Все только в твоей голове

Даллон встречал разных людей в своей жизни. Абсолютно все, кого он когда-либо знал, имели разные особенности, характер и взгляды на жизнь. Разные люди с удивительными талантами попадались ему на долгой и тяжелой дороге к чему-то большему, что стояло выше одиночных репетиций за закрытой дверью собственной спальни. Некоторые из них подарили ему поистине бесценный опыт, благодаря которому он получил даже больше того, о чем мечтал. Но никогда еще Даллон не встречал такого человека, как Брендон. - Привет, - его улыбка приветливо сияет, а рука тянется вперед. - Привет, - отвечает Даллон и пожимает ладонь в ответ. Его по-особенному эксцентричная личность притягивала к себе каждого, кто когда-либо имел счастье поработать с ним. Даллон не был исключением. Брендон вызвал к себе симпатию в тот же день, когда Даллон пришел на кастинг басистом в тур. И с того момента эта симпатия росла и плавно переходила в восхищение. Они отлично поладили за то время, пока Даллон играл в группе. И это казалось невероятным. Неизменно Брендон удивлял своими скрытыми талантами - казалось, для него нет ничего невозможного, до того было потрясающе наблюдать за тем, как он мастерски принимается за что-то новое и мгновенно преуспевает. А его вокал поражал своим диапазоном. Стоило только Брендону запеть, как в груди возникала приятная дрожь. Музыкантом он был превосходным, несравненно лучшим из всех, кого знал Даллон. Поэтому он был рад находиться с ним на одной сцене. Но больше всего Даллона поражало, каким человеком был Брендон. Поначалу он, как и многие, решил, что маска равнодушной скотины - и есть его настоящая. Но спустя каких-то пару лет Даллон узнал его лучше. Они не стали друзьями, оставаясь близкими приятелями, но проницательность и терпение помогли увидеть Брендона с другой стороны. С той, которую он обычно прятал за пошлыми шутками, криками и дурачеством. Даллон нередко наблюдал за представлением одного актера, в стороне позволяя себе заметить вещи, которые Брендон боялся показывать: как смягчался его взгляд, когда кто-то смеялся над его шутками; как нервно стучат его пальцы, перед тем, как выйти на сцену; как в подавленном состоянии он предпочитал писать новые песни, устроившись в углу дивана. Или же, если нечаянно брошенная шутка в самом деле переходила границу, весь он сконфуженно сжимался и выглядел, как провинившийся ребенок, который боится признаться в плохом поступке. И Даллон знает, знает не понаслышке, что в такие моменты Брендон становится очень заботлив и внимателен, потому что ни за что не произнесет извинения вслух. Но, не смотря на испытываемую вину, шутил он часто и зло, каждый раз обращаясь именно к Даллону, который честно не понимал в чем заключается причина такого к нему внимания. И однажды, на одном из концертов, Брендон снова обратился к Даллону, но в этот раз не было издевательского тона или надменного замечания. Был лишь томный голос, говорящий, как его заводит вид растрепанного Даллона с гитарой в руках. Толпа кричала, словно безумная, и в тот день группа решила, что их взаимодействие будет отличной частью концертной программы, которую точно никто не оставит без внимания. Даллона, естественно, никто не спрашивал, и лишь Спенсер как-то странно покачал головой. - Не стоит повторять тех же ошибок, Брендон, - сказал Спенсер после того, как Брендон уверенно высказал идею. Даллон заметил, как растерялся в тот момент Брендон, но уже спустя секунду широко улыбнулся и ответил: - Ты знаешь меня, Спенс. Спенсер покачал головой: - Именно поэтому и беспокоюсь. Даллон не переносил неизвестность, поэтому всякий раз, когда выдавалась возможность, он ненавязчиво задавал Спенсеру вопросы, на которые получал либо уклончивые ответы, либо не получал их вообще. На последний его вопрос Спенсер тяжело вздохнул, чем показал, что больше не намерен отвечать. - Не беспокойся, приятель, это всего лишь прошлое. Даллон не был глуп, чтобы идти к Брендону за ответами, которые смогли бы удовлетворить его интерес и избавить от колющегося ощущения неизвестного дежавю. Поэтому он обратился к своему лучшему другу - интернету. Имя Райана Росса впечаталось в его голове, как клеймо, от которого никак не избавиться. Слова Спенсера обрели смысл, когда Даллон просмотрел несколько записей с первых их больших концертов. И теперь, находясь на сцене, Даллон не мог избавиться от чувства замены. Каждый раз, когда Брендон быстрым шагом преодолевал расстояние между ними и тянулся к нему, Даллон видел перед глазами все те записи, где на месте Даллона был Райан, с которым Брендон когда-то так же пел в один микрофон. Не было никаких очевидных причин, по которым Даллон принимал их игру на сцене так близко к сердцу. Его не беспокоили многочисленные фотографии в интернете или обсуждения об его ориентации, просто каждый раз он чувствовал себя ужасно, выходя на сцену вслед за Йеном, который, казалось бы, не замечал всех этих представлений, происходящих в паре шагах от него. И чем дольше он пытался разобраться в себе, тем хуже у него получалось скрыть усталость и подавленное настроение. И все сложней было выдерживать на себе хмурый взгляд Брендона, когда он в очередной раз уходил с репетиции раньше, ссылаясь на головную боль. Хоть и реже, но Даллон продолжал наблюдать за Брендоном. За настоящим Брендоном, который был слишком деликатным для того, чтобы спросить его в чем дело, и вместо этого неловко мялся на пороге, несмело обращаясь: - Эй, Дал, не выспался? Даллон кивал, смотря перед собой. - Можем устроить завтра выходной. Выспимся, а потом поедем смотреть город. Брендон все сыпал предложениями об отдыхе, на что Даллон снова кивал, ощущая горькую, сжигающую весь настрой досаду в груди. Ему и хотелось бы поддержать ребят, но с начала тура все шло наперекосяк, отбивая всякое желание веселиться. Он отлично понимал, как странно выглядел в глазах группы, частью которой стал так незаметно быстро, но чувство опустошенности накрывало его с головой, и он отчаянно пытался найти этому объяснение. Помимо Panic! он писал песни для собственной группы, с которой иногда выступал, когда находилась свободная минутка. И, написав однажды в старом потрепанном блокноте: "You've got your little campaign, A dirty, little smile. A snap inside my left brain, It's something that I haven't heard in quite awhile."* Даллон вспомнил один из концертов. - Я разбил губу, - говорит Брендон в перерыве между песнями. - Не знаю, видите ли вы хоть что-нибудь. Ну и похер! К черту это! Представил лицо Брендона, прямо перед тем, как подойти к нему. Он улыбнулся быстро, но эту улыбку Даллон никак не мог выкинуть из головы. - Хочешь поцеловать, чтобы мне стало легче? И Даллон поцеловал. Целомудренно и очень быстро, сейчас же отпрянув, словно от ожога. Губы и вправду горели, прямо как глаза Брендона на протяжении оставшегося времени до конца их нелепого шоу. Шоу, в котором играли теперь два актера. Они снова пели в один микрофон, как делали уже сотню раз, но Брендон не позволил ему отстраниться, когда пришло время, и поцеловал его на этот раз сам. Отчаянно и грубо. После концерта Спенсер выглядел куда угрюмее, чем обычно, и смягчился только после того, как заперся с Брендоном в гримерке на двадцать минут. Даллон же тогда не смог обсудить с Брендоном произошедшее на сцене, а на следующий день необходимость в разговоре отпала сама собой, потому что стоило ему только войти в репетиционную, как Брендон тут же накинулся на него, с привычным энтузиазмом показывая новую песню. Возможно, недосказанность между ними и была тем самым, что так тревожило Даллона. Во всяком случае, на данный момент это казалось единственной возможной причиной. И ее существование, нужно признать, поубавило в нем беспокойства, так что он твердо решил позвать всех за город на выпадавшие три выходных дня перед тем, как отправиться в очередной город, и провести, наконец, время с друзьями. Когда на следующий день Даллон высказал свою идею, Брендон мгновенно ее поддержал, Йен отказался, а Спенсер устало пробурчал что-то про алкоголизм и сон. - Что ты там бурчишь? Я не понимаю, - недовольно хлопнул его тыльной стороной Брендон. - Чувак, когда у нас последний раз выдавалось три дня свободного времени от выступлений и репетиций? Три дня, Спенс. Три. - Именно, Брен. В конечном итоге, Брендон махнул рукой и, вытолкнув из репетиционной Даллона, пошел искать Зака, чтобы оповестить о поездке за город. Даллон улыбался, когда они шли по коридору рядом, и Брендон посмотрел на него с нескрываемой радостью. - Что? - смущенно спрашивает Даллон. - Я давно не видел твоей улыбки, - отвечает Брендон и улыбается в ответ. Даллон опускает взгляд, стараясь подавить неконтролируемую улыбку, но в итоге сдается и позволяет себе рассмеяться, ощущая долгожданную легкость. Они находят Зака достаточно быстро, и уже через двадцать минут их машина мчится прямиком за город, в большой немноголюдный парк, где они проводят почти весь день, участвуя во всех авантюрах, которые только находят. Брендон как-то чуть не упал с веревочного аттракциона, после чего Зак ему категорически запретил лазить выше, чем на пару метров. За неимением других вариантов, они пошли к прокату, чтобы завершить свою прогулку чем-то более спокойным. - Что возьмем? - спрашивает Даллон, оглядываясь на уставшего Зака и полного энергии Брендона со стаканом пива в руках. - Велики! - мгновенно оживает Брендон, указывая на ярко красный. - Сто лет на них не катался. - Я пас, - отзывается Зак, недоверчиво оглядывая имеющиеся велосипеды в прокате. На удивленные взгляды поясняет: - Кататься не умею. И не хочу даже пытаться, нет, Брендон. Схожу лучше на картинг, пока вы будете крутить девчачьи педальки. Брендон возмущенно кривит губы, но замечание оценивает кивком головы. У Даллона не было особого предпочтения в цвете, поэтому он выбрал первый попавшийся - серый, и, арендовав велосипеды на час, они выехали по аллее вглубь парка. Они катались кругами, шутя и разговаривая, наверное, впервые за долгое время, не ограничивая себя и не ставя никаких рамок. Между строк можно было найти пошлый намек, в лучших традициях шуток от Брендона, но Даллону они нравились. - Эта была самая тупая идея, когда-либо приходившая ему в голову! - сквозь слезы говорит Брендон, и Даллон подхватывает эту головокружительную волну смеха. Он смеется и чувствует себя непринужденно рядом с Брендоном, слушая неловкие истории про Спенсера и их знакомство. Но, смотря на него, все равно не может назвать его своим другом. Он был для него всем, кроме друга. Это одновременно и удивляло, и удручало. Вскоре, Брендон заметил тоскливое выражение лица Даллона и предложил передохнуть на траве под ближайшим дубом. Даллон снова отметил про себя поразительную черту характера Брендона - он имел удивительную способность распознавать смятение других и каким-то чудом помогал почувствовать себя лучше. И сейчас Даллон, сидя в тени под большими ветками дуба, ощутил облегчение. Брендон искренне улыбался, с беспокойством поглядывая на него. - Не уверен, имею ли право спрашивать, - начал он, но осекся. - Мы ведь не чужие люди, ведь так, да? Даллон кивнул: - Конечно. - Ты уже больше трех недель, пока мы в туре, ведешь себя очень отстраненно, - Брендон начал незаметно заламывать пальцы, отчего Даллон не сдержал мимолетной улыбки. - Я даже не знаю что думать. Сначала я решил, что обидел тебя, но ты не подавал виду, когда я пытался извиниться. Значит, дело в чем-то другом. Ты, конечно, можешь не говорить, если это личное, но я хотел бы знать, если ты вдруг решишь покинуть меня и уйти в свободное плаванье. Даллон с удивлением посмотрел на Брендона. Он видел перед собой того самого ребенка, которым Брендон становился, совершив какую-нибудь глупость. От того сильного и внешне холодного человека почти не осталось и следа - Даллон потерял в памяти тот момент, когда смог рассмотреть в нем беззащитного и испуганного жизнью молодого мужчину, которого вдруг захотелось защитить от всех страхов, что преследуют его в строчках многочисленных песен. - Я не собираюсь уходить, Брендон. Брендон резко выдохнул, отпуская руки на колени. - Мне всего лишь нужно было время, чтобы подумать, - сказал Даллон. - Да? И о чем же? Даллон ненадолго задумался и выпалил на одном дыхании: - Расскажи мне о Райане. Он знал, что когда-нибудь не выдержит и спросит. Но не ожидал, что это случится так скоро. По тому, как больно стало в его груди, когда он встретился с безжизненным взглядом Брендона, он вдруг осознал, что происходило с ним эти самые три недели. - Почему ты спросил про него? - прочистив горло, с усилием поинтересовался Брендон. - Можешь не отвечать, - резко сказал Даллон, отводя взгляд. - Не знаю, почему я спросил. Брендон промолчал. Он смотрел на него прямо, выглядя при этом абсолютно сбитым с толку. Потребовался всего час наедине с Брендоном, чтобы все понять. Даллон влюблен. И это, к сожалению, не взаимно. Его потухший взгляд, дрожащие руки и тихий голос ясно дали понять это, а Спенсер, знавший все наперед, знал и предупреждал. То же самое случилось и с Райаном несколько лет назад. Вот в чем заключалось дежавю. Телефон Даллона замигал, оповещая о том, что час почти кончился. Обратно они ехали в неуютном молчании, а, сев в машину, уткнулись каждый в свой телефон до самого конца поездки. Полночи Даллон не мог уснуть и написал песню под названием "Le Velo Pour Deux", стараясь не замечать насколько биографической она получилась. Все утро Спенсер и Йен провели за поеданием пиццы под хороший сериал. Зак официально объявил об отдыхе, и теперь все они занимались чем угодно, но не музыкой. Хотя иногда они все же прерывали свои бесцельные занятия, чтобы сыграть пару мелодий для обсуждения. Как бы им не хотелось, а страстное желание писать музыку, совершенствовать имеющийся текст и подгонять их под другие инструменты - стояло выше бездельничества. Так прошел их второй день. Перед сном Даллон столкнулся в двери с Брендоном, и они долго не могли уступить друг другу дорогу. В итоге неловкая заминка переросла в шутку, и они оба, смеясь, решили пройтись вместе до своих номеров. Казалось, будто разговора под деревом не было, и Даллон мог наконец отпустить себе тот нетактичный вопрос, которым он был одержим последний месяц. Брендон, казалось бы, забыл, а если бы и помнил, Даллон очень благодарен за то, что тот не подает виду. Третий день они посвятили сборам и выехали намного раньше. У них в запасе было еще три часа, но и их они потратили на комфортное поселение в отеле, после чего отправились осматривать концертный зал и настраивать инструменты. Все участники были возбуждены скорым началом, поэтому, как только стали запускать людей, группа оживленно начала болтать. - Последний город, ребят, я удивлен, что мы все еще живы, - с гордой улыбкой торжественно объявляет Брендон, переводя взгляд то на Даллона и Йена, то на Спенсера. Он любил произносить речь перед выходом, когда был особенно счастлив. - Вы проделали большую работу, друзья, спасибо вам. А теперь давайте сыграем так, словно это последняя ночь на земле! Восторженно подняв руки, группа вышла на сцену под оглушительные крики заполненного зала. Брендон представляет каждого под громкие аплодисменты. Про Даллона он говорит: - Даллон Уикс - мой спаситель! И сердце Даллона, кажется, выпрыгивает из груди в тот момент. Но он кланяется толпе, машет рукой и подходит к микрофону, чтобы выдавить из себя хотя бы приветствие. Они начинают с "Nearly Witches" и публика загорается энергией. Даллон испытывает несравнимое удовольствие, играя на басу, слыша голос Брендона, раздающийся по всему залу, и ударные Спенсера, задающие ритм. Все его существо открыто для этих людей, никогда, казалось бы, он не чувствовал себя так живо, как этим вечером. И выразительные взгляды Брендона только распаляли его горячую кровь. Они танцевали, как безумные, кричали в свои микрофоны песни, кружились и заводили толпу. В какой-то момент Даллон поворачивается, чтобы взглянуть на Брендона, и замечает, как тот быстрым шагом пересекает сцену и протягивает руку, чтобы ухватить за шею и нежно наклонить голову ниже. Колени Даллона подкашиваются, и Брендон пользуется этим, чтобы поцеловать. В этот раз дольше и чувственнее, так, словно в последний раз, так словно нет ничего важнее в эту минуту, кроме них. Отдаленно Даллон слышит крики толпы, но не может сконцентрироваться, полностью отдавая свое внимание податливым губам Брендона. Им приходится отстраниться, когда начинается новая песня. Брендон поет последнюю песню - "Hurricane", не прекращая виться вокруг Даллона ни на минуту, делая вид, что шепчет на ухо будоражащие строчки, и они заканчивают концерт. Измотанные, но счастливые, они машут толпе, делают прощальный поклон и уходят за кулисы. Спенсер первый занимает душ и даже не осматривает их подозрительным взглядом, каким одаривал последние несколько недель. Даллон снова замечает быструю улыбку Брендона, от которой внутри все переворачивается. Он смотрит на него и понимает, что это проверка, буквально ощущает всем телом, которое тянет его к Брендону, как магнитом. Он в несколько шагов преодолевает расстояние между ними и впивается в его губы жадным поцелуем, мгновенно чувствуя, как льнет к нему Брендон. Они целуются бесконечность, закрытые в репетиционной, и не могут оторваться даже тогда, когда Спенсер выходит из душа. - Не могу поверить, что вы так бессовестно потеряли всякое приличие, - с возмущением воскликнул Спенсер. Даллон прикладывает все усилия, чтобы оторваться от губ Брендона и сделать шаг назад. Он не успевает почувствовать стыд, потому что у него до сих пор кружится голова от поцелуя, а мысли беспорядочно скачут в голове, не желая выстраиваться в норму. Поэтому Брендон берет всю ответственность на себя: - Мы всего лишь репетировали наш новый номер на сцене в следующем туре. - Да? И когда же будет этот самый тур? - с усмешкой спрашивает Спенсер. - Прямо сегодня, - отвечает невпопад Даллон и краснеет, встречая полный желания взгляд Брендона. Спенсер только смиренно качает головой. Он знал, что это произойдет еще тогда, когда Даллон только перешел порог кабинета на прослушивание. - У меня только одна просьба: не при мне. - Как скажешь, друг, - широко улыбается Брендон и тянет Даллона к выходу из гримерки. Они спешат к лифту, как сумасшедшие, и воспевают похвалы всем известным богам за то, что их номера находятся на самом последнем этаже. - У меня затекли ноги, - жалуется Брендон, когда остается один этаж. - Я знаю позу намного удобнее для поцелуев. И подмигивает, а Даллону тут же хочется взять его прямо в лифте. Но его отрезвляет назойливая мысль, которую тут же читает в его глазах Брендон и тепло улыбается. - Я знаю чего ты боишься, - говорит он и качает головой. - С тобой будет по-другому. Даллон пытается найти в его глазах признаки лжи, но видит лишь безграничную нежность, гармонично сочетающуюся с довольной ухмылкой на пухлых губах, которые он тут же тянется поцеловать. Но Брендон уворачивается и тянет за собой по коридору в свой номер. Закрывая за собой дверь, Даллон решает, что все же это любовь с первого взгляда.