Names and Echoes

Гет
PG-13
Завершён
37
автор
Размер:
7 страниц, 1 часть
Описание:
Примечания:
Публикация на других ресурсах:
Уточнять у автора/переводчика
Награды от читателей:
37 Нравится 13 Отзывы 10 В сборник Скачать

Часть 1

Настройки текста
Дверь в полутёмную лабораторию была приоткрыта, и миниатюрная девушка с длинными каштановыми волосами смело вошла внутрь. Она спешила, в голове у неё был список дел, которые нужно успеть сделать во время часового перерыва. – Эй, есть кто? Вспыхнул яркий свет. Она вздрогнула и отшатнулась. Перед ней стоял кто-то высокий, худой и странный. С очень-очень бледным, будто неживым лицом, которое ещё больше оттенялось тёмной растрёпанной чёлкой, падающей на лоб с двух сторон. Одет этот некто был в длинный белый халат с эмблемой Университета на кармане. Лаборант? – Вы… напугали меня, – вымолвила девушка. Когда испуг от неожиданности прошёл, она рассмотрела его лицо. Оно казалось размытым, словно за слепым от дождя стеклом. Только зелёные глаза вырисовывались отчётливо, да и нос, пожалуй. Всё это вместе действительно производило пугающее впечатление, особенно с непривычки. Но страх девушки прошёл, когда она поняла, с кем имеет дело. Это просто гангер. Немного нестабильный, но ничего опасного. «Да и вообще, будь он не в порядке, его бы не поставили здесь работать, ведь правда?» – проговорила она мысленно, успокаивая себя. – Сама виновата, – буркнул он, отворачиваясь к длинному столу с колбами и инструментами. – Если бы постучалась, я бы надел защитную маску. – А что она защищает? – спросила девушка, с любопытством оглядываясь вокруг. – Не что, а кого. Пугливых людей вроде тебя, которые подскакивают при виде моего лица. Университетское руководство обязало меня носить маску как условие работы здесь. Так что тебе нужно? – Я ищу профессора Перье. Он должен вернуть мою курсовую. – Студентка, значит? – Какие-то проблемы с этим? – Никаких. И вообще, мне плевать, кто ты там. Твоего профессора здесь нет, он ушёл на ланч. И ты тоже иди отсюда! – он махнул рукой в прогоняющем жесте. Одной ногой она шагнула в дверной проём, но отчего-то задержалась. И обернулась с такой улыбкой, словно ей в голову пришла замечательная идея. – Ты всегда грубишь или только когда смущён? – Да, всегда! – отрезал он с раздражением. – Я вообще не пользуюсь популярностью в обществе, как можно догадаться. И… и я не смущён! – А я не испугалась твоего лица! – в два лёгких шага она скользнула обратно в лабораторию, заставив гангера невольно отшатнуться. – Не надо бояться, я не кусаюсь. – Я тебя и не боюсь, чокнутая коротышка со странным носом! – Браво, мистер Оригинальность! – она насмешливо прищурилась. – Но я предпочитаю, чтобы меня звали Освин. А ты? Он снял с себя бейдж и молча сунул ей в лицо. «Джон Смит, старший ассистент», – успела она прочитать, прежде чем карточка снова оказалась прицеплена к карману белого халата. *** Освин включила любимую музыку и устроилась на диване в своей комнате. Улеглась на боку, подложила под клавиатуру вышитую звёздами подушечку – для удобства. Немало месяцев прошло, прежде чем ей удалось выпросить у того угрюмого чудика-лаборанта его номер в мессенджере. Ещё несколько недель ушло на переписку, в которой она писала ему всякие легкомысленно-милые глупости, а он в основном – что занят кучей дел и сыт по горло бессмысленной болтовнёй. Однако на любое её сообщение отвечал через тридцать секунд после получения. А сегодня был день, когда она уболтала его показать ей исследовательский корпус, где он работал. from: OsWin _ to: Smith11 так что это за место, куда ты поведёшь меня? from: Smith11 _ to OsWin заброшенный планетарий from: OsWin _ to: Smith11 ого, отличная идея для первого свидания :-) from: Smith11 _ to OsWin это НЕ СВИДАНИЕ! from: OsWin _ to: Smith11 ну, это мне решать :-) *** В их первый вечер наедине он снова (и много раз!) повторял, что это не свидание. Она ничего не отвечала, лишь тихонько посмеивалась, приводя его в яростное смущение. – А ну прекрати это! Освин улыбалась. Будь у него человеческая кожа, он мог бы и покраснеть, пожалуй. («А интересно было бы посмотреть», – мысленно усмехнулась девушка). Они купили кофе в больших пластиковых стаканах с трубочками в крышках. Подставка с ними сейчас стояла на её круглых коленках, на которые она натянула подол шерстяного бежевого платья. Легкомысленно расстёгнутая синяя зимняя куртка всё же согревала в стенах неотапливаемого заброшенного планетария. Надувной купол был почти целым, только небольшая дыра с левого края. А вот цифровой проектор («Таких уже давно не делают», – отметила она мысленно) сильно пострадал от влажности. Но гангера это нисколько не смутило. Он присел на корточки, подобрав полы светло-коричневого пальто, и с энтузиазмом занялся починкой прибора. – Первый планетарий, – объяснял он, возясь с оптикой при помощи странного приспособления, напоминающего небольшой фонарик с зелёной лампочкой, – построили в Германии в 1923-ем. Снаружи был холодный декабрь, почти как сейчас, но люди, задрав головы и разинув рты, любовались зрелищем, похожим на мечту или сказку. Звёзды и планеты, астероиды и туманности, целый кусок почти что настоящего космоса прямо перед ними. – Звучит так, будто ты сам там был! – хихикнула Освин. – Двести с лишним лет назад. – Да? – произнес он невпопад, после чего вдруг погрузился в мрачное молчание. Синяя дверь, рычаги и кнопки, девочка с огненными локонами и мальчик с большим носом, и ещё одна затерянная во времени девочка-девушка-женщина, и пятна солнечного света на столе в придорожной американской кафешке. Рядом с этой большеглазой болтушкой он стал забываться, а ведь когда-то пообещал самому себе – не лезть в те воспоминания. В чужие воспоминания. В чужую личность, которую он отринул, пытаясь выстроить собственную. Получалось не то чтобы хорошо, и те чуждо-близкие люди временами снились гангеру с единственным работающим сердцем. Она поняла, что её слова угодили куда-то не туда, и решила перевести разговор на более привычные вещи. – А как ты попал в Университет? Я имею в виду, ты же не…? – Не до конца скопированный? – усмехнулся он. – Хочешь знать, как это вышло, да? Меня нашли на заводе, разрушенном в результате солнечной бури. Я почти умер, но профессор Перье и его команда смогли восстановить мою молекулярную структуру… ну, почти полностью. С тех пор я работаю с ними. О, получилось!.. – воскликнул он радостно и вскочил на ноги так проворно, словно прыгал на мате-антиграве. Улыбка на плохо сформированном бледном лице могла показаться пугающей, но не для Освин. Ещё она с удивлением отметила, что в его поведение вдруг скользнула искорка мальчишеского задора, и задумалась над тем, сколько ещё изумительного спрятано в этом почти-человеке. А потом они сидели на откопанных в хламе уцелевших пластиковых креслах, пили свой кофе и смотрели на цифровые звёзды, которые луч проектора щедро бросил на чуть рваный купол. Гангер пользовался своим странным фонариком с зелёной лампочкой, чтобы менять угол обзора и приближать выбранные изображения космических тел. Он опять забылся и стал рассказывать ей то, о чём в этой жизни не упоминал ни с кем и никогда. О других планетах, таких непохожих и прекрасных, о путешествиях и встречах с разными расами, порой причудливыми и загадочными. Он слушала, больше не выказывая удивления и не пытаясь перебить. Но потом он сказал такое, что не на шутку поразило её. – Ты говоришь, далеки когда-то были людьми! Неужели это правда? – Да. Их раса называлась каледы, но это было очень давно. Они устроили многовековую войну на своей планете и потеряли изначальный облик, внутренний и внешний, ради победы. – Откуда ты про это знаешь? – Я… Тот, с кого я скопирован, он сражался с далеками. Много раз. – Какое твоё настоящее имя? Ты ведь не Джон Смит. – У меня нет имени, я плоть. – Хорошо… у того, с кого ты был скопирован – у него же есть имя. Как его зовут? – Опасный вопрос. – Что плохого в опасности? – То, что ты суёшь свой смешной носик куда не надо. Кстати, твоё имя ведь тоже не Освин, верно? – Заглянул тайком в мою Идентификационную карточку, пока я отлучалась? – Ага. – Да ты наглец, как я погляжу. И всё-таки, как тебя зовут? – Допустим… Рори. Меня зовут Рори. Довольна? – Нет! Потому что ты врёшь. – Почему это? – Потому что человека вроде тебя не могут звать Рори, это слишком обыкновенное имя. – Значит, не хочешь называть меня так? – Нет, не хочу! – Тогда выбирай: или Рори, или Нина. – Нина?! – фыркнула девушка с возмущением. – Что ещё за бред! – Ну, во всяком случае, не хуже, чем Освин. – Да ну тебя! Не хочешь называть имя, и не надо. Обойдусь как-нибудь, а сейчас покажи мне снова то созвездие. Ну, про которое верили, что оно предсказывает шторм. – Ты про созвездие Жертвенник? – Ага. Сейчас там ищут жизнь и даже говорят, что одна из звезд похожа на наше Солнце. – Ха! Наивный эгоцентризм человеческой расы никогда не иссякает. Да во Вселенной просто куча звёзд, ни капельки не похожих на Солнце, и ещё больше планет, мало напоминающих Землю. Почти везде есть жизнь… Стемнело, и через дыру в куполе проглядывал кусок настоящего неба с бледными городскими звёздами. В кармане тёплой синей куртки зазвонил телефончик. Спутниковый, но некоторые по привычке называют их мобилками. – Алло? Да, мам. Всё нормально. Хорошо, куплю. А я на… хм, на свидании с Ниной. Нет, ты её не знаешь. У меня просто период такой. Скоро буду дома, пока! Она убрала телефон в карман и наткнулась на возмущённый взгляд зелёных глаз, горящих с бледного искажённого лица. – Период? – Да, а что? – Тебе не кажется странным говорить так об отношениях, живя в 22 веке? – Ой, не будь занудой! Я просто пошутила. Всем вокруг, в том числе моей маме, абсолютно по барабану, с кем свидание у девушки вроде меня: с Рори, с Ниной или вообще с разумным андроидом. – Или с гангером. – Да! Или с гангером. Между прочим, вот-вот примут закон, по которому вы даже сможете жениться на людях… Э-эм, к чему я это сказала?.. В общем, я не понимаю тебя. Или ты обиделся, что я считаю наше свидание несерьёзным, а, Нина? – Ничего я не обиделся… и это не свидание, ясно тебе?! *** В тот вечер, когда они впервые поцеловались, она пришла к нему в Астрокосмический корпус в новой блузке с короткими рукавами – из прохладного на ощупь, таинственно шелестящего шёлка карминового цвета. К тому часу сотрудники почти разошлись по домам, и только в паре-тройке лабораторий кто-то засиделся. В дальнем конце длинного коридора из-за чьей-то двери раздавались приглушённые звуки «Хабанеры» из «Кармен». Они сидели на жёстком диванчике у него в лаборатории; им обоим было не по себе, и обычный, шутливый, не несущего особого смысла разговор не получался. Красный цветок из бумажной салфетки, который сложили его нервные руки, она подобрала и воткнула в свои распущенные волосы. Он время от времени он косился на неё, а потом быстро отводил взгляд, вспоминая, как дышать. Всё сразу стало легче и проще, когда она вдруг придвинулась к нему близко, обвила руками шею, прижалась к его губам своими; а через минуту забралась на колени, лицом к нему, и стала ещё ближе, со своей прохладной блузкой и обжигающей кожей, с быстро колотящимся сердцем и мягко-настойчивыми движениями языка, не оставляющими ему шанса сопротивляться или хоть о чём-то думать. Они целовались долго, пока бумажный цветок с шуршанием не выпал из её локонов и, девушка не потянулась, чтобы водрузить его на место. Они смотрели друг на друга новыми глазами. Нервозность ушла, всё стало естественным. – Теперь эта ария будет ассоциироваться с тобой, – сказала она, усевшись поудобнее у него на коленях, пристроив голову на его плече и прислушиваясь к творению Бизе, звучавшему уже по третьему или четвёртому кругу. А он подумал про яркое не-его-воспоминание, принадлежащее тому, кто весной 1875-го в Париже пытался хоть как-то скрасить дни бедняги Жоржа, убеждённого в никчёмности своей новой оперы. Так и не нашедший в себе места для надежды, тот умер на третий день лета, а «Кармен» оставалась великой музыкальной вещью и в 22 веке, и много-много столетий дальше, пока человеческая раса покоряла бесконечность космоса. *** В какой-то момент он стал часто приходить в квартирку-студию, которую она снимала, будучи на последнем курсе. «Обожаю мансарды! – говорила она с восторженным сиянием в шоколадно-карих глазах. – Наверное, я жила в мансарде где-то в прошлой жизни. Если, конечно, они бывают». В какой-то момент он стал часто оставаться на ночь в этом маленьком, странном, пахнущем корицей жилище, так похожем на свою хозяйку. Он никогда не показывал, что безнадёжно, тоскливо ревнует её – такую молодую, смеющуюся, в шутку флиртующую со всеми подряд и без раздумий. Но каким-то образом она догадалась. – Я всего лишь гангер, – произнёс он однажды, глядя в ночной потолок. Было темно, и он пребывал в уверенности, что она уже уснула. Но это было не так. Тихо и знакомо скрипнули пружины разложенного на двоих дивана. Она придвинулась ближе и взяла его за руку. – Для меня ты человек. – Повелитель времени. – Что? – Тот, с кого я скопирован, – повелитель времени. Древняя, легендарная, могущественная и навсегда стёртая из Вселенной раса. Остался один, бродящий неприкаянно среди звёзд. Парень и его будка… – Что за будка? – негромко спросила она после некоторой паузы, когда поняла, что собеседник не собирается продолжать. – Космический корабль. Он называется ТАРДИС. Путешествует во времени и пространстве, сквозь миры и события, через самые удивительные, самые красивые, а порой через самые леденящие, самые пугающие уголки Вселенной… – Так странно… почему я плачу?.. – кончиками пальцев она отёрла слезу, сбежавшую по щеке. Он с удивлением повернулся к ней. Та помолчала немного и продолжила. – Тебе никогда не казалось, что ты… будто неполный? – Как будто я копия? – насмешливо отозвался он. – Постоянно. – Прости, – серьёзно проговорила она, слегка сжав его ладонь. – Я говорила только о себе. Просто хотела сказать про то ощущение, которое у меня всю жизнь. Как будто я что-то важное должна сделать, но до сих пор не сделала. Как будто я не из этого мира. Ты понимаешь? – Частично. Они немного помолчали, думая каждый о своем. Он приподнялся и получше натянул на неё одеяло, чтобы не замёрзла. Та благодарно улыбнулась. – Я никому и никогда не говорила об этом. Только тебе. Неожиданным образом слова прозвучали как признание в любви, и они оба, осознав это, смутились. Но не отпустили рук, не отодвинулись. Наоборот, многое стало легче в этом странном состоянии, в безмолвии тёмной комнаты, когда ему было слышно, как бьётся одно из его выживших сердец, и её тоже – совсем рядом, когда он прижал Освин крепко к себе и зарылся лицом в её длинные волосы. – Ты из настоящих воспоминаний, – на выдохе проговорил он. – Моих, понимаешь? Она ничего не ответила, просто обняла крепче, сминая ткань футболки него на спине. *** Её выпускной он наблюдал из окна своего служебного корпуса, не сдавшись после долгих уговоров и отказавшись наотрез спуститься вниз на лужайку, где толпы счастливых уже-не-студентов подбрасывали вверх свои четырёхугольные шляпы, обнимались с друзьями и родными, пили шампанское и смеялись. Через два месяца она получила предложение работы. Командировка. На межзвёздном исследовательском судне. Она была настроена ехать, а он не знал, как её удержать. – Но ты компьютерный гений, ты могла бы остаться на Земле и заниматься кучей вещей, от программирования домашних роботов до участия в удалённых космических исследованиях, если бы только захотела. – Да не хочу я быть компьютерным гением! Сидеть за столом, набирать придуманные коды. Я хочу путешествовать… Он не мог с ней спорить. Воспоминания в его голове были против этого. Чужие записанные воспоминания: Галлифрей, план жизни, Академия, карьера, краденый корабль, побег. Но всё равно он не мог сдаться так просто. – Но зачем так? Ты же чертовски умная, можешь найти любую работу на Земле, какую захочешь! – Спасибо за комплимент! – она кокетливо улыбнулась, крутя пуговицу на его синем твидовом пиджаке. – Но я всегда мечтала быть стюардессой на космическом корабле. «Аляска» – как раз настоящий космический корабль. – Но ты не будешь стюардессой! Ты будешь младшим помощником по развлечениям, что это вообще за должность? – возмущался он с интонациями ворчливого старика. – Послушай, – она потянулась к нему, взяла его лицо в свои руки. – Я чувствую, что должна лететь. С тех пор как появилась эта вакансия, я не могу ни о чём другом думать. Где-то там моё предназначение, мой смысл существования. И я должна его найти. «А я?» – застыл в его глазах вопрос, который он не произнёс вслух. Ему не нравилось всё это, не нравились эти разговоры про некое предназначение, не нравился её интерес к далекам. В его единственном функционирующем сердце копились непонятные, но тяжёлые предчувствия, однако он был слишком рационален, чтобы принять их всерьёз. – Может, хотя бы теперь скажешь… – попросила она, когда они прощались в круглом зале космопорта. Её вещи давно были погружены на «Аляску», провожающие родители и несколько друзей стояли чуть поодаль, оставив пару наедине. – Скажешь, как на самом деле тебя зовут? – Скажу, – серьёзно ответил он, – когда прилетишь обратно. – Ну, тогда до встречи… Нина, – ответила она и тихонько усмехнулась. Потом приподнялась на цыпочки и поцеловала его. Он прикрыл глаза, ощущая, как время замирает. – Это только на полгода. Я к тебе вернусь. *** Она так и не сдержала обещание. Звездолёт «Аляска» официально числился пропавшим без вести, а не погибшим, но все понимали, что это значит. Её семья – тоже. И он всегда знал, что его маленькая Кармен с бумажным цветком в волосах – мертва, но не испытывал желания прощать себя за то, что отпустил её. Продолжая работать в том же научном университете, прожил ещё четыре года, прежде чем его молекулярная структура окончательно распалась, и второе сердце тоже остановилось. Понадобилось больше времени, чем это заняло у Жоржа Бизе. *** … Эхо в пространстве. Отдаётся от стен, скользит среди звёзд. – Как тебя зовут? – Рори. – Мою первую любовь звали Рори. Вообще-то, её звали Нина. Был у меня такой период… – Рори? Ты нашла Рори? – Я зову его Нина. Это личное. Не спрашивай. Её голос, когда она шутит, флиртует, смеётся. Живёт. Фантазирует. Борется. Любит. Всегда любит. – Тогда беги. – Что ты сказала? – Беги, я отключу защитное поле. У тебя будет время, чтобы добраться до телепорта. – Спасибо, Освин. Спасибо… В самые последние секунды, до того как всё зальёт ослепительным светом, она вспоминает. Кусочки паззла складываются в картинку: здесь и суфле, и поцелуи под «Хабанеру», и могила на Трензалоре, и звёзды – за дверью синей будки и под куполом старого планетария, и знакомое лицо с «опасным» подбородком, которое вдруг проступает со всей отчётливостью из-под размытых черт гангера. И тогда, откинувшись в своём воображаемом космическом кресле, Освин улыбается. Беги, умник. И помни меня. Мы с тобой были-есть-будем счастливы, правда?
Примечания:
Отношение автора к критике
Приветствую критику только в мягкой форме, вы можете указывать на недостатки, но повежливее.
Права на все произведения, опубликованные на сайте, принадлежат авторам произведений. Администрация не несет ответственности за содержание работ.