Калейдоскоп

Ортега не страдал от недостатка внимания: ни чьего-то конкретного, ни вообще. А ещё он, как ни крути, привык быть вторым номером, привык, что инициатива почти всегда исходит от Сантьяги. В Цитадели это было нормально, как нормален любой заведённый порядок вещей. Комиссар отдавал приказы, начинал интриги, утверждал те или иные мероприятия, - словом, намечал путь. И в личной жизни тоже вёл себя соответствующе. Если Ортеге что-то не нравилось, он давал об этом знать, если всё устраивало, соглашался. По правде говоря, предложить что-то вперёд Сантьяги было непросто, но его это никогда не раздражало. Тем страннее оказалось признаться себе, что чего-то не хватает. Давно не оставались наедине? Бывает. Никуда не ездили вместе в последнее время? Тоже случается. Сантьяга не предлагал ничего новенького? Возможно, сосредоточился на какой-то серьёзной цели. «Серьёзной цели», - передразнил себя Ортега. Никаких более-менее интересных дел не предвиделось, уж это он знал наверняка. «Просто Сантьяга слегка охладел, что естественно, нельзя же постоянно...» Эти мысли понравились Ортеге ещё меньше. Он поднялся, прошёлся по своему кабинету и остановился у окна. «Нельзя, можно, любит, не любит - ещё на ромашке погадай! Если бы он понял, что наши отношения не идут на пользу общему делу...» Отражение смотрело скорее сочувствующе, мол, посмотри, до чего ты дошёл, уже считаешь, что это только ему решать. «Так не пойдёт. Нужно что-то придумать». Сантьяга не бездельничал, но и ничего срочного в этот час у него не было. Посмотреть в записи вечерний блок новостей, пролистать ленту «ТиГрадКома» и немногочисленные сообщения основных осведомителей, сделать пару звонков – пустяки. Да и какую интригу можно провернуть в самый разгар праздника, посвящённого окончанию обучения в магических школах Зелёного Дома? Десяток безумных дней и ночей, который начинался выпуском «ласточек», подхватывался «русалками», а заканчивался знаменитым Сиреневым балом. Многие нелюди в это время предпочитали если уж не уезжать из Тайного Города, то заниматься делами, которые не предполагают выхода из дома. Одна только Служба Утилизации была начеку – и неплохо зарабатывала на выходках юных дарований. Ортега появился в кабинете, когда комиссар задержался на подробном фоторепортаже с выпускного вечера в школе Золотой Горы, прошедшего накануне. Феи в возрасте от пятнадцати до девятнадцати лучезарно улыбались во все стороны - и некоторые почти искренне. - Ортега, ваше дело подождёт несколько минут? - Хм-м, - помощник изобразил тысячу сомнений, - раз меня не вызывали, то и ваше может подождать. Сантьяга одобрительно хмыкнул. Развернув ноутбук, он сказал: - До вас дошли слухи о скандале накануне выпуска? - Разве это повод для скандала? - удивился Ортега, сев в кресло; поболтать для начала он был не против. – Традиции Зелёного Дома таковы, что женщина, получившая магический титул, вольна распоряжаться своей жизнью как пожелает. Или уже нет? - Вольна, разумеется, но те же традиции не поощряют ранние браки. - В школах делают всё, чтобы отвратить сильных колдуний от семейной жизни, - согласился Ортега, - но упрямые ученицы находятся всегда. Правильно ли я понимаю, что фате Велеславе устроили разнос в большей степени потому, что одна из жриц имела на будущую фею определённые виды? - Верно, - комиссар выглядел необычайно довольным. – Известно ли вам, на какую именно? - Нет. - Угадаете? Ортега с полминуты разглядывал общий снимок, после чего выдал: - Третья слева. Сантьяга удивлённо поднял брови. - Не угадал? - Напротив, и я снова удивлён. Видеть перед собой – это одно, но имея в распоряжении лишь фотографию… Как вы это делаете? - У ждущей ребёнка и знающей об этом особый взгляд, - Ортега пожал плечами. - Это даже легче, чем отличить вспыльчивую женщину от обычной стервы. - Для вас есть разница? Мне казалось, вы одинаково не жалуете всех. - Да, но стервы мне не нравятся сами по себе, а вспыльчивых просто слишком тяжело забыть. Сантьяга сдвинул брови, очевидно, оценивая такой подход, потом развернул ноутбук обратно и сказал: - Спорно, но не мне критиковать ваши вкусы. С чем пожаловали? - Соскучился. Слово прозвучало буднично, но ответом стала не ироничная шутка, а многозначительная тишина, которая, на вкус Ортеги, больше подошла бы предыдущему разговору о женщинах. Сам он давно не стремился к романам с представительницами других семей, да и с навьями всё осталось в прошлом. Ему хватало той близости, которую предполагало дружеское общение. Или не совсем дружеское. Когда как. Черта, которую они с Сантьягой переступили, не была какой-то особенной, разве что немного неожиданной после стольких веков знакомства - и, чего уж таить, приятной. Даже в те минуты, когда слова «хочется» и «должно» ложились на разные чаши весов. Но сейчас говорить о личном ничего не мешало. - Приятно узнать, что тебе знакомо это чувство. - Стоило ли до него доводить? - Я рисковал покрыться чешуёй от старости, - признал Сантьяга, - но интерес был сильнее опасений. Ортега только вежливо улыбнулся. - Куда отправимся сегодня? – уточнил комиссар, не дождавшись иного ответа. - Куда-нибудь. - Надеюсь, куда-нибудь, где не будет выпускниц? - Не буду обещать невозможного, - Ортега поднялся. - Звучит не слишком соблазнительно, - Сантьяга закрыл ноутбук. - Разве я сказал, что буду соблазнять? По его лицу ничего нельзя было прочитать – уж тут он постарался. - Неужели наказание? - Если накажу тебя, то и сам останусь ни с чем. Пока Сантьяга переваривал это заявление, Ортега шагнул в открывшийся портал. Другого приглашения не потребовалось. Ожидать можно было чего угодно: от романтического ужина на необитаемом острове до какой-нибудь гадости вроде прогулки по таёжным болотам (тоже, впрочем, не лишённой доли романтики), - но на этот раз Ортега переигрывать не стал. Их окутала обычная летняя ночь, тихая и безветренная. Точно над холмом, где они вышли, плыла луна, и две тени тут же вытянулись вниз по склону – до самых ив, скрывающих овраг. Сантьяга огляделся. Незатейливый пейзаж мало радовал глаз, однако дышалось здесь легко, и шум ручья, контрастирующий с безмолвием деревьев, ласкал слух. Будь выбор за комиссаром, он предпочёл бы свет солнца, но тогда не осталось бы и того очарования, что дарила этому месту ночь. - Что здесь было? - Не важно. - А что важно? - Хочу взять с тебя обещание. Только до рассвета. - Начинаю догадываться. «Калейдоскоп»? - Вести нас буду я. - Не припомню, чтобы запрещал тебе вести. Сантьяга почти коснулся его губ, но Ортега отстранился – ровно настолько, чтобы успеть сказать: - Тогда разреши себе быть ведомым. Две тени возле ив слились в одну, а когда Сантьяга вновь открыл глаза, не было уже ни холма, ни луны, ни тихой ночи – вокруг них царило яркое, нездоровое веселье ночной улицы одного из человских городов. Лил дождь, но Ортега не позаботился о том, чтобы уберечь их дорогие костюмы – вместо этого он схватил Сантьягу за руку и устремился вперёд. Навстречу безумию короткой ночи. Во все времена для молодых магов не было лучшего развлечения. Хвастаясь друг перед другом, они соревновались в том, кто сможет открыть портал дальше и показать что-нибудь по-настоящему удивительное. «Калейдоскоп» никто не изобретал. Он был из тех затей, что рождаются сами. Просто не могут не родиться. Обычно гуляки Тайного Города собирались большой компанией и делили ночь на всех участников прогулки, но, если кто-то решал пустить пыль в глаза и потратить годовой запас магической энергии, водя за собой весёлую толпу, возражений не поступало. Посетив не меньше тридцати баров и клубов, в большинстве из которых Ортега без зазрения совести пользовался мороком и облегчённым вариантом «Заговора Слуа», чтобы угостить своего спутника очередным фирменным коктейлем, оба дошли до той стадии, когда смеяться в голос и нести всякую несусветную чушь стало необыкновенно легко. А уж целоваться в каждой точке сложного маршрута… Уговора не было, но дурная выходка Ортеги в шестом или восьмом по счёту заведении неожиданно понравилась обоим. Невидимые и неуловимые для челов, они прыгали из одного портала в другой. Лишь иногда тени, которые хулигански вылезали из-под морока, замирали там, где им замирать не следовало, и какой-нибудь случайный прохожий удивлённо охал, но понять ничего не успевал. Освещённые городские улицы сменялись мрачными трущобами - при иных обстоятельствах Сантьяга побрезговал бы даже останавливаться там, не говоря о большем, - а те уступали место видам природы. Ортега одинаково охотно целовал его на широких проспектах и в зловонных подворотнях, среди бесконечных портовых складов и в бескрайней, как море, степи с высокими и яркими звёздами, в тоннеле метрополитена под негодующий писк пасюка и среди арктических льдов. Он словно не знал усталости, а знал лишь невероятное количество странных, любопытных, невероятных, отталкивающих или завораживающих мест, о существовании которых Сантьяга даже не подозревал. Увидев, как в руках Ортеги тает третья батарейка, комиссар запретил себе считать расходы и заодно вспоминать о своём положении в иерархии Тёмного Двора. «Разреши себе быть ведомым. Это желание больше не тайна. Он в силах его исполнить». Не сосчитать, сколько раз в далёкой молодости Сантьяга устраивал «Калейдоскоп», увлекая за собой беспечных приятелей. Лица, которые давно стёрло время. Никто из них не пытался предложить ему по-настоящему интересное приключение сам, а если и делал попытки, то лишь смешил могущественного и неутомимого мага. Закончилось тем, что надоело даже смеяться. Сантьяга объявил, что утратил к «Калейдоскопу» всякий интерес. Однако осадок остался. «Мне ли не знать, как глупо звучит этот упрёк, но…» Черноту глубокой пещеры сменило тёмно-синее небо, где мгновение спустя взорвался бело-золотой фейерверк. Ядовито-зелёный. Алый. Огненно-оранжевый. Снова белый с золотым. «…почему мне пришлось ждать так долго?» - Это мы удачно зашли! – воскликнул Ортега. Выглядело не хуже последней стычки Зелёного Дома с Орденом, когда фата Беляна удивила всех «Слезами неба», а какой-то рыжий умник послал в ответ «Дикую месть». Полыхнуло знатно. И грохотало тоже от души. - Красиво, - согласился Сантьяга. Очередной залп. Очередной поцелуй. Очередной портал. Безумное путешествие продолжалось. …Сопки, саванны, заброшенные тоннели, дрейф в пузыре «Вязкой защиты» под брюхом огромного кита, огни Лондона с высоты птичьего полёта, падение сквозь облака, не размыкая объятий, лихой вираж над Витебском и тут же - красоты Большого Кавказа… Они задержались на пустынном пляже. Ортега уже настроился на очередной переход, но в последний момент услышал: - Остановись. - Время ещё есть. - Мы ни с кем не соревнуемся. Я хочу искупаться. Дорогая, но уже изрядно потрёпанная одежда полетела на песок. Они вошли в море. Далеко заплывать не стали – добрались только до косы, где устроились на линии прибоя. Просто лежали, смотря в светлеющее небо, изредка отплевываясь от набежавшей волны. Ортега ни за что бы сейчас не признался, но Сантьяга видел, как он устал. И как взбудоражен. «Остановиться, когда вошёл во вкус, тяжело, но порой необходимо». Ночь в том месте, где начался «Калейдоскоп», подходила к концу. Не нужно было смотреть на часы, чтобы знать это. - Вернёмся. - Тебе, вроде, нравилось. - А тебе скоро перестанет. - Тогда и остановимся. - Ортега, не… «Не время для твоего упрямства», - хотел сказать Сантьяга, но не успел. Сквозь портал, открывшийся под их спинами, они провалились на лесную поляну – да так легко, что даже не спугнули соловья. Он самозабвенно заливался песней в утренних сумерках, и Сантьяга не посмел прервать его парочкой звучных выражений на родном языке, хотя от соприкосновения голым задом со свежевыпавшей росой пришёл в настоящее бешенство. «Не было такого уговора!» Ортега едва сдерживал смех. Получив подзатыльник, он только развеселился ещё больше и полез целоваться. «Я тебе сейчас…» Они покатились по поляне под соловьиное пение, но на долгую борьбу сил Ортеги не хватило. Сантьяга прижал его к земле. - Ну, что скажешь в своё оправдание? - Земляника. Стоило лишь немного отвлечься от негодования, чтобы понять: действительно пахло ягодами. - Попробуй. Предложение прозвучало двусмысленно. Землянику Сантьяга любил, а вот всякие лесные забавы не очень, но компромисс нашёл мгновенно. Ортеге пришлось развлекаться собирательством. Ягоду за ягодой он вкладывал в охотно приоткрытый рот и получал награду поцелуями, которые, впрочем, становились всё слаще и слаще. Ещё немного, и Сантьяга согласился бы на большее, но время вышло. Отдавая дань традиции, они вернулись туда, откуда начали «Калейдоскоп». Солнце уже золотило верхушки ив. Тени теперь лежали на другом склоне, сливаясь с одной большой тенью холма. Сантьяга довольно щурился. Раздетый, с песком в волосах и буро-зелёными следами от травы на теле. Картину завершала пригоршня ягод, которые он успел набрать в последний момент. «Хорошо погуляли, ничего не скажешь». - Отлично выглядишь. - На себя посмотри, - хмыкнул Сантьяга, доедая землянику. Ортега плохо представлял себе жизнь без магии. И без просторной ванной комнаты тоже. В глубине души нав сочувствовал всем, кто не мог после весёлой ночки открыть портал в это замечательное место или не находил на такое простое действие сил. Но сегодня он как никогда был близок к тому, чтобы малодушно сложить «Быструю чистоту», выпасть из чёрного вихря прямо в кровать и проспать, сколько получится. То есть, часа полтора, чтобы успеть к утреннему совещанию в Цитадели. Но вышло иначе. Оказавшись под горячим душем в чужой ванной, Ортега не стал возражать. И в спальню тоже отправился как миленький. Не то чтобы ничего такого не хотелось, но желание отключиться было гораздо сильнее, хотя умом он понимал, что вариантов здесь немного: или быстрая разрядка, или медитация, или кого-то через пару часов скрутит так, что мало не покажется. Боевая магия или нет - в таких количествах было уже без разницы. Растянувшись на огромной кровати, Ортега едва не уснул. Едва, потому что Сантьяга взялся за дело всерьёз. Не так много времени длился их роман, чтобы успеть привыкнуть к тому, как виртуозно комиссар Тёмного Двора умеет работать ртом. Порой хватало даже одной мысли о. - Так-то лучше, - заключил Сантьяга. Мгновение спустя он уже опускался на стоящий член. Медленно, словно впервые открывая для себя это удовольствие. Конечно, притворялся. Но как! Даже лицом помолодел. Выглядел так, словно только разменял первую сотню лет. «Может, я всё-таки уснул?» Плавные, нерешительные движения. В чёрных, полуприкрытых глазах – страсть и отрешённость. «Да он просто издевается!» Ортега сжал его бёдра, направляя, заставляя двигаться как надо, и услышал тихий, довольный стон. Удивлённое выражение стало последней каплей. Разве это был Сантьяга, проживший тысячи лет и выигравший тысячи войн? Едва ли. Но затея была вполне в его духе. «Хотел вести, так веди. Если это шутка, то самая приятная и безобидная из всех возможных». Потом привычный Сантьяга мог сколько угодно иронизировать на тему эротических фантазий. Ортега прекрасно знал его характер. Но сейчас не мог сдержаться, потому что тот, кто отдавался ему, был прекрасен. - Сантьяга! Ещё. Сильнее, быстрее с каждым разом. Не скрывая ни восхищения, ни удовольствия. Сантьяга блаженно закрывал глаза, принимая ласки. Позволял делать с собой всё, что угодно, сколько угодно, как угодно. И Ортегу уже не волновало, явь это или сон. «Какая разница», - успел подумать он перед тем, как кончил. - Если подходить к вопросу с философской точки зрения, то действительно нет разницы, где получен опыт. - Что? – Ортега с трудом приоткрыл один глаз. - Во сне или наяву, - продолжал вещать Сантьяга, улыбаясь так, что сразу становилось ясно, где именно и в каких позах он видел подобные рассуждения, - мы одинаково направляемы волей Спящего, а точнее – отсутствием какой бы то ни было воли. - Не хочешь с меня слезть? - Зачем? - М-м-м, и правда, - Ортега обнял его, снова погружаясь в беспамятство. - Разбуди за полчаса до совещания. Удостоверившись, что сон самый настоящий, Сантьяга только покачал головой: - Не буду обещать невозможного. Семь межконтинентальных порталов и тридцать девять дальних. Не меньше сотни коротких. Без подстраховки, с минимальной передышкой. Комиссар мог поспорить на что угодно и выиграть: советники, если бы узнали, подрались бы за право устроить Ортеге выволочку с глазу на глаз. С точки зрения иерархов такое поведение для сильного взрослого мага было недопустимым. Даже если забыть о количестве потраченной энергии, оно лежало на границе физических возможностей. «И, главное, ради чего?» Но осудить его по-настоящему Сантьяга тоже не мог. «Может, и хорошо, что он родился в те дни, когда истории о моей молодости окончательно перешли в разряд городских легенд. Две настолько дурные головы для одной Семьи одновременно – это уже перебор». Ортега проснулся около двух и, глядя на циферблат, сначала не поверил глазам. Семь часов пролетели как одна секунда. Он даже не почувствовал, как ушёл Сантьяга, хотя мага такого уровня тяжело назвать незаметной фигурой. Отыскав стационарный телефон, Ортега набрал его номер. - Уже проснулись? – прозвучало вместо приветствия. - Почему ты меня не разбудил, я же просил. - Разве? – притворно удивился Сантьяга. - Видимо, Ортега, вам это приснилось. - Интересно, что ещё мне приснилось? - проворчал он, но больше для виду. - О, - голос в трубке окончательно потерял рабочий тон. - Сантьяга! - «Калейдоскоп» - утомительная вещь, и выспаться после него просто необходимо. Возвращайся в постель. Не настаиваю, чтобы именно в моей спальне… - Нет уж, вернусь именно туда. Такие сны интересные! - Это только разминка, - пообещал Сантьяга. Ортега довольно хмыкнул. Определённо, с «Калейдоскопом» он угадал, и в ближайшее время на недостаток внимания можно было даже не надеяться.