давно стала его религией, заменявшей личную жизнь и любые другие хобби. Глаза горели, тело будто сливалось с мотоциклом, и Вилли чувствовал себя бесконечно счастливым. Когда он попытался объяснить это Оуэнсу, тот только покрутил пальцем у виска: совсем, мол, поехал дружище, вместо омег уже трахаешь машины, зря я тебя на эти гонки надоумил. - Мы едем к Ивену? – желая сменить тему с порядком поднадоевших демагогий на тему дорожной безопасности, поинтересовался Остин, снова начав покусывать нижнюю губу и даже не заметив этого. - Да. Он просил, чтобы мы заехали пораньше и помогли вынести старый компьютер и монитор на помойку, прежде чем поедем к остальным. Вилли кивнул, показывая, что все понял и в пояснениях не нуждается. Ивен Олдфилд встречался с Кайлом уже почти пять лет. Как и его альфа, он был юношей крайне специфичным: учился на мехмате, наотрез отказывался выходить замуж за своего благоверного, а уж тем более не планировал рожать ему детей. Даже метку он позволил поставить себе только около полугода назад. Ростом Ивен был «от горшка два вершка», отчего смотрелся рядом с двухметровым Кайлом совсем уж комично, носил огромные нелепые свитера с уродливыми узорами, в которых хрупкое тело буквально тонуло, постоянно шмыгал носом и бережно, словно младенца, прижимал к груди стопку книг. Каждый раз разных книг, разумеется. В свои двадцать два он был почти глух и носил слуховой аппарат, которого очень стеснялся и прятал под растрепанными длинными волосами с обросшими корнями. С Кайлом он сошелся в первый год учебы в университете: знаменитый своей неуклюжестью альфа врезался в парня, когда в очередной раз ухитрился опоздать и бежал на лекцию как оголтелый, словно это могло помочь отмотать время назад. Минутная заминка, последовавшая за этим столкновением, как позже утверждал Оуэнс, была лучшим мгновением в его жизни. Вилли не знал подробностей начала их отношений, потому что двое скрывали их почти параноидально, что со стороны выглядело несколько подозрительно, но каким-то образом не очень приятное знакомство вылилось в самый крепкий и странный союз, который Остин когда-либо видел. Он не осуждал Кайла и Ивена за скрытность – у самого секретов было вагон и маленькая тележка, так что отношения у них были прекрасные. Вилли быстро подружился с Олдфилдом и частенько отвозил его на какие-нибудь мероприятия или помогал что-то чинить, поскольку Оуэнс водить не умел, а любая его попытка заняться ручным трудом для него и вовсе заканчивалась тяжкими увечьями. Они были идеальным триумвиратом, по поводу неразлучности которого в университете шутили все, кому не лень, и Остин искренне считал, что с друзьями ему сказочно повезло. Сейчас они собирались вместе поехать на вечеринку по случаю дня рождения Кайла. По правде, они подобрали слишком раннее время для празднования: раньше аж на неделю, но, увы, только в этот день были свободны все многочисленные «ну очень близкие» приятели Оуэнса, которых тот хотел видеть в обязательном порядке, поэтому пришлось несколько пожертвовать верностью датировки. Вилли, в принципе, было все равно: работы пока не предвиделось, поэтому юноша с чистой совестью бездельничал. Развеяться за пределами четырех стен и выпить рюмочку-другую было бы очень кстати. - Ах, да, совсем забыл сказать, - неожиданно подал голос «именинник», все еще цепляясь за куртку Вилли так, будто от этого зависит его жизнь – Грэг вернулся и тоже придет! Остин слегка дернулся «в седле» и негромко выругался сквозь зубы. Вот так всегда: только понадеешься на приятный вечер, как обязательно появится кто-нибудь, кто все это испортит. В данном случае это был «старый-добрый» знакомый Грэгори Уайт, которого Вилли очень сильно недолюбливал по кое-каким личным причинам. Он несколько лет назад перевелся в Мельбурн и там будто бы канул в Лету, почти не выходя ни с кем на связь. Остин искренне надеялся, что навсегда, как оказалось, зря. Почему-то Кайл питал к нему искреннюю привязанность и все время рвался общаться с Грэгом, отзываясь о нем, как преданный фанат о кумире. Этого Вилли решительно не мог понять. - Какого черта он забыл в Аделаиде? – недовольным тоном спросил парень сквозь зубы. Между бровями появилась недовольная морщинка, которую нельзя было увидеть под шлемом, как, впрочем, и выражение лица в целом. Тем лучше. Оно у Вилли стало совсем зверским. Любое недовольство делает похожим на монстра, когда ты широкоплечий накаченный здоровяк с насупленными бровями и ежиком коротко стриженных темно-каштановых волос. - Чего ты недовольный такой? – искренне удивился Кайл, как делал уже не в первый раз, когда в разговоре всплывал общий знакомый – Грэг – отличный парень, не понимаю, что вы с ним не поделили. Он отучился и решил вернуться, потому что нашел работу здесь, а в Мельбурне ему жить не приглянулось. - Он мне не нравится, - упрямо повторил Вилли, начисто проигнорировав вторую часть ответа. - Почему? – в очередной раз спросил Оуэнс, будучи все еще не в состоянии понять причины негативных чувств обычно отходчивого и несклонного к длительным обидам друга. - Он мерзкий. Думает только о себе и том, какой он красивый, и крутой, и вообще первый парень на селе, - начал перечислять Вилли, постепенно входя в раж – Постоянно насмешливый и ведет себя так, будто все вокруг глупее его раза в три. Никогда не признает поражение, даже если другие правы… - Остин размял шею и на секунду замолчал. Он сам не заметил, как они приехали в нужное место: руки автоматически вывезли по знакомой дороге. – Слезай, Кайл, мы приехали. О достоинствах и недостатках Уайта поговорим в другой раз. - Знаешь, как он называет нас троих? – внезапно спросил Оуэнс, дождался, пока друг отрицательно тряхнет головой и слегка улыбнулся – Три «О». Спрашивал по телефону, когда договаривались о встрече: «А три «О» сегодня в полном составе будут?». - Почему три «О»? – не понял Вилли. Такая кличка сразу ему не понравилось, как, впрочем, и все остальное, что когда-либо придумывал Грэгори. - Остин, Оуэнс, Олдфилд, - откликнулся Кайл, по очереди зажимая пальцы после каждой фамилии, и добавил негромко – Кстати, по поводу отрицательных качества Грэга: ты никогда не замечал, что так он ведет себя только с тобой? – не дождавшись ответа от упрямо сжимающего губы в тонкую линию Вилли, поправляющего пятерней смятые после шлема короткие волосы, он решил дальше не развивать тему – Пойдем уже. Ивен наверняка давно нас ждет.