Страстная ночка

После знатной попойки, в ходе которой открылось много секретов и тайн, и, кроме того, еще много чего, что не предназначено для лишних (а может и не совсем) ушей , детектив Холмс и доктор Ватсон улеглись на кровать. Они лежали лицом друг другу и пристально смотрели напротив так, словно смотрели на себя в зеркало – изучающе и выискивающее. Алкоголь, недавно выпитый, словно давил тисками на виски, отчего голова гудела так, словно мужчин прополоскало в стиральной машине. - Поцелуй меня, - как-то неожиданно для себя сказал Холмс вполне серьезным голосом, даже несмотря на то, что был серьёзно пьян. Ватсон, мягко говоря, был в шоке. Это было чертовски странно, и в голове ещё плескались остатки разума, что тихо шептали и пищали «Не делай этого, это неправильно». Но как он мог противостоять просьбе Шерлока, когда большая часть сознания доктора яростно кричала «Сделай это. Просто сделай это, чёрт побери». С одной стороны – зачем ему это делать, а с другой – почему бы и нет? Если этого просил Шерлок, да и в придачу разум был согласен, смысл противостоять желанию? Джон потянулся к губам детектива, приближаясь к нему ближе, чувствуя жар чужого тела рядом со своим, и поцеловал, как-то жадно и по животному, кусая и оттягивая нижнюю губу. Этот поцелуй был полон нежности, которая граничила со страстью и желанием, что пугало и заставляло ёжиться от мурашек, бегающих по пояснице. Но длилось это невероятно наслаждение, от которого в подушечках пальцев покалывало, а в глазах искрило, около минуты. Шерлоку понравилось то, каким образом Ватсон поцеловал его, и он потянулся за ещё одной порцией, что опьяняла не хуже алкоголя. Ватсон отворачивался от губ детектива, вспоминая о том, что целовать Шерлока – неправильно, даже как-то стыдно, но спустя нескольких напорствующих попыток - сдался. Повторный поцелуй длился куда дольше и более спокойней – размеренно и с чувством, словно бы они оба жаждали насладиться моментом. В области паха нарастала волна возбуждения, растягиваясь тягучими каплями мёда, что янтарём светится на стенках банки в лучах солнца. После поцелуя оба жадно глотали воздух – дыхания не хватало, и от нехватки кислорода голова кружилась куда больше, чем от градусов в крови. Щеки доктора покраснели от прилива возбуждения и страсти. Шерлок провел рукой по ширинке штанов Ватсона, а тот, в свою очередь, ахал и судорожно вздыхал, дабы сдерживать стоны, рвущиеся наружу от прикосновений. Он прикусил нижнюю губу, пока детектив снимал свой халат вместе с белой футболкой, принимаясь раздевать Ватсона. Неторопливо и осторожно Холмс стягивал лишнюю одежду, желая увидеть Джона без ткани, что скрывала тело под собой. Оба они ничего не понимали, следуя велению алкоголя в организме, что затуманивал разум. Кудрявый сел на доктора, глядя на него выжидающе и с напряжением, словно он ждал разрешения. Сняв с Джона футболку, Холмс наклонился, прильнув губами к левому соску, облизывая его обильно и с особым наслаждением. Правый он сжимал пальцами, зажимая его между большим и указательным. Джон не пытал попыток сопротивляться, ему наоборот нравилось от необычных и непривычных ощущений, которые приносили бурю эмоций и чувств в перемешку со страстью и возбуждением, хранившимся в узле в паху. Острое ощущение похоти только росло, с каждой минутой словно бы подливая своеобразный градусный нектар в разумы доктора и детектива. Они оба не могли терпеть и ждать, глядя на друг друга с желанием. Шерлок слез со своего напарника и перевернул его на живот, мягко сжимая бока пальцами, оставляя от этого красные полосы на коже. - Подними зад, - пьяным и приказным голосом подал команду детектив, шлепнув при этом по заднице Ватсона. А тот, словно бывшая монашка с грязными мыслями и желаниями, выполнил приказ «хозяина». Шерлок стянул штаны, оставив Джона в одних боксерах, и через секунду он был уже голый. Член доктора давно уже был наготове, ждя только своего звёздного часа. Холмс потянул свои руки к нему, принявшись водить сжатой ладонью в кулак по стволу твёрдой плоти. Для удобства, Ватсон уперся грудью в матрас и откинув голову назад, тихо постанывал. От приятных прикосновений к твердому члену Джону словно голову вскружило, и он совсем потерял нить разума, как воздушный шарик. Секунды длились долго, как томное дыхание Шерлока. И только после того, как доктор кончил, изливаясь спермой на простынь, детектив опустился грудью на спину полуживой туши Джона. Первый палец, облизанный Джоном, вошел в тугое кольцо мышц, заставляя Ватсона прикусить губу, как девушку-девственницу. Второй ворвался неожиданно и резко, из-за чего по телу Ватсона пошла новая волна от возбуждения. Третий, и Джон выдает громкий стон, изгибаясь в спине от мурашек. Холмс, опьянённый, сладостно-игриво улыбался, снимая с себя штаны. Медленно приставив головку члена к анальному проходу, быстро сжимающемуся и разжимающемуся, Шерлок поддался вперёд, тяжело выдыхая в затылок Джона, из-за чего его волосы зашевелились, как от дуновения тёплого ветерка. Замерев на полминуты, детектив снова сделал толчок, поддаваясь бёдрами вперёд. Прижавшись к ягодицам доктора, Шерлок ощутил жар от кожи Джона, из-за чего его прошибло дрожью от приятных ощущений и грязных мыслей. Через несколько толчков детектив стал двигаться всё быстрее и быстрее, ударясь с хлюпаньем и шлепками о чужую кожу, разогретую после попойки и шлепков. Джон уже стонал не сдерживая себя, при этом закусив простынь, что намокала от слюны, которую Джон был просто не в состоянии проглотить вовремя. Холмс, уши которого ласкала «музыка» из стонов доктора, словно совсем с катушек слетел, двигаясь быстро, грубо и резко, врываясь внутрь с силой. Какое-то время в таком темпе заставляло обоих стонать и рычать, задыхаясь и жмурясь от того, что мышцы сводило, а конечности тела ныли, страдая от судороги. Оргазм для детектива и доктора был словно как раскрытое дело, от которого каждый раз получаешь удовольствие, гордясь собой и своим напарником. После того, как Холмс обессиленно упал рядом с Джоном, они тяжело задышали, закрыв глаза и ни о чём не думая. Тело ныло словно после ударов, из-за чего даже головная боль не ощущалась. Спустя какой-то миг, Холмс погрузился в царство Морфея, понимая, что разум и тело отдохнули на славу. Джон не отстал от своего партнёра, погрузившись в сон, так и не подвинувшись с места – у Ватсона просто не было сил, да и желания, в общем-то, тоже. Утром, когда головная боль вперемешку с судорогой в пояснице и тянущим ощущением в лопатках разбудили Джона, он удивился, что его обнимают и он сам, перекинув руку через чужую грудь, лежит совсем рядом с Шерлоком. Осознание и воспоминания с трудом выстраивали общую картину того, что происходило ночью. Было чертовски трудно, но вместе с тем, Ватсону удалось вспомнить то, что случилось. После нескольких минут тяжёлого молчания в мыслях, доктор понял и произнес: - Блять...