Семь скелетов в шкафу

Эвергрин устало закатила глаза. Вот уже около получаса она сидела и мужественно выслушивала причитания Бикслоу на тему того, как же тяжело было извинятся перед своими куклами, когда тот случайно перепутал их имена. И почему под удар попала именно она? А потому что никого из громовержцев в гильдии больше не было. И где в данный момент находились Фрид и Лаксус, которые были так нужны, она не знала. Но это не отменяло того факта, что пускающий театральные слезы Бикслоу все еще сидел рядом и ждал поддержки изрядно раздраженной напарницы. И во время очередного вопля Бикслоу, фея все-таки не выдержала. — Да хватит уже ныть, в конце концов! — сказать, что громовержец был удивлен — ничего не сказать. Странно, но слова ободрения он ждал именно от нее. — Ты мужик или нет? И эти слова, словно заветный ключик, запустили механизм. Лицо Бикслоу сначала удивленно вытянулось, а потом медленно расплылось в ехидной усмешке. Уронив подбородок на ладонь, маг поиграл бровями и покосился на девушку. — Откуда ж мы таких словечек понабрались? — выражение его лица с каждой секундой становилось все более насмехающимся. А это Эвергрин терпеть не могла. — В смысле? — она была прекрасной актрисой. Да, таких как эта талантливая волшебница еще поискать. Но вот проблема была в том, что сейчас ее актерские штучки не сработают; уж Бисклоу в этом плане обмануть было просто невозможно. Он слишком хорошо узнал ее за все время работы в команде. — Да, Эв, общение с этим громилой тебе на пользу не идет, — казалось, что ему доставляло какое-то особое удовольствие следить за быстроменяющимся лицом феи. Все эмоции, пролетающие на нем. Капля злобы, щепотка обиды и неподдельное смущение. Но на этом он не собирался останавливаться, моментально позабыв о проблеме со своими куклами. — Теперь понятно, почему ты постоянно высиживаешь у него в лазарете, — удар под дых, осуществленный набитой рукой Бикслоу. И теперь с упоением смотреть на свирепую Эвергрин. С наслаждением ловить каждый ее злобный взгляд, метавшийся с предмета на предмет, но никак не останавливающийся на нем. С каким-то маниакальным удовольствием следить за розовеющими щеками. До такого состояния ее мог довести не каждый, но именно Бикслоу мог похвастаться вот такими вот ее гримасами с лихвой. Ему можно было смело вручать награду «самые удачные стебы на Эвергрин». И это не было пустыми словами. — Голубки, — последняя капля, которая должна была окончательно вывести ее из себя. Последний аккорд его мелодии. Мелодии под названием «не дай бог попасться ей на глаза». Но в этот раз что-то пошло не так. Вместо привычных криков — кричащее похлеще Саламандра молчание. Вместо тянущихся к нему длинных пальцев с твердым намерением задушить паршивца — скрещенные под грудью руки. И заместо искривленного в ненависти лица — спокойное выражение и играющая на губах пугающая улыбка. — Да чтобы я путалась с таким, как он? — надменный тон, присущий аристократом, с маленькой капелькой самовлюбленности, ударил по барабанным перепонкам Бикслоу. — Да никогда! И встав из-за стола, фея пошла к выходу, элегантно покачивая бедрами. Он ожидал всего. Криков, звуков бьющихся кружек, ее тщетных попыток залепить смачную пощечину. Всего, но только не этого. Удивленно проводив напарницу взглядом, громовержец непреднамеренно начал искать глазами упомянутого в разговоре согильдиевца*. Такого бугая было сложно не заметить, поэтому через секунду Эльфман попал в поле зрения Бикслоу, как удивительно спокойно сидящий за одним из столов в то время, как вся гильдия вновь была втянута в привычную потасовку Нацу и Грея. Поменяв свое местоположение, волшебник присел напротив Эльфмана, который сохранял нейтральную сторону, решив не ввязываться в очередную драку. Что было очень и очень странно, учитывая страсть Штрауса указать нерадивым магам, что значит быть «настоящими мужиками». Заметив присевшего за его стол громовержца, Эльфман приветливо улыбнулся. — Как поживаешь, чудила? — хотя так называемым «чудилой» волшебник не был, именно так окрестил его Бикслоу, решив, что такое прозвище как нельзя подходит этому парню. Не каждый мог похвастаться подобными габаритами. Не называть же его чудовищем, в конце концов? На подобную колкость Эльфман не обратил никакого внимания, продолжая поглядывать в сторону потасовки, в которой были видны лишь торчащие в каком-то непонятном клубке руки и ноги. А также доносившиеся ругательства огненного и ледяного магов. — Как обычно, — решив не расписывать весь свой день по полочками, отозвался пепельноволосый. Такого краткого ответа было вполне достаточно, поэтому Бикслоу быстро перешел к теме разговора, с которым собственно и присел к нему. — Как там Эв? — решив не тянуть кота за хвост, спросил он. К сожалению, этот вопрос не произвел того эффекта, на который он рассчитывал. Эльфман медленно обернулся на собеседника и скептически поднял бровь. — А разве не ты сейчас сидел с ней? И вот на этом моменте губы темноволосого волшебника растянулись в знакомой усмешке. Значит, все-таки не показалось. — А ты и оторваться от нас не мог, — Бикслоу засмеялся. Засмеялся так, что сидящие за соседними столиками фейритейловцы стали нервно оборачиваться. — Я-то думал, что ты мне позвоночник посверлишь своим взглядом. Эльфман покраснел до кончиков ушей и отвернулся. Да, маловероятно, что всему виной резко подскочившая температура. — Я? Н-нет, ты что такое несешь? — Да ладно тебе, — громовержец вновь ухмыльнулся, не сводя глаз со смущающегося Эльфмана. От первоначального самодовольного «мужика» практически ничего не осталось. Какой удивительный эффект производит на человека всего каких-то пару слов. — Знаешь же, как Эв сохнет по тебе еще с экзамена на старшего волшебника. Да, это было его козырем. Его тузом в рукаве. И неоспоримым аргументом в споре с Эвергрин (хотя та с пеной у рта доказывала, что это не более, чем плод его фантазий). И что самое прекрасное — Эльфман был ни слухом, ни духом. Этот вывод можно было извлечь из его округлившихся глаз, открывшегося в удивлении рта и буквально окаменевшего тела. На секунду Бикслоу показалось, что он ненароком наложил на Штрауса заклинание. Но в следующее мгновение крупный мужчина пошевелился, вперив взгляд в громовержца. — Сохнет? Что за бред? — он хотел в это верить, безусловно. Но какое-то липкое чувство, охватившее разум, не давало никакого права на это. Но неужели в этом еще кто-то сомневался? Сомневался, видя, как эти двое пререкаются между собой, как часто их замечали вместе, после чего каждый разворачивался и уходил своей дорогой. Но нет же… — Ну не скажет же она это в лоб, — черт, он чувствовал себя каким-то ангелом в подгузниках и колчаном золотых стрел с рубиновыми наконечниками-сердечками наперевес. Это выглядело, как минимум, странно. Он сводил вечно орущую стерву Эв и этого перекачанного чудища? Ох, да, они друг друга стоили. Оба чокнутые. И тут мимо их стола прошла героиня сия разговора, так плавно и грациозно, словно шла не мимо болтающих парней, а по красной дорожке навстречу Оскару. Копна светло-каштановых волос пролетела вслед за хозяйкой, оставляя за собой какой-то нежный, легкий аромат. Не она ли недавно самодовольно удалилась из гильдии, оставляя после себя какую-то ауру проигранного боя? Бикслоу и Эльфман проводили ее взглядом. После чего громовержец ухмыльнулся и прикрыл глаза, выдавая, кажется, самую очевидную вещь на свете. — Мы же слишком гордые.

Гордость - смертный грех прекрасной феи.