Под луной...

      Ночь… Луна… Кладбище…       Ясноликая красавица превращала даже такой печальный пейзаж из жутковатого и пугающего в таинственный и сказочный. Серебристые лучи, расцвечивая надгробия, словно преображали их, наполняли новыми чертами и новыми красками, как бы это не казалось удивительным, но ночь рождала неповторимое виденье окружающего мира и его понимания. Невообразимые красоты этого бренного бытия, преисполненного покоем, тишиной, умиротворением и…       Вдруг этот покой разбился вдребезги, а тишину ночи разорвали страшные, душераздирающие и жуткие звуки. Возможно, в это полнолуние кто-то решился на страшный ритуал и жертвоприношение?       Ночь… Луна… Кладбище… И завывания страшной муки, что разносились на мили кругом. Разве возможно в этой мертвой гармонии снести столь ужасающие страдания, разве может хоть одно живое существо исторгать столь леденящие душу звуки?       И вот, наконец, на последнее пристанище усопших вновь опустилась тишина, но продлилась она недолго, вскоре снова покой этого места потревожил странный булькающий звук, кряхтение, покашливание, сопение и…       — Что-то я сегодня не в голосе, не находишь, Северус? — опять хриплое покашливание и звуки громких глотков. — О, вот теперь самое то… До — ре — ля — соль… Бля, а что дальше-то? Их вроде семь должно быть… или нет… Не, точно семь! Знаешь, а ведь я даже заставил Гермиону мне аккомпанировать, пока слова учил и репертуар она мне подбирала… Ха! Знала бы она для кого петь собрался, но я честно признался, что пошел покорять любовь всей своей жизни… Ну так, она ж спит и видит кому бы меня сбагрить, а то я всю их с Роном личную жизнь ломаю. Ниче, потерпят!       Опять старательное кряхтение и отборный мат. А что делать, если земной шар как-то не очень надежно держит Героя магической Англии, великого и непобедимого, а главное, вусмерть пьяного Гарри Джеймса Поттера? Бутылка огневиски покачивалась в правой руке, левой же он держался за ближайшее надгробие, что изображало какого-то старичка-мага, который сидел в позе роденовского мыслителя. Сначала ухватившись за его пьедестал, потом за ногу, руку, добрался до головы — это когда луна почему-то решила хороводы в ночном небосклоне поводить и обзавестись парочкой сестриц. Ох, как же тяжела судьба безответно влюбленного…       — Молодой человек, можно поаккуратней? Мой нос очень гармонично дополняет всю композицию, без него я буду не столь внушительным…       — Ой, простите мистер… мистер… — и Гарри Поттер, подслеповато прищурившись, попытался прочитать имя уважаемого и внушительного, — мистер Бардз… Бадрзж… Б…а…р…д…жжж… Вот же дал Мерлин фамилию!       — Теодор Барджман, молодой человек, и позвольте вам напомнить, что мы уже с вами не раз и не два знакомились друг с другом. Гарри, возможно, уже пора домой? За полночь давно, вам завтра не на дежурство?       — Ха! Я взял отгул, имею право, у меня сегодня ответственное мероприятие… — и парень опять приложился к бутылке. — Будете, Тео?       Каменное изваяние с тоской взглянуло на полупустую бутылку, но, осознавая невозможность и несбыточность своего желания, лишь мотнуло мраморной головой.       — К моему огромному сожалению, Гарри, но я не могу составить вам компанию. Я хоть и магическая статуя, но изводить столь ценную жидкость впустую не стану. Ладно… А о каком мероприятии вы говорили? По-моему, ваше теперешнее состояние совершенно не совместимо с чем-то более или менее ответственным…       — О, это очень ответственная миссия и состояние мое самое то, самое подходящее… — и вот, молодой человек встал практически вертикально и практически самостоятельно.       — Я собрался спеть серенаду! — как-то торжественно и воодушевленно ответил он своему собеседнику, у которого лицо хоть и мраморное, но испуг и паника на нем были до комичного понятны и четко видны.       — Вы хотите сказать, что эти завывания на луну были пением?! — ужас в голосе повидавшего жизнь мудреца внушал уважение к вокальным данным молодого мага.       — Ну, так это я еще не распелся… Вот еще пару глоточков и все…       — Стесняюсь спросить, но что «все», Гарри?       — Ну, как же, дойду до кондиции…       — До какой? — опасение и надежда так странно переплелись в интонациях скрипучего голоса уважаемого Теодора.       — До нужной, конечно…       — А… — опасение практически переросло в панику. — То есть, если я правильно понял, то вы желаете исполнить серенаду для Северуса Снейпа, который уже двенадцать лет как обрел покой и давно шагнул за Грань?       — Знаете, Тео, вот если так посмотреть на это, то оно, конечно, как-то и не очень, а вернее, даже очень не так, но дело собственно в том, что мне совершенно по фиг… Шагнул Снейп за Грань — подумаешь, у каждого свои недостатки и этот не самый страшный у него… Все там будем, а это так — репетиция!       — Ладно, Гарри, что ж, вы уже вполне сознатель… взрослая личность и вольны поступать по своему усмотрению, но не могли бы вы исполнить небольшую просьбу уважаемого в прошлом мага? — и столько мольбы отразилось в каменном взоре.       — Легко, мистер Бадрзсжсман, — и невозможно не умилиться детской радости на пьяной героической мордахе — он смог, он выговорил, а то, что в фамилии достопочтенного мага слегка букв добавилось и сменило месторасположение, не столь важно…       — Ох… Ладно, пусть так… Видит Великая, это самые необычные двенадцать лет в моем посмертии, но серенады — это уже чересчур. Так вот, Гарри, не сочтите за труд, но не могли бы вы наложить на меня Сонные чары? Признание в любви, тем более, в такой необычной форме, довольно интимный процесс, я буду себя чувствовать очень неуютно, став свидетелем ваших душевных излияний…       — Вот и зря, Тео… Песни-то хорошие… — немного обиженно взглянул на неблагодарного слушателя парень: он старался, разучивал слова и мелодию, а с полным отсутствием слуха, знаете, это довольно не просто. Но слова в ней красивые, а смысл какой! Правда, Герми в первый же день сбежала, но фонограмму, записанную на магический кристалл, оставила. А самое удивительное — ему понравилось, давно он ничем так не увлекался. Хотя парни в аврорате стали от него шарахаться — стоило ему немного забыться и начать подпевать полюбившиеся слова, как в него сразу летели или Силенцио, или Обезъяз, ну, или просто что-то тяжелое. Ни фига они не смыслят в прекрасном…       — Песни?! — безнадежность и страх. — Нет-нет, Гарри, боюсь я не очень большой поклонник современной музыки, в мое время все было немного иначе… Так что…       — Ну, как пожелаете… Мне не трудно, но вот со временем… я себя сейчас не очень контролирую и боюсь могу вас усыпить и на более длительный срок, чем вы просили… — неуверенный поворот головы в поисках поверхности, на которую можно было бы установить бутылку с живительной жидкостью, ага, вот тут, у ног Тео — самое то, только бы не разлить. Так-так, аккуратненько, ага, вроде стоит, а теперь достать бы волшебную палочку, вот и она…       — Знаете, молодой человек, чем дольше, тем лучше…       — Ну, как знаете, Тео, как знаете… Хотя вы многое теряете… — и молодой маг прикрыл глаза, старательно сосредотачиваясь и вспоминая необходимые движения палочки, но даже опасность навечно быть погруженным в сон не могла заставить уважаемого Теодора Барджмана стерпеть пытку, которую Гарри Поттер пением зовет. Убить того мало, кто надоумил этого мальчишку на столь чудовищный поступок, век бы ему Поттеровы серенады слушать… Эта была последняя осознанная мысль в мраморной голове уважаемого в прошлом мага, так как молодой аврор все же припомнил и движения и само заклятие.       — Можно подумать… Зато теперь мы с тобой, Северус, остались наедине и никто не сможет прервать меня на самом переживательном моменте. Знаешь, а я скучал… Проклятая неделя так долго тянулась, отгул пришлось просто выгрызать у начальства… Ну и что, что я одинок и у меня нет семьи, это совершенно не значит, что мне хочется и дневать, и ночевать на работе… У-у-у-у, упыри проклятые, сколько они моей крови попили… Слушай, а как думаешь, может мне уволиться и устроиться смотрителем на кладбище, все к тебе ближе… — возмущенный порыв ветра растрепал отросшие непокорные локоны Героя и уронил оного на колени, он конечно и сам уже понемногу соскальзывал, земная гравитация почему-то именно в этот момент казалась такой непреодолимой, а пальцы почему-то предательски разжались. Но, если честно, теперешнее положение было намного удобней.       Он устроился практически у самой надгробной плиты легендарного Ужаса Подземелий Хогвартса, хотя до бутылки теперь было не дотянуться, так как она находилась вне зоны его досягаемости — поднять себя Поттер был уже не в состоянии. И не удивительно, ведь это уже вторая по счету бутылка коллекционного, двадцатилетней выдержки…       — Вот всегда ты так… А я, между прочим, все уже обдумал… Домик у смотрителя правда не большой, но маг я или где? Каждый день смогу тебя навещать, — мечтательные нотки в молодом голосе делали ситуацию сюрреалистичной, но кому какое дело? — Заебался я, Северус… Представь, они все, до сих пор, считают, что я им что-то должен — с какого перепугу? Вот только ты мне и рад… — и вновь порыв ветра взъерошил его волосы, то ли опровергая, то ли подтверждая слова парня.       — Вот-вот, только ты меня выслушаешь, поймешь и поддержишь, за то и люблю тебя… Так, а чего это меня опять на жалобы потянуло, я ж к тебе по важному делу, ага… Буду снова в любви признаваться, а что? Я целых две недели репетировал, так что, готовься, сейчас как спою… Только кристалл отыщу, а то без музыки совсем фигово… Не, ты не подумай, я буду очень-очень стараться! — нервные шебуршания не совсем трезвого мага таки увенчались успехом и он смог добыть искомое. Потом еще какое-то время прошло практически в тишине, ну если не считать старательного пыхтения новоявленного вокального дарования, что все пытался припомнить, как же оно все-таки включается.       И вот, в ночной тиши раздались первые аккорды мелодии, которые своей милозвучностью вначале обнадежили и даже были созвучны красоте сегодняшней ночи, ее ощущению. Шелест листвы, дыхание ветра, яркость и красота ночных светил… Все так нереально и гармонично… Но…       Как только горе-солист приступил к исполнению музыкального произведения Бруно Марса «Talking to the Moon», он с легкостью разрушил все очарование весенней ночи и ее гармонии… Это было невообразимо: агония умирающего тюленя, безвинно замученной кошки, путем отрывания ее хвоста, и завывания бешеного пса, довольно основательно бешеного… Но сколько экспрессии, сколько страсти!       Повезло Северусу Снейпу, что он уже давно мертв, или нет — тогда он мог бы, по крайней мере, проклясть неугомонного мальчишку, а то и просто убежать… Все лучше, чем терпеть эти истязания… Но так как ничего этого многоуважаемый профессор Зельеварения проделать не мог, то в ночи продолжали звучать брачные завывания драклов…       I know youʼre somewhere out there       Я знаю, ты где-то там,       Somewhere far away       Где-то там далеко.       I want you back       Я хочу, чтобы ты вернулась,       I want you back       Я хочу, чтобы ты вернулась.       My neighbours think       Мои соседи считают,       Iʼm crazy       Что я сумасшедший,       But they donʼt understand       Но они не понимают:       Youʼre all I have       Ты все, что есть у меня,       Youʼre all I have       Ты все, что есть у меня…       Припев удался особенно душевно, а подвывания особенно убийственно. Казалось, даже сама луна содрогалась от этой «душевности», но Поттера это ничуть не трогало. Правую руку он прижал к груди, а левую положил на плиту, что укрывала его обожаемого Северуса и была испещрена благодарственными словами, которые, наверное, возмутили бы человека, что нашел упокоение в данной могиле, но сейчас это было не главное. Самозабвение, с которым выводил рулады наш герой, вызывало ужасающее восхищение, благо, на мили кругом не было никого, кто бы мог восхититься.       At night when the stars       Ночью, когда звезды       Light on my room       Освещают мою комнату,       I sit by myself       Я сижу один и       Talking to the Moon       Говорю с луной.       Try to get to You       Пытаюсь вернуть тебя       In hopes your on       В надежде, что ты где-то там,       The other side       На другой стороне,       Talking to me too       Тоже говоришь со мной.       Oh am I a fool       Или я просто идиот,       Who sits alone       Который сидит один       Talking to the moon       И разговаривает с луной?       Iʼm feeling like Iʼm famous       Мне кажется, будто я знаменитость,       The talk of the town       Весь город говорит обо мне:       They say       Они говорят,       Iʼve gone mad       Что я свихнулся,       Yeah       Еее…       Iʼve gone mad       Да, я сошел с ума,       But they donʼt know       Но они не знают того,       What I know       Что знаю я,       Cause when the       Потому что когда       Sun goes down       Садится солнце,       Someoneʼs talking back       Кто-то отвечает мне,       Yeah       Да,       Theyʼre talking back       Мне отвечают…       Теплый порыв ветра — и нежная улыбка осветила лицо молодого человека. Да, все именно так. Все-все… Как бы это не казалось глупо, невозможно, страшно и отчаянно, но он был счастлив в эти мгновения, когда мог быть собой, не притворяясь, не скрываясь и любя. Пусть говорят, что мертвых любить легко, они не могут разочаровать, разбить твое сердце или предать, но этот безумный мальчишка отдал бы все на свете, только бы вновь увидеть бездонные тоннели глаз, приподнятую в вопросе бровь, и ироничную, злую, но от того не менее желанную, ухмылку на его губах…       At night when the stars       Ночью, когда звезды       Light on my room       Освещают мою комнату,       I sit by myself       Я сижу один и       Talking to the Moon       Говорю с луной.       Try to get to You       Пытаюсь вернуть тебя       In hopes your on       В надежде, что ты где-то там,       The other side       На другой стороне,       Talking to me too       Тоже говоришь со мной.       Oh Am I a fool       Или я просто идиот,       Who sits alone       Который сидит один       Talking to the moon       И разговаривает с луной?       Do you ever hear me calling?       Слышишь ли ты, что я зову тебя?       Cause every night       Потому что каждую ночь       Iʼm talking to the moon       Я разговариваю с луной,       Still trying to get to you       До сих пор пытаясь достучаться до тебя…       In hopes youʼre on       Надеюсь, что ты где-то там,       The other side       На другой стороне,       Talking to me too       Тоже разговариваешь со мной.       Or am I a fool       Или же я просто идиот,       Who sits alone       Который сидит один       Talking to the moon       И разговаривает с луной?       I know youʼre somewhere out there       Я знаю, что ты где-то там,       Somewhere far away       Где-то далеко…       И, наконец, тишина — режущая, звонкая, отчаянная… Парень сидел, сгорбившись над могилой, уже обе руки сложив в привычном жесте, словно обнимая могильную плиту. Потом нежно провел пальцами по буквам, что увековечили любимое имя.       — Северус… — столько тоски и боли, но вот, через мгновение, он встряхивает головой, словно приходя в себя, садится ровно и поднимает взгляд к луне, свидетельнице его терзаний… Какая-то безумная улыбка скользнула по прихотливо изогнутым губам, глаза сверкнули алым пламенем, а по коже зазмеились чешуйчатые узоры.       — Хм… Знаешь, Северус, а ведь я действительно люблю тебя и ты не надейся скрыться от меня даже за Гранью, — совершенно трезвый взгляд пылающих глаз направлен в пустоту, — нам суждено быть вместе…       А потом он очнулся, моргнул и алые блики сменила изумрудная зелень, что так восхищала многих, коже вернулась ее привычная смуглость… И шальная улыбка преобразила молодое лицо делая его проказливым и невозможно привлекательным. Отсутствие дурацких очков, повзрослевшие черты лица и все тот же, но теперь уже упорядоченный, хаос на голове, делали молодого человека неузнаваемо взрослым и желанным для многих, только вот эти многие были совершенно безразличны самому Поттеру.       Он жил как умел… Работал, дружил, заводил интрижки, но его сердце было отдано одному-единственному человеку. И что из того, что он мертв? Кому как не ему знать, что смерть это не конец, а если знать что и как, то и это можно исправить… А он знал, ТЕПЕРЬ знал…       Пусть все думают, что он наивный глупец, который может действовать только по чей-то указке, плевать! Да, все ожидали, что он пойдет работать в аврорат и он пошел, но ведь никому и в голову не пришло, что у него на то имелись свои причины. Ему необходим был доступ к секретной информации и он получил ее, благодаря упорному труду и своим заслугам. Теперь, располагая знаниями и умениями Лорда, сумев раскрыть его наследие, которое сам Волдеморт не осилил, он получил возможность добраться к сокровищнице Мраксов и их знаниям, артефактам. Если бы Лорд знал, насколько он был близок к своему бессмертию, но он не знал, а следовательно, сам дурак…       Ему хватило одного намека, на который он натолкнулся в библиотеке Блэков и все — крышу парню снесло окончательно. Десять лет… Долгих десять лет поисков увенчались успехом! Он отыскал НАСТОЯЩЕЕ кольцо Мраксов, с НАСТОЯЩИМ Воскрешающем камнем, а не той подделкой, которую всучил ему покойный директор Дамблдор, вечную икоту ему в награду за все старания… И теперь он мог, действительно мог, вернуть любимого человека, только надо было его выманить из-за Грани.       Гарри верил в то, что Северус Снейп не ушел дальше, а все так же, иногда, приглядывает за ним. Вот именно в такие моменты, как сегодня, он четко чувствовал его присутствие, его взгляд, его нетерпение и желание ответить. Только за все двенадцать лет, которые он не переставая таскался сюда, упрямый зельевар ни разу ему не явился, но сегодня все изменится. Интересно, надолго ли хватит хваленого хладнокровия многоуважаемого Северуса Тобиаса Снейпа?       Ночь… Луна… Кладбище… И Поттер, что поудобней пристроился у могилы своего незабываемого и столь желанного мага. Усевшись по-турецки, он пристроил голову на ладони рук, что локтями так удачно нашли опору на его коленях. Гарри был расслаблен, немного таинственно улыбался и нежным взглядом окидывал каменное надгробие, знакомое до последней трещинки. Если бы его сейчас видела Гермиона, то насторожилась бы, ведь такое выражение лица нашего героя не предвещало ничего хорошего, оно значило лишь одно — парень принял решение и будет идти к своей цели, несмотря ни на что. Глубоко вздохнув и потянувшись всем телом, он растрепал и без того торчащие в разные стороны волосы. Что ж, продолжим…       — Ну вот и чего ты молчишь, а? Хоть бы сказал что, я тут стараюсь, стараюсь, должен же знать, понравилось или нет… И сколько в молчанку играть будешь, ведь чувствую, что ты здесь… Ну ладно, если молчишь, значит все нравится, угу… А я даже рад, а то ты б чего сморозил или вообще убираться велел, я тебя знаю, ну, или заклятием бы каким долбанул, ха! А теперь я все, что угодно, могу тебе сказать, да и спеть, и ничего ты мне не сделаешь, хотя, конечно, я был бы не против, чтоб чего сделал… Эх, мечты… мечты… Фиг с тобой, уговорил, сейчас только горло промочу, морально подготовлюсь и как спою… — прозвучало это почему-то как угроза, но из-за того, что каменная плита особых возражений не выказала, да и дух приснопамятного Снейпа не спешил появляться, то наш неунывающий герой приступил к исполнению своих намерений.       Вначале он попытался дотянуться до бутылки, но почему-то у него это не очень выходило, возможно, стоило встать, но так сложно было выпутаться из собственных ног, как же все это непросто, да уж… Потом он вдруг припомнил, что все-таки является волшебником и после того, как со всей дури хлопнул себя по лбу, в следствие чего пришлось старательно растереть ушибленное место, и только тогда сподобился невербально призвать вожделенную емкость и утолить жажду, по ходу смочив саднящее от старательных воплей горло.       — Ух, хорошо пошло… Знаешь, Сев, — молодой маг так мечтательно закатил глаза к небу, что можно было предположить, что он уже где-то далеко в своих мечтах. — Я вот все думаю, скоро бы ты меня прибил, если бы все же нам довелось пожить вместе? Я непритязательный в быту, да и Кричер довольно заботливая личность, на свой лад конечно, но с голоду я не умираю, да и выгляжу всегда прилично, лорд и все такое… Кстати, я ведь очень выгодная партия, ага, только на всю голову прибабахнутая, но ты всегда это знал, так что ничего нового для тебя в этом нет. Но я очень заботливый, очень-очень… И вообще, знаешь, я тут подумал, может, ну их, все те условности? Подумаешь, умер, я тебя умоляю, чего только не случается, зато сколько перспектив, наверное, как-то еще не совсем продумал этот аспект наших отношений, но я это все к чему?.. А выходи за меня заму… Не… не так… А давай поженимся?! — после возмутительного заявления этого невозможного гриффиндорца, все словно замерло, ни шелеста листвы, ни порыва ветра, даже ночные звуки словно кто выключил. Полная, гробовая тишина…       — Во-во, пока ты обдумываешь мое предложение, я тебе и спою, — и новоявленный жених попытался встать, к радости или все же к беде, но у него это не вышло. Ноги совершенно не желали слушаться, пустая бутылка, что уже забытой валялась на земле, была как укор и предупреждение. Да ладно, не каждый же день делаешь предложение грозе Хогвартса, мастеру Зельеварения, двойному шпиону, герою (посмертно, правда, но это не меняло дела) и орденоносцу, не совсем живому, но оттого не менее любимому, несносному, невыносимому и до потери пульса желанному Северусу Снейпу, то-то же…       Поразмыслив здраво (насколько это оказалось возможным в данных обстоятельствах), Гарри Поттер пришел к выводу, что уж если ты не можешь стоять прямо, то хоть встать на колено, пусть и одно, но надо… Это все же предложение руки и сердца, и все у них должно быть, как положено, точно! Как он мог забыть? Обшарив все свои карманы, при этом чуть полностью не завалившись на спину, наш герой отыскал в нагрудном потайном, то, что считал самым большим своим сокровищем: маленькую бархатную коробочку, от которой фонило древней и очень странной магией. Потом, опираясь на все до чего он мог дотянуться, таки сподобился приподняться и устойчивей устроиться на одно колено.       Взлохмаченный, растрепанный, в перекошенной и измазанной грязью и травой одежде (кстати, торжественный костюм лорда, если что), еле стоящий и слегка покачивающийся — вот он, истинный образчик современного принца на скоростной метле, в смысле, создавалось впечатление, будто он с нее свалился, именно в процессе набирания максимальной скорости. Бесценную коробочку он установил на надгробье предполагаемого жениха и вновь начал поиски, теперь уже записывающего кристалла. И опять пыхтение, заковыристый мат полушепотом, ну, чтоб не нарушить торжественность момента и восторженное: «О!!! Нашел!!!».       И вновь… Ночь… Луна… Кладбище… И задорный, даже скорее залихватский, мотив, что разорвал пугающую, кладбищенскую тишину своим жизнерадостным настроем. Это было фантасмагорично…       Огромная круглая луна, что поражала своей красотой и размерами, манящее мерцание звезд, таинственная глубина ночного неба, что влекла в высь, завораживала и обещала раскрытие всех тайн вселенной… Призрачное серебристое сияние, которое меняло до неузнаваемости печальный пейзаж одного из самых знаменитых кладбищ магической Британии, преображая и перерождая разнообразные памятники, обелиски, изваяния в самые фантастические декорации, какие только можно вообразить, для торжественной и незабываемой сцены предложения руки и сердца, хотя если учесть кто и у кого пытается добыть согласие, то чему удивляться, все именно в самый раз… Вот только…       Нереально звучащий электронный мотив современного синтезатора, барабанная дробь ударной установки, переборы электрогитары… Сугубо магловские звуки, что делали все происходящее еще более химерным и ирреалестичным, а когда округу огласил громогласный вой беззаветно влюбленного, то почудилось, что начался конец света.       И вновь слова и порывы, что так ярко умел выражать в своих произведениях полюбившийся Поттеру Бруно Марс; а что делать, коль у него такой подходящий репертуар, да и музыка, что заставляет непроизвольно двигаться в такт и желать поверить в то, что и ты так можешь… А чем собственно хуже? Ну, подумаешь немного не в такт и не та тональность, главное же смысл и эмоции. А эмоций этих и смысла у лорда Поттера-Блэка-Мракса хоть завались, так что, все пучком…       Itʼs a beautiful night,       Сегодня прекрасная ночь,       Weʼre looking for something dumb to do.       Мы хотим совершить что-нибудь безумное.       Hey baby,       Эй, малышка,       I think I wanna marry you.       Мне кажется, я хочу на тебе жениться.       Is it the look in your eyes,       Это взгляд твоих глаз,       Or is it this dancing juice?       Или это трепещущая душа?       Who cares baby,       Какая разница, малышка,       I think I wanna marry you.       Мне кажется, я хочу на тебе жениться.       Well I know this little chapel       Хорошо, я знаю ту церквушку       On the boulevard we can go,       На бульваре, куда мы можем пойти.       No one will know,       Никто не узнает,       Come on girl.       Давай, крошка.       Who cares if weʼre trashed       Неважно, что все нас осуждают,       Got a pocket full of cash we can blow,       Зато наши карманы полны денег, которые мы можем тратить,       Shots of patron,       Глотнём по текиле «Патрон»,       And itʼs on girl.       И в путь, крошка       Donʼt say no, no, no, no-no;       Не говори нет, нет, нет, нет-нет,       Just say yeah, yeah, yeah, yeah-yeah;       Говори только да, да, да, да-да!       And weʼll go, go, go, go-go.       И мы пойдём, пойдём, пойдём, пойдём-пойдём,       If youʼre ready, like Iʼm ready.       Если ты готова так же, как готов я.       Cause itʼs a beautiful night,       Ведь сегодня прекрасная ночь,       Weʼre looking for something dumb to do.       Мы хотим совершить что-нибудь безумное.       Hey baby,       Эй, малышка,       I think I wanna marry you.       Мне кажется, я хочу на тебе жениться.       Is it the look in your eyes,       Это взгляд твоих глаз,       Or is it this dancing juice?       Или это трепещущая душа?       Who cares baby,       Какая разница, малышка,       I think I wanna marry you.       Мне кажется, я хочу на тебе жениться.       Iʼll go get a ring let the choir bells sing like oooh,       Я пойду и куплю кольцо, а церковный хор пусть поёт «о-о-о»,       So whatcha wanna do?       Так что ты хочешь делать?       Letʼs just run girl.       Давай просто убежим, детка!       If we wake up and you wanna break up thatʼs cool.       Если однажды мы проснёмся, и ты захочешь порвать со мной — это здорово,       No, I wonʼt blame you;       Нет, я не буду тебя винить;       It was fun girl.       Это всё равно было забавно, крошка.       Donʼt say no, no, no, no-no;       Не говори нет, нет, нет, нет-нет,       Just say yeah, yeah, yeah, yeah-yeah;       Говори только да, да, да, да-да!       And weʼll go, go, go, go-go.       И мы пойдём, пойдём, пойдём, пойдём-пойдём,       If youʼre ready, like Iʼm ready.       Если ты готова так же, как готов я.       Cause itʼs a beautiful night,       Ведь сегодня прекрасная ночь,       Weʼre looking for something dumb to do.       Мы хотим совершить что-нибудь безумное.       Hey baby,       Эй, малышка,       I think I wanna marry you.       Мне кажется, я хочу на тебе жениться.       Is it the look in your eyes,       Это взгляд твоих глаз,       Or is it this dancing juice?       Или это трепещущая душа?       Who cares baby,       Какая разница, малышка,       I think I wanna marry you.       Мне кажется, я хочу на тебе жениться.       Just say I do…       Только скажи да…       И в тот момент, когда старший аврор, гроза преступного мира, и вообще очень хороший человек, с довольно позитивной характеристикой, почти покладистым характером и практически совершенство (выпитое в таком количество спиртное и не в такое поможет поверить)… Так вот, когда Гарри Поттер, в очередной раз, с особым усердием пытался как можно выразительней провыть в нужном месте и почти в нужное время, то за его спиной раздался мученический вздох и звуки любимого, необходимого и так давно не слышанного голоса:       — Сколько может продолжаться этот бедлам, мистер Поттер? Прекратите немедленно это форменное безобразие! — и столько нетерпения, неприкрытой злости и возмущения. О, да! Наконец… На лице застывшего молодого мага на мгновение появилась коварная улыбка, взгляд полыхнул алым огнем, но он быстро взял себя в руки, прикрыл глаза и вздохнул, но все же прикусил нижнюю губу до боли, чтоб довольная ухмылка не испортила всего дела, он слишком долго к этому шел…       — Отчего же вы вдруг стали так молчаливы, еще мгновение назад вы проявляли свои нездоровые наклонности довольно громогласно? — ну, вот и славно, все как и всегда, как давно этого не было.       Последние аккорды музыки и наконец на землю опустилась долгожданная тишина и покой, но надолго ли?       — Поттер, вы добились своего, неужели даже не соизволите взглянуть на меня? А я вот не отказал бы себе в удовольствии посмотреть в ваши бессовестные глаза… Даже для вас это перебор, а ведь покой и уединение мной честно заслужены, вы не находите?       Молодой человек осторожно, стараясь не упасть и по ходу не спугнуть своего долгожданного гостя, повернулся, по старой привычке немного прищурился и счастливо улыбнулся своему визави. Призрачность фигуры не вызывала сомнения в том, что этот человек совершенно не материален и давно должен был обрести свой желанный покой, который по какой-то причине так и не был им достигнут. А «причина» всех бед Северуса Снейпа довольно скалясь, сейчас покачивалась от порывов возмущенного ветра, что вторил настроению покойного темного мага. Все такой же: высокий, худой, бледный, злой, как черт, и до невозможности вожделенный… Северус Снейп…       — Северусссссс… — восторженно выдохнул молодой человек и потянул свои загребущие ручонки к дорогому призраку, на что тот только пренебрежительно скривился и зло ухмыльнулся, именно так, как желалось страждущему влюбленному, от чего молодой маг ощутил себя еще более счастливым. Да-да-да!       — Поттер, прекратите корчить из себя идиота… Вам еще не надоело? Меня вы уже знатно утомили… Неужели нельзя оставить меня в покое? Уже сколько лет прошло, а вы, вместо того чтоб угомониться, все больше и больше скатываетесь в свое безумие…       — Ну, профессор, моя жизнь, куда хочу, туда ее и качу… — руку, что все же ожидаемо прошла сквозь призрачный силуэт, он опустил, но это не поубавило его энтузиазма. — Да и вообще, вы моя единственная отдушина, что не дает укатиться далеко и надолго… Так что, простите, но ничего не могу с этим поделать, да и не хочу. Меня-то почти все устраивает…       — Я вижу и даже слышу — это ужасно! Докатиться до такой жизни… Вы хоть соображаете насколько ваше предложение возмутительно и оскорбительно? Ладно, я не отрицаю, что при жизни предпочитал видеть в своей постели представителей своего пола, но предложить такое МНЕ! Тем более, ВЫ! Да и вообще, как вы себе это представляете?       — О, как я только это себе не представлял, профессор… — и плотоядная улыбка очень так красноречиво говорила, что фантазией и воображением Герой всея и всех не обделен.       — О, Мерлин, Поттер, ну, допустим… — и призрак в отчаянии закатил свои полночные глаза и в защитном жесте сложил руки на груди, все так же размеренно и четко, как и прежде. — Предположим… правда такое предположение могло прийти только в вашу больную голову. Так вот, предположим, что я бы и не отказал столь напористому юноше в своей прошлой жизни, это если опустить тот факт, что вы ПОТТЕР… Но я делаю ударение на слове ЖИЗНЬ! Ко мне более этот термин не применим, Гарри, как бы мне не желалось обратного… — столько неизбывной тоски в этом бархатном голосе и столько затаенной боли в антрацитовом взоре, который сейчас был не способен укрыть от страждущего и желающего недостижимого гриффиндорца всю ту гамму чувств, что так долго сдерживалась, как при жизни, так и после смерти.       — Глупый мальчишка, все это невозможно… — обреченность в любимом голосе делала нестерпимо больно, но понимание его неправоты позволило Гарри Джеймсу Поттеру с легкостью вскочить на ноги и твердым шагом подойти к любимому, встать напротив него и с нежностью взглянуть в дорогое лицо. Эта метаморфоза заставила Снейпа удивленно замереть, а затем пытливо вглядеться в повзрослевшего «мальчишку».       — А что, если ты не прав? Что, если я нашел выход? Что, если мы сможем быть вместе?       — Я скажу, что ты… — а потом вдруг строгое лицо отпетого слизеринца преобразилось, какой-то азартный огонек зажегся в глубине его призрачных, но от того не менее притягательных глаз, шальная улыбка отразилась на губах и он удивленно ответил: — А я согласен, Поттер! Должен же я тебе отомстить за все годы моих мучений… да еще и с процентами…       — На процентах я настаиваю, Северус… — многообещающе и как-то интимно согласился Поттер. После, невзначай привел себя в порядок, магией очистил свой парадный костюм, оправил его, пригладил растрепанные волосы. Потом опустился на одно колено перед любовью всей своей жизни, изысканным жестом призвал в свою ловкую руку бархатную коробочку, нетерпеливо приоткрыв оную, предлагая взглянуть на ее содержимое — перстень, практически полная копия того, что подвел небезызвестного светлого и могучего к гробовой доске, только с маленькой, но очень существенной разницей. Камень, что украшал сей ювелирный шедевр, был совершенно иным: сверкающим, мерцающим всеми цветами радуги и живым… Казалось, он дышал жизнью, хотя так оно и было.       Смерть сумела увековечить вечное, создать невозможное… Малая толика самой Жизни… Тот, кто носит этот перстень и сам становится жизнью, ее вместилищем… Врут сказки, сумел таки средний брат спасти свою любимую, только зачем о том знать всем? То-то и оно…       — Это он?.. — пораженное и неверящее от зельевара.       — Да… Ты станешь моим супругом?.. — и столько желания и нетерпения в изумрудном взгляде.       — Но только при одном условии, Поттер! — грозно и строго, как и прежде.       — Все, что угодно… — радостно и счастливо.       — Больше никаких песен! — безапелляционно.       — Но, Сев… — и столько детской обиды в молодом голосе и мольбы в глазах.       — О, Мерлин! Поттер, хотя бы сделай так, чтоб я больше этого никогда не слышал, иначе…       — Все-все, я понял… — обещающее.       — Ну-ну, — неверящее.       — Ты позволишь, Северус? — и парень, взяв из коробочки перстень, потянулся к правой руке своего суженого, и аккуратно одел его на призрачный безымянный палец. Мгновение ничего не происходило, но вот эфемерный образ начал наполняться цветом и жизнью. Наконец Гарри ощутил в своей руке тепло руки любимого, но даже это не заставило отвести его голодного взгляда от бездонных глаз, что были преисполнены неверия, нежности и тепла.       Плавно поднявшись с колен, он заключил в объятия все так же застывшего в удивлении мага, крепко прижал его к себе и прошептал:       — Люблю…       — Знаю, Гарри, знаю… — и столько отчаянной любви во взволнованном голосе бывшего Пожирателя и шпиона, и веры во взгляде сурового Северуса Снейпа.       Ночь… Луна… Кладбище… И два силуэта посреди всей этой красотищи…