***
Письмо-кричалка из настольного офисного камина вылетело так неожиданно, что, не будь Марк сегодня выспавшимся и уже влившим в себя двойную дозу кофеина, злополучная карточка влетела бы аврору прямо промеж глаз, что было бы досадно. Через скромную долю отборных матов стало ясно, что шэф Дэвидсон вызывает все команды четвертого подразделения авроров на срочное собрание «сию мать ее секунду и да не поздоровится опадавшим». Блэйн неспешно захлопнул отчет по вчерашнему делу и, закатывая глаза, махнул Марку на камин, пропуская вперед. Чтобы вы там не думали, но у терпения бравых и стойких авроров тоже есть предел. И достигается он в моменты примерно вот как сейчас. Работа по десять-двенадцать, а то и больше, часов в сутки, рейды в любое время дня и ночи, риск, бесконечная бумажная волокита и все в таком духе были в какой-то степени неотъемлемой составляющей романтики работы в арорских рядах. Но вмешательство еще и в домашнюю жизнь нравилось, мягко сказать, далеко не многим. Гул и ругательства слышались со всех сторон большого зала совещаний, так что главе Аврората, пожилому бывшему рядовому с возрастом значительно прибавившему в весе, пришлось применить Сонорус. -А ну заткнитесь! Сказано вам, забрать по четвероногому, значит заберете! Я и то себе двоих прибрал! Думаете, мне это нравится?! Я зол не слабее вас, но министр дал приказ, кто ослушается – добро пожаловать вон из аврората! Отставить дискуссии, до конца рабочего дня разберете блохастых и будете отчитываться перед надзирателями из органов охраны всех сирых и убогих в конце каждой неделе. Тема закрыта, а теперь, Мэрлина ради, возвращайтесь уже к своим прямым обязанностям!***
-Черт бы побрал министра с его целью поднять престиж Аврората! На кой черт мы вообще кому-то сдались? Подкинут нам этих тварей, якобы содержать такую ораву негде, а потом будут шлепать газеты про «благородных спасителей-авроров, которыми должна гордиться страна»… Не лезло бы министерство в наши дела, больше бы от нас толку было! А так теперь только и будем, что шерсть расчесывать и говно по всем углам собирать! А потом на камеру улыбаться, типа это я сам захотел! А с хрена ли… -Да заткнись уже, Мик, мы тут едим как бы! У тебя и так кот живет, возьмёшь себе еще одного, не перенапряжешься. -Помолчал бы, Флинт! Тебя-то к животным вообще подпускать нельзя! -Ну так пойди и скажи это шэфу, пусть спасут от меня животинку! -Хрен тебе, Флинт, - удивительная способность была у главы группы: как только речь о нем – он тут как тут, - возьмешь одного, как все. Ты, Стэферсон, тоже. Правда не кота, боюсь. Набор-то довольно сложный попался. -Ты это о чем, кэп? – Дастин Шрихтц, как истинный потомок арийской расы удерживал лицо-кирпич в любых сложных ситуациях, ругаясь редко, но по делу, всегда успешно усмиряя своих подчиненных, хотя с Марком они иногда спорили и на повышенных тонах. -Видел я этих животных, - выплюнул капитан. Марк не смог сдержать лицо и скривился, он выносил животных, он знает, о чем кэп говорит, - крысы, мыши, лисы, кабаны… На домашних то не тянут совсем. Наверняка всех более или менее положительных зверушек себе начальство уже разобрало, а нам кого подохлей и поопаснее оставили. -Чур мне мыша, - оживился Роджерсон, затем понизил голос – подохнет, подменю, скажу такого и брал. – Послышались смешки от всех присутствующих, а Марк не на шутку задумался, что идея-то неплохая.***
Идея идеей, да только о новой обязанности Марк вспомнил уже поздним вечером, когда увидел у впереди идущего клетку в руке. Пришлось вернуться на четвертый этаж и заглянуть в лабораторию, где с утра с пола до потолка размещались мелкие четвероногие, которым смогли оказать лишь первую, самую необходимую помощь. Но когда Марк вошел, его взору предстало всего с полдюжины решеток с парой морских свинок, крысой, мелкой крольчихой и неприглядным серым комочком размером с крупную кошку. Флинт уже было равнодушно потянулся к клетке с крысой, как вдруг серый комок свалявшейся шерсти зашевелился и поднял морду на Марка. Круглые ушки слабо шевельнулись, черный лисий нос тихо фыркнул, а на аврора уставились два золотых глаза с дикой усталостью во взгляде. «Усталостью? Что-то заработался, уже мерещится, что понимаю животных». Марк мотнул головой и вновь уставился на непонятного зверька, похожего на лису. Зверек еще раз издал фырканье, затем с трудом приподнялся на передних лапах и жалобно проскулил, не сводя с Марка глаз. -Мэрлин пойми, что твориться, - проворчал Флинт и быстрым шагом направился к двери, осторожно держа в руке клетку.***
-Что за писец?! – Принеся домой своего неожиданного сожителя, Марк первым делом принялся выяснять, кого же он приволок в дом. Завалявшаяся в библиотеке книга-энциклопедия по магическим животным выяснить природу зверя не помогла, зато в аврорских отчетах по делу в перечислении пострадавших было найдено описание того самого комка грязной шерсти. Пока Марк тщетно пытался вспомнить хоть что-нибудь об этих животных, зверек тихо дремал, изредка глядя на Марка одним сонным золотым глазом. – Что ж мне с тобой делать, животное? – Обратился аврор к песцу, не ожидая, впрочем, никакого ответа. «Животное» однако очень странно, почти по человечески фыркнуло и закатило глаза, что, вообще-то, настораживало, а затем лизнуло себя по лапе, проведя затем этой лапой по морде…-Искупать! Точно, помыть-бы тебя. Набрав в ванну слегка теплой воды, Марк раскрыл клетку на полу и отошел на пару шагов, направив палочку на животное, на всякий случай. Затем поманил зверька свистом к бортику. Песец осторожно ступая дрожащими лапами подошел к бортику и попытался подпрыгнуть. Марк мысленно проклял в который раз живодеров, что довели зверей до полного изнеможения. Дрожащей рукой, очень медленно Флинт потянулся к зверку, который, предсказуемо, отшатнулся. -Тише, тише! Я только помогу тебе забраться в ванну, ладно? – Зверек недоверчиво дернул носом и наклонил голову в задумчивости разглядывая человека. Было странно наблюдать, как на мордочке животного сменяются выражения, а затем зверек сам осторожно делает шаг к протянутым рукам. Отбросив все мысли о странности поведения зверька, Марк осторожно дотронулся до холки. Шерсть оказалась довольно мягкой, хоть кое-где и свалявшейся в неровные колтуны из-за грязи и запекшейся крови, особенно на левом боку. Осторожно погладив парой движений зверка по холке и почесав за ушком, Флинт осторожно подхватил песца под передние лапки и достаточно медленно, избегая резких движений, пересадил в воду. Песец отфыркнулся, но попытку вылезти не предпринял, а наоборот, попытался умыться лапами. Смотря на бултыхания хвостатого, Марк чуть не рассмеялся в голос. Зверек, хоть явно был изнеможён, откровенно наслаждался купанием, дергая лапками и круглыми ушками во всех направлениях и слабо подпрыгивал, припадая затем на пузо на дно ванны. Смочив руки, Марк выдавил немного своего шампуня на ладони, благо использовал тот, в котором было минимум трав, так что можно было не опасаться за возможную аллергическую реакцию зверька, и опустил их на спинку песца. Тот вздрогнул, но не отпрянул, терпеливо ожидая дальнейших действий от человека. Стараясь давить как можно слабее Марк намылил зверьку макушку, спинку и бочка, хвост, распутывая пальцами клубы шерсти и поражаясь покорности храброго хищника. Когда Марк сам вышел из душа в любимом халате, песец нашелся на том же месте, где Марк его оставил. Замотанный в слишком большое для него махровое полотенце зверек лежал на ковре в главной гостиной прямо рядом с нашедшимися в клетке мисками, в которые аврор налил молока и воды и насыпал немного кусочков мяса индейки, которое купил еще на прошлой неделе, благо не успел приготовить. Мясо было не тронуто, а вот молока и воды заметно поубавилось, что не могло хоть немного не радовать. -Ты ведь ночное животное, почему же ты засыпаешь? – Недовольно почесывая макушку Флинт присел на корточки рядом с песцом. Зверек чуть приоткрыл глаза и тихо фыркнул. – Ладно, хочешь спать – спи, мне же лучше. Давай, наверное, из полотенца тебя вымотаю, что ли. Да и пожрать бы тебе стоило все-таки. – Флинт чуть изменил уже наложенные охранные чары комнаты так, чтобы песец не только не смог покинуть ее пределы, но и был ограничен в пространстве для передвижения по периметру ковра не более, благо и такому учили в академии, а затем осторожно потащил с головы зверюшки полотенце. – Ух, какой ты. – Не смог сдержать восхищенного вздоха Флинт. Песец оказался бежевым, можно сказать кремовым, с очень мягкой длинной шерстью, правда с приличными проплешинами на левом боку, симпатичной узкой мордочкой, круглыми глазками и ушками. Лапками песец уперся Марку в колено и чуть потянулся за ласкающей большой и теплой рукой человека. Было ясно, что животное, пусть и дикое, изголодалось по теплу и ласке. Марк нежно перебирал шерстку, отмечая, что левый бок, скорее всего, побрили сами ветеринары, которые еще ночью оказали животным первую помощь, чтобы наложить необходимые заклинания. Сейчас раны начали успешно затягиваться, но, вероятно, оставят шрамы. Марк повернул голову зверька к себе и заглянул в золотистые глазки. -Как у этих подонков вообще на тебя рука поднялась, а? Зачем ты им был нужен? – Песец в ответ прикрыл глаза и неожиданно для Флинта лизнул тому запястье. Марк вздрогнул и усмехнулся, осторожно прижимая к своей груди животное плотнее и продолжая поглаживать мягкий мех.***
Просыпаться на полу оказалось довольно неприятно: холодно, все тело затекло, а спину нещадно ломило, как будто Марк ее застудил. Неудобно. Зато рядом копошился теплый серо-белый комочек, тихонько пофыркивая и потявкивая. Надо ж было отрубиться прямо на полу рядом с новым сожителем! Завтракали вместе. Песец отдавал предпочтение человеческой, то есть, как минимум, готовой, еде и оказался непривередливым, хотя от пельменей и крепкого кофе все же отказался.***
В кафетерии стоял легкий шум, как, впрочем, всегда во время обеденного перерыва. Марк неспешно пережёвывал жесткую отбивную и старался не вслушиваться в болтовню Роджерсона. Хотя от несравненно активного в нерабочее время Блейна скрыться было сложно, нет-нет да и пробивались его слова сквозь гул. -Кстати! – этот восклик пропустить было сложно, так что Марк аж недовольно нахмурился. – Того дикого лиса все-таки кто-то забрал! -Да ну! – юнец новичок Диггори МакЛаген заметно удивился и потянулся к Роджерсону через стол, ожидая продолжения. -Ага! Сам удивился, но сегодня захожу – смотрю, никого не осталось. Подошел к домовику - уборщику, говорю, мол, а куда оставшихся дели, а она говорит, что всех разобрали, представляешь! Значит и психованный песец кому-то достался. -Песец? – Роджерсон и МакЛагген синхронно повернули голову в сторону Марка с выражениями, как будто не ожидали от него вообще что-либо сегодня услышать. - А что с ним не так было? -Да ты явно его не видел, Флинт! Ему только пальчик покажи – откусит! -Точно! Я когда к нему всего на метр приблизился, брать его даже и не думал, а он как начнет шипеть и рычать на меня! Еще и зубищи свои скалил. -Он всех сотрудников обшипел, его, говорят, одного из немногих под снотворным лечили, а потом еще и не кормили весь день – боялись, он закусает. Бешеный, не иначе! «Странно… Но может это не мой песец был?» - А как он выглядел? -Да обычный такой… бежево-коричневый, грязный, не особо большой, но и не маленький, глаза такие… огненные, злющие. А да, еще бок у него лысый был. Полушубок в общем пощипанный. – За столом раздался смех, а Марк резко отставил тарелку – есть расхотелось. Хотелось побежать домой, выловить ушастого и спросить, что это за шутки такие он вытворяет. – Сам-то кого взял, Флинт? -Да, так… Кого-то да схватил.***
-Ну привет, животное, я дома. Пожрать тебе прихватил. – Песец выскочил откуда-то с лестницы на второй этаж и кинулся к Марку под ноги, задорно тявкая и виляя мохнатым задом. Флинт поймал себя на том, что чуть искренне не умилился такой картине, и присел на корточки, поглаживая песца по холке, пока тот сосредоточенно изучал содержимое пакетов. -Странное ты существо. С характером. На всех говорят рычал, а мне глазки строил. Или просто жрать захотелось? Прямо как хитрый лис, догадался, напросился… Может, так и назвать тебя, лисом? – Песец не больно куснул Марка за руку, впрочем, тут же проводя языком по тому же месту. – Перестань, Лисенок – нормальная кличка и … О Мэрлин, я спорю с животным. Вслух. Пора лечится.***
-Хай, Кэп, хай, Марк, как поживает твой монстр? – Стэфани Маерс не нужно было поднимать взгляд от пробирки с опытным образцом, чтобы узнать вошедшего. Шаги тяжелые – значит аврорские сапоги, три отрывистых уверенных удара в дверь – значит на службе не меньше пары лет, и, наконец, Кэп еще с утра предупредил, что заглянет с Марком за результатами после обеда, так что не надо считать Стеф Холмсом в юбке, ладно? – Интересующая тебя папка на левом столике. -Спасибо. Есть что-нибудь интересное? Зельеварка медленно заморозила пробирку, сняла защитные очки и поднялась из-за стола, наконец, взглянув на вошедших. Кэп отречено потирал виски с проседью, Марк выглядел уставшим, но как всегда собранным и полностью погруженным в изучение содержимого папки. Чем-то он иногда напоминал Стефани ее мужа в дни, когда они только познакомились. Стянув перчатки, она отослала молодого лаборанта и ассистентку якобы за ингредиентами, а затем плотно прикрыла дверь и даже створку окна, выходящего на улицу. Дастин приподнял одну бровь. -Здесь всего один лист, где говорится, что все в пределах нормы. – Медленно протянул Флинт. – Ты копалась в результатах анализов животных и зельях, что к ним применялись, почти неделю, чтобы написать две строчки, что все нормально? -В том то и дело, Марк. Я не знаю, как объяснить это вам, но как раз нормальная реакция – ненормальна. К этим… существам применялись зелья и заклинания, которые оставили бы у обычных животных хоть какие-то признаки их применения. Но максимум, что дают результаты их анализов - это недоедание и проблемы нервной системой, что итак было видно. -Может, они просто не применяли зелья? Не успели? -Видишь эти раны на левом боку куницы? – Стэф ткнула пальцем в прилагающееся колдо. – Как раз такие же, про которые ты спрашивал у твоего песца, Марк. Эти надрезы сделаны ровно между третьим и четвертым ребрами, прямо над костью бедра и под хвостом. А в лаборатории найдены остатки препарата, влияющего на основные внутренние органы. У этой бедняжки, вероятно, задействованы были сердце, почка и мочевой пузырь. Действие препарата было направленно на лечение и очень сильное стимулирование работоспособности этих органов. -То есть… они лечили ей три внутренних органа, при этом морили голодом и не обращали внимание на ее общее состояние? -Именно. Как будто их интересовали только ее внутренности. -И зачем? Кому в Англии может понадобиться продажа органов, тем более животных? -Имей, совесть, кэп, это ваша задача, выяснять зачем, я тут просто эксперт по зельям! -Конечно, прости.Это я так, в общем спрашиваю. – Кэп задумчиво вертел в руках отчет, а Марк завис, прокручивая в голове слова Стэф. - Постой-ка, а почему ты тогда говоришь, что их нормальные анализы – это ненормально? -Потому что дозы зелий, найденные в крови, соответствуют человеческим. И куница, и шиншиллы и так далее, гораздо меньше и легче человека. И у обычных животных передоз привел бы к полному отказу этих органов. И я не знаю препаратов, которые могли бы снять симптомы передозировки. И это лишь один пример странной реакции на зелья. Метод применялся далеко не ко всем, только к достаточно крупным по сравнению с другими животными. А на некоторых проводилось сразу несколько экспериментов. Ваши лавочники продавали не только лечебные зелья, но и наркотические и ядовитые. -Что ж, тогда я не удивлен, почему у них вообще были покупатели. – Марк кисло улыбнулся и пояснил - помните, шэф, журнал, где были написаны продажи. Некоторые зелья стоили чуть ли не в трое дешевле лицензионных. Имена покупателей хранились в тайне, как нам сам этот дедок-продавец хренов сказал. Раз незаконно использующиеся животные – значит процесс приготовления и тестирования быстрый. Одни плюсы для покупателей. -Ты прав. Дело было выйгрышное и грамотное, если можно так выразиться. Трупов мы не нашли, а судя по тому, что узнали мы о месте случайно, а не от покупателя, то заказчики были довольны. Составь отчет, Марк, передай судье да вечера и приступай к остальным. В конце концов, это ерундовое дело не основная наша задача. -Но… Шэф, после такого отчета им дадут максимум пару лет за нелицензированную торговлю запрещенными зельями и штраф за жестокое обращение с животными. -Во-первых, ты рядовой аврор или судья? Во-вторых, мы, черт возьми, обязаны сдать сегодня отчет, а у нас только пару строчек Стэф, кстати, спасибо тебе большое, и нытье подозреваемого. Так что будь добр, просто сделай отчет и, ладно, иди домой, отдохни. Марк хлопнул дверью, когда выходил из аврорской лаборатории.***
-Твою пушистую мать, а ну тащи свой зад сюда, гавнюк ты мелкий! – Сказать, что Марк был зол, было бы серьезным приуменьшением. Подранное кресло, побитый сервиз матушки, разодранные документы и папки прошлых дел, и в центре этого хаоса, тихо скулящий Лисенок, смотрящий на Марка огромными грустными глазами. Видимо, открыть доступ Лисенку ко всем помещениям дома было ошибкой. Впрочем, проорав все известные ему ругательства, Марк принялся методично, метр за метром, возвращать дому былой вид, благо пострадали всего две комнаты – кабинет и спальня Марка. Старое кресло пора было заменить на более удобное; копии рабочего хлама хранились у Марка только потому, что тому не хватало сил его выкинуть, хотя он сам это скопление бумаг еще не разу не пересмотрел; а матушкин сервиз раздражал еще с детства своей нелепостью и неприятно лиловым цветом. Пара журналов интимного содержания, предназначенная для мужчин «нетрадиционной» ориентации, впрочем, остались нетронутыми, хоть и валялись рядом с прикроватной тумбочкой, а не в ней. Наверное, будь Марк повнимательнее, заметил бы удивление на белой морде, когда вместо пинков и упреков Лисенок получил снисходительное потрепывание за ушком. -Что это у тебя? – Марк вытянул какую-то бумажную карточку из-под груди Лисенка, на которой тот, как оказалось, лежал все это время. Бумажка оказалось колдографией. Игрок в квиддич уверенно делает мертвую петлю, хватая на лету квоффл, подлетает к камере, поворачивается к фотографу, подмигивает и улыбается. Оливер Вуд. Флинт замер, вглядываясь в знакомые черты лица. Марк и сам не понимал, зачем на последнем курсе отобрал у Криви колдокамеру и запечатлел своего главного соперника. Возможно, не ожидал, что вратарь соперников отобьет, казалось бы, выигрышный мяч так легко и непринужденно изящно. Сказать, что Марк удивился, когда Оливер подмигнул ему и улыбнулся, ему – Марку, не сказать почти ничего. Криви, пустоголовый блондин, принес ему это колдо, с заискивающей улыбочкой, за что огреб оплеуху от смущенного Флинта. Но колдо так и осталось у Марка. И даже после того, как Марк закончил Хогвартс и его взяли в квиддичный клуб, и даже после того, как закончилась война с Воландемортом и Марк поступил в академию авроров, и даже после того, как, оставшись без близких родственников, Марк окончательно переехал обратно в свой дом, где провел детство – оно было с ним. Колдо каким-то образом сопровождало его, отчего уже было чуть затертым сзади и по краям. -Надо же, а я и забыл… Лисенок приподнялся на передних лапах и заглянул в глаза человеку, всматриваясь пристально – пристально, как будто что-то ища. -А вот бы узнать, где он сейчас…как он… Лисенок громко тявкнул, взвился, начал кружить вокруг Марка, громко урча, валяться по полу, тереться об Марка всем телом. Это было забавно, Флинт искренне рассмеялся и потрепал своего сожителя по пушистому пузику. Зверек явно шел на поправку. За полторы недели совместного проживания вечерняя ласка почти вошла в привычку.***
-Летиция Гулдвин, сорок три года, анимагическая форма – белая мышь; Роланд Бакберри, девятнадцать лет, форма – кабан; …. Оливер Вуд, двадцать семь лет, форма – белый песец… Марк судорожно выдохнул. Когда среди ночи раздался срочный каминный вызов из Аврората с предписанием немедленно доставить четвероногого сожителя в лабораторию, Марк и представить себе не мог такой развязки. Оказалось, Стефани со своими лаборантами нашла объяснение странным анализам животных. Они вовсе не были животными, они – анимаги. Вколов одной паре сильные имуноповышающие зелья и пополнив их магический резерв, работники стали свидетелями превращения удивительно умных животных во вполне… реальных людей. Покалеченные, истощавшие, усталые, но безмерно счастливые вернуться в человеческое тело, анимаги с восторгом годовалых детей осматривались вокруг, совершали первые шаги, принюхивались, хватали все, что попадалось под руку, с трудом произносили простейшие слова. Марк держал на руках рыдающего и смеющегося… Оливера Вуда, гладил по голове, отцеплял его пальцы от своей мантии, старался разобрать смысл в произносимых звуках, пытался не сойти с ума от происходящего в комнате и, особенно, в его руках. -Стеф, - Марк чуть наклонился к сидящей рядом коллеге, - почему? – Скудный вопрос, но аврор физически не мог выдавить из себя ничего более конкретного. Стефани горько усмехнулась. Обвела грустным взглядом конференц-зал, где проходило собрание, и сжала на секунду плечо Марка в дружеском жесте. -Лекарства, которые продавались в лавке предназначались для людей. Чтобы наиболее точно проверить действие препарата нужно сначала провести полный анализ, затем проверить на животных, затем проверить на группе людей. Куда проще использовать анимагов. Их регенерация так же быстра, как и у животных, когда они в своей анимагической форме, но при этом реагируют на любые воздействия как люди, сохраняют здравый рассудок. То есть, препараты на них действовали, как на людей, что не странно. Из-за того, что их замучили, они не могли пока перевоплотиться обратно, у них не хватало сил. Марк кивнул. Дэвидсон со своего постамента продолжал. Репортерские перья шуршали не переставая. -… Вы спросите, каким же образом к злоумышленникам попало так много анимагов? Это мы узнаем завтра, когда начнутся опросы. Пока же пострадавшие отправлены по своим домам, к семьям, родным и друзьям. Вы спросите, почему пострадавших не объявили в розыск ранее? Потому что похищения были продуманы заранее. Каждая семья, если такая имеется, была проинформирована письмом, с магической подписью пострадавших, вероятно поставленная под непростительным заклинанием «Империус», о том, что они куда-либо уезжают на неопределенный срок по какой-либо причине. На местах службы пострадавших все они считаются на больничном за свой счет. Более точных данных у нас, опять же, нет. Как только пострадавшие пройдут краткий курс медицинской помощи, они будут приглашены для дачи показаний. … Марк уронил голову на грудь, начиная дремать. Ночь была длинной…***
-Ты уверен? – Блейн в который раз задал этот вопрос, в который раз даже не стараясь скрыть надежды на положительный ответ. -Да-да, иди уже. – Марк судорожно перелистнул страницу с вопросами, пробегая глазами по строчкам, но совершенно не улавливая смысла написанного. -Спасибо огромное, дружище! Я твой должник! – «Уже давно в крупный кредит влез…». Как только дверь за сослуживцем закрылась, Маркус шумно выдохнул разом оседая на стул. До побелевших костяшек сжатая ранее рука на папке сейчас безвольно упала на стол. Нет, аврор, это не дело. Собери волю в кулак и отправляйся на самое свое сложное задание за всю твою практику с высоко поднятой головой и уверенным взглядом.***
-Оливер Вуд? – Голос звучал твердо, хоть и негромко, когда Марк уверенно шагнул в узкую комнату. Но сидящий внутри человек медленно поднял взгляд и чуть приподнял уголки губ. И где-то глубоко внутри груди Марка сердце сделало кульбит, сбивая дыхание. -Здравствуй, Марк. - В тихом голосе явственно слышалась улыбка. -Аврор Маркус Флинт. – автоматически поправил Марк, раскладывая бумаги на тяжелом дубовом столе, устраиваясь напротив пострадавшего. – Приступим. Сколько Вам лет? – Стандартный вопрос, с таких мелочей и начинается правда. -Двадцать семь, скоро двадцать восемь. – Марк старше на год, Оливер на секунду быстрее в полете, Марк выше и массивнее, Оливер ловчее, Марк хорош в действии, Оливер обожает разрабатывать тактики и стратегии во всем… Да, все это прекрасно помнится еще со школы. -Кем Вы работаете? -Я веду спортивную рубрику в «Ежедневном Пророке». – Очевидно, что вся эта информация итак доступна работникам аврората, но все же формальность стоит соблюдать по многим причинам. Хотя ранее сам Марк понятия об этом не имел, так как личное дело Вуда попало аврору в руки впервые. Ну и газеты Марк, надо признаться, никогда не читал, оправдываясь острой аллергией на слухи и желтую прессу, которой, увы, не избежать. Ранее, впрочем, когда сам Марк выступал за Коршунов, Оливер Вуд выступал за команду соперников, пушек Педдл, хоть и сидя на скамье второго состава. Странно, но в те пару лет Марк знал о Вуде куда больше: что тот здоров, что тот играет в квиддич, что тот на стороне Ордена – уже огромный багаж информации, если сравнивать с поствоенным временем. -Расскажите, как вы попали к нарушителям в качестве подопытного животного. – Марк наконец взглянул в карие глаза человека напротив. Нет, не карие – медовые. Или все-таки чуть темнее, цвета виски? Пьянящего цвета в общем. Усталые, но такие…знакомые, может только чуть-чуть тусклее и... человечнее. Оливер, чуть потупил взгляд и наклонил голову вбок, до безумия напоминая Лисенка. -Я познакомился с мужчиной. Точнее, он со мной. – Марк выронил ручку. Не может быть! – Оливер дернул плечом. «Может». – Он заинтересовал меня, мы все больше и больше времени проводили вместе. Через неделю разговор зашел об анимагии и… я думаю, что в моем бокале был Виратасерум. Я был не пьян, и я всегда очень аккуратен насчет моей небольшой хорошо развитой особенности, тем более, о форме моего животного. Но тут... что-то дернуло за язык, и я признался. – Оливер вздрогнул, потянулся дрожащей рукой за стаканом с водой, глотнул. Марк следил, не моргая, за этими судорожными, но в то же время плавными, движениями и терпеливо ждал продолжения, лишь сейчас заметив, что вслушивался в каждое слово. – Он предложил зайти к нему. Я был не против. – Оливер чуть сжался и вновь взглянул на Марка. Тот чуть улыбнулся и кивнул, что несомненно помогло Вуду немного расслабиться и продолжить. Считая этот легкий жест своей личной победой, Марк внутренне возликовал и вновь неосознанно затаил дыхание. – Мы…эм…почти дошли до дела, он развернул меня спиной к нему. И дальше я помню только боль. Я очнулся там, где позже вы нашли нас. От Марка не скрылось ни смущение, с которым Оливер рассказывал о несостоявшейся (надо сказать, Флинт сам не понял почему, но этот факт определенно понравился ему) близости с преступником, ни нервное вздрагивание при упоминании о месте «содержания» (скорее, заключения) анимагов. Аврор отложил папку с делом, встал и подошел к свидетелю, облокачиваясь на угол стола бедрами, чуть склоняясь над сидящим человеком, заглядывая тому в глаза. -Если есть силы, ты можешь описать, что с вами там делали? Оливер вопреки опасению Марка не стал биться в истерики при воспоминаниях, а приподнял уголки губ в усмешке и вполне бодро кивнул. -О, там все было продуманно, эти люди знали, с чем имели дело. Прежде всего, я помню цепь и клетку. Даже если бы я попытался перевоплотиться, ошейник был слишком узкий для человеческой шеи, его не снимали. Я чувствовал усталость, почти все время хотелось спать, один раз в сутки, ну или мне казалось, что прошли сутки, может, меньше, может, больше – было не понять, меня выносили наверх по лестнице. Там мне вкалывали что-то, видимо, какое-то снотворное. Просыпался на прежнем месте в темноте, болел живот. Все как в тумане, Марк, прости, но я вряд ли могу здесь чем-то быть полезным. – Марк нахмурился при обращении по имени, но поправлять второй раз не стал. Тем более, что Оливер всегда произносил его как-то по-особенному для Марка. Или также, как все, просто сам факт того, что имя звучало из уст Оливера? -Не помнишь людей, которые с тобой… работали? -Я, признаться, никого толком-то и не видел. Руки человека, который делал уколы, увидел лишь разок, они были мужские, морщинистые, в основном в перчатках, конечно. Маску он не снимал. Тот, кто отпирал клетку и приносил еду, был моложе. Но руки не того, кто… эм, соблазнил меня. -Возможно оборотное. – Задумчиво протянул Марк. Всего под предварительный суд отправилось трое подозреваемых: пожилой зельевар, очевидно, основа всего нелегального бизнеса; его молодой помощник, возможно родственник; мужчина средних лет, лавочник, поставляющий необходимые ингредиенты. Не хотелось бы думать, что они кого-то упустили. Конечно, в связи с открывшимися обстоятельствами будет повторное слушанье, где могут открыться новые подробности и, может быть, новые подозреваемые. -Возможно. – Равнодушно пожал плечами свидетель. -Последний вопрос, Оливер Вуд. -Слушаю, господин аврор. – Марк решил, что ему чудятся игривые нотки в голосе собеседника. -Как давно вы являетесь анимагом? И какого черта Вы не зарегистрированы? – Марк впился суровым взглядом в человека на стуле, не подозревая даже, какое грозное и суровое впечатление оказывает. Оливер шумно выдохнул и потер переносицу. Тонкими, ровными, красивыми пальцами с ровными ногтями, заметил про себя аврор не в тему. -Что мне грозит? -За сокрытие факта о возможности перевоплощаться? Сложно сказать, зависит от обстоятельств. Но, так как вы все в этом деле являетесь якобы пострадавшими, то, возможно, наказание будет не столь серьезным. – Оливер устало кивнул. Марк зажмурился и, заранее проклиная себя за то, что собирался сделать, твердо взглянул на Оливера, потянулся пальцами к подбородку парня, нежно поднял, еле касаясь, заставляя смотреть себе в глаза. – Даже если ты можешь обращаться уже давно, достаточно соврать, что меньше года, тогда наказания можно избежать совсем. Если не получится соврать про год, пара лет тоже не страшно – штраф, возможно, условное. Но если больше пяти лет, то, боюсь, мне сложно будет тебе помочь. – Глаза Вуда расширились, Марк почувствовал, что тонет в них, пьянея, если учитывать, что между их лицами были всего несколько сантиметров. -Почему? – Выдохнул Оливер, оставляя след дуновения на обветренных жестких губах аврора. – Почему ты хочешь мне помочь? Почему вообще не прибил меня до сих пор? -По старой дружбе, – парировал Марк, горько усмехаясь, - девчонка Оли-Доли. При упоминании давно забытого прозвища, Вуд чуть улыбнулся и даже заметно расслабился, крепко сжал руку на предплечье аврора. Это так странно, забыто, но, в какой-то степени привычно, то, что между ними. Соперничество, оскорбления. Взаимопомощь и взаимопонимание сюда никак не вписываются, и не понятно, откуда бы им взяться. Но они есть. Или, возможно, всегда были. Если вдуматься, не блещущие умом в учебе, страстно увлекающиеся квиддичем юноши всегда с полувзгляда понимали, что задумал другой. Вспыльчивого и упертого вратаря Гриффиндора мог остудить только грозный, молчаливый капитан Слизерина. В свою очередь расшевелить Слизеринского Тролля и вызвать бурю эмоций мог с завидным постоянством только один человек – капитан команды Львятника. Марк резко разогнулся, отошел к своему стулу, разрывая момент нахлынувших общих воспоминаний. -Это все, Оливер Вуд, можете идти. Вас пригласят на слушание. -Марк? – Флинт чуть задержался, стоя уже почти в дверях, руками зажимая ручку, но давая понять, что он слушает. – У тебя дома, - «колдография» - пролетело у Марка в голове, - я нашел… -Не будем об этом. Вопросы здесь задавал я, хоть и не те, которые хотел бы задать. Вы можете идти. – Ответ получился резче, чем хотелось бы, поэтому Марк попытался чуть смягчить свою грубость, - Если я понадоблюсь, ты теперь знаешь, где меня найти.***
Дома было пусто. Марк даже чуть потряс головой, в надежде выбить из нее картинку счастливой мордочки песца, Лисенка, радостно выхрамывающего откуда-то изо всевозможных закутков поместья на встречу вернувшемуся домой аврору. Девять вечера. Слишком рано, чтобы ложиться спать, но уже слишком поздно для какого-то серьезного занятия, типа уборки, прогулки или сытного ужина. Еще три дня назад Марк, выверяя по часам ровно положенные минимальные восемь часов рабочего дня, не включая перерыва на обед, спешил домой и возвращался не позднее семи, прекрасно зная, чему посветит вечер. В какой-то момент Лисенок попросился (теперь можно не сомневаться в адекватности Марка, ведь теперь у него есть достаточно доказательств того, что песец действительно что-то мог требовать, показывать, выражать) в сад. Конечно, Марк позволил животному передвигаться по намного большей площади, чем одна комната, как в первые сутки их сожительства, но улица и чердак с подвалом были недоступны для песца. С одной стороны, кому-то могло бы показаться, что запереть сад от зверя – худшее решение, ведь ему нужно справлять нужду, дышать свежим воздухом и так далее. Тем не менее, довольно скоро открылись приятные для Флинта обстоятельства того, что Лисенок послушно гадил на отведенное ему место в туалетной комнате. Несмотря на то, что Лисенок вообще вел себя невообразимой паинькой за исключением редких случаев, Марк боялся давать доступ к саду песцу, так как боялся, что тот сбежит. В конечном счете, гулять стали ходить вдвоем, по вечерам почти до темноты, если погода позволяла, и по утрам на пробежку до завтрака. Динамичное обследование цветника, который когда-то разбила еще прабабушка, затем вдохнула новую жизнь мать, продлилось в первый день совсем недолго. Уж на что, а на сад Марк не собирался тратить ни силы, ни деньги, так как эстетическая сторона состояния особняка аврора волновала в последнюю очередь. Клубные цветы быстро увяли, кусты росли в свое удовольствие, включая кусты роз и сирени, которые даже иногда цвели по непонятным для парня причинам. И тем не менее, оставалась довольно чистая, поросшая густой травой и сорняками лужайка, которую облюбовал песец, и где Марк даже стелил теплое покрывало, подогревая его заклинаниями при необходимости, на котором приятно было подремать часок-другой или осторожно порезвиться, стараясь не навредить раненному зверьку. Пропуская пальца через мягкий мех, Марк вслух рассуждал над делами работы и домашними заботами, как бы делясь этим с Лисенком. Тот слушал, или делал вид, что слушал, и тихо поскуливал в блаженстве прикрывая глаза. Сейчас в саду было до зубного скрежета пусто. Марк весь день корил себя, что никак не мог свыкнуться с тем фактом, что Лисенок – это никто иной, как Оливер Вуд. Открытый соперник и тайный предмет желаний в школьные годы. Марк пытается устроиться на том же покрывале на той же лужайке, хотя место отчего-то становится слишком неудобным, с доброй пятеркой дюжин выпусков «Ежедневного пророка», приобретенных в закромах архивного отдела. И не сказать, что Марк интересуется спортом до такой степени, чтобы не пропускать спортивных колонок газет, нет. Просто отныне, Марк знает, он не пропустит ни одного выпуска.***
Стук в дверь разносится по дому, как нечто похожее на землетрясение и, признаться, пугает до усрачки. Кофе выплескивается из кружки и растекается по деревянной столешнице кухонной стойки бара. Марк быстро берет себя в руки, хватает палочку и быстро и бесшумно подкрадывается к двери, выглядывая в глазок. Оливер Вуд. Можно сделать вид, что его нет дома, что он спит или принимает душ, что он вообще провалился сквозь землю и больше никогда не вернётся, но Флинт привык смотреть опасности в глаза, а не через щелочку двери. Да и к тому же, он сам непонятно зачем предложил помощь позавчера. -Доброе утро, господин аврор. – Оливер приветливо широко улыбается, чуть наклоняя голову набок. Ветер треплет русые волосы, бежевый теплый шарф закрывает половину подбородка. Марк чувствует, как по босым ногам верх к шортам и дальше к плечам, не прикрытым никакой майкой, ползет ужом осенний холодок. – Не впустишь? – Марк сильно сжимает кулак на ручке двери, отмечая, что молча пялиться на гостя уже достаточно долгое время, и это уже становится просто неприличным. Но кому здесь думать о приличиях, право слово?! -Что стряслось? – Выходит грубо и резко, горло першит, Марк знает, что небритый и неумытый с утра он выглядит довольно сурово и сильно старше своих лет. Но Оливеру, кажется, не привыкать к грубости со стороны Марка, он терпеливо продолжает улыбаться и даже делает маленький шаг ближе к порогу. -Думаю, нам есть, что обсудить. Ты сказал, что у тебя есть вопросы. -Не помню такого. -Было-было. В любом случае, не угостишь меня своим замечательным кофе? -Помнится, ты его не особо жаловал, когда хромал тут на четырех лапах. – Марк с сомнением отходит от двери всего на полметра, а анимаг уже здесь, сбрасывает легкое пальто. -Вкусы животных отличаются, - спокойно пожимает плечами Оливер, разматывая шарф. Кофе пьют молча. Марк изо всех сил пытается абстрагироваться от постороннего человека на своей кухне, но мысли градом бьют по голове, голый торс хочется стыдливо прикрыть аврорской мантией, лицо спрятать в подушку и сделать вид, что мира не существует или хотя бы, что в нем не существует человека, который сейчас удобно устроившись на соседнем стуле блаженно прикрыв глаза потягивает сладкий кофе так, как будто это в порядке вещей. -Итак, - Оливер с наслаждением делает последний глоток и отставляет пустую чашку – я могу начать, если хочешь. Так что задавай вопросы. У тебя это хорошо получается, аврор. Марк знает две вещи наверняка: что он вообще не хочет начинать разговор, и что ему действительно любопытно кое-что узнать. Можно поступить как настоящий троль и выгнать незваного гостя взашей, чтобы потом спокойно и привычно заняться домашними делами или даже завалиться спать и думать забыть об этом ерундовом, но чересчур долго тянущемся деле. А можно поступить как мужчина, смелый аврор, и принять вызов. Оливер всегда был мастак на разбрасывание словами в неограниченных пределах времени, что, видимо, сыграло определенную роль в выборе профессии. Но Марк не любит говорить. В принципе. Марк не любит людей, он их терпит, у Марка нет друзей, есть приятели и коллеги, Марк не умеет делиться чем-то с другими. Лисенок был исключением, но его больше нет, есть Оливер. Крепко вцепившись в кружку, Марк попытался подумать о том, что хотел бы спросить сначала. -Почему захотел ко мне? – Марк говорил тихо, глядя в окно, а не на гостя. Вопрос получился слишком коротким, непонятным, Марк понимал, что нужно бы уточнить, но Вуд, слава Мэрлину, сразу понял, о чем говорит мужчина. -Честно, я был напуган. Я в аврорате, не выпускают, незнакомые мне люди разбирают клетки вокруг, а я даже не знаю, обычные ли там звери или тоже, как я. Извини, но рыла и пивные бочки многих ваших не внушают спокойствия. – Марк хмыкнул, что правда, то правда. Оливер подошел к брюнету, облокачиваясь бедрами о подоконник, хотя и не смотря на Марка, а вглядываясь вглубь комнаты. Марк напрягся, но не отодвинулся. За окном, далеко за садом, над дорогой пролетел желтый лист. – И тут ты. Знакомое лицо, знакомый характер. Я думал, что знаю, чего ожидать от тебя. – Оливер наконец взглянул в лицо собеседника и чуть улыбнувшись, Марк видел это краем глаза, закончил: - Но я никак не ожидал такой заботы и нежности, Марк. -Я сам не ожидал. - Надо сказать, Марк удивился даже тому, что признался в этом, поддерживая тем самым разговор. Оливер беззлобно усмехнулся. -Если бы я знал, что ты такой мягкотелый тролль, я бы еще в Хоге прибежал к тебе на четырех лапах, виляя хвостом и просясь на ручки. -Ты сейчас понял, что раскрыл аврору, что являешься анимагом и скрывал это уже долгое время? Ты вообще представляешь, чем это тебе грозит? -Представляю, но ведь у тебя сегодня выходной, аврор, и ты не расскажешь об этом, правда? – Оливер попытался состроить умильное личико. Надо сказать, Марк не был удивлен тем, что у Оливера это действительно получилось. Большие глаза, пушистые ресницы, гладко выбритая кожа, легкий оттенок загара, пухлые губы… Оливер кажется не изменился за последние года, что они не виделись, как был смазливым, так смазливым и остался. -Ты хренов подлиза. С песячей мордахой это работало лучше. – Вуд громко рассмеялся, заставляя губы Флинта дрогнуть в полуулыбке. – Почему копался в моих вещах? – Вопрос вырвался почти случайно, и Марк знал, что это ведет к опасной теме, но слова не вернешь. - Я был поражен увидеть тебя… таким. – На приподнятые в вопросе брови, Оливер потупил взгляд. - Таким нежным, заботливым. Знаешь, у тебя теплые руки. – Марк дернул плечами. Он даже не знал, что и думать. Старый объект страсти стоит в полуметре и восхваляет его, Марка, руки. Абсурд. – Я понял, что хочу знать о тебе больше. И решил, что порыться в твоих вещах будет полезно, хотя, честно, я опять же не ожидал от тебя прощения. Думал, ты меня на коврик пустишь. -Да вот, видимо, надо было так и сделать. -Ладно, теперь мой вопрос. – Медовые глаза опасно прищурились. – Почему сохранил мое колдо? -Без понятия откуда оно взялось. – Вот оно. Марк отшатнулся слишком быстро, принимаясь повторно заваривать кофе, чтобы хоть чем-то занять руки. Предплечья с меткой коснулись тонкий цепкие пальцы журналиста, призывая остановиться. Марк почувствовал, как в груди что-то лопается и поднимается яростью. – Мэрлин тебя побери, Вуд, что ты хочешь, чтобы я сказал?! -Правду! -Ах, правду! – Марк развернулся всем корпусом к парню и навис, как скала. Злость и эмоции бурлили, и Марк больше не собирался их сдерживать. – А правда в том, Вуд, что пока ты ржал надо мной, я пытался свыкнуться с мыслью, что да, я не такой, как все, что я гей, испорченный, на хрен, тролль, спасибо за кличку! Я не блещу мозгами, единственное, что у меня получалось, это квиддич, и надо ж было тебе стать у меня на дороге! Я стал капитаном на четвертом и так гордился собой – такой молодой капитан, а тут ты, младше меня на год, вышагиваешь с капитанской повязкой! Я был достойным противником, и ты, о чудо, стал замечать меня именно на поле. А за его пределами я ходил за тобой тенью, а ты даже не обращал внимания на это, а когда замечал, сразу начинал унижать! Смотри сюда Оливер, смотри, - Марк оскалился, показывая пальцем на ровный ряд зубов, вместо неровных желтых, с которыми ходил в Хоге - знаешь, чего мне стоило их сделать? И я их исправил, только потому, что помнил, как ты морщился каждый раз глядя на меня! И каждый раз это делало мне больно, Вуд, очень больно! Потому что да, наверное, как ты сказал, я мягкотелый. Да я мягкотелый тролль, а ты гребанная удачливая принцесса с девчачьей мордашкой и толпой поклонниц и друзей! Я боялся и хотел тебя в Хоге, потом смирился, что ты никогда не будешь со мной, а сейчас ты врываешься в мою жизнь и ворошишь прошлое! Меня вполне устраивало, что ты остался в моей жизни только на том проклятом колдо! Да я не выбросил колдо, не смог, потому что слабак и трус! Но я забыл тебя, Оливер, забыл, понимаешь! И тут ты снова! О, Мэрлин, лучше бы ты остался Лисенком. – Марк глубоко вдохнул, и красная пелена спала с глаз. Пришла усталость и…пустота. Марк выплеснул все без остатка и тяжело, как будто откровения высосали из него все жизненные силы, прислонился все к той же барной стойке, зажимая пальцами переносицу. Когда холодные пальцы коснулись виска, Марк дернулся, отстраняясь. -Просто уйди, Вуд. -Нет. – Оливер уверенно шагнул ближе, прижимая ладони к колючим скулам аврора. – Посмотри на меня. – Марк глухо застонал, чувствуя новую волну ярости, растущую в груди, теперь уже из-за своей слабости, из-за смущения, но руку резко отдернул и зло впился взглядом в лицо Оливера. – Ты не слабак и не трус, Маркус. Возможно, мягкотелый добряк, но точно не трус, аврор. -Иди на хуй со своими причитаниями, Вуд. -О, как мило, я тебя успокаиваю, а ты меня посылаешь. Грубый троль! - На хрена мне твои успокоения, здесь некого успокаивать! Лучше свали, Вуд, по-хорошему прошу. –Пальцы покалывало от напряжения, хотелось съездить кулаком по слащавой морде анимага. -А если не свалю, то что? -Вышвырну, - ответ больше походил на рычание. -Ну так давай! – Оливер всегда был вспыльчив, и уж точно не первый в их жизни раз орал Марку прямо в лицо, от чего тот зверел, лез драться. Так и сейчас, Марк с силой хватает Оливера за волосы на затылке и в этот момент становится ясно, что у аврора значительное преимущество в силе, в весе, во всем, кроме скорости. Мгновение, и до Марка смутно доходит, что он чувствует на своих губах чужие, упругие и сладкие, пахнущие кофе. Ярость затмевает страсть, и вот уже сам Флинт требовательно сминает губы Вуда, толкается языком в рот, прижимает твердое тело Оливера с огромной, рвущейся наружу, силой, а в голове ни-че-го, кроме гулких ударов сердца. Отстранившись на пару сантиметров, Маркус сфокусировал взгляд на лице своего помешательства и, надо сказать, с большой радостью обнаружил перед собой поплывшего Вуда, медленно, как будто сонно, моргающего и глубоко дышащего через влажный рот. Такого Вуда хотелось валить и трахать, потом долго-долго целовать, а потом еще раз трахать. И в этот раз Марк не мог остановить себя, не поддаться своим желаниям. Злость выливалась в голодное желание, и Марк совершенно не сдерживал себя, громко рыча, опрокидывая любовника на пол, где-то между столом и плитой, впиваясь в выступающую жилку на тонкой шее, и наслаждаясь громким, тоже совершенно несдержанным, полу-стоном-полу-всхлипом своего бывшего врага. Оливеру кажется, что руки и язык Марка везде, но это не то, что не пугает, а наоборот, этого мало, так мало! Мир плывет и вообще куда-то исчезает, когда аврор, грубо запрокинув ноги спортивного журналиста себе на плечи, с пошлым чмоком присасывается к сжатой дырочке, задевая мошонку, больно сжимая ягодицы, так что Оливер даже вскрикивает, тут же начиная задыхаться в собственных стонах. Марк входит резко, без предупреждения, но плавно, почти до самого конца, так восхитительно заполняя Оливера. Тот уже во всю хнычет, скулит и материться, не жалея голосовых связок, прося о большем. У Флинта от этого звенит в ушах, и он сам не перестает рычать и нести какую-то пошлую околесицу, размашисто двигаясь, сходя с ума от тесноты и жара податливого, голодного до его, Марка, ласк, тела. Оргазм настигает неожиданно и взрывается перед глазами звездами, затапливает пространство в криках блаженства и не отпускает, кажется, целую вечность, все встряхивая и встряхивая тело Оливера. На периферии сознания Вуд замечает, как Марк протяжно стонет и, вытащив член из Оливера, долго и обильно кончает на ключицы, грудь, живот любовника, мешая свою сперму с чужой. В голове медленно проясняется, дыхание начинает выравниваться, и Марк валится рядом с Оливером на холодный пол грудью, поворачивая голову к любовнику. Любовнику! Оливеру Вуду! Наверное, он еще спит, либо даже оказался где-то в параллельной вселенной. Но вполне реальный Вуд довольно щурится на Марка в ответ, сверкая томным, после оргазменным взглядом из-под полуопущенных ресниц. Оливер чуть хихикает, когда наконец снова обнаруживает у себя возможность здраво мыслить и даже оценить ситуацию. И, видя в глазах Марках похожую смешинку, притягивает аврора за затылок. Они почти невинно коротко целуются, соприкасаются лбами, смотрят друг другу в глаза, синхронно дышат. Размеренно, глубоко, вдыхая густой, пахнущий сексом и потом воздух. Марк хмурится, Оливер широко улыбается, ему хочется смеяться. Он и представить себе не мог эту дикую ситуацию, когда пытался представить себе возможные развития событий после его прихода. Лидировал вариант, где Марк-троль его выставлял за дверь тут же, после того, как он, Вуд, предлагал поговорить. Варианта, где он сам бы лежал на холодной и жесткой плитке пола саднящими лопатками и поясницей, с раскрытой до предела ноющей задницей, весь в липкой сперме, безумно счастливый, смеющийся и обнимающий все еще тяжело сопящего Марка, вообще не существовало даже в его самых смелых прогнозах. Марк тем временем, прочистив горло, отстранился и плавно встал, схватил кружку и залпом допил остывший уже, наверное, кофе. Когда такое вообще было, чтобы Марк спускал так быстро!? Сколько прошло, пять, десять, пятнадцать минут? Явно, не больше. Называется, почувствуй себя снова девственником. Радовало, впрочем, то, что Оливер спустил первым. Странно, как вообще умудрился кончить под слетевшим с катушек Марком, на жестком полу в неудобной позе… Оливер чуть приподнялся, не отрывая глаз от мощного тела аврора. Марк тут же протянул ему руку, помогая встать. -Помнишь, где..? – Марку не нужно было заканчивать предложение, Оливер итак понял, кивнул и уже направился в сторону ванной. Такой ладный, красивый, жилистый, упругий, такой желанный… Марк поймал удаляющегося человека за запястье, довольно резко развернул, но Оливер не сахарный и не хрустальный, Оливер – это Оливер, тот, который разукрашивал тело и лицо Флинта синяками и ранами долгие школьные годы. Марк притянул удивленного Оливера ближе и нежно, аккуратно, поцеловал Вуда, почти трепетно лаская чужой язык своим. Он был уверен, что Оливер поймет, что он хочет сказать, что он просит прощение за возможную чрезмерную грубость, что он не хочет, чтобы Вуд уходил, что он благодарен и рад дерзости бывшего гриффиндорца. Марк не силен в словах, и ему повезло, что Оливер понимает его и без них. Вуд растягивает губы в улыбке и кивает – он понял, он согласен, и тянет Флинта за собой в сторону ванной.***
Стоя перед зеркалом Флинт нервничал и злился на себя еще больше за это. Вот перед ним его отражение: придирчиво уложенные в новой стрижке волосы, гладко выбритые щеки, тщательно выглаженные белая рубашка и дорогая строгая черная мантия, в воздухе еще сильно слышен аромат одеколона. На фигуру грех было жаловаться, на лицо вроде тоже не последний троль, зубы исправил. Марк дернул плечом и тяжело вздохнул. Вроде, отражение в зеркале говорило, что еще не все потеряно, но слегка тревожные мысли не покидали голову. Это далеко не первое его свидание, коленки уже не трясутся, руки не потеют, во взгляде не угадать сомнений, как и полагается состоявшемуся мужчине. Но только волнение, похожее на трепет, и желание произвести впечатление достаточно непривычны. Марк еще раз бросил взгляд на часы. Ровно час и восемнадцать минут назад началось слушанье, после которого Оливер выйдет с распиской баснословного штрафа за уклонение от регистрации своей анимагческой формы. Оливер выйдет, конечно, расстроенным, возможно, даже немножко злым. И случиться это должно уже с минуты на минуту. И он, конечно, не будет ожидать встречи с Маркусом, и, возможно, даже удивится. Но Марк специально взял отгул на этот день, он сводит Оливера в ресторан и там предложит свою финансовую помощь. И будет уговаривать Вуда столько, сколько потребуется, если вообще потребуется. Он, Марк, сделает все, чтобы Оливер почувствовал себя лучше, почувствовал себя в безопасности. Ведь разве не так должны поступать хорошие парни из женских романтически-слюнявых книжонок? Судьба подарила Маркусу Флинту второй шанс (ладно, не будем врать, хрен знает какой по счету шанс, что ж поделать, если и Марк, и Оливер тормоза еще те), и он его не упустит: теперь он станет для Оливера Вуда покорным слугой и справедливым хозяином, надежной опорой и внимательным любовником, короче говоря, примерным спутником жизни. Он во всяком случае постарается. Постарается ради своего Лисенка.