Счастье

Одинокая лампочка качается под потолком старой квартирки. Побитый молью и временем диван, обшарпанный потолок, куски штукатурки на давно немытом полу, пара газет в каплях грязи, начатая смятая пачка сигарет на выгоревшем ковре… Она жила в этой дыре целый месяц, ловя его, как муху в паутину. Долгий месяц вставала под бой часов с кукушкой, которые отставали на три минуты. Целый месяц просыпалась и засыпала с мыслями о нём, о своём единственном счастье. Счастье казалось прекрасным… Она посмотрела на своё отражение в треснутом зеркале в ванной. Тёмные. Некогда лукавые глаза в частоколе черных ресниц, давно некрашеный обветрившиеся губы. Внешность не удивляла и не пугала. Что-то обыденное, пресное, как чай из пакетиков по утрам и заплеванный автобус до работы. А раньше…а что раньше? Раньше она мечтала о счастье и ловила его. Но пора возвращаться, а не ловить это что-то неизбывно-прекрасное. В её жизни ничего такого нет, а рассматривать свои поступки глупо и некрасиво. Она сполоснула лицо рыжеватой водой из-под крана, быстро вытираясь суровым полотенцем с парой дырок. В квартире царила тишина, а значит, пора было уже разбудить это её счастье. Она вышла из ванной, не забыв выключить лампочку, такую же одинокую, как и в единственной комнате её квартирки. Шаркающими шагами дойдя до спальни и зала одновременно, она увидела тело своего счастья, связанного по рукам и ногам верёвками до синяков. Она мысленно вознесла молитву, хотя её дурость не имела шанса на помощь или прощение. Парень, лежащий у дивана, приоткрыл мутные после обморока глаза и хрипло выдохнул её имя. Она передёрнулась, услышав это. Столько усталой ненависти, столько горького понимания и желания выбраться отсюда было в его голосе. Счастье казалось прекрасным, а оказалось ужасным. Не этого она хотела…или этого…кто уже разберёт? Он попробовал высвободить руки, однако тут же застонал. Было понятно отчего, скорее всего в его онемевшие кисти сейчас вонзились сотни невидимых иголочек. Она отвела взгляд, подходя к брошенной пачке сигарет и рассеянно поднимая её. Сама она не курила, берегла за каким-то чёртом своё здоровье, а теперь её пальцы стали пахнуть табаком. Этого нельзя было спустить. Криво улыбнувшись своим не менее кривым мыслям, она вынула одну сигарету и зажгла её спичкой из лежащего рядом новенького коробка. Сделав первую затяжку, дабы разжечь огонёк, она закашлялась и тыльной стороной ладони вытерла выступившие слёзы. Его глаза испуганно расширились, когда он увидел, с каким бездушно-кровожадным лицом она стала к нему приближаться. Сигарета мирно, хоть и несколько печально, тлела в её пальцах. Склонившись над ним, она улыбнулась нежно и влюбленно, как молоденькая девушка. Присев на корточки и оперевшись подбородком на обтянутые джинсами коленки, она опустила горящий кончик сигареты на грудь парня. Тот дёрнулся и захрипел, голос он сорвал ещё вчера, когда она резала ему ножом кожу на фалангах пальцев на руках и ногах. Вчера она мстила за всех тех, кого он держал за руку и с кем гулял, мстила безжалостно и строго, спокойно проводя ножом по коже. Сейчас она ставила метки на сердце, что он только её счастье. Он дрожал и пытался увернуться, однако сигарета раз за разом настигала его. Одно неловкое движение и вот трубочка табака ломается в её руке. Она нахмурилась, доставая новую. Дело надо закончить. Комнату наполнил запах горелого мяса, напоминая о шашлыках и барбекю. Безумные крики вдалбливались в мозг, однако её уже никто не мог остановить, даже она сама. Он крутился ужом, так что ей пришлось сесть на его мечущееся тело и прижать его к полу. Сигарета двигалась всё уверенней, доставляя парню адские муки. На пятой он уже не дёргался, просто тихо стонал и прятал залитое слёзами лицо. По его груди стекла пара капель крови из ожогов. Она бросила взгляд на серый рассвет за стеклом. Воскресенье, а завтра на работу. И что ей делать с её счастьем? Она опустила голову, прикрывая глаза. мысли успокаивали воспалённое сознание обезумевшей влюблённой, сигарета задрожала в её пальцах, однако дело уже было законченно. Парень обмяк и, не чувствуя касаний огонька, перевёл измученные глаза на неё. Она встала. Напоследок зацепившись носком левой ноги за его бедро и чуть не упав. Сигарета смялась в руке и ужалила её ладонь. Она тихо вскрикнула и перевела растерянный взгляд на парня. Это было действительно больно. Она осторожно лизнула место ожога и поморщилась, легче не стало. Он только тяжело вздохнул и нервно сглотнул. И что ей теперь делать? Чтобы немного проветрить мысли и избавить комнату от запаха горелой плоти, она открыла форточку и глубоко вдохнула грязный воздух, пахнущий машинными газами и едой, что готовила соседка снизу. Обыденность прочно протекала в её маленький мирок, предъявляя на них свои права. -Что ты теперь будешь делать?— просипел он, глядя сначала в потолок, а потом на неё, замершую подсвеченным рассветом силуэтом. Она дёрнулась, как от удара, а потом обернулась на него, подставив оконной реальности свою худую спину. -Я не знаю,— тихо ответила она, запуская пальцы в спутавшиеся волосы и съезжая на пол, больно зацепившись локтём о ржавую батарею. Посидев так немного, собираясь с силами. Она на четвереньках подобралась к нему, устраиваясь на коленях рядом и укладывая его голову к себе. В комнате повисло тяжёлое молчание, нарушаемое болезненным дыханием парня. Её взгляд бездумно блуждал по комнате, потом плавно перешёл на парня, двигаясь от пальцев его ног с обломанными ногтями к груди, на которой был свежий ожог в виде сердца. Сердце на сердце…как смешно и глупо, так же как и её затея стать счастливой. Наверное, она много хотела. Вот мало и получила. Парень прикрыл глаза, но под веками лихорадочно поблёскивали белки. Его грудь тяжело поднималась и опадала, а плечи болезненно выступали из-за заломленных назад рук. Он не знал, чего to` ждать от той, которая опоила его и привезла сюда, от своей бывшей подруги из института. Только сейчас он вспомнил её шальные горящие взгляды и красивые улыбки. А ведь он по сути ничего ней не знал, просто упивался её вниманием. Она склонилась над ним. запуская пальцы с выступающими костяшками в его короткие пыльные волосы, и поцеловала его, ласково касаясь его языка и нёба. Он ответил, тоже как-то устало и обреченно, можно сказать вымученно. Поцелуй был долгим, опиумно-опьяняющим, совсем не вяжущийся с прошлой жестокостью и мучениями. Она выпрямилась, глядя в упор в его глаза зверя в зоопарке. Он никогда не оправится от этой боли и унижения. Она это прекрасно понимала, поэтому в ту самую минуту, когда солнце весело и ярко заглянуло в комнату, в эту самую минуту последний огонь в её глазах потух. Она потянулась, стягивая подушку с дивана и глупо улыбаясь чему-то на противоположной стене. Решение было принято, свечка сомнений, на свете которой держалось всё её эфемерное счастье, была потушена неистовым солнцем. Опустив подушку ему на лицо, она всем весом навалилась на неё, сжимая пальцы на вытертом плюше. Он под ней почти не вырывался, уже привык, только спазматично и жалко дёргался. Его тело скоро обмякло, хотя ей показалось, что прошли дни и даже годы. Все её надежды и мечты на счастье вдруг утратили свой хмель, и она поняла, что сошла с ума уже давно и её не вылечить. Солнце злорадно заливало одинокую комнатку, блестя на лакированных ручках шкафа и подлокотниках дивана. Она сняла подушку с его лица и уткнулась в неё сама, рыдая навзрыд. Как часто она плакала, вспоминая его и мечтая о нм, но теперь она не плачет, а оплакивает: себя, жизнь, эту чёртову квартиру и его. Поднявшись на ноги и опустив его голову на мокрую от слёз подушку, от которой пахло пылью, она развязала ему руки и ноги и пошла к шкафу. выудив из него пальтишко, она бросила взгляд на бесчувственное тело и опрометью бросилась прочь, шлопнув дверью. Зеркало на секретере без одной дверцы задребезжало, по лестнице послышались дробнее шаги. Квартира внезапно опустела, хоть её и наполняло хриплое дыхание. Счастье кончилось. Он так никогда и не оправился от психологической травмы и частенько с задумчивой нежной улыбкой поглаживал на груди шрам в виде сердца. Он так и не рассказал никому, кто затащил его в ту грязную квартирку и кто его мучил. Это никого не касалось, да и не будет касаться. Как не будет никого касаться и скромная могилка его безумного счастья, которое бросилось под машину в тот роковой день. Кто же знал, что мечты так безумны в своём маниакальном желании сбываться?