Другие миры

Она опять просыпается в чужой постели и опять не сразу вспоминает где она. И так уже которые сутки подряд. Она заперта в этой квартире с мужчиной который её ненавидит. А она ненавидит его. А вот собственно и он. Её взгляд натыкается на его фигуру, вальяжно расположившуюся в кресле напротив. — Доброе утро. Он вроде бы даже приветлив. — Доброе. Бросает она, устраиваясь на кровати поудобнее. — Не выспалась? Он улыбается, и пристально на неё смотрит, вроде бы как если задумал что-то. — Почему ты так на меня смотришь? Её интерес вполне понятлив, он сидел ждал её пробуждения, хотя мог придушить во сне, это ему больше подходит. Он пожимает плечами. Некоторое время они молчат, то разглядывая обстановку, то бросая взгляды друг на друга. И тут она решается кое о чём его спросить. Кое о чём личном. Что вряд ли ему понравится. — Ты знаешь, что человек, обратившись в вампира, вспоминает всё, что ему внушили забыть? — Милочка, я родитель почти всех линий вампиров. Конечно я знаю об этом нюансе. Я вообще… Брюнетка перебивает вампира не дав ему договорить. — Дело в том, что я кое-что вспомнила… — Да? Интересно что же? Он не собирается ей уступать. — Нашу ночь. Ту, которую ты внушил мне забыть. — И что? Если ты всё помнишь, ты помнишь и то, что тебе понравилось. Мужчина обаятельно улыбается. Она смотрит на него внимательно словно пытается что-то понять. Что-то решить для себя… — Я всё думала и гадала почему. Почему ты внушил мне забыть… — И к какому же выводу ты пришла, дорогуша? Вмиг он у стола, откупоривает бутылку с виски. Делая глоток, он отчасти желает, чтобы этого разговора не было. Он закрывает пробкой бутылку и прикрывает веки, делая ещё глоток из стакана. Вампирша подходит к нему, её ладонь скользит по его спине, и оказывается на его плече. Он выжидает, секунд двадцать, но всё-таки оборачивается. — Мне кажется в ту ночь ты проявил свою человечность, а ты не хотел этого. Не хотел чтоб кто-либо знал, что ты можешь что-то чувствовать. Её голос звучит приглушённо, он смотрит на её губы, может быть потому что хочет её поцеловать или потому, что не хочет смотреть ей в глаза. Да какая разница? Она так близко. Он чувствует её дыхание. Он вновь хочет её. Это какое-то безумие. Он не должен. Её руки скользят по его ладоням держащим алкоголь. — Ты должна была умереть тогда. Сам не зная зачем, шепчет он. — Я и умерла, Никлаус. Отвечает она. Его глаза мечутся по её лицу, на котором сейчас нет эмоций. Он вздыхает. — Ты должна была умереть от моих рук. Он начинает злиться. Швыряет бутылку виски на диван, она скользит по его краю, и падает на ковёр. Зачем она вообще подняла эту тему, недоумевает он. Теперь их ничего не разделяет, его руки свободны, как и её. Её ладонь ложится на его лицо. Успокаивая? Касание едва уловимое, и нежное. Он теряет над собой контроль. Но уже по другому. — Что ты делаешь, Катерина? Дыхание сбивается, и говорить от чего-то становится трудно. — Почему ты внушил мне забыть? Её губы двигаются навстречу его губам. Его глаза встречаются с её. — Зачем ты внушил мне забыть, если я всё равно должна была умереть? — Я не знаю. Признается он. — Ты увлёкся мной, так ведь? Она становится собой. Плутовкой за которой он гонялся половину тысячелетия. — Жаль, что я не убил тебя. Шепчет он ей прямо в губы. — Жаль. Отвечает она. И целует его. Утром: — Какой сегодня день недели? Брюнетка заходит на кухню, и наливает себе кофе. — Кажется четверг. Отвечает ей колдун. — Или среда. Как бы невзначай кидает Никлаус. Он пристально следит за вампиршей, провожая её взглядом. — Странно, последнее что я помню как так же проснулась. Произносит Кэтрин, подходя к окну, и отодвигая занавеску. — Неудивительно пить нужно меньше. Усмехаясь, в свою чашку с кофе, отвечает древний. Вампирша оборачивается и смотрит на него. — Почему, ты так на меня смотришь? Спрашивает Клаус, словно помимо своей воли. — У меня ощущение дежавю. Произносит брюнетка. У него у самого точно такое же ощущение. Но это не должно повториться. Клаус слишком сильно сжимает кружку в руке, так что по ней тут же бежит трещина. — Кажется нам пора. Древний даёт знак напарнику, и тот покидает квартиру. Уже у порога, Клаус оборачивается и в секунду оказывается у окна с Катериной. — Скажи мне, что вся вербена вышла, и я могу тебе доверять? — О чём ты? Девушка пятится, оглядываясь по сторонам. — Ты чиста? Вампир хватает её за руку, удерживая и дергая к себе. Внушение действует, и вампирше как марионетке приходится отвечать правду. — Вербена вышла. — Я рад. Будь умницей, и посиди здесь тихонько, пока я не вернусь. Она кивает, и от волнения облизывает пересохшие губы. Зря она так делает, потому что он близок к соблазну впиться в них поцелуем. — Кэтрин, не играй со мной. Рычит мужчина. — Я не понимаю о чём ты. Её взгляд выглядит испуганным, и правдивым. Внушение подействовало. Она забыла весь вчерашний день. Их разговор. Их поцелуй. И то, что за ним последовало. Забыла то как умоляла его укусить её в порыве страсти. Забыла то как сама пила его кровь, слизывая её с его обнаженного тела. Её укусы конечно зажили, но он помнит их так отчетливо, что сейчас испытывает возбуждение. Клаус разжимает свои пальцы которыми впивался в её кожу, удерживая её за руку. — Мне пора. Он разворачивается, хотя конечно хочет остаться. Гибрид покидает квартиру с вампирской скоростью, оставляя девушку в недоумении. Ему так просто сделать вид что ничего не было. И как ему повезло что он первородный и может ей внушить забыть всё. Вот только ему то придётся помнить. Их жаркие тела на белых, прохладных простынях и тогда в 1492 и вчерашним днём, перетёкшим в ночь. Кэтрин смотрит на календарь, что висит на стене у двери. Дата на нём явно свидетельствует, что она пропустила целый день своей жизни. Ей определенно не стоит так много пить. Или определенно стоит сейчас выпить. На полу у дивана она находит бутылку виски. Через миг она делает обжигающий горло глоток.