__________________________________
Ноги Джона запутались в мехах, в то время как пальцы Станниса оставляли синяки на его теле. Задыхаясь, Джон скользил по кровати, повиливая бедрами и касаясь членом бедра Станниса. Из горла короля раздалось низкое урчание, и Джон чувствовал это так же хорошо, как слышал. Сноу оказался сверху, и Станнис потянул его вниз для поцелуя, зарывшись рукой в волосы Джона. Это было до странности легко — делить палатку со Станнисом, в то время как больше практически не было сухого места для сна. И он охотно выбирал тепло мехов короля вместо плаща и холода на ветру. Джон свернулся около напряженного горячего тела Станниса и почувствовал его руку, надежно сжавшую бедро. Он знал, что ему, наверное, следовало бы стыдиться самого себя. Джон проводит ночи с королем, вдобавок он бастард и дезертир, а ведь гораздо более лучшие люди не пережили всех тех сражений. И все-таки он не мог остановиться, не мог заставить себя покончить с этим, нет, не сейчас. С тех пор, как умерла Игритт, он был одинок, и пытался игнорировать тупую боль в душе — это было непозволительное чувство для Лорда-командующего на Стене. Но сейчас… Джону доставляло удовольствие то, что к нему испытывают вожделение. Станнис провел руками по его коже, и юноша, почувствовав, как тепло медленно разливается в груди, застонал в плечо короля. — Тише, — прошипел Станнис. — Стража услышит. Джон запрокинул голову назад с рваным вдохом и провел губами по щеке мужчины, зарывшись пальцами в мех.______________________________________
— Где мы? — спросил Пип, поднимая глаза от лошади, с которой он снимал шкуру. Она сломала ногу, и Станнис велел пустить ее на мясо. Джон сомневался, что последуют возражения: они ели мало, а едой служили вяленая свинина и несвежее печенье, ведь они шли от самого Кротового городка. — Волчий Лес. Четыре дня пути до Винтерфелла. — Винтерфелл, — задумчиво произнес Пип надтреснутым голосом, дрожа от порывов ветра. Метели и бури поутихли, ведь Великий Иной был повержен, но холода все равно не проходили. — Полагаю, ты теперь лорд. По-настоящему. — Он указал на Джона окровавленной рукой. — Лорд Сноу. Лорд Старк. Джон нахмурился, глядя на деревья, и не знал, что ответить. Станнис не предлагал этого снова, а Джон не просил. — Решение за королем. — Я думаю, так и будет, — сказал Пип, поглядывая через плечо. Ему было тревожно, как и всем братьям, дезертировавшим после того, как Джон потерял командование над Стеной. Станнис даровал им помилование взамен на клятву верности, поскольку считал мятеж Марша произволом и безрассудством, но люди все равно нервничали и беспокоились, боясь, как бы он не передумал и не потребовал их головы. Станнис так не сделает, но Джон знал, что никогда не убедит их в обратном. — Ты ведь согласишься, верно? Если он предложит? — Я не знаю, — честно признался Джон, толкнув ногой снежную корку. В нем просыпалось чувство вины, едва только он начинал думать об этом. Он ощущал себя вором, ведь Винтерфелл должен был достаться Роббу, или Брану, или Рикону. Но их нет, остался он один, не считая пропавшей Сансы, и теперь, когда путь в Ночной Дозор ему закрыт, ему больше некуда было идти.______________________________
Винтерфелл все так же лежал в руинах, как и восемь лун назад, когда Джон прибыл туда в слабом свете зари с потрепанной армией, состоящей из нескольких сотен одичалых и кучки дезертиров, холодных и голодных, близких к тому, чтобы стать вне закона. Джон был в отчаянии. Он был убежден в том, что Станнис — единственный, у кого он может найти убежище, но страшился, что он может быть мертв, а вид унылых развалин ужаснул его: разрушающиеся башни, почерневший камень стен, знакомые дворики и сады, попранные кровью и грязью. Теперь, стоя перед полуразрушенным Большим Чертогом, слыша отрывистые приказы Станниса и глядя на толпящихся на пустынных руинах людей, Джон почти чувствовал надежду. Ничего еще не было потеряно для Винтерфелла, он будет поправлен, при наличии достаточного количества золота и времени. У него не было сейчас ни того, ни другого, но если Станнис пожалует ему лордство, все это он получит. Я избрал для себя участь бастарда, и это привело лишь к тому, что меня закололи кинжалами. Джон занял свою старую детскую, одну из немногих уцелевших комнат Великого Замка. Она казалась меньше, но все остальное было точно таким же, как он помнил. Здесь сильно пахло грязью, пылью и дымом, и он распахнул окно, жадно вдыхая свежий воздух, хотя на улице шумел осенний ветер. Окно выходило во двор с оружейной, где Джон сражался на деревянных мечах с Роббом и Теоном, где сир Родрик учил Брана стрелять из лука. Он облокотился о подоконник и наблюдал, как люди ставят палатки и задают корм лошадям, пока не пришел Деван Сиворт с пожеланием аудиенции от Станниса. Он нашел его в бывшем солярии леди Старк. Стен огонь не коснулся, но мебель большей частью была разграблена или пошла на дрова. Станнис сидел на одном из двух стульев; Джон подумал, что их, вероятно, принесли с кухни; выщербленный и потертый стол скособочился на одну сторону, словно был пьян. Король выглядел старше своих лет, усталый и раздосадованный. Свет от камина подчеркивал тени под глазами и морщинки вокруг рта. Джону хотелось прикоснуться к его коротко стриженой бороде, обрамляющей челюсть, к коже чуть ниже уха… — Ваше величество. — Мы идем на Белую Гавань через три дня, — сказал Станнис, бросая письмо поверх разложенных на столе карт. Оно было помято с одного края и скреплено зеленовато-голубым воском. — Лорд Слишком-Толстый наконец признал меня своим законным королем. — Подозреваете ловушку? Станнис на мгновение нахмурился, а затем фыркнул под нос. — Нет, его толстый сын вернулся к нему, а Болтоны мертвы. У него нет причин что-то скрывать и юлить, и он счел нужным обеспечить меня провизией и людьми. — Стул под ним заскрипел, когда он нагнулся ближе к столу. — Он также утверждает, что не убивал моего лорда-десницу. — Как он может подтвердить это, Ваша светлость? — Он хочет в это верить. Давос Сиворт был дорог ему. — Я слышал, что он насадил голову и руки лорда Сиворта на пику. — Голову и руки какого-то преступника, как он утверждает. — Станнис просмотрел стопку писем и карт и достал оттуда сморщенный клочок пергамента, зажав его двумя пальцами. — Лорд Слишком-Толстый прислал и это, написанное самим лордом Сивортом. Он только-только научился писать перед самой поездкой в Белую Гавань. Я узнаю этот неуклюжий почерк. — Провизию и людей, — проговорил Джон, теребя воротник дублета. Солярий леди Старк располагался в близком соседстве с горячими источниками; воздух был теплым и спертым после прохлады комнаты Джона, и на затылке и шее выделился пот. — Не корабли? — Не корабли. Мы идем на Королевскую Гавань пешком. — Ваше величество, Королевский тракт проходит через Близнецы. Король снова фыркнул. — Покойный лорд Фрей еще более одинок, чем Виман Мандерли. Ланнистеры покинули Риверран и Древорон из-за таргариенского щенка в Штормовых землях, и у меня предостаточно Фреев-предателей в качестве заложников. Он откроет мне ворота, едва только я начну вешать их на виду у всего замка. — Станнис сделал большой глоток лимонной воды, вытер рот тыльной стороной ладони и поставил чашку на стол. — Я отдал командование северным войском Хозеру Амберу. — Смерть Шлюхам? — спросил Джон, и у него во рту вдруг стало горько и сухо. — Разочарован? — Удивлен, — осторожно проговорил Сноу. Смерть Шлюхам туп, как пробка, и у него темное прошлое. Люди моего отца заслуживают лучшего. — Я думал, он Вам не нравится. — Да, — признался Станнис, постукивая пальцем по столу. — У него скорый нрав и тугой ум, но он понимает свои обязанности и достаточно хорошо подходит для моих целей. Что касается тебя… Я бы взял тебя с собой. — Ваша милость? — Люди, которые мне достались от Ренли, не любят меня, а купленные сиром Масси наемники, если мы начнем проигрывать, переметнутся в один момент. — Станнис сделал паузу, рот его обратился в суровую линию. — Ты охранял меня далеко за Стеной. Думаю, я могу доверить тебе то же на юге. Джон открыл было рот, но был спасен от ответа стуком в дверь. Станнис кивнул, и Джон отворил ее, пропуская Девана Сиворта, несущего закрытый поднос. — Ужин, Ваша светлость. — Что на этот раз? — Гороховая каша, Ваше величество, — ответил Деван, ставя поднос на стол и снимая с него крышку. — Вареный картофель и тушеное мясо, сделанное из соленой рыбы. — Я ел и кое-что похуже. Можешь идти. — Мне также следует идти, Ваша светлость? — Сядь, Сноу, — Станнис махнул рукой на другой стул. — Здесь довольно еды для нас обоих, если ты не ешь столько же, сколько твой волк._________________________________
Уже перевалило далеко за полночь. Свечи почти догорели, и воск капал на край разложенной карты, а глинтвейн в чашке Джона прогорк и остыл. Они спорили несколько часов о расположении гарнизона в Винтерфелле. Джон считал, что люди горных кланов лучше подходят для этого. Они свирепые и выносливые бойцы, но не привыкли к южным приемам ведения войны. Джон упорно стоял на своем, пока глаза Станниса в темноте не сверкнули злостью. Король схватил его руку, сжав ее выше локтя так, что наверняка останется синяк. Джон забеспокоился, что разозлил его слишком сильно и хватил через край, но Станнис толкнул его спиной к двери и начал целовать, обжигая горячим дыханием и касаясь жесткой бородой, действуя больше зубами, нежели языком. Ручка двери вдавилась Джону в спину, но этой тупой боли было недостаточно, чтобы он остановился. Он положил одну руку на дублет мужчины, а другой дернул завязки его бриджей, подавив низкий стон, когда его член заскользил вдоль бедра Станниса. Король прижал его ближе, закручивая волосы на затылке Джона, покрывая поцелуями подбородок и щеки; дыхание его прервалось, когда рука юноши обхватила его член.______________________________________
— Нет, — отрезал Станнис. — Абсолютно точно нет. Джон дрожал, пряча ледяные руки в плащ. Они прибыли ко Рву Кейлин во время очередной бури; стены палаток не могли защитить от ветра, и они потемнели от сырости, от болотных вод и талого снега. — Вы спрашивали моего мнения, Ваше величество. — И твое мнение заключается в том, чтобы оставить двести хороших людей позади? — Да. — Оставлять гарнизон для нескольких заброшенных камней на болоте, никогда даже не бывших замком? Ни один лорд не пожелал сделать Ров Кейлин своим замком, потому что это место населено Детьми Леса, но Джон знал, что лучше не рассказывать Станнису детских сказок. — Да. — Довольно, — сказал Станнис, покачав головой. Свет жаровни позади него осветил его волосы подобно короне. — Я достаточно наслушался. Уязвленный, Джон отвесил полупоклон и подошел к выходу из палатки. — С Вашего позволения, Ваша светлость. — Постой, Сноу. — Станнис нахмурился на мгновение и издал грубый, раздраженный звук. Он бросил фигурку оленя на груду карт. — Скажи мне, почему. — Ров Кейлин не может быть взят с юга. — Ты говорил это и год назад. Какое это имеет значение, если мы идем на юг? — Это будет иметь значение для северян, если они не смогут вернуться домой. Станнис откинулся на спинку стула и вытянул ноги, едва не касаясь жаровни. Он закрыл свет плечом, и его лицо ушло в тень. — И кто, ты думаешь, займет его? — Железнорожденные. — С кракенами здесь покончено. Я видел это собственными глазами. — С кракенами Бейлона Грейджоя, Ваша милость. Но у него есть братья. — Эурон слишком занят в Просторе, чтобы идти так далеко на север, а Виктариона не видели уже полгода. — Станнис вздохнул, почесав бороду, покрывающую подбородок. — Если повезет, он сгинул где-нибудь в море. — А Фреи? — спросил Джон, потирая затылок. Там у него был синяк, оставленный зубами Станниса, и он покраснел, задев его. — Лорд Уолдер может открыть ворота, если Вы повесите достаточно его внуков. Он даже может дать нескольких рыцарей. Но он предал Хостера Талли и моего брата… что, если он захочет так же предать и Вас? Станнис сузил глаза, фыркнул и издал невеселый смех. — Ты напоминаешь мне лорда Сиворта, Сноу. — Да, Ваше величество, — ответил Джон, сдерживая улыбку. — Вы уже упоминали об этом. — Но ты гораздо наглее. Я часто жалею, что не отрезал тебе язык, когда мы были на Стене. — Он замолчал на мгновение, глядя куда-то между плечом Джона и выходом из палатки. — Где ты спишь этой ночью? Джон снова покраснел, тепло медленно разливалось по его щекам. — Нигде, Ваша светлость. — Буря сделала землю слишком грязной и сырой, чтобы можно было ставить палатки, и большинство людей ютилось в плащах на хоть сколько-нибудь сухой земле, какую могли найти. — Я уже послал Девана за постелью. Подойди и помоги мне снять дублет.________________________________________
— Твой брат жив, — тихо сказал Станнис. — Что? — пробормотал Джон. Он спрятал лицо в изгибе теплой шеи Станниса. Они всегда одевались и заворачивались в разные меха после этого, но сегодня Станнис обнимал его за плечи, удерживая раскинувшегося Джона подле себя, и юноша был слишком спокоен и удовлетворен, чтобы думать о чем бы то ни было. Он наполовину дремал, убаюканный теплом тела короля и его тихим, низким бормотанием; рука Станниса заботливо гладила его вверх-вниз по спине. — Твой брат, — снова сказал Станнис, скользнув рукой по шее Джона. Он запустил пальцы в волосы Сноу и потянул, пока тот не открыл глаза. — Младший мальчик, Рикон. Он жив. Узкая постель встопорщилась и ослабла от постоянного веса двух мужчин; она громко и уныло заскрипела, когда Джон приподнялся на локте и потер лицо ладонью. — Рикон? Я не… — Еще до того, как Фреи нажили себе неприятности в Белой Гавани, лорд Слишком-Толстый услышал слухи о лютоволке на Скагосе. По-видимому, это было главной причиной того, что он инсценировал смерть моего лорда-десницы. Он захотел, чтобы лорд Сиворт использовал свои уловки контрабандиста, чтобы вернуть мальчика незамеченным, — объяснил Станнис. Его рука скользнула вниз, к бедру Джона, затем он очертил большим пальцем линию тазовой кости. — И так как лорд Слишком-Толстый поклялся присоединиться ко мне в случае, если он сделает это, лорд Сиворт согласился. Рыцари Мандерли, прибывшие сегодня, донесли, что ему это удалось. Джон уже задавался вопросом, почему Станнис покинул Белую Гавань лишь с небольшой горсткой людей Вимана Мандерли, и почему большая часть его войска присоединилась к лагерю Станниса, когда сумерки окрасили небо. Это был их девятый день на Трезубце, где Королевский тракт огибает берег Зеленого Зубца; было ясно, что Станнис чего-то ждет, но он наотрез отказывался отвечать Джону о причинах задержки. — Он в порядке? — Да, вполне. Он мало что помнит, только своих родителей, и то, что Винтерфелл сожжен. Внучки лорда Слишком-Толстого, скорее всего, испортят и разбалуют его донельзя. Джон закрыл глаза. В груди потеплело от того, что он представил себе Рикона в его последний день в Винтерфелле, с яркой улыбкой и непослушной копной рыже-каштановых кудрей, его рот и руки были липкими от пирога с медом, который он принес во двор. Он преследовал Джона и дядю Бенджена весь путь до конюшен, обнимая их и обхватывая их ноги своими тонкими ручонками. С Риконом на месте их отца он может отправиться куда-нибудь после войны. Он может быть кастеляном или мастером над оружием в Винтерфелле, и вернуться домой без какой-либо вины и сожаления. — Я никому не сказал, кроме тебя, — сказал Станнис, касаясь ногой колена Джона. — Северные лорды постоянно угодничают мне, потому что считают, что я отдам Винтерфелл кому-нибудь из них. Но я подумал, что ты хотел бы это знать. — Благодарю Вас, Ваша светлость. Ему не хотелось покидать Станниса, но он сомневался в том, что будет нужен королю, когда тот взойдет на трон.______________________________________
Солнце поднималось над холмами к югу от Божьего Ока. Станнис оседлал лошадь, и суровым голосом обратился к людям в строю. Серый плащ плотно прилегал к плечам и делал ярче синеву глаз. — Какие новости, Ваше величество? — спросил Джон. — Ланнистерам удалось разбить войско Таргариена у Каменного Шлема. — Эйгон мертв? — Мертв или взят в плен. В любом случае, с ним покончено. — Рот Станниса дернулся, Джон знал, что-то была улыбка. — Его наемники покинули его. Половина разбросана в Дождливом лесу, другая поменяла свои знамена с дракона на льва. — А что Ланнистеры? — Они понесли большие потери и медленно движутся по Королевскому тракту, — сказал Станнис. Он оглянулся на людей, которые были почти готовы. — Если поспешим, то можем достичь Королевской Гавани задолго до них. Затрубили рога, и Джон пришпорил коня по Королевскому тракту вслед за Станнисом._____________________________________
Желтый плащ Станниса, цвета дома Баратеонов, был мазком солнца, что боковым зрением видел Джон. Они потеряли своих лошадей несколько часов назад, где-то около септы. Джон подумал, что это та самая септа, где умер его отец. Он знал, что сражение внутри города представляет собой крайне неприглядное зрелище — сир Родрик сказал ему об этом, когда он первый раз взял меч в руку — но это не слишком-то подготовило его к женщинам и детям, узким и извилистым проходам, заставленным телегами с сеном и базарными тележками, к плотному черному дыму, застилающему высокие шпили Красного Замка. Копье прошило его бедро, как вертел пронзает кабана. Он почувствовал не сколько боль, сколько шок от того, как ноги не удержали его и он рухнул, неловко раскинувшись, на землю; бедро обдало жаром, и Джон, ударившись челюстью, упал на булыжники узкой улочки. Желтый плащ Станниса исчез за углом. Ты хорошо охранял меня за Стеной. Он подтянулся на локтях, дотянулся до меча и обхватил рукоять рукой, как вдруг что-то мокрое и теплое ткнулось в его щеку. Это был Призрак; его мех покрылся грязью, а морда была красна от крови. Думаю, я могу доверить тебе то же на юге. — Найди короля, — сказал Джон, запустив руку за ухо Призраку. Рука его дрожала. — Ты понимаешь? Станнис. Найди Станниса. Лютоволк снова ткнулся в него носом, а затем вприпрыжку умчался прочь, и это было последнее, что увидел Джон перед тем, как провалиться в темноту.__________________________________
Он очнулся в незнакомой комнате. Стены бледные, из неотшлифованного камня, увешанные простыми шерстяными серебряно-белыми гобеленами. Большая кровать с тонкой резьбой изголовьем смотрела на широкое окно, выходящее на море. Он не мог его видеть, но слышал крики чаек, резкие и пронзительные, сквозь слабый рокот волн, омывающих берег. Бедро ныло тупой болью, усугубляющейся при движении. Он попытался сесть и неожиданно увидел в дверном проеме низенького, розоволицего мейстера. — О, это хорошо, — весело сказал он. — Вы спали все последние три дня. — Моя нога, — спросил Джон, морщась при попытке сесть поудобнее. Казалось, что комната наклонилась в сторону. — Моя нога… — Полностью заживет. Вы должны без проблем ходить и ездить верхом через две недели. Я больше беспокоился о том, что Вы потеряли много крови. Джон все еще видел, как ползет по булыжникам и лужам. К желтому плащу Станниса. — Станнис… Я… Как король?.. Мейстер прервал его, прижав чашу с вином к его губам. — Король Станнис совершенно в порядке. Он нанес Вам четыре визита. Должен сказать, он был весьма раздосадован тем, что Вы никак не хотели просыпаться. Джон улыбнулся — это было совершенно по-станнисовски. Он начал было спрашивать про Призрака, но был прерван стуком в дверь. Мейстер отставил вино в сторону и поспешил отворить ее. Призрак вошел первый, немного задержавшись, чтобы лизнуть мейстера в руку; следом за ним зашел Станнис, одетый в черный дублет, шитый золотом и красными нитями. Он выглядел несколько более изможденным, чем Джон помнил; на его челюсти багровел синяк, а на щеке красовался уже заживающий длинный порез. — Сноу. — Ваша милость. Призрак ткнулся носом в бедро Станниса, запрыгнул на кровать и улегся в ногах у Джона. Он зевнул, обнажив язык и острые зубы, положил свою огромную голову на лапы и закрыл глаза. — Твой зверь спас мне жизнь, — тихо сказал Станнис. — Я попросил его. Станнис усмехнулся, но без обычного презрения. — Рендилл Тарли прижал меня к воротам замка. Он снес бы мне голову, но твой волк сбил его с ног и растерзал руку, которой он держал меч. Не буду утруждать себя и говорить, как быстро он был побежден. Джон улыбнулся. — Нужно написать Сэму. Он, наверное, будет смеяться до смерти. — Сэм? А, да… твой жирный друг со Стены. Сын лорда Тарли. — Станнис подошел к кровати ближе, и, нахмурившись, обернулся к мейстеру через плечо. — Можете оставить нас. Медленно скрипя, дверь закрылась. Станнис мгновение изучал Джона взглядом, затем наклонился и поцеловал. Юноша чувствовал тепло его губ и странную нерешительность, и хотел бы чувствовать себя лучше, чтобы полностью разделить поцелуй. Самое большее, что он мог сделать — это скользнуть рукой по плечу Станниса и взяться за воротник его дублета. — У меня ушел целый день на то, чтобы найти тебя, — сказал король. Он волновался. — Где я был? — Улица Сестер. — А где я сейчас? — В Башне Белого Меча. Джон начал спрашивать, почему, но язык его вдруг сделался чужим и неповоротливым. Сонное вино. Мейстер дал мне сонное вино. Его голос оборвался длинным зевком, и, когда Джон сомкнул веки, Станнис поцеловал его снова._______________________________________
Дверь в его комнату открылась. Джон повернулся так быстро, насколько позволяла нога, и вспыхнул от смущения, увидев, что это был Станнис. Прошел едва ли час после рассвета, и Джон еще был в ночной одежде: грубых бриджах и свободной рубашке с двумя расстегнутыми верхними пуговицами. — Ваша милость. — Сноу, — Станнис жестом велел ему сесть и подошел к окну. Небо медленно окрашивалось из серого в голубое. — Как твоя нога? — Лучше, — сказал Джон. Еще не прошло двух недель, и бедро мучительно болело по утрам, но потом разминалось, и он мог сносно ходить, медленно и небольшими шагами. — Намного лучше. Станнис кивнул, а затем сказал: — Мне нужно поговорить с тобой о твоей сестре. Сансе. — Вы нашли ее? — спросил Джон; в нем проснулась надежда. Он уже было почти поверил в то, что она мертва. — Она каким-то образом спаслась в суматохе свадьбы Джоффри вместе с Петиром Бейлишем, — рот Станниса скривился от отвращения. — Она сейчас в Белой Гавани, вместе с небольшим войском из Орлиного Гнезда. Я договорюсь с ней принять ее брата здесь и формально посадить его в Винтерфелле, а северяне отправятся домой. — Спасибо, Ваша милость. Я… Станнис отмахнулся. — Винтерфелл его по праву рождения как сына Эддарда Старка. Но он всего лишь ребенок. Ему нужен регент. Он отсылает меня. В груди у Джона стало тесно, в горле встал ком. — Да, ваша светлость. — Мне нужно знать, подходит ли для этого леди Санса. Санса. Он намеревался назначить регентом Рикона Сансу. — Да. — Мне не нужно никаких проблем на Севере — не тогда, когда разбойники Эурона Грейджоя все еще грабят Простор. — Станнис отвернулся от окна и подошел к креслу Джона. — Если я назначу женщину регентом в Винтерфелле, люди твоего отца будут ей послушны? — Думаю, что да, — Джон поморщился, подвинувшись в кресле. — Они предпочли бы дочь Эддарда Старка какому-то незнакомцу с юга. Станнис изучал его мгновение, рот его сделался хмурым. — Ты хотел этого. — Нет, — честно ответил Джон. — Хорошо. Ты нужен мне здесь. — Что мне делать, Ваше величество? — Командовать моей Королевской Гвардией. Джон пристально смотрел на короля. Он подумал о Бране, мечтающем носить белый плащ, и о Сансе, поющей песни о Дункане Высоком и Эймоне Рыцаре-Драконе. Джон не имел с ними ничего общего; он был всего лишь бастардом, дезертировавшим со Стены и бывшим достаточно удачливым, чтобы не лишиться за это головы. — Ваше Величество, — сказал он наконец голосом тихим и слабым. — Я… — Немногие остались со мной, чтобы сражаться с существами за Стеной. — Он положил руку на плечо Джона, большим пальцем касаясь впадинки на шее. — Ты никогда не покидал мою сторону. — Я не рыцарь. — Ты можешь встать на колено? Джон не был уверен. — Да. — Тогда сделай это.________________________________
Тронный зал ярко освещали факелы, окрашивая все в оранжевое и золотое. Толпы людей стояли по обеим сторонам прохода; все лорды и леди, поклявшиеся в верности новому королю. Станнис ненавидел большую их часть и с трудом выносил остальных. Они все были лжецами и льстецами, и он очень часто выражал свое неудовольствие ими на заседаниях Малого Совета, и реже — когда Джон лежал, свернувшись около него в постели. Джон стоял справа от Железного трона, с Призраком у его ног, смотря, как дубовые двери, отделанные бронзой, медленно открылись. Рикон вошел первый, одетый в новенький серо-белый дублет; за ним проследовала Санса, ее рыжие волосы сияли медью в свете факелов. Они медленно продвигались: Рикон поминутно останавливался, чтобы помахать Джону или поговорить с кем-нибудь в толпе. Санса подгоняла его нежными словами и мягкими улыбками, но на полпути к помосту он остановился и развернулся. — Нет, не хочу. Робкий смех прокатился в толпе, и Санса зарделась пятнами на щеках. — Он почти столь же наглый, как и ты, — прошептал Станнис. — Да, Ваше величество, — сказал Джон и улыбнулся.