Итог на белой коже

Цена предательства — кровь. И Хината пробует её на вкус с удовольствием и торжеством во взгляде. Всякому терпению есть предел. И до предела лучше не доводить его. Хината не сразу понимает, чья кровь на её руках. А когда осознание обрушивается сшибающим потоком, она истерически смеётся, сидя в углу спальни. Её и Наруто. Наруто и её. В углу спальни, в которую Наруто привёл другую. И с этой другой разделил ложе, предназначенное для него и Хинаты. Хината, впрочем, успокаивается моментально. В горле пересохло от смеха, лёгкие требовали воздуха, в мыслях мелькали имена детей. Но она вспомнила, что детей у неё больше нет: Боруто умер на задании, защищая свою любимую напарницу; Химавари покинула Коноху, когда познала сильное чувство к другу своего отца. Боруто умер, Химавари полюбила. Хинате оставалось только упрашивать мужа о третьем ребёнке, который мог бы скрасить её одиночество, но Наруто оставался поразительно слепым к её желаниям. И за эту слепоту она убила его. Не за страсть к молодому телу другой девушки. За такое не убивают. Наруто остался равнодушен к её желаниям — этого она простить ему не смогла. Он отправил Боруто на ту миссию, где её драгоценный сын погиб, закрывая собой дочь Учиха Саске. Он воспротивился чувствам Химавари, и та в отместку покинула родные земли ради любви к Учиха Саске. Но Учиха Саске не виноват. Виноват Наруто. — Наруто-кун, — прошептала она и засмеялась. Насколько же сильна была его страсть к этой девчонке, что он не почувствовал опасности? Или он не счёл жену достойным соперником? — Ненавижу, — прошипела она и заплакала. Не от горя, от облегчения. Цена предательства — кровь. Кровь — цвет платья Учиха Сарады. Кровь — цвет нижнего белья вчерашней девочки, ради которой её сын погиб, из-за истерики которой её дочь едва не познала участь отвергнутой женщины. — Сарада-чан, ты такая плохая девочка, — ласково произносит Хината, закрывая глаза мёртвой куноичи. Кровь на белой коже — тоже цена. Когда она взрывает свой бывший дом, ей становится легко и свободно.