Часть 2
2 октября 2016 г. в 14:40
Эрик не понимает, почему его так тянет к Чарльзу. Они ведь не соулмейты. Ксавьер только успел представиться, а Эрик уже знал это. Тогда он не придал этому никакого значения. При их знакомстве едва заметное пятнышко на плече не отозвалось легким жжением, как должно произойти при встрече с родственной душой. Он знал это с тех времен, когда его родители были еще живы и его мать рассказывала о том, как она встретила отца, а мужчина смеясь, описывал, как юная Эдия пыталась убедить его в том, что является его второй половинкой. Оказывается, Якоб был жутко недоверчивым в молодости, поэтому девушке пришлось приложить немало усилий, чтобы заставить того поверить в это. Дело в том, что только один из пары получал метку от рождения, одинаковую для всех, у другого же она отсутствовала и не появлялась никогда. По сути, такие люди не могли получить никаких подтверждений того, что этот человек рядом с ними - их вторая половинка. Это была некая проверка на доверие, с которой обычно не возникало особых проблем. Большинство обладателей метки при этом предпочитали сначала узнать поближе свою родственную душу, чтобы не начинать отношения с абсолютно незнакомым человеком. Поэтому часто могло быть так, что другой соулмейт точно узнавал об их связи спустя довольно продолжительное время. И Эрик придавал всему этому большое значение, как и любой человек с меткой. Хотя теперь он, пожалуй, гораздо больше хотел бы забыть об этой дурацкой легенде.
Эрик очарован Чарльзом. Его тонкими чертами лица и едва заметной россыпью веснушек на нем. Его кристально голубыми глазами, и удивительно алыми, словно лепестки роз, губами. Озорными морщинками в уголках глаз, которые появляются, когда Чарльз счастливо улыбается, и смехом, который Эрику хотелось слушать вечно. Задумчивым выражением лица, когда Ксавьер, чуть хмурясь и поджимая нижнюю губу обдумывает очередной свой ход в их шахматной партии. Стремлением помогать всем и вся, даже в ущерб себе, что порой и раздражало. Бесконечной верой в справедливость, в человечество, в окружающих, в Эрика.
Эрик влюблен в Чарльза. И он понятия не имеет, что ему делать. Поэтому при следующей встрече Леншерр просто говорит Ксавьеру, что он - его соулмейт. При этом его сердце готово выпрыгнуть из груди, потому что он волнуется, потому что впервые признается в любви, потому что он лжет. На лице Чарльза растерянность, а в голове Эрика тревожно бьется "он-поймет-он-поймет-он-поймет". Но через секунду на лице Ксавьера расцветает счастливая улыбка, и он крепко обнимает Леншерра, утыкаясь ему куда-то в плечо. А затем поднимает голову и смотрит Эрику прямо в глаза, так что тот сглатывает и склоняется над Чарльзом, осторожно целуя его. И в голове теперь только радостное "он-поверил-поверил-поверил", а еще немного чувства вины за обман, которое Эрик тут же загоняет на задворки сознания.
Чарльзу с самого начала симпатичен Эрик. Он предполагал, что Леншерр мог оказаться его соулмейтом. Но, на самом деле, Ксавьеру все равно. Ведь он, как и большинство людей без меток, не очень-то верит во всю эту чушь. В конце концов, эти метки могли просто оказаться какой-нибудь генетической особенностью, вроде того, как у одних людей карие глаза, а у других - голубые, к примеру. А все эти истории о воссоединении родственных душ - просто красивые сказки, придуманные человечеством, чтобы создать иллюзию существования чуда. Или чтобы забить себе голову, заморачиваясь поиском "того самого" человека, в то время как можно просто остановиться, посмотреть по сторонам и понять, что рядом наверняка есть кто-то, с кем не хочется расставаться, кто-то, кого ты знаешь лучше, чем себя, кто-то, кто сам бы был бесконечно счастлив никогда не оставлять тебя. И неужели так важно, жгла ли метка плечо при первой встрече, и даже есть ли она вообще? Поэтому когда Эрик говорит ему, что является его соулмейтом, Чарльз чувствует себя растерянно-удивленно и пытается поверить. Получается поразительно легко, потому что сейчас Чарльзу хочется верить. И он верит, верит всей душой.
Поначалу Эрика мучает совесть. Раздражающе скребется на сердце по ночам, когда такой теплый и уютный Чарльз прижимается к нему всем телом, тихонько сопя во сне. Вспыхивает больно обжигающим огоньком, всякий раз, когда Эрик видит, насколько Ксавьер доверяет ему. Но с каждым днем, с каждым часом, с каждой минутой и секундой, проведенной вместе, в мире и покое, вина притупляется, гаснет, пока не исчезает совсем. Остается лишь смутное беспокойство, что когда-нибудь, когда-нибудь Чарльз может встретить своего истинного соулмейта. И вот тогда все пойдет прахом. Но сейчас Эрик слишком счастлив, чтобы сильно задумываться об этом.
Чарльз встречает Мойру спустя четыре года после того, как они с Эриком стали парой. Он думает, что МакТагерт весьма милая и добрая девушка и уверен, что со временем они станут отличными друзьями. И Чарльз совсем не понимает, почему ее глаза изумленно распахиваются, когда он, лучезарно улыбаясь, говорит, что Эрик его соулмейт. Девушка хмурится, а ее взгляд становится пугающе серьезным, когда она решается сказать Ксавьеру, что на самом деле Леншерр вовсе не его родственная душа. Ведь родственная душа Чарльза - Мойра. Он не верит ни единому слову.
Чарльз слегка дезориентирован, когда возвращается домой. Весь вечер он ходит задумчивый и даже не сразу отвечает, когда Эрик спрашивает, что с ним такое, вынуждая того позвать Ксавьера чуть громче. Чарльз немного нервно посмеиваясь рассказывает о встрече с Мойрой, с легкой грустью отмечая, что даже такой, казалось бы, милый человек на поверку может оказаться таким разочаровывающим. Он недоуменно поднимает бровь, а его сердце подпрыгивает куда-то к горлу, да там и остается, когда он понимает, что лицо Эрика заметно помрачнело. Чарльз вздрагивает, когда слышит свое имя. Тихое, словно наполненное отчаянием от неизбежности происходящего. Когда он слышит правду, то просто не может поверить своим ушам. Поэтому Чарльз громко, неестественно смеется, надеясь, что все это глупая, неудачная попытка пошутить. Но когда он заглядывает Эрику в глаза, то видит в них только боль и сожаление. И страх. Страх потерять.
Но это сейчас не имеет никакого значения для Чарльза, он подумает над этим позже. Ведь внутри у него все холодеет, а в горле встал неприятный ком, который не выходило сглотнуть. Ведь он чувствовал себя преданным. И дело вовсе не в том, что Эрик на самом деле оказался не его родственной душой. На это Чарльзу глубоко плевать. Он убежден, что смог бы быть с Леншерром и без этого. Это же не так уж и важно. Но Эрик солгал ему. И это было словно нож прямо в сердце.
Эрик, зажмурившись, закрыл лицо рукой и опустился на мягкую обивку дивана. Внутри него все перевернулось от внезапного осознания. Это конец. Конец всему, что у них было. Конец напряженным шахматным партиям. Конец уютным посиделкам с чаем, когда Ксавьер, жуя что-нибудь, клал голову ему на плечо и зажмуривал глаза от удовольствия. Долгим осенним вечерам, когда Эрик, уставший после работы, удобно устраивался на диване, а Чарльз брал что-нибудь из классики и, устроившись макушкой у него на коленях, читал вслух. И зимним вечерам, когда они укутывались в один плед, прижимаясь как можно ближе друг к другу, и вовсе не потому что было так уж холодно. Чарльз не простит его ложь.
Услышав сдавленное "почему", Эрик резко поднимается с дивана. Он хочет обнять, но Чарльз мягко отстраняется и смотрит на него блестящими глазами, желая услышать ответ. И тогда Эрик выдавливает из себя слова, одно за другим. Он не хочет оправдаться, просто говорит о том, что у него на душе. О том, как полюбил Чарльза. О том, как верил в легенду. Как решил соврать, не видя другого выхода. А потом он внезапно замолкает и делает шаг куда-то вбок, к двери. Эрику сейчас хочется уйти, исчезнуть. Потому что смотреть в эти полные боли родные глаза напротив - просто невыносимо.
Внутри Чарльза все кричит от обиды. Но он игнорирует это, порываясь вперед, обхватывая руками пытающегося уйти Эрика и комкая в пальцах ткань водолазки на его спине. Потому что Чарльз знает: если отпустить его сейчас, все исчезнет. А он не может этого допустить. Через секунду его пальцы разжимаются и Леншерр удивленно понимает, что Ксавьер успокаивающе гладит его по спине и едва слышно шепчет: "Глупый, глупый Эрик..." Не веря в происходящее, он обнимает его в ответ так крепко, как только может, боясь, что Чарльз сейчас оттолкнет его. Но Ксавьер лишь продолжает гладить его по спине. И тогда Эрик крепко жмурится, и Чарльз слышит тихое, но искреннее "прости". Он берет лицо Леншерра в свои ладони и, печально улыбаясь, просит: "В следующий раз просто скажи правду, хорошо?"
Чарльз считает, что каждый имеет право на второй шанс.