Одарённый вампир - подарок или наказание?

       Всю дорогу к дому Тэхёна Чонгука преследовало странное чувство. Он знал, что этот визит изменит его жизнь, только неизвестно, в какую именно сторону. Да, можно сказать, что это чувство навеяно разговором с Чимином, но это не совсем так. Всегда рядом с хёном Чон чувствовал, что этот человек не такой как все, он особенный. Словно этот человек — частичка его души. Знаете, как в романах — родственная душа, или как сейчас стало модно называть — соулмейт.        А еще красноволосый думал над вопросом Чимина: «Что ты чувствуешь к Ви?». А что он чувствует к нему? Он вздрагивает, когда слегка прохладные руки старшего касаются его плеча или руки, а иногда и торса (иногда они дурачились, и Ви валил его и щекотал, доводя до приступов икоты). От этих прикосновений мурашки разбегались табуном по всему телу. А после возникало приятное тепло в районе паха. Вообще, Гуку очень нравилось, что Тэ уделяет ему столько времени. Одно только осознание, что о нем заботится кто-то кроме родителей, делало его счастливым. А забота Ви — окрыляла. Он знал, что как бы ему ни было грустно, он всегда придет, и только своим присутствием уже сделает младшего счастливым. А после еще и прогулка с ним, и легкий перекус в кафешке.        В конце дня Чон произнесет: «… настоящий друг». Друг… Но сердце-то кричит, что не друг, далеко не друг. А дурацкие стереотипы, которые сидят глубоко в мозгу, кричали: «Нет, это не правильно. Он и ты парни. Какой „не друг“? Забудь, найди себе девушку». Но тут же появляются воспоминания о Чимине и Шуге, о том, как они любят. Это так мило, видеть, как Мин нежно целует кончик носа младшего, а тот его смешно морщит. Как Пак прижимается к старшему в поисках тепла, которое всегда получает. И тут сразу же появляются голоса в голове: «Почему это все не правильно? Почему их любовь неправильная? Кто так сказал? Общество? Почему два человека не могут любить друг друга? Почему? Чем это аморально? Кто сказал? Бог? Так Бог любит всех, ВСЕХ своих детей. Тогда какого лешего?».        Это все напоминало случаи из комедий, когда на плечах у человека садились миниатюрные версии ангела и демона, и каждый начинал переманивать его на свою сторону. Вот и сейчас так же. Ангелом было сердце, а демоном — стереотипы, ну или мозг. Хотя, это еще нужно подумать, кто из них кто. Для одних демоном выступит сердце, а для других — мозг.        Чем ближе он приближался к дому Кима, тем больше Чонгук понимал, что ангелом было именно сердце. Ведь действительно, Ви — не друг, он уже перерос это звание, он почти приблизился к званию «возлюбленный». Ведь как еще назвать человека, который просто своим существованием превращает жизнь другого человека в сказку?        А вот и дом. Приехал.        «Ого, вот так хоромы! Кто же его родители? Он же никогда не рассказывал о своем прошлом. Хотя я и спрашивал, он тактично сменял тему. После пары таких случаев, я перестал спрашивать, видно же, что ему неприятен этот разговор.        Я сейчас стою перед входом в этот дом и не вхожу. Сердце кричит, что нужно заходить, нужно идти, а я боюсь. Боюсь, что опоздал. Что сейчас открою дверь, а там безэмоциональные родители, а на столе фотография улыбающегося рыжика с черной полосой в углу. Или еще хуже — гроб с его телом внутри.        Нет, нет, этого не будет. Он жив! Я уверен, я хочу быть в этом уверенным».        — И долго ты будешь тут стоять? — произнес кто-то, вырывая Чона с его глубоких мыслей.        — Шуга-хён? — красноволосый слегка дернулся от неожиданности. — Он… он…        — Жив? — закончил за него Мин, и продолжил после кивка. — Пока да.        — Но как? Он же ещё пару месяцев назад был абсолютно здоров.        — Хм, был. Он и сейчас ничем не болеет.        — Что? А как тогда? — опешил младший. — Хён, я ничего не понимаю.        — Что тебе рассказал Чимин?        — Что Ви-хён может умереть, если я не перестану его отвергать, — на некоторое время Чон задумался. — А еще, что он не человек. Но это же бред какой-то? Он же не привидение?! Да и те уже как бы мертвы, потому бессмертны. И он далеко не жив…        — Чонгук, — Шуга перервал нелепое бормотание красноволосого, — а какие существа тоже бессмертные?        Настала абсолютная тишина, даже птички перестали чирикать, и ветер утих. Такое чувство, что город остановился. Жизнь остановилась.        — Хён, что за вопрос? Он сейчас не уместный, мне так кажется.        — Не уместный? — Шуга устало усмехнулся. — Да, он не уместный был бы в другом случае, но не сейчас. Но не сейчас, когда этот вампир там умирает, из-за того, что ты не можешь решить для себя, кто он для тебя.        — В…вампир? Хён, ты фильмов пересмотрел? Знаешь, шутка дурацкая.        — Чонгук, это не шутка, — немного рыкнув, Юнги потащил его в дом. — Я тебе докажу, какая это шутка. Сейчас ты своими глазами все увидишь. Только в обморок не свались.        — Да, что вы с Чимином принимали? Если вам уже сказки всякие видятся.        — Реальность принимали, — и как раз эти слова старший произносил, открывая дверь комнаты, где в окружении старейшин лежал Тэ. — Смотри.        И он смотрел. Смотрел как какой-то мужик, придерживая голову Ви, подносил к его губам бокал. Чон с замиранием сердца смотрел, как двигался кадык старшего. «Сейчас так бы и оставить на нем пару красивых, ярко-красных меток», — пронеслось в голове младшего. А вот стакан убрали от лица, и Гуки увидел красные губы рыжеволосого. А после и язык, который слизал жидкость красного цвета. Как раз в этот момент он увидел два четко выделяющиеся клыка, по которым также пробежался шустрый язычок. Но дальше было то, что не хотели видеть ни старейшины, ни Шуга. Он это видел который раз за последние дни? Сотый? Тысячный?        Вампира затрясло, и он уставился в потолок, из его рта побежала кровь, а после он закашлялся, сплевывая кровь. Вот снова, организм отверг кровь в очередной раз.        — Все, я больше не знаю, что делать, — произнес один из мужчин. — Мы уже все виды крови, которые имели дали ему. Он не принимает их.        — Нужна только кровь того человека, — добавил второй.        — Предназначенного? — спросил мужчина, очень похожий на Тэхёна.        — Кого? — подал голос Чонгук.        И тут же на него уставились несколько пар глаз.        — Твоя, — просто ответил второй человек в этом помещении.        — Она его спасет? — спросил Гук.        Сейчас ему было абсолютно плевать на то, кто такой предназначенный, плевать на то, что он только узнал, что Ви вампир, а мысль, что все это розыгрыш, его даже не посещала. Ему было плевать даже на свою жизнь, главное спасти. Спасти того, кто дорог сердцу. Спасти человека (или вампира), который приблизился к званию «возлюбленный». Нет, он перешагнул это звание. Чонгук не знал, как теперь будет называться это звание, но точно знал, что это намного больше, чем просто любимый человек, намного больше.        — Так ты и есть тот Чонгук, которого в бреду зовет Тэхён?        — Да, — ответил тот. — Но, может, сначала спасем хёна, а потом Вы меня расспросите обо всем? И как раз просветите.        — Ты прав, — сказал тот самый человек, что похож на Ви. Или его нужно называть вампир?        — Что от меня требуется? — серьезно спросил Чон.        — Иди сюда, — позвал его один из старейшин. — Дай руку, — младший выполнил приказ, и сразу после это он ощутил легкую боль в районе запястья. Посмотрев на источник боли, он увидел порез, с которого начинала течь кровь. — Поднеси руку к его губам.        Как только красноволосый повернул руку к лежащему вампиру, тот сразу же открыл глаза, смотря сквозь всех присутствующих.        Гуки очень боялся, но не за себя, он боялся за любимого человека. Если его кровь не поможет? Что тогда? Но думать в этом русле не хотелось. Тем более когда капля крови упала на губу старшему, и тот, слизав ее, стал смотреть более осознанным взглядом.        Не теряя больше ни секунды, красноволосый прижал свою руку к губам Ви, чувствуя, как тот проводит по порезу языком. А спустя минуту почувствовал укус. Но боли не было, была какая-то эйфория, ощущения неимоверного счастья и безграничной любви. А после перед глазами паренька стали появляться картинки. Вот два человека: девушка и мужчина, держат на руках маленький сверток, перевязанный синей лентой. А вот те же люди смотрят, как маленький мальчик делает первый шаг, а вот тот же мальчик поднимает диван, как пушинку. Чуть погодя возле этого мальчика появился еще один, они весело игрались, пока не пришел какой-то дядя и не сообщил, что один из них станет главой общины. Еще чуть позже Чонгук видит, как маленького мальчика, лет шести, заставляют проходить ужасные тренировки на выносливость. А еще он видел, как парнишка, смотря на человека, произносил какие-то требования, а тот живо их выполнял. Этот мальчик так напоминает Тэхёна. И тут Чон вспомнил, как Тэ предложил ему поехать к родителям. Что в видении, что в его случае была одна и та же улыбка. Значит, этот мальчик, что сейчас видится Гуку, и есть Ким?        Пока он размышлял, то пропустил начало, но успел увидеть как двенадцатилетний парень прошептал что-то типа «Умри» и человек, который был перед ним, упал, но и сам мальчик тоже. После Чонгук видел, как тот трое суток пробыл в отключке.        Спустя какое-то время Чон увидел знакомство с Юнги, переезд в Сеул, знакомство с Чимином, а после и с ним самим.        А дальше был сплошной Чонгук. И глядя на себя он чувствовал любовь, но не свою, любовь Тэ. Он чувствовал, как тот радовался каждой секунде проведённой с ним, но также ощущал боль после слов «настоящий друг».        А вот последующие события Гуки вообще не понимал. Какая-то девушка, с которой он как бы встречался, болезнь Ви, свой отъезд к родителям. И вот разговор с каким-то парнем. И вот они уже оба на земле. Чонгук чуть не закричал, когда упал Тэхён, ему так страшно было за него, каждая клеточка тянулась к нему, помочь подняться, и прижать того к себе произнести: «Теперь я всегда буду рядом». И последнее, что увидел и услышал (хотя нет, больше почувствовал) Чон было: «Теперь в твоей жизни будет все хорошо» и его фотография, а дальше дикая смесь счастья, боли, радости, потери и любви. Это был такой букет чувств, что красноволосый не смог сдержать всхлип и по щеке пробежалась слеза. А после мокрого места коснулись горячим пальцем.        — Чонгуки, ты чего плачешь? — тихий шепот.        И названный сразу уставился на лежащего, который смотрел на него с легким румянцем на лице, и такой замечательной улыбкой.